Название документа: Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь от 14.04.2015
Обстоятельства: Выводы областного суда о виновности обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1ст. 14 ч. 4 ст. 209 и ч. 5 ст. 16 ч. 2 ст. 431 Уголовного кодекса Республики Беларусь, признаны обоснованными, поскольку подтверждены достоверными и допустимыми доказательствами
ОПРЕДЕЛЕНИЕ СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
14 апреля 2015 г.
ВЫВОДЫ ОБЛАСТНОГО СУДА О ВИНОВНОСТИ ОБВИНЯЕМЫХ В СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ Ч. 1 СТ. 14, Ч. 4 СТ. 209 И Ч. 5 СТ. 16, Ч. 2 СТ. 431 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ, ПРИЗНАНЫ ОБОСНОВАННЫМИ, ПОСКОЛЬКУ ПОДТВЕРЖДЕНЫ ДОСТОВЕРНЫМИ И ДОПУСТИМЫМИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВАМИ
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам обвиняемых Д., А. и их защитников — адвокатов Л. и К. на приговор судебной коллегии по уголовным делам областного суда от 18 ноября 2014 г., по которому Д. осужден:
- по ч. 1 ст. 14 и ч. 4 ст. 209 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК) на 8 лет лишения свободы с конфискацией имущества, по ч. 1 ст. 13 и ч. 3 ст. 209 УК на 5 лет лишения свободы с конфискацией имущества и в соответствии с ч. 1 ст. 71 УК при повторности преступлений, не образующих совокупности, путем поглощения менее строгого наказания более строгим на 8 лет лишения свободы с конфискацией имущества;
- по ч. 5 ст. 16 и ч. 2 ст. 431 УК на 6 лет лишения свободы, по ч. 1 ст. 13 и ч. 2 ст. 431 УК на 4 года лишения свободы и в соответствии с ч. 1 ст. 71 УК при повторности преступлений, не образующих совокупности, путем поглощения менее строгого наказания более строгим на 6 лет лишения свободы;
- по ч. 2 ст. 426 УК на 6 лет лишения свободы со штрафом в размере 500 базовых величин, что составляет 75 000 000 руб., с лишением права занимать должности в правоохранительных органах сроком на 5 лет.
В соответствии с ч. ч. 2, 6 ст. 72 УК по совокупности преступлений, путем частичного сложения основных наказаний и присоединения к окончательному основному наказанию назначенных за преступления дополнительных наказаний, Д. окончательно назначено 9 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии в условиях усиленного режима, с конфискацией имущества, со штрафом в размере 500 базовых величин, что составляет 75 000 000 руб., с лишением права занимать должности в правоохранительных органах сроком на 5 лет.
В соответствии со ст. 60 УК Д. лишен специального звания органов Прокуратуры Республики Беларусь — «младший советник юстиции».
А. осужден по ч. 1 ст. 14 и ч. 4 ст. 209 УК на 7 лет лишения свободы с конфискацией имущества, по ч. 1 ст. 13 и ч. 3 ст. 209 УК на 4 года лишения свободы с конфискацией имущества и в соответствии с ч. 1 ст. 71 УК при повторности преступлений, не образующих совокупности, путем поглощения менее строгого наказания более строгим на 7 лет лишения свободы с конфискацией имущества;
по ч. 5 ст. 16 и ч. 2 ст. 431 УК на 5 лет лишения свободы, по ч. 1 ст. 13 и ч. 2 ст. 431 УК на 3 года лишения свободы и в соответствии с ч. 1 ст. 71 УК при повторности преступлений, не образующих совокупности, путем поглощения менее строгого наказания более строгим на 5 лет лишения свободы.
В соответствии с ч. ч. 2, 6 ст. 72 УК по совокупности преступлений, путем поглощения менее строгого основного наказания более строгим и присоединения к окончательному основному наказанию назначенного за преступления дополнительного наказания, А. окончательно назначено 7 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии в условиях усиленного режима, с конфискацией имущества.
В соответствии со ст. 7 Закона Республики Беларусь от 17 июня 2014 г. «Об амнистии в связи с 70-летием освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков» Д. и А. освобождены от наказания в виде лишения свободы частично сроком на один год каждый.
Постановлено взыскать в солидарном порядке с Д. и А. в доход государства 465 830 000 руб. как неосновательно приобретенную выгоду.
Разрешен вопрос о судьбе вещественных доказательств.
Заслушав доклад председательствующего — судьи Верховного Суда, объяснения защитников — адвокатов Л. и К., поддержавших кассационные жалобы, мнение старшего прокурора отдела Генеральной прокуратуры Республики Беларусь, полагавшего оставить кассационные жалобы без удовлетворения, а приговор — без изменения, судебная коллегия
установила:
Д. и А. признаны виновными в подстрекательстве к даче взятки в крупном размере и покушении на завладение имуществом путем обмана (мошенничестве), совершенном группой лиц, в особо крупном размере; в приготовлении к даче взятки повторно, в крупном размере и приготовлении к завладению имуществом путем обмана (мошенничеству), совершенном повторно, группой лиц, в крупном размере; а Д., кроме того, и в умышленном совершении должностным лицом действий, явно выходящих за пределы прав и полномочий, предоставленных ему по службе, повлекшем причинение существенного вреда государственным и общественным интересам (превышении власти и служебных полномочий), совершенном из корыстной заинтересованности.
В кассационной жалобе обвиняемый Д. указывает, что судебное следствие по делу проведено односторонне, с обвинительным уклоном. Исследованные доказательства не получили оценки на предмет их допустимости и достоверности. По обвинению в получении в общей сложности 42 000 долларов и 1 000 евро никаких доказательств в приговоре не приведено. Показания А., на которых основано его обвинение, являются противоречивыми и непоследовательными. Конфискации подвергнуто имущество, ему не принадлежащее, неправильно разрешен вопрос о вещественных доказательствах. Просит приговор отменить и производство по делу прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления.
