В Уголовном кодексе Республики Беларусь (далее — УК) основаниями привлечения к ответственности за причинение вреда здоровью человека являются нанесение телесных повреждений и заражение венерической болезнью или вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекция).
Базисом для конструирования данных норм выступают познания медицины как отрасли знания, непосредственно изучающей явления и формирующей соответствующие понятия о здоровье человека, формах воздействия на него, особенностях и последствиях нарушения здоровья и т.п.
В связи с изложенным представляется актуальным исследовать имеющиеся в уголовном законе понятия и термины, характеризующие причинение вреда здоровью, и подобные медицинские понятия на предмет выявления их адекватности и сущностной определенности. Интерес вызывают и заложенные законодателем подходы к конструированию норм об ответственности за причинение телесных повреждений и заражение болезнью с позиции полноты охвата общественно опасных деяний, соблюдения правил квалификации и законодательной техники.
Термин «телесное повреждение» впервые был использован в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1903 года для обозначения возможных последствий нарушения здоровья человека. Оставшись востребованным в советское время, он пережил несколько кодификаций уголовных законов, закрепившись в действующем законодательстве.
При отсутствии в законе аутентичного толкования термина «телесное повреждение» роль «официального» источника, позволяющего выявить сущностные признаки понятия, исторически выполняли и выполняют Правила судебно-медицинской экспертизы характера и тяжести телесных повреждений в Республике Беларусь, утвержденные приказом Белорусской государственной службы судебно-медицинской экспертизы от 01.07.1999 N 38-с «О нормативных правовых актах и методических документах Белорусской государственной службы судебно-медицинской экспертизы» (далее — Правила).
В Правилах понятие телесных повреждений раскрывается на основе положений медицины, о чем делается оговорка в пункте 1 Правил при расшифровке названного термина, под которым понимают «нарушение анатомической целостности или физиологической функции органов и тканей, возникшее в результате воздействия факторов внешней среды (физических, химических, биологических, психических и др.)» [1]. Приведенная дефиниция все же не раскрывает в полной мере сути воздействия на здоровье и требует анализа данного понятия среди однородных медицинских категорий.
В медицинской отрасли знаний термин «телесное повреждение» используется только судебной медициной и является принятым обозначением понятия «повреждение» [2, с. 643; 3, с. 459], которое в буквально медицинском значении рассматривается как конкретное внешнее воздействие на организм человека и является синонимом понятия «травма» (от греч. trauma — повреждение) <1>. Набор сущностных признаков, характеризующих понятие «травма» [2, с. 643, 834; 3, с. 459; 5, с. 3], идентичен признакам, закрепленным в Правилах, что подтверждает синонимичность терминов «телесное повреждение» и «травма».
<1> Слово «повреждение» в медицине используется еще и в общеупотребительном значении (причинить вред чему-либо, нарушить что-либо), например, в патофизиологии повреждение клетки — это нарушение ее функционирования, сохраняющееся после удаления повреждающего агента [4, с. 66].
В свою очередь, самостоятельное понятие «травма» входит в один из сущностных признаков понятия более высокого порядка, характеризующего противоположное здоровью состояние, состояние болезни. Обозначенный признак подчеркивает этиологию (причину возникновения) нарушения здоровья и именуется «повреждающий (болезнетворный, патогенный) фактор» [6, с. 711]. Характерно, что, несмотря на сходство наименования, «повреждение» и «повреждающий фактор» как самостоятельные смысловые единицы медицины не являются синонимами. Последняя по своему объему значительно шире и наряду с травматическими включает в себя и иные нетравматические источники нарушения здоровья.
Например, к числу нетравматических повреждающих факторов относятся возбудители инфекционных болезней (бактерии, вирусы, простейшие, микроскопические грибки и др.). Хотя их воздействие на человека связано с повреждением клеток организма, однако такой результат не является свойством травмы в том числе и потому, что механизм отрицательного влияния на здоровье выражен в процессе, при котором нарушение клеток органа (ткани) или их функций выступает лишь сопутствующим протеканию болезни явлением.
