Международно-правовое регулирование борьбы с работорговлей
Неизбежным спутником торговли людьми является использование рабского труда и иные формы эксплуатации человека. Эти отвратительные по своей антисоциальной сущности явления сопровождают человечество практически на всем протяжении его существования. Истории известны различные формы и типы рабства, крепостной и иной зависимости. При этом в законодательстве государств Древнего мира и Средневековья эксплуатация человека человеком имела легальный характер. Она предопределяла характер экономических отношений, в основе которых лежало право собственности господствующего класса на рабочую силу других людей. Некоторые результаты этой эксплуатации сохранились до наших дней. Например, ряд строительных проектов, реализованных в те далекие времена, признаны в настоящее время мировым сообществом памятниками истории и культуры. Однако не следует забывать, что пирамида Хеопса, Великая Китайская стена, Акрополь, Колизей, Версальский дворец, Московский Кремль, Петропавловская крепость, Мирский замок и другие чудеса света были созданы в результате использования главным образом принудительного труда. Эстетика и грация архитектуры особо ценных материальных историко-культурных объектов, в том числе занесенных в список наследия Юнеско и вызывающих восхищение у современников, сформированы на беспощадной эксплуатации миллионов живших до нас людей, которые в условиях исторически сложившегося общественного способа производства были поставлены репрессивным аппаратом соответствующего политического режима в состояние рабов, крепостных крестьян или иных зависимых людей, приравненных мизерной кучкой властей предержащих к состоянию «говорящих вещей».
К сожалению, торговля людьми и связанные с ней формы дискриминации человека не стали рудиментом предыдущих формаций. Современник должен знать, что эксплуатация человека — это не только атрибут истории Древнего мира либо основной способ производства рабовладельческого или феодального строя. Многочисленные факты эксплуатации людей имеют место и в XXI в. В некоторых случаях они приобрели весьма изощренные и завуалированные современными социальными надстройками формы проявления.
По данным Организации Объединенных Наций (ООН) в мире в настоящее время насчитывается до 27 млн. человек, находящихся в рабстве. По оценкам ФБР США международная торговля людьми ежегодно приносит до 9,5 млрд. дол. прибыли.
В XX в. усилиями международного сообщества была сформирована международная нормативная правовая база, направленная на упразднение не только работорговли, но и рабства и иных сходных с ним обычаев. Отметим ключевые моменты, сформулированные в соответствующих международных правовых документах.
В соответствии со ст. 1 Конвенции Организации Объединенных Наций «О рабстве» (заключена в г. Женеве 25.09.1926) (далее — Конвенция о рабстве) к рабству было отнесено «состояние или положение человека, над которым осуществляются атрибуты права собственности или некоторые из них», а к работорговле (торговле невольниками) — «всякий акт захвата, приобретения или уступки человека с целью продажи его в рабство; всякий акт приобретения невольника с целью продажи его или обмена; всякий акт уступки путем продажи или обмена невольника, приобретенного с целью продажи или обмена, равно как и вообще всякий акт торговли или перевозки невольников». Согласно ст. 2 Конвенции о рабстве стороны договорились «предотвращать и пресекать торговлю невольниками», а также «продолжать добиваться постепенно и в возможно короткий срок полной отмены рабства во всех его формах».
В ст. 4 Всеобщей декларации Организации Объединенных Наций «Прав человека» (принята в г. Нью-Йорке 10.12.1948) был провозглашен уже полный запрет на рабство: «Никто не должен содержаться в рабстве или в подневольном состоянии; рабство и работорговля запрещаются во всех их видах». Аналогичные требования, адресованные мировому сообществу, были закреплены в ст. 8 Международного пакта Организации Объединенных Наций «О гражданских и политических правах» (принят в г. Нью-Йорке 16.12.1966) (далее — Пакт о гражданских и политических правах), а позднее продублированы в ст. 4 Конвенции Содружества Независимых Государств «О правах и основных свободах человека» (заключена в г. Минске 26.05.1995) (далее — Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека 1995 года).
Заключенная в г. Женеве 07.09.1956 Дополнительная Конвенция об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством (далее — Дополнительная конвенция), с учетом сохранения в силе Конвенции о рабстве была направлена на интенсификацию национальных и международных усилий в борьбе с рассматриваемым антисоциальным явлением. В указанном документе было на нормативном уровне сформулировано понятие раба и лица, находящегося в подневольном состоянии. Подчеркивая злободневность исследуемой проблемы, данный документ перечисляет положения людей, сходные с рабством.
