Действующее законодательство, безусловно, несовершенно. Оно характеризуется высокой степенью абстрактности правовых норм, сложностью юридических формулировок, наличием оценочных признаков. К их числу можно отнести и такое понятие, как существенный вред. Сейчас оно используется в большинстве отраслей современного белорусского права, в том числе и уголовном: существенный вред национальной безопасности Республики Беларусь; существенный вред, причиняемый при проведении массовых мероприятий; существенный вред окружающей среде; существенный вред интересам вкладчиков или иных кредиторов банка и стабильности банковской системы и др.
В то же время в современном уголовном праве Беларуси употребляется свыше 100 оценочных терминов, например: «особая жестокость», «превышение пределов необходимой обороны», «устойчивость организованной группы», «неизгладимое обезображивание». Да и само понятие вины раскрывается через целый ряд оценочных признаков: «осознание общественной опасности своих действий», «предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий», «без достаточных к тому оснований», «самонадеянный расчет на предотвращение общественно опасных последствий».
Представляется, что в уголовном законе предпочтительнее использовать формализованные термины, понятия с единственным значением, так как расплывчатость границ тех или иных стандартов в сочетании с субъективным фактором при толковании оценочных понятий приводит к судебно-следственным ошибкам, прежде всего при квалификации содеянного.
С учетом этого практиками высказываются предложения о том, чтобы как можно подробнее разъяснять оценочные понятия в законе, в котором они используются, либо в другом нормативном правовом акте. Нельзя не отметить, что такие разъяснения сами нередко содержат большое число оценочных характеристик, делая разъясняемое понятие более неясным, чем оно было прежде.
На сегодняшний день проблема оценочных понятий в уголовном законе волнует не только практикующих юристов. В научно-исследовательских работах правоведов также уделяется большое внимание проблеме возможности и целесообразности включения в правовые акты оценочных понятий.
Так, С.А.Краснова отмечает, что «в настоящее время получает все большее распространение мнение о необходимости и полезности использования так называемых оценочных понятий» [1]. Применительно к уголовному законодательству Я.М.Брайнин пишет о том, что «включение в диспозиции норм уголовных законов оценочных признаков в большинстве случаев неизбежно и необходимо» [2].
Останавливаясь на причинах, которые затрудняют процесс «перевода» оценочных понятий в категорию формально определенных, С.С.Безруков указывает, что легче всего «стандартизации» поддаются количественные оценочные термины. Замену качественных оценочных терминов автор считает фактически невозможной и резюмирует, что «в контексте ряда уголовно-процессуальных норм оценочные понятия и термины просто незаменимы и отказаться от них вряд ли возможно» [3].
Аналогичного мнения придерживается и Т.В.Кашанина, определяя, что «общественные отношения, составляющие сферу нравственного регулирования, как правило, не допускают детальной регламентации. Это же относится и к общественным отношениям, нравственным по своей природе, но закрепленным в нормах права» [4].
Конституционный Суд Российской Федерации, обосновывая вывод о возможности сохранения оценочных понятий в актах законодательства, разъяснял, что, будучи различными по характеру и значению, правовые нормы, в том числе те из них, которые включают оценочные либо общепринятые понятия, устанавливаются законодателем с учетом необходимости их эффективного применения к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций (определения от 02.04.2009 N 484-О-П и от 23.03.2010 N 368-О-О) [5; 6].
Именно благодаря тому, что оценочные понятия являются нечеткими по своей логической природе, они позволяют охватить обширный круг обстоятельств действительности, который законодатель чаще всего не в состоянии точно очертить применительно ко всем случаям действия правовой нормы. В подобных ситуациях он вынужден прибегать к использованию такого приема юридической техники, как включение в текст уголовно-правовых норм оценочных понятий, предоставляющих субъекту правоприменения возможность максимального учета фактических обстоятельств конкретного уголовного дела.
Такой подход оправдан и с точки зрения общественного развития. На это обстоятельство обоснованно обращает внимание А.Ф.Черданцев, подчеркивая, что «содержание понятий, обозначенных оценочными терминами, меняется вместе с изменением социально-политической и экономической обстановки. Меняется потому, что меняются критерии их социальной оценки. Установленные стандарты конкретного оценочного понятия действуют лишь определенный период времени. С годами их содержание может меняться: в них могут включаться новые признаки, свойства или терять свою актуальность старые» [7].