Психические болезни, возникшие не вследствие органических поражений мозга, также относятся к нетравматическим расстройствам здоровья. В данном случае воздействию подвергаются сугубо психические, а не физиологические функции организма (мозга) человека. Обозначенное подтверждается и пунктом 10 Правил, в котором психическую (душевную) болезнь рассматривают не как самостоятельное проявление тяжкого телесного повреждения, а как последствие нанесенной травмы.
Таким образом, с позиции медицины термин «телесное повреждение» характеризует лишь травматические, а значит, частные случаи нарушения здоровья. На основании изложенного такое содержание должен отражать и соответствующий правовой термин.
Большинство представителей науки российского уголовного права в своих исследованиях пришли к аналогичным выводам [7, с. 64; 8, с. 130; 9, с. 7 — 8]. Однако в отечественной доктрине распространена иная позиция, согласно которой термин «телесное повреждение» рассматривают как обобщающее понятие, объединяющее собой все возможные последствия нарушения здоровья человека [10, с. 331, 337; 11, с. 85, 93].
Существование такой точки зрения можно объяснить двумя моментами: во-первых, исторической преемственностью в понимании термина, изначально введенного в уголовный закон для обозначения последствий нарушения здоровья; во-вторых, самой идеей формирования норм, устанавливающих ответственность за последствия нарушения здоровья вне зависимости от механизма воздействия, что справедливо ввиду одинакового уровня общественной опасности таких последствий.
Данная позиция, возможно, преследует благие цели, но противоречит принципу законности в части строгого толкования норм уголовного закона (часть вторая статьи 3 УК) и потому неприемлема. Правильный выход из сложившейся ситуации видится во внесении законодательных изменений, направленных на формирование единых подходов к уголовно-правовой оценке как травматических, так и иных форм воздействия, приводящих к повреждению здоровья, а именно во введении в оборот иного понятия для обозначения нарушений здоровья человека.
Исходя из идеи установления ответственности за последствия стоит избрать термин, который указывал бы именно на результат нарушения здоровья, т.е. определенный вид патологических изменений, произошедших в организме человека в результате внешнего воздействия. В медицине подобной лексической единицы нет, что объясняется отсутствием такой необходимости. Несмотря на то что понятие «болезнь» наиболее общий термин, определяющий отрицательное состояние здоровья, он используется медициной в собственных целях и не может быть заимствован юриспруденцией в буквальном значении. Помимо этого, медицина использует и иные понятия, характеризующие отрицательное значение для здоровья человека, например патологическое состояние, неотложное состояние. Вопросы их соотнесения следует оставить для разрешения медицине, а праву — ввести собственный термин, охватывающий любое из указанных проявлений.
В ряде стран бывшего Советского Союза (Россия, Казахстан, Кыргызская Республика и др.) таким термином стал «вред здоровью», который, на наш взгляд, является по своему содержанию наиболее широким и предельно емким, позволяющим объединить все посягательства на здоровье. Трудно не согласиться с тем, что данное понятие наиболее удачно сочетает как юридическую (характер преступного вреда объекту уголовно-правовой охраны), так и медицинскую (результат деяния в виде патологических изменений в организме) характеристики воздействия на человека [8, с. 127].
Введение в законодательный оборот термина «вред здоровью» возможно двумя способами, путем:
- замены термина «телесное повреждение» (такой вариант избрало большинство стран);
- введения понятия «вред здоровью» наряду с термином «телесное повреждение» с закреплением за последним значения только одной из форм воздействия на здоровье человека (подобный подход присущ Молдове).
Наиболее прост в реализации первый вариант законодательного моделирования, но он может потребовать разработки и включения в УК понятия «вред здоровью». В ином случае правильное понимание термина, а следовательно, и правильное применение норм закона в целом могут быть искажены подзаконным актом, раскрывающим содержание понятия.