На отдельные аспекты борьбы с работорговлей и явлений, связанных с ней, обращалось внимание и в иных международных договорах. Например, ст. 99 Конвенции Организации Объединенных Наций «По морскому праву» (заключена в г. Монтего-Бей 10.12.1982) (вступила в силу для Республики Беларусь 29 сентября 2006 г.) содержит запрет на перевозку рабов: «Каждое государство принимает эффективные меры для предотвращения перевозки рабов на судах, имеющих право плавать под его флагом, наказания за такие перевозки, а также для предупреждения противозаконного пользования его флагом для этой цели. Раб, нашедший убежище на судне, под каким бы флагом это судно ни плавало, ipso facto свободен».
Помимо непосредственного запрета рабства на международном уровне постепенно формулировались требования о запрете принудительного или обязательного труда. Так, ст. 1 Конвенции относительно принудительного или обязательного труда (Конвенция 29) (заключена в г.Женеве 28.06.1930) хотя и допускала возможность применения в порядке исключения для общественных целей принудительного труда, в целом возлагала на государства, ратифицировавшие данную Конвенцию, обязанность упразднения в кратчайший срок использования принудительного или обязательного труда. Но уже в ст. 4 Конвенции Совета Европы N 5 «О защите прав человека и основных свобод» (заключена в г. Риме 04.11.1950) содержался категорический императив: «Никто не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду». Это же требование отражено в ст. 1 Конвенции Международной организации труда «Конвенция Международной Организации Труда об упразднении принудительного труда (Конвенция 105)» (заключена в г. Женеве 25.06.1957) (далее — Конвенция об упразднении принудительного труда 1957 года).
Особое внимание международного сообщества было обращено на недопустимость принудительного или обязательного труда несовершеннолетних. Согласно ст. 3 Конвенции Международной организации труда N 182 «О запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда» (заключена в г. Женеве 17.06.1999) (далее — Конвенция о запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда 1999 года) термин «наихудшие формы детского труда» включает:
- a) все формы рабства или практику, сходную с рабством, как, например, продажа детей и торговля ими, долговая кабала и крепостная зависимость, а также принудительный или обязательный труд, в том числе принудительную или обязательную вербовку детей для использования их в вооруженных конфликтах;
- b) использование, вербовку или предложение ребенка для занятия проституцией, для производства порнографической продукции или для порнографических представлений;
- c) использование, вербовку или предложение ребенка для занятия противоправной деятельностью, в частности для производства и продажи наркотиков, как они определены в соответствующих международных договорах;
- d) работу, которая по своему характеру или условиям, в которых она выполняется, может нанести вред здоровью, безопасности или нравственности детей.
Республика Беларусь является участницей многих указанных международно-правовых договоров. Однако вопрос об имплементации конвенционных положений в части установления уголовно-правового запрета на использование рабского труда стал предметом законодательного рассмотрения только к концу первого десятилетия XXI в. В советский период игнорирование требований ратифицированных конвенций, направленных на борьбу с торговлей людьми и ее последствиями, объяснялось во многом идеологическими причинами. Разве можно было представить в уголовном законодательстве страны победившего социализма, к тому же в преддверии приближающегося коммунизма, статью, предусматривающую ответственность за использование рабского труда? Хотя многие граждане, проживавшие в районах Сибири и Дальнего Востока, не понаслышке знают истории о том, как, например, ловко завербованных людей без определенного места жительства (бомжей) нелегально отправляли за сотни километров в тайгу на лесоповал. Работали они там за «пайку». Условием их возврата из фактически трудового рабства являлось выполнение соответствующей разнарядки по заготовке древесины.
После распада СССР в 90-х гг. XX в. отсутствие в законодательстве суверенной Республики Беларусь норм, предусматривающих ответственность за торговлю людьми и эксплуатацию человека, выглядело, мягко говоря, белым пятном. Образно выражаясь, действовавший в то время Уголовный кодекс Беларуси 1960 года был подобен ржавой пищали, применяемой на поле боя, где уже действовали танки. В определенной мере напряжение в уголовно-правовом регулировании было снято нормативными предписаниями вступившего в силу 1 января 2001 г. нового Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК Республики Беларусь). Вместе с тем в УК Республики Беларусь 1999 года использование рабского труда не было криминализировано. Очевидно, это объяснялось представлением правотворческих органов о том, что использование рабского труда охватывается торговлей людьми. Торговля человеком, как правило, связана в дальнейшем с принуждением человека к работе или выполнению каких-либо услуг. Однако эксплуатация человека может иметь место и со стороны лица, не причастного к какой-либо преступной сделке по передаче человека. Кроме того, в международных договорах использование рабского труда и иных форм эксплуатации рассматривается как самостоятельное криминальное явление.