В его дополнительных кассационных жалобах содержится аналогичная просьба. В обоснование такой просьбы обвиняемый Д. указывает, что в приговоре не приведено доказательств получения им денежных средств супругов Б. и таких доказательств в деле не имеется. Свидетель К. подтвердил в суде, что на встречах А. денег ему, Д., не передавал. 29 — 30 июня 2013 г. находился в кругу семьи, 1 — 2 июля 2013 г. — в служебной командировке. 6 июня 2013 г. сам А. отсутствовал в г. Г., поэтому с А. в эти дни не встречался и денег от него не получал. В то же время в судебном заседании установлено, что А. посещал игорные заведения, где проигрывал крупные суммы денежных средств, совершал крупные покупки, арендовал квартиру. Свидетель Б., заявляя об осведомленности А. об уголовном деле, не смог указать конкретной информации, сообщенной ему А. Суд необоснованно сослался в приговоре на показания свидетеля Б. в ходе предварительного следствия, поскольку 9 августа 2013 г. тот в установленном порядке допрошен не был. Текст его объяснения был перенесен следователем в протокол допроса. Время допроса исправлено, что следователем не удостоверено. Поскольку первоначальный допрос Б. является недопустимым доказательством, то являются таковыми и все последующие протоколы следственных действий с его участием. Показания свидетеля Я. приведены в приговоре неполно и односторонне. Она не смогла достоверно указать дату первой встречи с А., имеющую решающее значение для решения вопроса о его причастности к совершенному А. деянию. Показания Я. о том, что со времени знакомства с А. до передачи ему 14 000 долларов США и 1 000 евро прошло несколько дней, подтверждены показаниями свидетелей. Вместе с тем показания свидетеля К. в части его участия в организации первой и последующих их встреч в приговоре не приведены и оценки суда не получили, противоречия в показаниях свидетелей П., Ю. и Ж. не устранены. Вывод суда о том, что Я. познакомилась с А. только 6 июня 2013 г., не соответствует фактическим обстоятельствам дела. Ссылка суда на детализацию телефонных соединений А. с Ж. является необоснованной, поскольку те могли иметь иные средства связи. Судом не истребована детализация телефонных соединений их и иных лиц в более ранний период. Уголовное дело в отношении Б. было передано ему для изучения только 5 июня 2013 г., поэтому сообщить какую-либо служебную информации А. до этого времени он не мог. Сведениями о внесении Я. денежных средств в счет погашения причиненного ее мужем ущерба, о проверке фактов незаконного привлечения Б. работников СОАО «Г» к строительству дома в д. Б. не располагал и список свидетелей, давших показания против Б., не составлял. Денежных средств в размере 25 000 долларов США и в последующем еще 3 000 долларов США в группе с А. не получал. Его показания об этом не опровергнуты. Показания Б. и Я. о встрече 9 июля 2013 г. с А. и иным лицом, в котором они опознали его, существенно разнятся между собой. Показания свидетеля Б. производим от показаний Я., он не смог внятно объяснить в суде причину противоречий в показаниях. Считает, что опознание его Б. и Я., как и опознание одежды и сумочки, изъятых с нарушением закона, проверка показаний Б. и Я. на месте проведены с нарушениями требований, предъявляемых к проведению данных следственных действий. При этом судом не учтено, что опознанная свидетелями сумочка была приобретена значительно позже указанной встречи, что опознанную свидетелями одежду никогда на работу не одевал, что он не мог присутствовать на этой встрече, так как ездил к матери. Не проверена возможность присутствия на данной встрече не его, Д., а иных лиц, и в частности свидетеля А., а также проведения встречи в другой день. Ссылаясь на содержание разговоров Я., зафиксированных при проведении оперативно-разыскных мероприятий, сообщение из СИЗО N 3, иную информацию, делает выводы об исключительной предвзятости и односторонности предварительного следствия, сопряженной с искусственным созданием доказательств его виновности, изъятии из материалов дела документов, которые «не устраивали» органы уголовного преследования. Протокол допроса А. в качестве подозреваемого от 10 августа 2013 г. не соответствует обстоятельствам, имевшим место в действительности. Является недопустимым доказательством и протокол допроса Я. от 19 сентября 2013 г., поскольку, исходя из сведений о ее телефонных переговорах, допрос не мог быть начат в указанное в протоколе время. Считает, что выводы суда, сделанные на основании зафиксированных переговоров за 31 июля 2013 г., являются предположительными и не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Факт согласования с ним возможности снижения подлежащих передаче Б. первой части денежных средств до 35 000 долларов США основан только на показаниях А., оговорившего его. Время, место и обстоятельства их встречи с А. в указанный день достоверно не установлены. Анализируя телефонные переговоры А. за 1 августа 2013 г., делает вывод о неверной оценке судом зафиксированной в них информации. Отмечает, что в этот день встречи А. с Б. возле озера быть не могло. Сам Б. также не смог с уверенностью назвать дату такой встречи. Анализируя телефонные переговоры А. в другие дни, указывает, что целью встречи его с А. 2 августа 2013 г. являлось решение вопросов, связанных с организацией и ремонтом автомашины супруги, а разговор А. с Л. свидетельствует, что большая часть денежных средств, которые А. намеревался получить от Б., предназначалась лично ему. Показания свидетелей Р., Ф., Е., Д. и других, протоколы осмотров не указывают на его причастность к изготовлению ксерокопий акта проверки СОАО «Г» и сопроводительного письма к нему, их передачу А. Доступа к указанным документам не имел. Г. их ему 7 августа 2013 г. не передавал. Не отрицает, что в этот день встречался с А., но передал ему распечатки нормативно-правовых документов, касающиеся порядка производства страховых возмещений в связи с самопричинением А. травмы руки. Анализируя телефонные переговоры А. за 7 августа 2013 г., указывает о неверном выводе суда о его, Д., осведомленности о предстоящей встрече А. с Б., которая состоялась без его ведома, поручения и участия. Содержание их разговора опровергает показания А. о полученной им от него, Д., информации по делу. Копия сопроводительного письма к акту проверки, выданная Б. и Я. после указанной встречи с А., а также заключение экспертизы об ее изготовлении на аппарате, изъятом в его служебном кабинете, являются недостаточными для вывода о том, что экспертному исследованию был подвергнут выданный Б. и Я. документ, поскольку выдача оформлена с нарушением закона. Следовательно, данные доказательства являются недопустимыми. Кроме того, он был лишен права поставить перед экспертами свои вопросы, возможность изготовления копии письма на аналогичных устройствах, установленных в других служебных кабинетах, не проверялась. Полагает, что иные возможные источники получения А. информации, как и возможность совершения им преступных действий единолично либо с участием третьих лиц надлежащим образом не проверены. Считает неверными выводы суда о его осведомленности о предстоящем получении А. 9 августа 2013 г. денежных средств от Б., о встрече его, Д., и А. 8 августа 2013 г. Телефонные переговоры, как и факт нахождения А. в зоне действия базовой станции, охватывающей район размещения здания управления ГУБОПиК, не свидетельствуют об этом, тем более что содержание переговоров не приведено в приговоре. Судом не проанализированы телефонные переговоры А. с сестрой, его СМС-переписки с сестрой и Б., свидетельствующие о том, что сам А. достоверно не знал, что 9 августа 2013 г. получит от Б. деньги. Кроме того, А. не знал и о том, что он, Д., на следующий день поедет в г. М. Поэтому показания А. о намерении после получения денег от Б. передать их ему, Д., в г. М. являются недостоверными. Суд дал неверную оценку и содержанию их телефонных переговоров, состоявшихся 9 августа 2013 г., после получения А. денежных средств от Б., а также в последующие дни. Считает данные, полученные в эти дни в ходе проведения оперативно-разыскных мероприятий, на которые суд сослался в приговоре, недопустимыми доказательствами. Полагает, что отдельные фонограммы переговоров А. за 9 — 12 августа 2013 г. не были представлены суду ввиду наличия на них сведений, изобличающих иных лиц или же оправдывающих его, Д.