Подобное произошло в России, где первоначально согласно Правилам судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, утвержденным приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.12.1996 N 407 «О введении в практику Правил производства судебно-медицинских экспертиз», уголовно-правовое понятие «вред здоровью» включало в себя телесное повреждение, заболевание, патологическое состояние [12]. Однако постановлением Правительства Российской Федерации от 17.08.2007 N 522 были утверждены Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, в которых понятие «вред здоровью» фактически отождествили с понятием «телесное повреждение» [13]. Данная ситуация со стороны российских ученых-криминалистов [14; 15, с. 11 и др.] вызвала острую, но пока безрезультатную критику.
Характерно, что оба предложенных варианта законодательных изменений невозможно осуществить без существенной переработки диспозиций норм, раскрывающих признаки конкретных видов вреда здоровью (статьи 147, 148, 149, 153 УК), во избежание возникновения новых и устранения существующих логических и смысловых противоречий.
Формировать диспозиции соответствующих норм надлежит с учетом следующих правил законодательного конструирования. Надо отказаться от изложения диспозиций посредством использования отрицательных признаков, т.е. признаков, устанавливающих отграничение от более тяжких видов вреда здоровью. Они не только излишни, но в большинстве своем введены в нормы бессистемно и непоследовательно.
Так, условием наступления ответственности за умышленное лишение профессиональной трудоспособности (статья 148 УК) или умышленное причинение менее тяжких телесных повреждений (статья 149 УК) является отсутствие признаков тяжкого телесного повреждения (статья 147 УК). Однако подобное отграничение отсутствует применительно к умышленному причинению легкого телесного повреждения (статья 153 УК). На первый взгляд необходимости в этом нет, поскольку велика разбежка в видах повреждений. Вместе с тем отличие менее тяжкого телесного повреждения (статья 149 УК) от легкого телесного повреждения (статья 153 УК) заключается сугубо в количественных характеристиках одних и тех же признаков (длительность расстройства здоровья, размер утраты трудоспособности). Гипотетически возможна ситуация, при которой опасное для жизни повреждение, например сдавление органов шеи (подпункт «ц» пункта 6 Правил [1]), по последствиям в виде длительности расстройства здоровья будет относиться к легкому телесному повреждению. В этом случае правоприменитель вряд ли будет квалифицировать совершенное по статье 153 УК или вменять совокупность норм — статью 147 УК и статью 153 УК. Без всякого дополнительного указания понятно, что виновный подлежит ответственности за причинение тяжкого телесного повреждения.
Если в приведенном примере очевиден порядок применения закона, то какие могут возникнуть сложности при оценке схожих ситуаций, связанных с «конкуренцией» статьи 147 УК и статей 148 или 149 УК? А если они все же могут возникнуть, то почему законодатель не вводит разграничение между статьями 147 и 153, 148 и 149, 148 и 153 УК?
Другим свидетельством ущербности такого законодательного подхода является введение в норму-дефиницию об ответственности за истязание (статья 154 УК) указания на отграничение от статей 147, 149 УК, что привело, по нашему мнению, к фактическому мораторию на квалификацию деяний по пункту 3 части второй статьи 147 УК и части второй статьи 149 УК по признаку способа, носящего характер истязания.
В соответствии с определением, закрепленным статьей 154 УК, под истязанием следует понимать деяние, не повлекшее наступления последствий тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения. По правилам формальной логики при соотнесении понятий прямое отрицание (истязание не включает последствий) порождает и обратное отрицание (последствия не включают истязание). Продолжая логическое сопоставление и буквальное толкование норм, мы приходим к выводу, что указанные телесные повреждения не могут совершаться и способом, носящим характер истязания. В доктрине права под способом понимают характеристику деяния, не существующую вне самого деяния. Способ истязания согласно статье 154 УК — это способ деяния, которое не повлекло последствий в виде упомянутых телесных повреждений. Наличие же одного и того же способа (уголовно-правовой характеристики волевого акта) во взаимоисключающих деяниях невозможно.