Необходимо иметь в виду и еще один аспект. Существенный вред — это наступившие последствия противоправных действий должностного лица. Дать исчерпывающий перечень этих последствий можно было бы в случае установления исчерпывающего перечня действий (злоупотреблений) должностного лица, которыми эти последствия могут быть вызваны. Законодатель в диспозициях статей о преступлениях против интересов службы также использует оценочное понятие «действия, совершенные вопреки интересам службы» без установления его формально определенного значения, т.е. факт злоупотребления подлежит установлению применительно к конкретной ситуации.
Более того, сам перечень действий, которые следует оценивать как совершенные вопреки интересам службы, не является постоянным, он меняется с изменением социально-экономических условий развития белорусского государства.
Например, придание со стороны государства особого внимания вопросам законности контрольно-надзорной деятельности, искоренения поборов с субъектов хозяйствования обусловило закрепление непосредственно в актах Главы государства действий, которые правоприменители обязаны оценивать как совершенные вопреки интересам службы.
В п. 14 Указа Президента Республики Беларусь от 01.07.2005 N 300 «О предоставлении и использовании безвозмездной (спонсорской) помощи» определено, что требование должностным лицом предоставления безвозмездной (спонсорской) помощи, совершенное с использованием своих служебных полномочий из корыстной или иной личной заинтересованности либо повлекшее причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан либо государственным или общественным интересам, влечет уголовную ответственность.
Пунктом 22 Указа Президента Республики Беларусь от 16.10.2009 N 510 «О совершенствовании контрольной (надзорной) деятельности в Республике Беларусь» предусмотрено, что необоснованное назначение должностным лицом контролирующего (надзорного) органа проверки, повлекшее причинение существенного вреда правам и законным интересам проверяемых субъектов либо государственным или общественным интересам, влечет уголовную ответственность.
С учетом этого полагаем возможным говорить о возрастающей роли разъяснений оценочных понятий, в том числе и понятия существенного вреда, даваемых Пленумом Верховного Суда Республики Беларусь, от которых впоследствии должны отталкиваться субъекты правоприменения при осуществлении уголовного судопроизводства, способствуя тем самым единообразному применению на всей территории государства уголовно-правовых норм с оценочными понятиями.
Однако не всегда решения судебных органов по данному вопросу совершенны и позитивно отражаются на процессе правоприменения. Складывается мнение, что Верховный Суд Республики Беларусь либо не успевает реагировать на происходящие в обществе и экономике изменения, либо полагает, что эти процессы не касаются общих судов. Сегодня на уровне постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь нет разъяснений по налоговым и таможенным отношениям, оценке действий должностных лиц при государственных закупках, аренде, распоряжении государственной собственностью, бюджетными средствами, по иным вопросам экономического блока.
Разъяснения, содержащиеся в п. 19 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 16.12.2004 N 12 «О судебной практике по делам о преступлениях против интересов службы (ст.ст. 424 — 428 УК)», о том, что «существенный вред может выражаться в нарушении конституционных прав и свобод граждан, в подрыве авторитета органов власти, государственных, общественных и других организаций, в нарушении общественного порядка», лишь повторяют подходы, сложившиеся 15 — 20 лет назад и уже не в полной мере отвечающие реалиям, не соответствующие экономической ситуации в стране.
Очевидно, что в условиях дефицита бюджета и принимаемых государством мер по привлечению инвестиций в белорусскую экономику под существенным вредом государственным интересам можно понимать следующие аспекты: подрыв имиджа Республики Беларусь как инвестиционно-привлекательного государства; срыв выполнения государственных программ в той или иной отрасли экономики; замедление реформирования конкретной отрасли белорусской экономики; использование средств государственной поддержки с нарушением установленного порядка; ухудшение экономического положения государственного предприятия; вред системе налогового администрирования; вред бюджетной системе Республики Беларусь.
Именно с таких позиций должны рассматриваться нарушения законодательства, допускаемые должностными лицами, например, в ходе госзакупок, приведшие к незаключению контракта закупки с победителем торгов, особенно если таковым является иностранный инвестор. Тем не менее работники правоохранительных органов боятся взять на себя смелость формировать подобную следственную практику в отсутствие разъяснений со стороны Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, опасаясь быть самим привлеченными к ответственности в случаях постановления судами оправдательных приговоров.