Ссылаясь на приказы и распоряжения прокурора области и Генерального прокурора, указывает, что в силу своих служебных полномочий он мог оказать необходимое влияние на разрешение вопроса о прекращении производства по уголовному делу в отношении М., на совершение иных действий в интересах последнего. Поэтому выводы суда об отсутствии у него таких полномочий и наличии умысла на создание условий для завладения денежными средствами М. путем обмана не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, квалификация его действий по ч. 1 ст. 13, ч. 3 ст. 209 УК является неверной. Что касается обвинения в приготовлении к мошенничеству и приготовлении к даче взятки, то оно основано на предположениях и не согласуется с исследованными в судебном заседании доказательствами. Никаких действий, связанных с уголовным делом М., он не совершал, вести какие-либо переговоры с М. А. не поручал. Анализируя показания обвиняемого А. и отмечая их противоречивость, указывает, что тот не смог вразумительно объяснить, какие действия он, Д., совершил или должен был совершить в отношении М. за денежное вознаграждение. Согласно показаниям свидетеля М. в ходе разговора он понял, что А. — мошенник, от предложенных услуг по решению вопросов по возбужденному уголовному делу отказался и больше встречаться с ним не собирался. Процессуального решения по факту покушения М. на дачу взятки по делу не принималось. Свидетель А. не подтвердил в суде, что знал о цели встречи А. с М., состоявшейся около 17 час., а не около 16 час., как указал суд, 3 августа 2013 г. Выводы суда о том, что в ходе состоявшихся в этот день телефонных переговоров А. говорил ему о предстоящей встрече с М., обещал сообщить о ее результатах, об условном сигнале такого сообщения, не соответствуют действительности и смыслу зафиксированных переговоров. Свидетель Т., расследовавший дело М., показал, что он, Д., никакого отношения к этому делу не имел и интереса не проявлял, прекратить это дело полномочий не имел. Показания данного свидетеля изложены в приговоре односторонне и неполно. Осмотром в суде папки с надзорным производством по делу М. установлено, что вплоть до 2 августа 2013 г. он, Д., не имел возможности сообщить А. какую-либо служебную информацию по этому делу. Видеозапись встречи с А., состоявшейся 31 июля 2013 г., во время которой, со слов А., он, Д., передал тому фрагмент бумаги со сведениями о М. и Н., как и содержание телефонных переговоров А. после этой встречи, не свидетельствуют о достоверности показаний А., оговорившего его. Фрагмент бумаги с такими сведениями не обнаружен, по результатам проведенных компьютерно-технических экспертиз факт изготовления им такого документа не установлен, обвинение в совершении противоправных действий с использованием информации о проведении ОРМ в отношении П. и иных лиц, ему не предъявлено. Его доводы о недостоверности сведений, представленных в суд управлением ГУБОПиК МВД Республики Беларусь, должным образом не проверены, показания о том, что 31 июля 2013 г. он дело оперативного учета в отношении П. и иных лиц не изучал, не опровергнуты. Вывод суда о передаче А. 5 августа 2013 г. ксерокопии постановления о приостановлении предварительного расследования по делу М. противоречит не только его, Д., показаниям, но и видеозаписи их встречи в этот день. Выводы о том, что на видеозаписи зафиксирована лишь часть указанной встречи, что надзорное производство по делу М. было передано ему 2 августа 2013 г., являются предположительными и исследованными в судебном заседании доказательствами не подтверждены. Согласно показаниям свидетеля Г. указанное надзорное производство получено им, Д., 7 августа 2013 г. Обстоятельства, при которых он мог получить оригинал постановления от 29 июля 2013 г. о приостановлении предварительного расследования по уголовному делу М., изготовить его копию и передать А., не установлены. Ксерокопия указанного постановления изъята в ходе обыска по месту жительства А. с нарушением уголовно-процессуального закона, поэтому не могла быть признана допустимым доказательством по делу, как не могли быть признаны таковыми и соответствующие экспертизы, связанные с этим документом. Кроме того, из экспертных заключений нельзя определить, подвергался ли исследованию тот документ, который был изъят при обыске по месту жительства А. Отмечает, что в ходе расследования дела допущены и иные нарушения закона. При передаче дела от одного следователя другому проверка наличия всех изъятых по уголовному делу предметов и документов не проводилась, что не позволяет установить, на какой стадии допущены нарушения. Постановление от 19 августа 2013 г. о назначении технико-криминалистической экспертизы ему не объявлялось, что лишило возможности поставить перед экспертом дополнительные вопросы. Правильность выводов эксперта об изготовлении ксерокопии постановления о приостановлении предварительного расследования по уголовному делу в отношении М. на устройстве, изъятом в его, Д., служебном кабинете, с учетом его показаний о наличии устройств с аналогичными особенностями в других кабинетах не проверена. Дата вынесения указанного постановления о назначении экспертизы является недостоверной. Факт обнаружения 14 августа 2013 г. в его служебном кабинете постановления о приостановлении предварительного расследования по уголовному делу в отношении М. не может свидетельствовать о нахождении там этого документа в период с 29 июля по 9 августа 2013 г., а тем более о его ксерокопировании им. Этот факт, как и факты обращения к компьютерным файлам, содержащим ключевое слово, соответствующее фамилии М., вход в операционную систему ПЭВМ в то время, когда он не находился на рабочем месте, могут свидетельствовать о нахождении в его служебном кабинете иных лиц. Постановление о приостановлении предварительного расследования по уголовному делу в отношении М. и его копия изъяты с нарушением закона, не признаны общественными доказательствами, но приобщены к уголовному делу. Решение относительно первого экземпляра постановления, изъятого у следователя, судом не принято.
По изложенным мотивам также считает, что не нашло своего подтверждения и обвинение его в превышении власти и служебных полномочий.
В кассационных жалобах (основной и дополнительной) защитник-адвокат Л. указывает, что суд не принял всех мер к полному и всестороннему исследованию обстоятельств дела, из имеющихся доказательств сделал неверные выводы, поэтому постановил в отношении обвиняемого Д. незаконный и необоснованный приговор. Обвинение последнего построено фактически на показаниях обвиняемого А., к которым следовало отнестись критически. Его показания являются крайне противоречивыми и взаимоисключающими, противоречат аудио — и видеозаписям его встреч и переговоров с Д. А. отрицал получение денежных средств от Я., доказательств, указывающих на их получение Д., не получено. Передать сведения о выявлении следствием факта незаконного привлечения Б. рабочих предприятия к строительству дачного дома в д. Б. Д. не мог, поскольку не имел доступа к таким сведениям. Показания свидетелей-супругов Б. и Я. также являются непоследовательными и противоречивыми. Доводы Д. о том, что он не присутствовал на встрече 9 июля 2013 г. возле д. Б., не опровергнуты. Другие доказательства добыты с нарушением закона, и их нельзя признать допустимыми. Обстоятельств уголовного дела в отношении М. Д. не знал, так как дело не изучал. Сообщить А. какую-либо информацию по этому делу не мог. Сам М. подтвердил, что А. не располагал сведениями по его уголовному делу, а свидетель А. показал, что по результатам встреч с М. А. рассчитывал поправить свое материальное положение. Следовательно, А. намеревался завладеть денежными средствами М., не имея возможности совершить какие-либо действия в его пользу. За превышение власти и служебных полномочий Д. также осужден необоснованно, поскольку никакой информации А. по делам Б. и М. не сообщал, копий документов не изготавливал и не предоставлял. Просит приговор отменить и производство по делу прекратить за отсутствием в действиях Д. состава преступления. Освободить от ареста имущество Д., которое постановлено конфисковать в доход государства.
В кассационной жалобе обвиняемый А. указывает, что мошенничества не совершал, корысти не имел, а выступал в качестве посредника дачи взятки. При этом действовал в состоянии крайней необходимости. Свидетельские показания, которые суд использовал в качестве доказательств его виновности, имеют существенные противоречия, оперативно-разыскные мероприятия проведены с нарушением закона, поэтому не могли быть признаны допустимыми доказательствами. По эпизоду с М. суд не учел доказательств, свидетельствующих о его добровольном отказе от преступления. При назначении наказания суд в достаточной степени не учел его чистосердечного признания, активной помощи органам следствия в раскрытии преступлений, в том числе в изобличении обвиняемого Д. В связи с изложенным просит приговор изменить или отменить.