В принципе, решение обозначенных проблем не представляет труда, поскольку существующие правила квалификации позволяют полностью отказаться от рассмотренной выше негативной практики законодательного конструирования норм и исключить отрицательные признаки из диспозиций статей 148, 149, 154 УК. Данные правила общепризнанны, широко используются в судебной практике и содержатся в разъяснениях Пленума Верховного Суда Республики Беларусь. Например, в части третьей пункта 4 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 29.03.2006 N 1 «О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения» указано, что «в случаях, когда в результате умышленных действий виновного потерпевшему помимо тяжкого телесного повреждения причинены телесные повреждения и иной тяжести, дополнительной квалификации содеянного по соответствующим статьям УК, предусматривающим ответственность за причинение телесных повреждений меньшей тяжести, не требуется» [16].
В общем виде такое правило квалификации можно выразить следующим образом: посягательства, направленные на нарушение однородного объекта, квалифицируются по норме, предусматривающей ответственность за наибольший вред из причиненного, за исключением случаев реальной совокупности преступлений.
Второе базовое предписание конструирования норм заключается в четкой конкретизации признаков, характеризующих длительность расстройства здоровья и размер утраты трудоспособности.
Фактически в настоящее время подобная конкретизация имеется, но проведена избирательно. При характеристике тяжких телесных повреждений (статья 147 УК) признаки определены четко, в характеристике менее тяжких телесных повреждений (статья 149 УК) верхние пределы признаков либо указаны, либо выявляются путем системного толкования. Наряду с этим нижняя планка признаков в менее тяжком телесном повреждении (статья 149 УК) и характеристика признаков легкого телесного повреждения (статья 153 УК) в УК не определены, а отданы на откуп подзаконному акту — Правилам <2>.
<2> Помимо указанного, на данный момент Правила в ряде случаев выходят за рамки компетенции, корректируя содержание уголовно-правовых норм. Так, в пункте 15 Правил верхний предел длительности расстройства здоровья менее тяжкого телесного повреждения «не более 4 месяцев» дополнен пояснением «для повреждений костей скелета», чего в статье 149 УК нет. В пункте 20 Правил незначительная стойкая утрата трудоспособности при легком телесном повреждении (статья 153 УК) сводится к утрате общей трудоспособности. Это противоречит системному толкованию норм, в соответствии с которым указание на утрату трудоспособности вне конкретизации ее вида должно включать утрату как общей, так и профессиональной трудоспособности.
Такую непоследовательность объяснить сложно, тем более что в юридической и медицинской литературе эти вопросы давно решены однозначно. В течение длительного времени критерии не претерпевали изменений, что свидетельствует об их стабильности и возможности (необходимости) введения в уголовно-правовые нормы.
Положительным эффектом от данного законодательного изменения будет как упрощение деятельности следствия при квалификации посягательств на здоровье человека, так и закрепление уголовно-правовых признаков вреда здоровью в законе. Тем самым за Правилами останется право раскрывать действительно сугубо медицинские критерии уголовно-правовых признаков вреда здоровью, что, в свою очередь, снимет проблему неправомерности регулирования подзаконным актом — Правилами вопросов привлечения к ответственности за причинение вреда здоровью.
Приняв во внимание обозначенные правила конструирования, перейдем к формированию диспозиций норм.
Прежде всего, надлежит уйти от имеющегося указания на причину возникновения последствий (повреждение) при причинении тяжкого вреда здоровью. В связи с этим «потеря зрения, речи, слуха, какого-либо органа или утрата органом его функций, прерывание беременности, психическое расстройство (заболевание)» должны выступать самостоятельными характеристиками тяжкого вреда здоровью, в которых он выражается наряду с признаками, характеризующими вред здоровью через утрату трудоспособности или длительность расстройства здоровья.
