На основе изучения нормативных правовых актов периода XI — XVIII веков, действовавших на территории современной Республики Беларусь, а также юридической литературы проводится анализ техники построения уголовно-правовых санкций в различных памятниках уголовного права; исследуются древние памятники права с целью определения тенденций развития и возможности применения в современных условиях положительного опыта техники построения санкций исследуемого периода в современных условиях.
Памятники права играют важную роль в становлении и развитии правовой науки, а также правотворческой техники. Исследования законодательных актов позволяют проследить процесс развития и совершенствования норм права, в особенности санкций, выявить закономерности влияния изменений социальной жизни общества на совершенствование уголовного закона, ведь, как правильно отмечает А.Л.Савенок, связь общественных отношений отражается в правовых нормах и ими измеряется [7, с. 132]. Кроме того, изучение техники построения санкций некодифицированного периода (XI — XVIII веков) поможет избежать ошибок в правотворческой деятельности отечественного законодателя в будущем, а также «указать на естественную причину существовавших в уголовном праве уродливостей» [4, с. 41].
Отдельными вопросами истории уголовного права занимались такие ученые XIX — начала XX века, как О.И.Горегляд, П.И.Дегай, А.Ф.Кистяковский, Н.Д.Сергеевский, В.Д.Спасович, Н.С.Таганцев, Г.С.Фельдштейн, И.Я.Фойницкий и др., а позже исследованию истории уголовного права свои труды посвятили Н.А.Беляев, Н.Д.Дурманов, А.А.Магомедов, С.С.Остроумов, М.Д.Шаргородский и другие. В Республике Беларусь некоторые вопросы истории уголовного права затрагивали в своих работах как представители общей теории права и истории государства и права Беларуси: А.Ф.Вишневский, Т.И.Довнар, С.П.Маргунский, В.А.Шелкопляс, И.А.Юхо и др., так и специалисты в области уголовного права: А.В.Барков, И.И.Горелик, С.Е.Данилюк, М.А.Ефимов, А.А.Примаченок, Э.А.Саркисова, И.С.Тишкевич, В.М.Хомич и др. Основное внимание указанные исследователи уделяли учению о преступлении и наказании. Однако комплексного исследования истории становления основ правотворческой техники построения уголовно-правовых санкций в Республике Беларусь не проводилось.
На землях Республики Беларусь исследуемого периода широкое распространение получил обычай кровной мести. Впоследствии по мере возникновения и развития государственности возникла необходимость в нормативном регулировании общественных отношений, когда законодательно закреплялись деяния, признаваемые преступными, и мера ответственности — диспозиции и санкции уголовно-правовой нормы.
Одним из древнейших полностью сохранившихся источников уголовного права, действовавших на территории современной Республики Беларусь, является Русская Правда, которая включает нормы уголовного и гражданского права и процесса, расположенные, по мнению А.Б.Гинцбурга, непоследовательно [1, с. 6]. Под преступлением понимается обида [6, с. 41 — 42], или причинение вреда индивиду. Санкции в Русской Правде включают один конкретный вид наказания, что с точки зрения современных подходов к классификации уголовно-правовых санкций позволяет отнести их к абсолютно определенным в зависимости от степени определенности вида и размера наказания. В конструкции наиболее распространено использование штрафа, размер которого зависел от тяжести совершенного преступления, личности потерпевшего и размера причиненного ущерба. Широкое применение штрафов могло быть следствием отсутствия четкого отраслевого разделения норм на уголовно-правовые и гражданско-правовые, а также превалирования частных интересов, что характерно для гражданского права, и влекло за собой наступление схожих правовых последствий в виде денежных взысканий за их нарушение. Высшей мерой считался такой вид наказания, как поток и разграбление (например, см. список Мусина-Пушкина, строка 5 статьи) [1].
В XV веке появился сборник норм права под названием Псковская судная грамота 1467 года, которая состояла из 120 статей. Одним из основных источников ее считается Русская Правда. Под преступлением впервые в русском праве Псковская судная грамота понимает причинение ущерба не только частным лицам, как в Русской Правде, но и государству. Санкции Псковской судной грамоты содержат один определенный вид наказания. Законодательно закреплены два вида наказания: штраф и смертная казнь [5, с. 225]. За большую часть преступлений, как и в Русской Правде, предусматривались штрафы в зависимости от размеров причиненного ущерба. Следовательно, санкции Псковской судной грамоты носили компенсационный характер ввиду приоритетного отношения законодателя к частным интересам и отсутствия отраслевого деления норм права. Смертная казнь закреплялась в санкциях статей, предусматривающих ответственность за наиболее тяжкие преступления: кражу из «Крому», конокрадство, измену государству, поджог и за совершение одним и тем же лицом кражи в третий раз.