В дополнительной кассационной жалобе обвиняемый А. указывает, что согласен с тем, что Д., осуществляя прокурорский надзор за делом Б., получал интересующую его информацию, систематизировал ее, изготавливал копии документов для передачи их Б. через него, А., инициировал получение взятки от Б. и Я. в сумме 100 000 долларов США поэтапно, и что сам, Д., не являлся субъектом получения взятки. Вместе с тем считает, что обвинение его и Д. в получении от Я. в общей сложности 42 000 долларов США и 1 000 евро является необоснованным, поскольку объективно ничем не подтверждено. Обвиняемый подробно анализирует показания свидетелей Б. и Я. и отмечает, что они являются крайне противоречивыми. Считает, что свидетели Б. и Я. оговорили его, причиной этому явились как сокрытие ими другого факта дачи взятки не установленным и не связанным с ним лицам, так и стремление сокрыть снятые ими с депозитов деньги, выведенные тем самым из-под ареста. Показания родственников Б. и Я. — свидетелей С. также считает противоречивыми и недостоверными. Необходимости одолжать у них денежные средства для дачи взятки в размере 15 000 долларов США у Я. не имелось, поскольку на 5 июня 2013 г. она располагала значительно большей суммой денежных средств. Недостоверными, по мнению обвиняемого, являются показания свидетеля З., которые опровергаются показаниями свидетеля Ж., свидетельствующими о том, что взятки в 15 000 долларов США Я. не передавала. Показания Ж. указывают и на то, что фактов передачи Я. взяток в размере 25 000 и 3 000 долларов США не существовало. Считает, что помимо показаний свидетеля Ж. показания свидетелей Б. и Я., С. опровергаются показаниями свидетелей П., Ю. и Ц., сведениями о банковских вкладах Б. и Я., детализацией телефонных соединений Я., его телефонных соединениях, сведениями ГАИ о датах приобретения-продажи им автомобиля «Форд-Сиерра», сведениями о посещении им казино. 9 июля 2013 г. он добровольно отказался от совершения противоправных действий, связанных с Б. и Я. Результатами оперативного эксперимента подтверждено, что никакого мошенничества им совершено не было. В его действиях по эпизоду с М. отсутствует состав преступления, поскольку добровольно отказался от совершения каких-либо противоправных действий. Согласно показаниям свидетелей М. и А., предложений о прекращении уголовного дела с его стороны не поступало, речи о денежном вознаграждении не велось. После встречи 3 августа 2013 г. с М. он больше не контактировал. Показания же самого М. свидетельствуют, что тот по-своему воспринимал состоявшийся между ними разговор. Показания М. в совокупности с показаниями свидетелей-сотрудников УБОП В. и И. свидетельствуют о том, что он, А., лишь предлагал М. купить служебную информацию, которую Д. намеревался ему продать. В дальнейшем он, А., не собирался встречаться с М. Подводя итоги доводам жалоб, указывает на неправильность изложения в приговоре части показаний его и некоторых свидетелей, подвергает сомнению правильность оценки судом ряда доказательств, исследованных в судебном заседании, оспаривает обоснованность выводов суда относительно посвящения его Д. в план завладения денежными средствами Б. и Я., о наличии у него корыстной заинтересованности, иных выводов, изложенных в приговоре. Ссылается на допущенные, по его мнению, судом при постановлении приговора нарушения уголовно-процессуального закона, в том числе при назначении ему наказания. Просит приговор изменить, по обвинению, связанному с М., приговор в отношении него отменить и производство по делу прекратить; исключить обвинение его в подстрекательстве Я. к даче взяток в размерах 15 000, 25 000 и 3 000 долларов США и завладении указанными денежными средствами путем мошенничества, а также обвинение его в покушении на завладение путем мошенничества 100 000 долларов США Б. Назначить наказание, не связанное с лишением свободы.
В кассационных жалобах (основной и дополнительной) защитник-адвокат К. указывает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, действиям обвиняемого А. дана неверная правовая оценка. Показания свидетелей Я. и супругов С., данные в ходе досудебного производства и в судебном заседании, касающиеся передачи 6 июня 2013 г. Я. А. 14 000 долларов США и 1 000 евро, являются непоследовательными и противоречащими друг другу. В судебном заседании они подкорректировали свои показания под версию следствия. При оценке доказательств суд не обратил внимания на нелогичность показаний Я., у которой не было необходимости одолжать у сестры денежные средства и передавать их А. в большем размере, чем тот, по ее показаниям, требовал. По эпизоду передачи 11 июня 2013 г. Я. А. 25 000 долларов США показания Я. также являются противоречивыми. Ее показания не согласуются с показаниями свидетелей Б. и Ц. Вывод суда о передаче 28 июня 2013 г. Я. А. 3 000 долларов США является необоснованным. Относительно даты передачи этой суммы Я. давала противоречивые показания. Нелогичными выглядят и ее показания относительно цели передачи данных денежных средств. Отмечает, что показания Я. «подгонялись» под детализацию ее телефонных переговоров, что Б. и Я. заявили о передаче денежных средств лишь спустя два месяца после сделанного заявления о вымогательстве у Б. взятки в размере 100 000 долларов США. Считает, что признание противоречий в их показаниях несущественными не соответствует принципу презумпции невиновности и правилам оценки доказательств. Вместе с тем защитником не оспариваются фактические обстоятельства, изложенные в приговоре, по эпизоду с М. Данный эпизод появился благодаря показаниям самого А. Получив от Д. копию постановления о приостановлении предварительного расследования в отношении М., А. не совершил каких-либо противоправных действий, поэтому считает, что он отказался от преступления. По мнению защитника, совершенные А. в отношении Б. и Я. действия в период с 6 июня по 9 июля 2013 г. охватываются составом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 14, ст. 432 УК. Его обвинение в покушении на мошенничество является необоснованным. Доказательств, свидетельствующих о том, что А. знал либо предполагал, что Д. не будет решать вопросы, связанные с прекращением дела в отношении Б., не получено. Считает, что после того, как на встрече 9 июля 2013 г. Б. дал понять, что не нуждается в помощи, А. и Д. отказались от совершения преступных действий в отношении Б. События с 31 июля по 9 августа 2013 г., связанные с проведением оперативного эксперимента, преследовали цель спровоцировать А. на получение денег от Б., поэтому полученные результаты не имеют юридической силы. Назначенное А. наказание не соответствует тяжести совершенного им преступления. Судом не приняты во внимание смягчающие ответственность А. обстоятельства, который признался в совершении преступления, активно способствовал его раскрытию, указал иные эпизоды противоправной деятельности. Вывод о том, что поведение А. было обусловлено желанием избежать ответственности, а не стремлением активно способствовать раскрытию преступления и изобличению другого участника преступления, является ошибочным, так как в основу обвинения Д. положены именно показания А. Благодаря его показаниям стал известен эпизод противоправной деятельности в отношении М. Просит приговор в отношении обвиняемого А. изменить. В части его осуждения по ч. 1 ст. 14, ч. 4 ст. 209, ч. 1 ст. 13, ч. 3 ст. 209, ч. 1 ст. 13, ч. 2 ст. 431 УК приговор отменить и производство прекратить за отсутствием состава преступления. Переквалифицировать его действия с ч. 5 ст. 16, ч. 2 ст. 431 УК на ч. 2 ст. 432 УК и снизить наказание.
Рассмотрев дело и обсудив кассационные жалобы, судебная коллегия находит, что виновность обвиняемых в совершении преступлений, за которые они осуждены, материалами дела доказана.
В судебном заседании исследованы представленные органом предварительного следствия доказательства, каждому из них, а также их совокупности в приговоре дана надлежащая оценка.
При этом вопреки утверждениям в кассационных жалобах судом не допущено избирательного подхода к оценке доказательств. Показания каждого из обвиняемых, свидетелей, которые даны как при досудебном производстве, так и в судебном заседании, иные доказательства исследованы с достаточной полнотой.
В приговоре приведены соответствующие мотивы, по которым суд признал достоверными одни доказательства и недостоверными — другие.
Такая оценка, по мнению судебной коллегии, свидетельствует о том, что в обоснование виновности обвиняемых судом положены лишь те доказательства, которые объективно подтверждены совокупностью иных исследованных доказательств.