Проведенное исследование также выявило необходимость расширения перечня последствий, причинение которых следует относить к тяжкому вреду здоровью. Во-первых, нужно включить в него заболевания в виде наркомании или токсикомании, что объясняется особым характером данных патологий. Наркомания (токсикомания) относится к числу тяжелых и трудноизлечимых болезней вследствие сочетания сильнейшей как физической, так и психической зависимости от соответствующих веществ [17]. Помимо сложности в излечении болезни и возможности возникновения сопутствующих тяжелых заболеваний особую общественную опасность придает социальная составляющая противоправного формирования наркомании (токсикомании): легкость возникновения зависимости, изменение всей жизни человека после заболевания (подчиненность наркотику, что делает такое посягательство действенным способом манипуляции человеком), последующая морально-этическая деградация и т.п.
Все изложенное указывает на высокую общественную опасность данного воздействия на здоровье человека и позволяет отнести указанные заболевания к данному виду вреда здоровью человека. Подобным образом поступили законодатели Российской Федерации, Азербайджана, Казахстана, Таджикистана.
Во-вторых, тяжким вредом здоровью надлежит признавать и полное лишение профессиональной трудоспособности (статья 148 УК). В настоящее время названные последствия рассматриваются как тяжкий вред здоровью лишь при установлении признаков, указанных в статье 147 УК.
Вместе с тем такое деяние обладает самостоятельной общественной опасностью уровня тяжкого вреда здоровью. Значение лишения профессиональной трудоспособности для потерпевшего весьма велико, поскольку вынуждает лицо начинать свое социальное бытие заново: получать профессиональное образование, начинать трудовую карьеру, адаптироваться к новым жизненным условиям и т.п.
Широкое распространение в последнее время профессионализации различных сфер человеческой деятельности увеличивает ценность квалификации «узких» специалистов. В большинстве своем таким лицам помимо длительной профессиональной подготовки требуется наличие особых навыков или способностей, основанных на здоровом функционировании определенных органов, их систем, а также всего организма. Особая уязвимость указанных лиц требует и соответствующей защитной реакции со стороны государства на посягательства, при которых умышленно и избирательно причиняется вред, могущий отразиться на профессиональной деятельности лица.
Предложенное решение будет логичным, поскольку лишение профессиональной трудоспособности менее чем на одну треть (легкое и менее тяжкое телесное повреждение) оценивается так же, как и лишение общей трудоспособности. Об этом свидетельствует системный и буквальный анализ норм, содержащих признак «утрата трудоспособности».
Уголовно-правовое понятие «трудоспособность» охватывает два вида: общую и профессиональную. В уголовном законе имеется указание как на отдельные виды трудоспособности (общая — статья 147 УК, профессиональная — статья 148 УК), так и на использование термина «трудоспособность» вне конкретизации ее вида (статьи 149, 153 УК). В последнем случае, на наш взгляд, термин объединяет оба вида трудоспособности и соответственно в нормах установлена равная ответственность за лишение как профессиональной, так и общей трудоспособности.
Отметим, что как тяжкий вред здоровью полную утрату профессиональной трудоспособности рассматривают законодатели России, Азербайджана, Грузии, Казахстана, Литвы, Таджикистана, Туркменистана.
С учетом изложенного предлагаем название и диспозицию части первой статьи 147 УК изложить в следующей редакции:
«Статья 147. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.
1. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, то есть вреда, опасного для жизни, либо выразившегося в потере зрения, речи, слуха, какого-либо органа или утрате органом его функций, прерывании беременности, психического расстройства (заболевания), заболевании наркоманией или токсикоманией, неизгладимом обезображении лица или шеи, либо повлекшего расстройство здоровья, связанное с травмой костей скелета, на срок свыше четырех месяцев, стойкую утрату общей трудоспособности более тридцати трех процентов или заведомо для виновного полную утрату профессиональной трудоспособности, — «.