Результаты расследования в течение последних лет уголовных дел о таможенных преступлениях свидетельствуют о необходимости более детального разъяснения со стороны Пленума Верховного Суда Республики Беларусь о возможных преступных последствиях по отношению к преступлениям против интересов службы в таможенных органах, т.к. в такой специфической сфере государственной деятельности, которой являются таможенное регулирование и таможенное дело, существенные последствия от преступлений могут выражаться в формах, нехарактерных для преступлений против интересов службы. К таковым, на наш взгляд, следует относить грубое нарушение норм нетарифного регулирования, причинение вреда мерам экономической политики государства, вовлечение в торговый оборот несертифицированных товаров, товаров, не отвечающих требованиям безопасности; вред от злоупотребления сотрудника таможни, который оформил товар в режиме ложного транзита через границу с целью освобождения его собственника от уплаты государству таможенных платежей в крупном размере.
В отсутствие официальных разъяснений в правоприменительной практике серьезной проблемой представляется защита прав и законных интересов юридических лиц, участников внешнеэкономической деятельности. Как правило, существенность нарушений со стороны должностных лиц таможенных органов определяется применительно к государственным интересам (недополучение таможенных платежей, подрыв авторитета таможенных органов) и не дается правовой оценки причинению такого вреда физическим и юридическим лицам. Так, например, уполномоченное должностное лицо таможенного органа может преднамеренно затягивать таможенное оформление скоропортящегося товара (фрукты, овощи) с целью вынудить владельца дать ему взятку за своевременность оформления либо делать это с тем, чтобы устранить конкурента своей «карманной» фирмы, и в иных интересах.
В то же время в ст. 320 Таможенного кодекса Республики Беларусь (далее — ТмК) прямо указано, что за незаконные решения, неправомерные действия (бездействие) должностные лица таможенных органов несут уголовную и другие виды юридической ответственности.
Указанные, а также иные положения гл. 33 ТмК служат правовой базой для определения критерия существенности нарушения прав и законных интересов субъектов внешней экономической деятельности.
Ввиду изменения таможенной политики государства, призванной обеспечить в современных условиях беспрепятственный пропуск товаров через таможенную границу, повысить транзитную привлекательность страны, в рамках реализации Директивы Президента Республики Беларусь от 31.12.2010 N 4 «О развитии предпринимательской инициативы и стимулировании деловой активности в Республике Беларусь» (далее — Директива N 4) существующие подходы требуют корректировки.
Небесспорна и нуждается в конкретизации позиция Верховного Суда Республики Беларусь о том, что причинение вреда конституционным правам также является существенным вредом применительно к должностным преступлениям. В настоящее время в Уголовном кодексе Республики Беларусь (далее — УК) содержится гл. 23 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина», устанавливающая ответственность за их нарушение, в том числе и должностным лицом, повлекшее причинение существенного вреда. В этом ракурсе целесообразно анализировать нормы гл. 23 и 32 УК путем их корреспондирования с иными правовыми нормами, например, с нормами Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь.
Трудно понять, почему уголовное дело за нарушение конституционного права на получение информации (ст. 204 УК) может быть возбуждено только по заявлению лица, пострадавшего от преступления, и максимальное наказание за это предусмотрено в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, а нарушение иных конституционных прав граждан является основанием для привлечения к ответственности уже по инициативе правоохранительных органов и влечет наказание на срок до 6 лет лишения свободы. Следовательно, одни конституционные права менее значимы, чем другие? Вряд ли такой подход правомерен.
Придерживаясь мнения о нецелесообразности включения существенного вреда в понятийный аппарат УК, тем не менее надо признать обоснованными мнения практикующих юристов и ученых о возможности и необходимости законодательного закрепления количественной характеристики существенного вреда, который может выражаться в рублевом исчислении. В последние годы распространена квалификация фактов привлечения должностным лицом подчиненных работников для личных нужд как существенного вреда независимо от размера заработной платы, выплаченной им по основному месту работы. В связи с этим видится целесообразным установление единого размера вреда, который рассматривается как существенный.
В пределах данной публикации следует акцентировать внимание и на необходимости корректировки диспозиций статей гл. 35 и 37 УК, в которых содержится понятие существенного вреда.