По обвинению в совершении покушения на мошенничество в отношении супругов Б. и подстрекательства их к даче взятки обвиняемый А. виновным себя признал частично, а обвиняемый Д. по этому обвинению и обвинению в превышении при этом властью и служебными полномочиями виновным себя не признал.
При этом Д. суду показал, что, работая в должности старшего прокурора отдела по борьбе с коррупцией и организованной преступностью прокуратуры области, по поручению руководства изучал уголовное дело по ч. 3 ст. 426 УК в отношении директора СОАО «Г» Б. Результаты изучения докладывал на оперативном совещании 6 июня 2013 г., высказывал мнение о преждевременности возбуждения дела и избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. После этого А., с которым поддерживал длительное время дружеские отношения, интересовался у него этим делом, но он посоветовал ему не вмешиваться. С 18 июня 2013 г. осуществлял прокурорский надзор за ходом расследования дела. Однако полученную информацию никому не сообщал, копий документов, касающихся дела, не изготавливал и А. не передавал, на встречу с супругами Б. не ездил. О встречах А. с Я. или Б., получении А. от них денег не знал.
Обвиняемый А., в свою очередь, утверждал в суде, что именно по предложению Д. с целью незаконного получения денежных средств за оказание помощи по уголовному делу Б. он, начиная с 6 июня 2013 г., стал вести переговоры с супругой Б. По согласованию с Д. в дальнейшем неоднократно встречался с Я. и ее супругом, сообщал сведения о результатах расследования дела, демонстрировал копии документов, которые ему передавал для этого Д., передал Б. копию сопроводительного письма к акту проверки СОАО «Г», называл размер денежных сумм в 15 000 долларов США, 25 000 долларов США, а впоследствии и 100 000 долларов США, при этом, со слов Д., объяснял причину увеличения сумм. Подтвердил, что на встречу с Б. и Я. 9 июля 2013 г. Д. ездил вместе с ним. По договоренности с Д. 9 августа 2013 г. получил от Б. первую часть вознаграждения в размере 50 000 долларов США. После этого был задержан.
Отрицал получение от Я. ранее денежных средств.
Проанализировав показания А. в ходе досудебного производства и в судебном заседании, суд пришел к обоснованному выводу, что тот со дня его задержания последовательно изобличал обвиняемого Д. в совершении преступлений. При проверке показаний на месте 10 августа 2013 г. с применением видеозаписи подтвердил свои показания об обстоятельствах встреч с Б. 9 июля и 7 августа 2013 г., указал места этих встреч, при этом показал, что на встречу с Б. в д. Б. 9 июля 2013 г. с ним ездил обвиняемый Д.
Доводы обвиняемого Д. о недопустимости протокола допроса А. в качестве подозреваемого от 10 августа 2013 г. были проверены в судебном заседании и обоснованно с приведением мотивов признаны судом несостоятельными.
Исходя из совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, суд пришел к обоснованному выводу, что А. в своих показаниях не был до конца откровенен, пытался уменьшить как степень своего участия в преступлениях, так и размер денежных средств, которыми он и Д. пытались завладеть, действуя по сговору между собой.
Так, согласно показаниям свидетеля Я. 31 мая 2013 г. было возбуждено уголовное дело в отношении ее мужа, он был отстранен от занимаемой должности и заключен под стражу. 6 июня 2013 г. по предложению Ж. встретилась с обвиняемым А., который, как она поняла из разговора с ним, действовал совместно с другим лицом, работавшим в прокуратуре. А. предложил за 15 000 долларов США оказать помощь в освобождении мужа из-под стражи, восстановлении его в должности, прекращении уголовного дела. При этом А. хорошо владел информацией по делу, дал ей время подумать. При второй их встрече в этот день присутствовал З., который просил А. уменьшить сумму вознаграждения. Однако А. не согласился, поэтому она в этот же день передала А. 14 000 долларов США и 1 000 евро, из которых 4 000 долларов США и 1 000 евро одолжила ее сестра С. При этом А. говорил не вносить денег в счет возмещения ущерба СОАО «Г», однако по совету адвоката 10 июня 2013 г. она сделала это. После этого мужа освободили из-под стражи. Вечером встретилась с А. возле своего дома. Тот сообщил, что погашением ущерба она подвела мужа, что теперь для оказания помощи потребуется 25 000 долларов США, так как нужно дополнительно вовлекать людей, писать ходатайство о помиловании на имя Президента Республики Беларусь. Посчитав, что навредила мужу, 11 июня 2013 г. она передала А. 25 000 долларов США, взяв их из денег, которые накануне привез Ц. Встречаясь с А. в дальнейшем, узнала о проверке строительства мужем дома в д. Б. На одной из встреч А. предъявил список работников предприятия, привлекаемых мужем на стройку, а при встрече 28 июня 2013 г. сообщил о необходимости передачи еще 3 000 долларов США для оперативных работников, которые бы отражали показания свидетелей в пользу мужа. За это она передала названную им сумму денег. На встречу 9 июля 2013 г. вблизи д. Б. А. приехал вместе с Д. Привез копии протоколов допросов работников СОАО «Г», дал их прочитать мужу и сообщил, что для решения вопросов о прекращении уголовного преследования необходимо передать в два приема 100 000 долларов США. Возмутившись, муж отказался передавать деньги, однако А. предложил подумать. Обвиняемый Д. в разговоре не участвовал, находился рядом с автомобилем А. После этого они с мужем решили обратиться с заявлением в ГУБОПиК. В последующем с А. встречался муж, о чем знала с его слов. Узнав о возможности освобождения от уголовной ответственности при добровольном сообщении о даче взятки, написал заявления о передаче денежных средств А.
Свидетель Б. подтвердил, что 31 мая 2013 г. по результатам проверки СОАО «Г», где он работал директором, в отношении него действительно было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 426 УК и избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. После его задержания также осуществлялась проверка строительства им дома в д. Б. В беседе с защитником принял решение о погашении вменяемого ему ущерба СОАО «Г», и его жена Я. внесла в кассу предприятия денежные средства. 10 июня 2013 г. он был освобожден из-под стражи. Впоследствии узнал от жены, что та передала А. 15 000 и 25 000 долларов США за решение вопросов, связанных с освобождением его из-под стражи, оказание помощи по уголовному делу, прекращение уголовного дела, восстановление его в должности. Знал, что жена неоднократно встречалась с А., на одной из встреч передала А. еще 3 000 долларов США, так как тот сказал, что нужны деньги для оперативных сотрудников. На первой встрече с А. в конце июня или начале июля 2013 года возле д. Б. убедился, что А. знал обстоятельства его дела. Тот сообщил, что дело находится на контроле, деньги нужны для решения всех вопросов, что за ним стоят люди из прокуратуры. На встрече 9 июля 2013 г. А. предъявил копии протоколов допроса свидетелей — работников СОАО «Г», вел разговор о проверке строительства дома, привлечении к этому работников предприятия. За решение всех вопросов по делу предложил передать 50 тысяч долларов США сразу и 50 тысяч долларов США после прекращения уголовного дела. На его отказ А. сказал, что у него, Б., есть время подумать. На эту встречу приходил с женой, а А. приезжал с Д., которого высадил на некотором расстоянии до места встречи. На следующий день обратился в ГУБОПиК с заявлением о привлечении А. к ответственности. Согласился участвовать в изобличении его при проведении оперативно-разыскных мероприятий. При встрече 31 июля 2013 г. на выходе из казино «Е» он и А. обговаривали вопрос о снижении первой части подлежащих передаче денежных средств, но об окончательном решении А. пообещал сообщить после того, как переговорит с кем-то. На следующий день сказал, что первая часть должна составлять 35 000 долларов США, вторая — 65 000 долларов США. Однако 7 августа 2013 г. А. снова изменил условия передачи денежных средств, при этом предъявил ему копию сопроводительного письма к акту проверки СОАО «Г», сообщил о посещении г. Г. Генеральным прокурором, а также о необходимости скорейшего принятия решение о передаче денег. 9 августа 2013 г. он передал А. указанную сумму, после чего тот был задержан.