Изменения, вносимые в статью 149 УК, надлежит начинать с выработки терминологии для обозначения данного вида вреда здоровью, отказавшись от существующего сочетания «менее тяжкое». Такая характеристика не отражает самостоятельность последствия, подчеркивая его зависимость от иного понятия, что некорректно. Вызывает одобрение подход законодателей России, Казахстана, Молдовы и др., обозначивших данный вид вреда как «вред здоровью средней тяжести».
Длительность расстройства здоровья следует отразить посредством обозначения нижнего его предела в размере 21 дня, что позволит избежать перегруженности диспозиции и ликвидировать существующий законодательный огрех, по сути декриминализирующий причинение расстройства здоровью, не связанного с травмой костей скелета, на срок свыше четырех месяцев. В действующей редакции статьи 149 УК законодатель, установив максимальный срок расстройства здоровья в размере четырех месяцев, забыл указать на связь такого расстройства с травмой костей скелета, о чем сделана оговорка в статье 147 УК. В связи с этим буквальное толкование закона позволяет сделать вывод, что причинение вреда в виде расстройства здоровья на срок свыше четырех месяцев может быть наказуемо только по статье 147 УК и при условии связи такого расстройства с травмой костей скелета.
Размер стойкой утраты трудоспособности нужно закрепить также путем указания его нижнего предела, который по устоявшейся практике составляет не менее 10%. С учетом системного толкования это позволит относить к вреду здоровью средней тяжести утрату общей трудоспособности от 10% до 33%, а также профессиональной трудоспособности свыше 10% и устранить существующий в законе пробел в части ненаказуемости лишения профессиональной трудоспособности от 33% до 99%.
В статье 149 УК размер утраты трудоспособности (как уже говорилось выше, общей и профессиональной) обозначен в размере до одной трети, т.е. менее 33%. Если утрата общей трудоспособности составит свыше 33%, то согласно статье 147 УК такое повреждение будет признано тяжким телесным повреждением. Лишение же профессиональной трудоспособности свыше 33% будет наказуемо только при полной ее утрате (статья 148 УК), в иных случаях привлечь к ответственности виновного не представляется возможным.
Таким образом, предлагаем следующее название и диспозицию части первой статьи 149 УК:
«Статья 149. Умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести.
1. Умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести, то есть вреда, повлекшего расстройство здоровья свыше двадцати одного дня либо стойкую утрату трудоспособности не менее чем на десять процентов, — «.
Диспозиция статьи 153 УК после конкретизации признаков, характеризующих длительность расстройства здоровья и размер стойкой утраты трудоспособности, может быть представлена в следующем виде:
«Статья 153. Умышленное причинение легкого вреда здоровью.
Умышленное причинение легкого вреда здоровью, то есть вреда, повлекшего расстройство здоровья свыше шести дней либо стойкую утрату трудоспособности менее чем на десять процентов, — «.
Реализация предлагаемых изменений, конечно, не исчерпывается только переработкой диспозиций рассмотренных норм, она требует также замены в текстах УК и Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь старой терминологии на новую, разработки новых Правил судебно-медицинской экспертизы характера и тяжести телесных повреждений в Республике Беларусь.
Отдельной проблемой затронутой тематики является вопрос совершенствования диспозиций норм об ответственности за разновидности причинения вреда здоровью посредством заражения ВИЧ-инфекцией (статья 157 УК) и венерической болезнью (статья 158 УК).
В настоящее время поставление в опасность заражения венерической болезнью (часть первая статьи 158 УК), а также заражение ВИЧ-инфекцией (часть вторая статьи 157 УК) или венерической болезнью (часть вторая статьи 158 УК) уголовно наказуемо лишь при совершении действий лицом, знавшим о наличии у него этого заболевания, т.е. являющимся носителем болезни. Такой вывод следует из анализа понятия «заболевание — факт возникновения болезни у отдельного человека» [2, с. 320], которое характеризует процесс, протекающий только в организме человека. Вне организма человека заболевание (болезнь) существует лишь как научное и прикладное медицинское понятие.