В сложившихся социально-экономических условиях, с учетом положений Директивы N 4, наряду с защитой прав и законных интересов граждан, государственных и общественных интересов в равной мере должна быть обеспечена защита прав и законных интересов не только государственных предприятий, организаций, но и субъектов хозяйствования частной формы собственности, что будет согласовываться с Модельным Уголовным кодексом для государств — участников Содружества Независимых Государств, Уголовным кодексом Российской Федерации, со ст. 2 УК, устанавливающей, что задачами уголовного закона, наряду с иными ценностями, является и защита прав юридических лиц, а также с иными актами законодательства, в том числе и Законом Республики Беларусь от 08.05.2007 N 220-З «О прокуратуре Республики Беларусь» (далее — Закон о прокуратуре).
Согласно ст. 41 Закона о прокуратуре прокурор вправе вынести предписание об устранении нарушения законодательства, которое может причинить существенный вред правам и законным интересам граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, и организаций, общественным и государственным интересам.
Если же должностными лицами существенный вред индивидуальным предпринимателям и негосударственным организациям, иностранным юридическим лицам фактически причинен, то привлечь виновное должностное лицо к уголовной ответственности в настоящее время проблематично из-за отсутствия этого признака в диспозициях статей о преступлениях против интересов службы.
Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.
1. Понятие «существенный вред правам и законным интересам» — это уголовно-правовая категория, ориентированная на регулирование неопределенного круга правовых ситуаций, оценку конституционных и морально-нравственных ценностей, дающая собирательный образ возможных последствий, конкретное проявление которых должно быть установлено из фактических обстоятельств дела.
Поэтому позиция законодателя, который не дал предметно-формального определения термина «существенный вред» и не включил его в понятийный аппарат, закрепленный в ст. 4 УК, представляется обоснованной.
2. Судам при рассмотрении, а органам уголовного преследования при расследовании уголовных дел необходимо обеспечить выполнение требований п. 13 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.09.2001 N 9 «О приговоре суда» о том, что, признавая лицо виновным в преступлении, в составе которого имеются оценочные признаки (тяжесть последствий, размер ущерба, существенный вред и др.), должны быть приведены доказательства, послужившие основанием для вывода о наличии в содеянном указанных признаков.
3. Нужна активизация роли Пленума Верховного Суда Республики Беларусь в части более детального разъяснения этого понятия применительно к различным сферам социальной и экономической жизни общества в целях его единообразного применения и недопущения числа судебно-следственных ошибок при даче правовой оценки действиям должностных лиц по признаку причинения существенного вреда.
В свою очередь, структурным подразделениям Генеральной прокуратуры Республики Беларусь совместно с НПЦ, исходя из проблем прокурорской и следственной практики, следует активнее инициировать включение соответствующих положений в постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь.
4. Требуется научно-исследовательская проработка вопроса о закреплении на законодательном уровне размера количественной характеристики существенного вреда, который выражается в рублевом исчислении. В качестве одного из вариантов предлагаем дополнить примечания к гл. 35 УК абзацем следующего содержания: «Существенный вред охраняемым законом государственным и общественным интересам не может составлять менее 100 базовых величин, правам и законным интересам граждан с учетом их имущественного положения — менее 30 базовых величин».
СПИСОК ЦИТИРОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Краснова, С.А. Определение понятия «добросовестность» в российском гражданском праве.
2. Брайнин, Я.М. Уголовный закон и его применение. — М.: Юрид. лит., 1967.
3. Безруков С.С. Оценочные понятия и термины в уголовно-процессуальном законодательстве России. — Омск, 2003. — С. 122.
4. Кашанина, Т.В. Оценочные понятия в советском праве: дис. … канд. юрид. наук / Т.В.Кашанина. — Свердловск, 1974.
5. По жалобе граждан Пашманкина Александра Владимировича, Шадрина Дениса Петровича и Шимоволоса Сергея Михайловича на нарушение их конституционных прав положением части 5 статьи 5 Федерального Закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях: определение Конституционного Суда Российской Федерации, 2 апр. 2009 г.
6. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Калугина Василия Викторовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 119 и частью первой статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда Российской Федерации, 23 марта 2010 г.
7. Черданцев, А.Ф. Толкование права и договора: учеб. пособие для вузов. — М., 2003.