При проверке показаний свидетели Б. и Я. указали места встреч с А., Я. указала места передачи А. денежных средств, оба подтвердили приезд обвиняемого Д. с А. 9 июля 2013 г. к д. Б.
Показания Б. и Я. обоснованно признаны достоверными, поскольку объективно подтверждаются совокупностью иных доказательств.
Об обстоятельствах возбуждения уголовного дела в отношении Б., заключения его под стражу и отстранения от должности показал свидетель У., работавший в должности прокурора района г. Г. Он же сообщил суду об обстоятельствах совещания 6 июня 2013 г. при прокуроре области, на котором Д. докладывал результаты изучения дела Б. и высказал сомнение относительно наличия состава преступления и избрания в отношении Б. меры пресечения.
Допрошенные в судебном заседании в качестве свидетелей Щ., О., Х., Д., Ч., участвовавшие в этом совещании, дали аналогичные показания.
Свидетель Щ., кроме того, подтвердил, что 3 июня 2013 г. поручил Д. истребовать и изучить указанное уголовное дело, а с 18 июня 2013 г. поручил ему осуществлять функции прокурорского надзора за расследованием дела.
То обстоятельство, что с указанного времени Д. осуществлял такие функции, подтверждено документами, изъятыми в его служебном кабинете, и информацией, обнаруженной при проведении компьютерно-технической экспертизы системного блока, изъятого там же.
Согласно показаниям свидетеля О. за несколько дней до проведения оперативного совещания он передавал Д. уголовное дело в отношении Б. для изучения.
Об изучении обвиняемым Д. данного уголовного дела свидетельствует соответствующая запись в журнале учета изученных материалов и уголовных дел прокуратуры области.
Таким образом, достоверно установлено, что обвиняемый Д. до 6 июня 2013 г. и после этого владел полной информацией по уголовному делу в отношении Б.
Согласно показаниям свидетеля Ж. в начале июня 2013 года он организовал встречу А. с Я., во время которой те разговаривали наедине.
Свидетель З. подтвердил, что, находясь в г. Г. в июне 2013 года, узнал от Я., что ей предложили за денежное вознаграждение оказать помощь по уголовному делу в отношении ее мужа. Тогда же вместе с ней ездил на встречу с обвиняемым А., из разговора понял, что тот действует не один. Просил А. уменьшить требуемую сразу сумму, но тот отказал. После этого Я. решила передать деньги, поехала к сестре, а затем уехала вместе с А., которому, с ее слов, передала деньги.
То, что указанные события происходили именно 6 июня 2013 г. подтверждено сведениями о проживании З. в гостинице, а также сведениями о телефонных соединениях А.
Свидетели С. подтвердили, что одолжили Я. 4 000 долларов США и 1 000 евро, которые были необходимы той для передачи в качестве вознаграждения за оказание помощи мужу.
Показания Я. о ее выезде 6 июня 2013 г. с А. за город в район «Х», где она передала ему 14 тысяч долларов США и 1 тысячу евро, согласуются с детализацией телефонных соединений Я.
Свидетель Ц. показал, что по просьбе Я. 10 июня 2013 г. привез и передал ей в долг 35 000 долларов США.
Сведениями о телефонных соединениях А. подтверждаются показания Я. о ее последующих с ним встречах, в том числе для передачи 11 июня 2013 г. — 25 000 долларов США и 28 июня 2013 г. — 3 000 долларов США за благоприятное решение вопросов по уголовному делу в отношении ее мужа.
Из детализаций телефонных соединений обвиняемых А. и Д. видно, что они общались между собой, в том числе в те дни, когда А. общался или встречался соответственно с Я. или Б.
Материалами уголовного дела в отношении Б., исследованными в судебном заседании, подтверждено, что работники СОАО «Г», копии протоколов допросов которых находились, как следует из показаний свидетелей Б. и Я., среди предъявленных А. Б. 9 июля 2013 г., действительно были допрошены до этой встречи.
Согласно показаниям свидетелей Ф. и Ш. обвиняемый Д. как надзирающий прокурор периодически интересовался ходом расследования уголовного дела в отношении Б., получал его 9 июля 2013 г. для изучения, то есть перед встречей с Б. и Я.
Следовательно, вывод суда о том, что Д. изготовил копии протоколов допросов свидетелей — работников СОАО «Г», которые передал А. для демонстрации Б., является обоснованным.
Содержанием заявления Б. от 10 июля 2013 г. на имя начальника управления ГУБОПиК подтверждаются показания Б. и Я. о их встрече именно 9 июля 2013 г. с А., на которую тот приезжал вместе с обвиняемым Д.
Показания свидетелей Б. и Я. об этом также согласуются с показаниями обвиняемого А., которые, в свою очередь, подтверждаются сведениями о его телефонных соединениях с Д., из которых видно, что обвиняемые в одно и тоже время 9 июля 2013 г. находились в районе действия сети базовой станции, расположенной возле места работы Д., откуда А. забирал его. У обоих после этого в период времени, соответствующий их поездке и встрече с Б. вблизи д. Б., отсутствовала телефонная связь, что подтверждает показания А. о выключении ими мобильных телефонов на это время.
Этими доказательствами опровергаются доводы жалоб о том, что Д. не ездил на данную встречу вместе с А.
После обращения Б. с заявлением в правоохранительные органы в отношении обвиняемого А. проводился комплекс оперативно-разыскных мероприятий.
Согласно разговору, зафиксированному 31 июля 2013 г., Б. и Д. тонко обсуждали возможность снизить первую часть денежной суммы. При этом А. обещал переговорить по этому вопросу и сообщить о принятом решении.
Данный разговор явился продолжением обсуждения вопроса о передаче 100 000 долларов США в два этапа за благоприятное решение вопросов по уголовному делу Б. Содержанием этого разговора опровергаются доводы жалоб о том, что 9 июля 2013 г. А. отказался от совершения преступления в отношении Б. и Я.
Доводы жалоб об организации оперативными сотрудниками 31 июля 2013 г. встречи Б. с А. в ТРЦ «Е» с целью провокации А. на совершение преступления опровергаются исследованными в судебном заседании доказательствами, в том числе показаниями свидетелей Б., В. и И., информацией, полученной в ходе проведения ОРМ.
Из содержания телефонных переговоров обвиняемого А., а также его показаний в судебном заседании следует, что, увидев Б. в ТРЦ «Е», А. сообщил об этом обвиняемому Д., называя при этом Б. «драгоценным другом». После разговора с Б. он снова позвонил Д., сообщил о состоявшемся разговоре и договорился о встрече с самим Д.
Согласно протоколу ОРМ «наблюдение» и видеозаписи к нему их встреча произошла после 18 часов в этот же день в районе автовокзала г. Г. В ходе данной встречи, как показал А., он согласовал с Д. возможность снижения первой части вознаграждения до 35 000 долларов США. Его показания об этом подтверждаются содержанием и последовательностью телефонных переговоров с Д. и Б., а также сведениями, полученными 1 августа 2013 г. в ходе «слухового контроля» встречи А. с Б.
Содержание последующих телефонных разговоров между обвиняемыми Д. и А., наличие встреч между ними в дальнейшем также свидетельствуют о согласованности их противоправных действий.