Действия же здоровых лиц, заведомо поставляющих в опасность заражения венерической болезнью или заражающих (инфицирующих) венерической болезнью или ВИЧ-инфекцией посредством использования предметов (источников), содержащих возбудителей болезней, по степени опасности одинаковы с уже криминализированными формами. Тем более необходимо отметить, что законодатель в части первой статьи 157 УК не конкретизировал круг субъектов, установив тем самым ответственность за поставление в опасность заражения ВИЧ-инфекцией любым, в том числе и здоровым человеком. Таким образом, законодатель проявил непоследовательность, запретив меньшее по степени общественной опасности (поставление в опасность заражения ВИЧ-инфекцией) и не запретив большее по степени общественной опасности — заражение здоровым человеком ВИЧ-инфекцией другого человека. Все изложенное свидетельствует о необходимости внесения соответствующих изменений.
Сами изменения надлежит осуществлять, во-первых, посредством ухода от ненужной детализации в части первой статьи 158 УК способов передачи возбудителей болезни, во-вторых, путем исключения из части второй статьи 157 УК и частей первой и второй статьи 158 УК указания на «лицо, знавшее о наличии у него этого заболевания».
Обозначенный подход к формированию норм позволит расширить сферу уголовно-правового воздействия до пределов необходимого. Указание же на легкомыслие и умышленную форму вины (исходя из законодательного определения их интеллектуального момента) является достаточным и позволит избежать вменения преступления лицам, не осведомленным о наличии заболевания у них в организме или не осознающим опасность заражения своими действиями.
Помимо этого, представляется необходимым установить ответственность за виновное инфицирование человека иными неизлечимыми заболеваниями, опасными для его жизни (например, гепатит С). Общественная опасность поставления в опасность заражения или заражение такого рода неизлечимыми (в связи с отсутствием эффективных методов лечения) заболеваниями идентична с криминализированными на данный момент действиями в отношении распространения ВИЧ-инфекции <3>.
<3> В контексте рассматриваемой проблемы заслуживает внимания подход законодателя Украины, который в статье 130 Уголовного кодекса Украины криминализировал поставление в опасность заражения и заражение как ВИЧ-инфекцией, так и любой иной неизлечимой инфекционной болезнью, опасной для жизни человека.
Отметим, что возможность привлечения к уголовной ответственности появится при условии внесения предложенных выше изменений в нормы об ответственности за причинение вреда здоровью (статьи 147 — 149, 153 УК). Содержание новых редакций норм криминализирует способ причинения вреда здоровью в виде заражения человека различными инфекциями как опасными, так и неопасными для жизни, однако в данном случае ответственность будет наступать по указанным общим нормам и только за заражение болезнью.
С учетом того, что правовая оценка подобных действий будет осуществляться по признаку длительности расстройства здоровья, максимально строгой из возможных статей будет применение статьи 149 УК (причинение вреда средней тяжести). Вменение статьи 147 УК за причинение тяжкого вреда здоровью будет возможно, на наш взгляд, либо по признаку опасности для жизни (при заражении опасными для жизни и быстро протекающими инфекционными заболеваниями), либо по признаку утраты общей трудоспособности свыше 33% либо полной утраты профессиональной трудоспособности.
В любом случае вне внесения изменений в специальную норму (статья 157 УК) будет иметь явное несоблюдение системности построения уголовного закона, полноты и индивидуализации уголовной ответственности.
В связи с изложенным предлагаем следующие редакции диспозиций рассмотренных норм:
«Статья 157. Заражение вирусом иммунодефицита человека либо иной неизлечимой инфекционной болезнью.
1. Заведомое поставление другого лица в опасность заражения вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекцией) либо иной неизлечимой инфекционной болезнью, опасной для жизни человека, —
наказывается…
2. Заражение другого лица по легкомыслию или с косвенным умыслом ВИЧ-инфекцией либо иной неизлечимой инфекционной болезнью, опасной для жизни человека, -«.