10 ноября 2008 г. УК Республики Беларусь был дополнен новой ст. 181-1, в которой впервые в уголовном законодательстве Республики Беларусь была установлена уголовная ответственность за «использование рабского труда или иную форму эксплуатации человека при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 181 УК Республики Беларусь». В рамках основного состава (ч. 1 ст. 181-1 УК Республики Беларусь) использование рабского труда отнесено законодателем к категории менее тяжких преступлений, а при наличии квалифицированных обстоятельств (ч. 2 и 3 ст. 181-1 УК Республики Беларусь) — к тяжким.
По данным Министерства внутренних дел Республики Беларусь в период с 2009 по 2015 год было выявлено лишь несколько фактов трудовой эксплуатации человека. Однако официальная судебная статистика свидетельствует о том, что за этот период по ст. 181-1 УК Республики Беларусь не было вынесено ни одного обвинительного приговора. Эти пока еще скромные статистические данные, тем не менее, дают основания предполагать, что, возможно, у должностных лиц органов дознания и Следственного комитета Республики Беларусь нет еще четких представлений о признаках состава использования рабского труда.
Таким образом, в Республике Беларусь положения ст. 181-1 УК Республики Беларусь пока служат достижению цели общей превенции. Сложнее обстоит дело с защитой интересов граждан Республики Беларусь, выехавших на заработки за границу. К сожалению, как свидетельствуют средства массовой информации, граждане Республики Беларусь в таких случаях иногда становятся жертвами эксплуатации. Один из последних примеров — освобождение в феврале 2013 г. из трудового плена пятерых граждан Республики Беларусь, подвергнутых принудительному труду на одном из кирпичных заводов Дагестана.
Юридический анализ состава использования рабского труда
Объективные признаки использования рабского труда.
Непосредственным объектом использования рабского труда в отечественной уголовно-правовой литературе признают личную свободу человека <1>. Аналогичного подхода придерживаются некоторые российские авторы, исследовавшие сходный по своей конструкции состав преступления по уголовному законодательству Российской Федерации (ст. 127.2 УК Российской Федерации) <2>. Вместе с тем многие российские правоведы по-иному интерпретируют основной непосредственный объект данного преступления. Например, авторы полного курса уголовного права считают, что «объектом преступления является возможность потерпевшего свободно использовать свой труд, выбирать род деятельности и профессию, а также, как правило, получать вознаграждение за труд» <3>. Подобного подхода придерживается и Ю.Ю.Акимова, которая провела диссертационное исследование по уголовно-правовым аспектам использования рабского труда. Она определяет основной непосредственный объект данного преступления как «общественные отношения, обеспечивающие право человека на свободный труд». Авторы энциклопедии уголовного права пытаются примирить эти позиции и в качестве компромисса предлагают под объектом рассматриваемого преступления понимать «правовые общественные отношения в сфере обеспечения личной свободы человека и свободы труда».
<1> Марчук, В.В. О квалификации использования рабского труда / В.В.Марчук // Веснiк Гродненскага дзяржаўнага унiверсiтэта iм. Я. Купалы. — 2009. — Сер. 4. — N 3 (85). — С. 67; Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф.Ахраменка [и др.]; под общ. ред. А.В.Баркова, В.М.Хомича. — 2-е изд., с изм. и доп. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — С. 393; Уголовное право. Особенная часть / Е.А.Авраменко [и др.]; под ред. В.А.Кашевского. — Минск: Академия МВД, 2012. — С. 160.
<2> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / В.В.Воробьев [и др.]; под. ред. В.Т.Томина, В.В.Сверчкова. — 6-е изд., перераб. и доп. — М.: Юрайт, 2010. — С. 419.
<3> Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И.Коробеева. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2008. — Т. 2: Преступления против личности. — С. 436.