Заключением эксперта от 13 сентября 2013 г. установлено, что копия сопроводительного письма Главного управления Минфина Республики Беларусь от 5 августа 2013 г. к акту внеплановой проверки ОАО «Г», выданная Б., и копия акта внеплановой проверки ОАО «Г» с приложением, изъятая в ходе обыска на рабочем столе Д., изготовлены на копировальном аппарате в служебном кабинете Д.
Таким образом, показаниями обвиняемого А., результатами оперативно-разыскных мероприятий, заключением эксперта подтверждено, что указанная копия сопроводительного письма к акту внеплановой проверки ОАО «Г» после ее изготовления была передана 7 августа 2013 г. Д. А. для Б., что подтверждает достоверность показаний обвиняемого А. в этой части.
При встрече в этот день с Б. А. передал ему данный документ, сообщил об усугублении ситуации по делу и о необходимости передачи сразу 50 000 долларов США. При этом в ходе зафиксированного между ними разговора А. фактически не отрицал получение ранее денежных средств от Я., говоря: «показываю просто то, за что вы заплатили», «отрабатываем свои деньги», «вы говорите, что деньги просто так тяну», «люди стараются тоже отработать свои деньги», что опровергает доводы жалоб о недостоверности показаний об этом свидетелей Б. и Я.
Содержанием телефонных разговоров А. с Б. и Д., состоявшихся 8 августа 2013 г., подтверждены как согласование времени и места передачи Б. обвиняемому А. денежных средств, так и факт встречи обвиняемых в этот день, в ходе которой, как показал А., они договорились об обстоятельствах передачи им Д. денежных средств.
В ходе разговора, зафиксированного 9 августа 2013 г. при получении А. 50 000 долларов США от Б., А. предупредил Б., что сообщит порядок дальнейших действий Б., что, в свою очередь, свидетельствует о его намерении получить в дальнейшем остальную денежную сумму. Однако, как следует из протокола оперативно-разыскного мероприятия, после получения денежных средств А. был задержан.
Согласно протоколу ОРМ «прослушивание телефонных переговоров» и «снятие информации с технических каналов связи» обвиняемый Д. 9 августа 2013 г. неоднократно пытался дозвониться до А. после встречи того с Б. Такие действия Д. обоснованно расценены судом как его заинтересованность в результатах данной встречи.
По обвинению в приготовлении к совершению мошенничества в отношении М. и приготовлении к даче взятки обвиняемые Д. и А., а Д. и в превышении при этом власти и служебных полномочий виновными себя не признали.
Д. суду показал, что не принимал участие в санкционировании оперативно-разыскных мероприятий в отношении М. Надзорное производство по делу получил после 3 августа 2013 г. Встречаться с М. он А. не просил, копию постановления о приостановлении предварительного расследования не изготавливал и не передавал А.
Вместе с тем А. утверждал в суде, что именно по инициативе Д. он при помощи А. встречался 3 августа 2013 г. с М. и предлагал за 10 000 долларов США предоставить информацию по его уголовному делу. М. отказался передать деньги, согласился продолжить обсуждение вопроса в случае предоставления каких-либо документов по делу. О результатах встречи сообщил Д., который 5 августа 2013 г. передал ему копию постановления о приостановлении предварительного расследования по делу М. Однако он решил отказаться от дальнейшего совершения преступления, с М. больше не связывался, копию постановления оставил у себя дома.
В ходе досудебного производства А. на допросе 10 августа 2013 г. пояснил, что предлагал М. за вознаграждение в 10 000 долларов США оказать помощь в разрешении его уголовного дела, а Д. на допросе 11 августа 2013 г. пояснил, что знакомился с надзорным производством по уголовному делу в отношении М., которое ему было передано около 2-х недель назад до даты его допроса, что соответствует концу июля 2013 года.
Из исследованных в судебном заседании материалов дела в отношении М. по ч. 3 ст. 424 УК установлено, что оно было возбуждено 29 апреля 2013 г., 26 июля 2013 г. назначена финансово-производственно-экономическая экспертиза, а 29 июля 2013 г. предварительное расследование приостановлено.
Свидетель Т. показал, что занимался расследованием этого дела. С середины лета 2013 года надзор за ходом расследования осуществлял отдел по борьбе с коррупцией и организованной преступностью прокуратуры области, в котором работал Д. Копию постановления о приостановлении предварительного следствия он передал для приобщения к надзорному производству в прокуратуру области.
Осуществление надзора за производством предварительного расследования управлением по расследованию преступлений против интересов службы ГСУ СК названному отделу прокуратуры области было поручено письмом Генеральной прокуратуры Республики Беларусь от 17 июля 2013 г., которое по резолюции передано Д. 19 июля 2013 г.
Надзорное производство в отношении М. согласно информации прокуратуры области передано в отдел 25 июля 2013 г., а 2 августа 2013 г., как следует из журнала учета надзорных производств, передано обвиняемому Д.
Согласно показаниям свидетеля И. и сообщению управления ГУБОПиК МВД Республики Беларусь сотрудниками управления 31 июля 2013 г. предоставлялись материалы и постановления о проведении ОРМ в отношении М. и Н. для их санкционирования.
Об этом же свидетельствуют показания свидетеля Э., исполнявшего на тот период времени обязанности начальника отдела по борьбе с коррупцией и организованной преступностью прокуратуры области в связи с нахождением начальника отдела Щ. в отпуске.
Этими доказательствами подтверждаются показания обвиняемого А. о том, что на момент встречи с ним в районе автовокзала г. Г. после 18 час. 31 июля 2013 г. Д. располагал определенными сведениями по делам М. и Н.
Свидетель А. показал, что А. сообщил, что знаком с человеком, который может оказать помощь М. по уголовному делу. Он организовывал их встречу за городом. После этого А. несколько раз выяснял у него, поступали ли звонки от М., что опровергает доводы жалоб об отказе А. от совершения преступления. При проведении проверки показаний свидетеля А. показал место указанной встречи, состоявшейся 3 августа 2013 г.
Свидетель М. подтвердил, что действительно встречался с А. Тот сообщил, что есть человек или люди, которые могут решить вопрос о прекращении дела за денежное вознаграждение в 10 000 долларов США. Поскольку А. практически не владел информацией по делу, то попросил подтвердить слова какими-либо документами, отказав в передаче денег.
Показания обвиняемого А., свидетелей А. и М. объективно подтверждены сведениями о их телефонных соединениях.
Из содержания телефонных переговоров обвиняемых установлено, что А. сообщил Д. о предстоящей встрече с М., а после этого встретился с ним и, как пояснил А., доложил о результатах.
При проведении ОРМ зафиксирована встреча обвиняемых днем 5 августа 2013 г., в ходе которой, как показал А., Д. передал ему копию постановления о приостановлении предварительного расследования по делу М. для демонстрации последнему.
Данная копия постановления 9 августа 2013 г. изъята в ходе обыска по месту жительства обвиняемого А.
При обыске в служенном кабинете Д. 14 августа 2013 г. обнаружены и изъяты постановление о приостановлении предварительного расследования и надзорное производство по уголовному делу в отношении М.
Заключениями экспертов подтверждено, что копия постановления о приостановлении предварительного следствия по уголовному делу М., изъятая по месту жительства А., изготовлена со второго экземпляра того же постановления, обнаруженного при обыске в служебном кабинете Д., на находившемся в том же кабинете многофункциональном устройстве.
Таким образом, вывод суда о том, что обвиняемые Д. и А. действовали совместно для достижения одной цели — завладеть денежными средствами Б. и Я. и М. путем их обмана, склоняя их к даче взятки, является обоснованным.