Часть первая статьи 158 УК: «Заведомое поставление другого лица в опасность заражения венерическим заболеванием, — «.
Часть вторая статьи 158 УК: «Заражение другого лица венерическим заболеванием по легкомыслию или умышленно, — «.
Отметим, в данной статье рассмотрены далеко не все существующие проблемы регулирования ответственности за причинение вреда здоровью, а также проблемы использования отдельных медицинских терминов и понятий. Все это подчеркивает актуальность и необходимость дальнейших исследований в данном направлении.
СПИСОК ЦИТИРОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Правила судебно-медицинской экспертизы характера и тяжести телесных повреждений в Республике Беларусь: утв. приказом Белорусской государственной службы судебно-медицинской экспертизы, 1 июля 1999 г., N 38-с «О нормативных правовых актах и методических документах Белорусской государственной службы судебно-медицинской экспертизы».
2. Большой словарь медицинских терминов / сост. В.Д.Федотов — М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. — 959 с.
3. Буромский, И.В. Повреждения / И.В.Буромский // Краткая медицинская энциклопедия: в 3 т. — М., 1989. — Т. 2. — С. 459.
4. Патофизиология / А.Д.Адо [и др.]; под ред. В.В.Новицкого и Е.Д.Гольдберга. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — Томск: Издательство Томского университета, 2001. — 713 с.
5. Краснов, А.Ф. Травматология. Справочник / А.Ф.Краснов, В.М.Аршин, В.В.Аршин. — Ростов н/Д: Феникс, 1998. — 608 с.
6. Литвицкий, П.Ф. Болезнь / П.Ф.Литвицкий // Большая Российская энциклопедия: в 30 т. — М., 2005. — Т. 3. — С. 711 — 712.
7. Даурова, Т.Г. Уголовная ответственность за легкие телесные повреждения / Т.Г.Даурова. — Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1980. — 120 с.
8. Шарапов, Р. Понятие вреда здоровью в условиях правовой дезориентации судебно-медицинской экспертизы / Р.Шарапов, А.Коновалов // Уголовное право. — 2007. — N 1. — С. 127 — 131.
9. Векленко, В. Уголовно-правовой анализ понятия «вред здоровью» / В.Векленко, М.Галюкова // Уголовное право. — 2007. — N 1. — С. 7 — 11.
10. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф.Ахраменка [и др.]; под ред. А.В.Баркова, В.М.Хомича. — 2-е изд., с изм. и доп. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — 1064 с.
11. Вопросы квалификации, регистрации и учета преступлений / Н.Ф.Ахраменка [и др.]; под общ. ред. А.И.Лукашова. — 2-е изд., перераб. и доп. — Минск: Акад. МВД Респ. Беларусь, 2007. — 512 с.
12. О введении в практику Правил производства судебно-медицинских экспертиз: приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации, 10 дек. 1996 г., N 407 // СПС «КонсультантПлюс: Версия Проф» [Электронный ресурс]. — М., 2010.
13. Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека: постановление Правительства Российской Федерации, 17 авг. 2007 г., N 522 // СПС «КонсультантПлюс: Версия Проф» [Электронный ресурс]. — М., 2010.
14. Галюкова, М. Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека / М.Галюкова // Уголовное право. — 2008. — N 1. — С. 33 — 34.
15. Поликарпова, И.В. Уголовная политика России в отношении посягательств на здоровье и ее влияние на квалификацию преступлений: на примере ответственности за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью: автореф. … дис. канд. юрид. наук: 12.00.08 / И.В.Поликарпова; Саратов. гос-ая академия права. — Саратов, 2008. — 30 с.
16. О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения: постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, 29 марта 2006 г., N 1 // Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. — 2006. — N 59. — 6/478.
17. Гофман, А.Г. Наркомания / А.Г.Гофман // Краткая медицинская энциклопедия: в 3 т. — М., 1989. — Т. 2. — С. 215 — 216.