Возможно, для такого рода вывода у российских исследователей и есть основания, особенно если учесть достаточно широкую трактовку понятия «эксплуатация», которое дано российским законодателем в ч. 2 примечаний к ст. 127.1 УК Российской Федерации. В примечании к ст. 181 УК Республики Беларусь предикатом дефиниции «эксплуатация» является незаконное принуждение. А любое принуждение всегда предполагает если не полное, то существенное ограничение свободы волеизъявления, которое образует основную составляющую личной свободы. Разумеется, посягательство на личную свободу при использовании рабского труда ущемляет и конституционное право на свободный труд. Но нарушение этого права является следствием того подневольного состояния, в котором оказался человек в результате совершенного в отношении его незаконного акта принуждения. Поэтому право на свободный труд следует относить в данном случае к обязательному дополнительному объекту рассматриваемого преступления. Но этот дополнительный объект не единственный. Эксплуатация человека закономерно влечет нарушение целого спектра иных, в том числе конституционных, прав граждан: права на безопасные условия труда, права на вознаграждение за свой труд, права на отдых, права на охрану здоровья и др.
Потерпевшим при совершении преступления, ответственность за которое предусмотрена ч. 1 ст. 181-1 УК Республики Беларусь, является лицо, достигшее восемнадцатилетнего возраста. Поскольку примечание к ст. 181 УК Республики Беларусь определяет эксплуатацию человека через незаконное принуждение, важной характеристикой потерпевшего от данного преступления следует признавать его зависимое от виновного лица положение. Это состояние обусловлено тем, что потерпевший по независящим от него причинам не может отказаться от выполнения каких-либо работ или услуг.
Как показывает международный опыт, потерпевшими от эксплуатации чаще всего становятся нелегальные мигранты. Объясняется это уязвимостью правового положения лица, оказавшегося на территории соответствующего государства с нарушением требований миграционного законодательства. Нелегальные мигранты проживают в стране нахождения незаконно. Реальная перспектива депортации на родину препятствует обращению этих лиц в правоохранительные органы за защитой своих прав и интересов. Поэтому нелегальная миграция способствует развитию в целом криминальной среды и, в частности, созданию условий для эксплуатации людей.
Объективная сторона данного преступления выражается в эксплуатации человека (понятие эксплуатации закреплено в примечании к ст. 181 УК Республики Беларусь). Часть 1 ст. 181-1 УК Республики Беларусь называет два альтернативных варианта эксплуатации: использование рабского труда или иная форма эксплуатации. Необходимо отметить, что описание объективной стороны преступления, рассмотренного в ч. 1 ст. 181-1 УК Республики Беларусь, шире понятия данного преступления, которое обозначено в названии ст. 181-1 УК Республики Беларусь. Использование рабского труда — одна из форм эксплуатации человека. Следовательно, в плане lega ferenda существует необходимость в приведении содержания и названия ст. 181-1 УК Республики Беларусь в соответствие с правилами формальной логики.
Глагол «использовать» в русском языке имеет значение «воспользоваться кем-нибудь (чем-нибудь), употребить с пользой» <4>. В контексте понимания использования рабского труда следует вести речь о безвозмездном пользовании и распоряжении результатами труда человека, поставленного под влиянием незаконного принуждения в состояние раба.
<4> Ожегов, С.И. Словарь русского языка / С.И.Ожегов. — М.: Сов. энциклопедия, 1968. — С. 249.
Как показывает международная практика, рабский труд может быть использован в самых различных направлениях: в сфере быта, производства, на сельскохозяйственных работах, строительных и иных работах, в сфере оказания услуг и т.д. Не обязательно, чтобы эта трудовая деятельность имела законный характер. Уголовно-правовая оценка эксплуатации человека не меняется в случае, если потерпевший на принудительной основе выполнял работу, которая по действующему законодательству подпадает под признаки правонарушения (например, незаконная предпринимательская деятельность).
Как правило, такой эксплуатируемый труд имеет физический характер, но не исключены ситуации использования подневольного интеллектуального труда человека.
Часть 1 ст. 181-1 УК Республики Беларусь раскрывает, что следует понимать под «иными формами эксплуатации». Определенные ориентиры по этому вопросу содержатся в подп. «a» ст. 3 Протокола Организации Объединенных Наций «О предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее, дополняющего Конвенцию Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности» (принят в г. Палермо 15.11.2000), в котором, в частности, указано: «Эксплуатация включает, как минимум, эксплуатацию проституции других лиц или другие формы сексуальной эксплуатации, принудительный труд или услуги, рабство или обычаи, сходные с рабством, подневольное состояние или извлечение органов».
Логическое и системное толкование норм международного права и норм УК Республики Беларусь позволяет сделать вывод о том, что к иным формам эксплуатации следует отнести использование труда человека в рамках обычаев, сходных с рабством, и использование запрещенного принудительного труда.