Установленные судом обстоятельства получения денежных средств от Я. соучастником Д. — А. с использованием служебной информации, получаемой и передаваемой обвиняемым Д., свидетельствуют о совершении преступлений Д. в группе с А. и о наличии корыстных побуждений у них обоих. То обстоятельство, каким образом обвиняемые распорядились полученными от Я. денежными средствами, не влияет на юридическую оценку их преступной деятельности.
Показания Д. об оговоре его обвиняемым А. тщательно проверены судом первой инстанции и обоснованно признаны несостоятельными.
Оснований считать недостоверными показания свидетелей Б. и Я., С. и других, о которых указано в кассационных жалобах как о непоследовательных и противоречивых, у суда не имелось. Отмеченные в жалобах противоречия выяснены в судебном заседании и оценены судом в приговоре. Более того, свидетелями в судебном заседании были уточнены ранее данные ими показания с учетом имеющихся сведений о телефонных соединениях, результатов оперативно-разыскных мероприятий и иных исследованных в судебном заседании доказательств. При этом Я. пояснила в суде об обстоятельствах, при которых она 6 июня 2013 г. в срочном порядке одолжила у С. деньги для передачи А. Вопреки доводам жалоб ее показания об этом подтверждены показаниями свидетелей Ж., З. и С. Каких-либо существенных противоречий в показаниях свидетелей П., Ю. и Ж., при посредничестве которых произошло знакомство А. с Я., не имеется. Что касается свидетеля К., на которого ссылается в жалобе обвиняемый Д., то данный свидетель никогда не давал показаний о его участии в организации первой и последующих встреч с Я. Доводы обвиняемого Д. об этом не соответствуют действительности.
Доводы жалоб о нарушениях закона в ходе расследования дела тщательно проверялись в судебном заседании. При этом на каждый довод, аналогичный приведенным в кассационных жалобах, в приговоре судом даны мотивированные ответы, которые признаны судом кассационной инстанции правильными.
Данных об искусственном создании доказательств обвинения Д., в частности о подбрасывании ему в кабинет документов, касающихся дел Б. и М., в ходе судебного разбирательства не установлено. Наоборот, показаниями А., сведениями слухового контроля его встречи с Б. 7 августа 2013 г., показаниями свидетеля Т. и сведениями о его нахождении в отпуске подтверждена несостоятельность этих доводов обвиняемого Д.
Вопреки доводам жалоб существенных нарушений уголовно-процессуального закона при производстве обысков, в ходе которых были изъяты указанные выше документы, при назначении и производстве экспертиз, ознакомления обвиняемых с их результатами судом не установлено. Выводы суда по результатам проверки каждого из указанных вопросов убедительно аргументированы судом в приговоре. Все материалы, добытые в ходе оперативно-разыскной деятельности, получены в соответствии с законодательством Республики Беларусь, представлены, проверены и оценены судом в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Республики Беларусь (далее — УПК). Поэтому доводы жалоб о допущенной в отношении А. провокации являются необоснованными.
Исходя из всей совокупности исследованных доказательств, суд пришел к обоснованному выводу о том, что обвиняемые, действуя по сговору между собой, склоняли Б. и М. к даче взятки якобы за совершение соответствующих действий по службе, которые заведомо не могли осуществить из-за отсутствия у Д. надлежащих полномочий. То, что у Д. отсутствовали такие полномочия, подтверждено показаниями допрошенных по делу свидетелей — работников прокуратуры, не отрицалось в заседании и самими обвиняемыми.
Поэтому вывод суда о том, что обвиняемые путем обмана намеревались получить от Б. и Я. денежные средства в особо крупном размере и получили определенную их часть от Я., а также создали условия для завладения аналогичным путем денежными средствами М. в крупном размере, является обоснованным. Тот факт, что Д. лично не контактировал с супругами Б. и Я. и М. для юридической оценки содеянного обвиняемыми, действовавшими между собой с распределением ролей, не имеет значения.
Действиям обвиняемых в этой части дана юридическая оценка в соответствии с п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26 июня 2003 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве» в отношении супругов Б. и Я. — по ч. 5 ст. 16 и ч. 2 ст. 431 УК, ч. 1 ст. 14 и ч. 4 ст. 209 УК, в отношении М. — по ч. 1 ст. 13 и ч. 2 ст. 431 УК, ч. 1 ст. 13 и ч. 3 ст. 209 УК, в рамках предъявленного им обвинения. Поэтому судебная коллегия не может согласиться с доводами жалоб о неверной юридической оценке судом указанных действий обвиняемых в данном случае.
Поскольку обвиняемый Д., являясь должностным лицом, получал информацию об уголовных делах в отношении Б. и М. и служебные документы из них, которые, не имея на то полномочий и в нарушение установленных запретов, превышая тем самым свои властные и служебные полномочия, передавал А. в целях совершения вышеуказанных преступлений, то его действия правильно квалифицированы и по ч. 2 ст. 426 УК, как умышленное совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы прав и полномочий, предоставленных ему по службе, повлекшее причинение существенного вреда государственным и общественным интересам (превышение власти и служебных полномочий), совершенное из корыстной заинтересованности.
Материалы свидетельствуют, что судебное разбирательство проведено по делу достаточно полно и объективно, существенных нарушений норм УПК, которые могли бы повлечь отмену приговора, судом не допущено. В соответствии с п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Республик Беларусь от 28 сентября 2001 г. N 9 «О приговоре суда» суд, ссылаясь в приговоре на показания допрошенных по делу лиц, вопреки доводам жалобы обоснованно изложил ту часть их показаний, которая имеет доказательственное значение.
Вместе с тем приговор в части осуждения Д. подлежит изменению по следующим основаниям.
В ч. 1 ст. 72 УК содержится общее правило, согласно которому по совокупности преступлений основное и дополнительные наказания назначают отдельно за каждое совершенное преступление. В соответствии с ч. 6 ст. 72 УК к окончательному основному наказанию суд присоединяет дополнительное наказания, назначенные за преступления, в совершении которых лицо признано виновным.
В силу ч. 2 ст. 48 УК лишение специального звания является дополнительным видом наказания.
Как следует из резолютивной части приговора, дополнительное наказание в виде лишения специального звания «младший советник юстиции» судом Д. не назначено отдельно ни за одно из совершенных им тяжких преступлений, за которые он осужден. Указанный дополнительный вид наказания приговором суда применен ему в соответствии со ст. 60 УК только после назначения наказания по правилам ч. ч. 2, 6 ст. 72 УК.
При таких обстоятельствах указание о лишении Д. специального звания «младший советник юстиции» подлежит исключению из приговора.
В остальной части назначенное обвиняемым как за каждое из совершенных ими преступлений, так и по их совокупности наказание соответствует требованиям ст. 62 УК, является справедливым, соразмерным содеянному ими и данным о их личности.
Суд мотивировал свое решение, почему не признал смягчающими ответственность те обстоятельства, о которых указано в кассационных жалобах А. и его защитника. Считать такие выводы суда неправильными судебная коллегия оснований не находит.
Вопреки доводам жалоб обвиняемого Д. и его защитника при принятии решения о судьбе имущества, на которое наложен арест, а также вещественных доказательств по делу судом нарушений закона не допущено.
Руководствуясь ст. 385 УПК, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь
определила:
Приговор судебной коллегии по уголовным делам областного суда от 18 ноября 2014 г. в отношении Д. изменить.
Исключить указание о лишении его в соответствии со ст. 60 УК специального звания органов Прокуратуры Республики Беларусь — «младший советник юстиции».
В остальной части указанный приговор в отношении Д. и А. оставить без изменения, а кассационные жалобы по делу — без удовлетворения.