Не всегда очевидное является верным. Подобное изречение в судебной практике можно уже назвать если не крылатым, то, по крайней мере, тем краеугольным камнем, о который порой даже опытным юристам случается спотыкаться.
Рассмотрим пример из судебной практики.
В марте 2001 года ЗАО «А» (Литовская Республика) обратилось в хозяйственный суд Республики Беларусь с иском о взыскании с ООО «К» (Республика Беларусь) стоимости поставленного в феврале 1998 года товара.
До вынесения решения по делу от ответчика поступило заявление о применении срока исковой давности. Истец в свою очередь заявил о необходимости применения статьи 8 Нью-Йоркской Конвенции Организации Объединенных Наций об исковой давности в международной купле-продаже товаров от 14 июня 1974 года, г.Нью-Йорк, в редакции Протокола от 11 апреля 1980 года, г.Вена (Бюллетень нормативно-правовой информации, 1997 г., N 7), которая устанавливает срок исковой давности в четыре года.
Решая данный вопрос, суд применил нормы гражданского законодательства Республики Беларусь, устанавливающие общий срок исковой давности в три года. В удовлетворении иска было отказано, поскольку срок исполнения обязательства по оплате товара наступил в феврале 1998 года, а иск предъявлен лишь в марте 2001 года.
Нормы Нью-Йоркской Конвенции в данном случае не подлежали применению, поскольку Литва не является участником данной Конвенции.
Все очевидно и просто. Как закреплено пунктом 40 постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 07.06.2001 N 3 «О практике рассмотрения хозяйственными судами Республики Беларусь дел с участием иностранных лиц» (в редакции постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 21.01.2004 N 2), в частности хозяйственным судам следует иметь в виду, что Конвенция должна применяться при разрешении споров, вытекающих из договоров купли-продажи, заключенных сторонами, находящимися в различных государствах, независимо от ссылки на указанные конвенции в заключенном сторонами договоре при наличии одного из следующих условий:
- а) стороны договора находятся в государствах, каждое из которых является участником конвенций;
- б) согласно подлежащим применению коллизионным нормам при разрешении спора подлежит применению материальное право государства — участника указанных конвенций.
Таким образом, описанный выше пример, взятый из Обзора судебной практики по разрешению споров с участием иностранных юридических лиц, утвержденного постановлением Президиума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 30.10.2002 N 35, явно подпадает под пункт а) статьи 3 Конвенции.
Рассмотрим другой аналогичный пример.
18.04.2001 между ООО «И» (Москва, РФ) <1> и ОАО «Г» (Республика Беларусь) был заключен договор N 1045/01, согласно которому ОАО «Г» в счет погашения задолженности за потребленные энергоресурсы обязалось поставить ООО «И» свою продукцию — строительные материалы. Срок исполнения обязательств истекал 30.06.2001. В договоре стороны установили, что все разногласия по договору будут разрешаться в судебном порядке по месту нахождения ответчика в соответствии с законодательством местонахождения судебного органа.
<1> Российская Федерация не является участником Конвенции — прим. автора.
Впоследствии, 28.04.2001, по договору N 07-165/2001 ООО «И» уступило право требования исполнения обязательств новому кредитору — ООО «М» (РФ). При этом в договоре уступки требования срок исполнения обязательств перед новым кредитором был продлен до 31.12.2001. Ввиду неисполнения ОАО «Г» перед новым кредитором обязательств по поставке строительных материалов ООО «М» 11.01.2005 обратилось в суд.
Суд первой инстанции, на основании статьи 197 Гражданского кодекса Республики Беларусь, в решении указал на пропуск 3-годичной исковой давности, в связи с чем в удовлетворении исковых требований отказал. Постановлением кассационной инстанции решение суда отменено, дело направлено на новое рассмотрение. Отменяя решение суда первой инстанции, кассационная инстанция указала на следующее.
Как установлено материалами дела, правоотношения по поставке продукции и уступке требования возникли между субъектами хозяйствования разных государств — Республики Беларусь и Российской Федерации.
В соответствии со статьей 1124 ГК Республики Беларусь стороны договора могут при заключении договора или в последующем избрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору, если это не противоречит законодательству.
Замена кредиторов по договору от 18.04.2001 N 1045/01 вследствие заключения договора об уступке требования ограничили применение положений договора в отношении арбитражной оговорки.
Однако при отсутствии соглашения сторон договора о подлежащем применению праве в силу статьи 1125 ГК Республики Беларусь к этому договору применяется право страны, где имеет основное место деятельности сторона, являющаяся, в частности продавцом в договоре купли-продажи. Поскольку продавцом по договору от 18.04.2001 N 1045/01 выступил ОАО «Г», следовательно, с учетом подпункта 7 пункта 1 статьи 1127 ГК Республики Беларусь правоотношения между новым кредитором — ООО «М» и ОАО «Г» регулируются законодательством Республики Беларусь.
В соответствии со статьей 6 ГК Республики Беларусь нормы гражданского права, содержащиеся в международных договорах Республики Беларусь, вступивших в силу, являются частью действующего законодательства, подлежат непосредственному применению.
Кроме того, пункт b) статьи 3 Конвенции, согласно которому Конвенция применяется в случае, если согласно нормам международного частного права к договору купли-продажи применимо право Договаривающегося государства, также указывает на ее применимость.
Согласно статье 8 Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 года с поправками, внесенными Протоколом об изменении Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1980 года, которая вступила в силу в отношении Республики Беларусь 01.08.1997 <2>, срок исковой давности устанавливается в 4 года.
<2> Пастанова Вярхоўнага Савета Рэспублiкi Беларусь ад 14.11.1996 N 789a-XIII «Аб ратыфiкацыi Канвенцыi аб iскавай даўнасцi ў мiжнароднай куплi-продажы тавараў з папраўкамi, унесенымi Пратаколам аб змяненнi Канвенцыi аб iскавай даўнасцi ў мiжнароднай куплi-продажы тавараў».
Таким образом, указание в решение суда на пропуск срока исковой давности было признано необоснованным.
Как следует из вышеизложенного, два совершенно схожих случая были решены прямо противоположным образом. И проблема заключается не в том, что, возможно, один из приведенных примеров разрешен неверно, и даже не в коллизии норм права, а в тонкостях международного права.
Очевидно, пример, описанный в Обзоре судебной практики, с участием Литовского контрагента по сделке подразумевал применение к сделке именно Литовского законодательства, поскольку неучастие в Конвенции не означает ее неприменение.
Так, если пункт а) статьи 3 Конвенции прямо указывает на необходимость участия государств (субъекты хозяйствования которых выступают контрагентами по сделке) в Конвенции, то пункт b) как бы расширяет сферу ее действия. Однако это расширение носит, скорее, искусственный характер. Сфера действия Конвенции в данном случае допускает ее применение в отношении государства — участника Конвенции при заключении договора с субъектом хозяйствования государства — неучастника Конвенции. При этом применение Конвенции допускается, как это отражено в пункте b) статьи 3, в случае применения к спорным правоотношениям права государства — участника Конвенции.
Таким образом, применение норм Конвенции при заключении сделки субъектом хозяйствования государства — участника Конвенции с субъектом хозяйствования государства — неучастника Конвенции ограничивается только применимым правом, независимо от того, кем и где предъявлен иск.