Дополнительная конвенция относит к институтам и обычаям, сходным с рабством, в частности, долговую кабалу и крепостное состояние. Согласно подп. «a» ст. 1 Дополнительной конвенции долговая кабала — это «положение или состояние, возникающее вследствие заклада должником в обеспечение долга своего личного труда или труда независимого от него лица, если надлежаще определяемая ценность выполняемой работы не засчитывается в погашение долга, а также если продолжительность этой работы не ограничена и характер ее не определен». В соответствии с подп. «b» ст. 1 Дополнительной конвенции крепостное состояние — это «такое использование земли, при котором пользователь обязан по закону, обычаю или соглашению жить и работать на земле, принадлежащей другому лицу, и выполнять определенную работу для такого другого лица или за вознаграждение, или без такового и не может изменить это свое состояние».
В целом следует отметить, что Дополнительная конвенция достаточно широко трактует понятия институтов и обычаев, сходных с рабством. Помимо долговой кабалы и крепостного состояния указанная Конвенция к обычаям, сходным с рабством, относит институт или обычай, в силу которых «женщину обещают выдать или выдают замуж, без права отказа с ее стороны, ее родители, опекун, семья или любое другое лицо или группа лиц за вознаграждение деньгами или натурой; муж женщины, его семья или его клан имеет право передать ее другому лицу за вознаграждение или иным образом; или женщина после смерти мужа передается по наследству другому лицу».
В этом смысле следует обратить внимание на исторический контекст, в котором принимались Конвенция о рабстве и Дополнительная конвенция. Данные конвенции создавались международным сообществом в условиях, когда рабство либо институты или обычаи, сходные с ним, официально признавались некоторыми государствами или общинами людей. Под влиянием данных конвенций и иных положений международных договоров рабовладение, институты и обычаи, сходные с рабством, официально запрещены в настоящее время во всех государствах мира. Последний по времени запрет на владение рабами и использование рабского труда был введен в Мавритании в 1980 году. И поскольку в современном мире де-юре не существует права на рабовладение, то исчезли и основания для «использования рабского труда» или труда в рамках «институтов и обычаев, сходных с рабством» в качестве допустимого в определенной общности людей способа производства. Поэтому с позиции корректности употребления терминологии в XXI в. термины «использование рабского труда» или «использование труда в рамках институтов и обычаев, сходных с рабством» выглядят архаичными. Представляется, что вести речь о рабском труде в настоящее время можно в фигуральном смысле, подразумевая различные варианты запрещенного принудительного труда как современного проявления эксплуатации человека.
Часть 4 ст. 41 Конституции Республики Беларусь гласит: «Принудительный труд запрещается, кроме работы или службы, определяемой приговором суда или в соответствии с законом о чрезвычайном и военном положении».
Статья 13 Трудового кодекса Республики Беларусь к принудительному труду относит «работу, требуемую от работника под угрозой применения какого-либо насильственного воздействия».
В международных договорах особое внимание обращается на выполнение тех работ, которые нельзя рассматривать как принудительные. Так, подп. «c» п. 3 ст. 8 Пакта о гражданских и политических правах определяет, что термином «принудительный или обязательный труд» не охватываются:
- какая бы то ни была работа или служба, которую, как правило, должно выполнять лицо, находящееся в заключении на основании законного распоряжения суда, или лицо, условно освобожденное от такого заключения;
- какая бы то ни была служба военного характера, а в тех странах, в которых признается отказ от военной службы по политическим или религиозно-этническим мотивам, какая бы то ни была служба, предусматриваемая законом для лиц, отказывающихся от военной службы по таким мотивам;
- какая бы то ни была служба, обязательная в случаях чрезвычайного положения или бедствия, угрожающих жизни или благополучию населения;
- какая бы то ни была работа или служба, которая входит в обыкновенные гражданские обязанности.
Подпункт «d» п. 2 ст. 4 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека 1995 года дополняет этот перечень еще одной ситуацией: «выполнение обязанностей родителями по созданию необходимых условий для ребенка и совершеннолетними детьми по содержанию нетрудоспособных, нуждающихся в помощи родителей».
Рассматриваемое преступление следует признавать юридически оконченным с момента начала фактического использования виновным лицом труда потерпевшего. Продолжительность нахождения потерпевшего в состоянии эксплуатации не имеет значения для квалификации преступления, но может учитываться при избрании формы и меры уголовной ответственности.