На основании вышеизложенного можно охарактеризовать технику построения санкций Русской Правды и Псковской судной грамоты четкостью норм, что предопределялось отсутствием сложной и разнообразной системы видов наказаний. Однако недостатком подобной техники является установление конкретного вида и размера наказания как единственно возможного, что не способствовало индивидуализации наказания и учету конкретных обстоятельств совершенного преступления.
Русская Правда и Псковская судная грамота были положены в основу разработки Судебника 1497 года, который включил нормы уголовного, уголовно-процессуального и гражданского права. Документ состоит из 68 статей, 7 из которых посвящены вопросам уголовного права [10]. В четырех статьях предусмотрена смертная казнь (см. ст. 9, 11, 13, 39 Судебника 1497 года). Квалифицированные виды смертной казни на законодательном уровне закреплены не были. В ст. 8 Судебника 1497 года помимо казни виновному необходимо уплатить уголовный штраф и подвергнуться конфискации имущества. Только ст. 10 и ст. 62 «О межах» Судебника 1497 года не содержат смертную казнь как единственно возможный вид наказания. В случае отсутствия у виновного денежных средств для выплаты уголовного штрафа предусматривалась замена казни битьем кнутом и передача в рабство истцу. На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что санкции Судебника 1497 года по степени определенности вида и размера наказания являются относительно определенными. Наблюдается тенденция ужесточения уголовной ответственности, т.к. абсолютное большинство санкций помимо штрафа в Судебнике 1497 года предусматривают смертную казнь, в то время как ранее основным видом наказания являлся штраф, однако сохраняется стремление к компенсации частных интересов.
Следующим важным источником уголовного права XVI века считается Судебник 1550 года, который включил также нормы различных отраслей права [5]. Несмотря на то что ни Судебник 1497 года, ни Судебник 1550 года на территории современной Республики Беларусь не действовали, закрепленные в них нормы оказали воздействие на формирование законодательства Российской империи, в которую входила на определенном историческом отрезке и Республика Беларусь, в связи с чем представляют определенный научный интерес. Судебник 1550 года состоит из 100 статьей, около 34 процентов которых посвящены нормам уголовного права. Абсолютно неопределенные санкции представлены в 10 статьях (см., например, ст. 3, 25, 44, 54 Судебника 1550 года), относительно определенные — в 19 статьях (см., например, ст. 3, 6, 32, 55 Судебника 1550 года), абсолютно определенные, предусматривающие смертную казнь, — в 5 статьях (см. ст. 52, 56, 57, 59, 61 Судебника 1550 года). Среди наиболее распространенных видов наказания встречаются тюремное заключение («в тюрму вкинути») без указания срока пребывания, торговая казнь (публичные телесные наказания) и битье кнутом.
Из анализа общих положений Судебников 1497 года и 1550 года можно сделать вывод о постепенном смещении целей уголовной ответственности с воздаяния за совершенное преступление на устрашение путем введения торговой казни, применявшейся в конструкции большинства статьей Судебника 1550 года. Альтернативных видов наказания правотворческая техника исследуемого периода не знает, что не способствует индивидуализации наказания. Как мы видим, в конструкции санкций обоих Судебников имеет место наличие одинаковых наказаний за различные по степени общественной опасности преступления (одинаковый вид наказания за кражу и убийство — смертная казнь), что нарушает универсальный принцип справедливости.
Наиболее значимым источником уголовного права XVI века, действовавшим на территории современной Республики Беларусь, являются Статуты Великого княжества Литовского (далее — Статуты ВКЛ) 1529, 1566 и 1588 годов. Статут ВКЛ 1588 года как наиболее совершенный с точки зрения правотворческой техники пережил существование самого государства и действовал на территории Беларуси вплоть до 30-х годов XIX в. [3, с. 3]. Более того, Статуты ВКЛ впервые на законодательном уровне зафиксировали отраслевое деление правовых норм.
Большинство санкций в Статутах ВКЛ содержат один вид наказания за одно деяние, что позволяет считать их абсолютно определенными с позиций науки современного уголовного права, однако в некоторых составах встречаются и относительно определенные (см. Статут 1588 года, Р. I, арт. 4, Р. VI, арт. 22 и т.д.), и абсолютно неопределенные (см. Статут 1588 года, Р. II, арт. 19, Р. XI, арт. 28 и т.д.) [9]. Абсолютно неопределенные санкции встречаются в 15 статьях, а относительно определенные — в 10 статьях [2, с. 228].
В диспозиции подробно описывается деяние, признаваемое преступлением, а санкция состоит из нескольких частей, включающих непосредственно наказание, назначаемое судом, штрафы в пользу государства и потерпевшего и компенсацию причиненного преступлением вреда — «маець шкоду платити» (см. Статут ВКЛ 1588 года, Р. IV, арт. 9, Р. XI, арт. 13). Подобная конструкция санкций, возможно, обусловлена желанием законодателя предусмотреть все возможные частные случаи и учесть все обстоятельства, входящие в состав преступления, при построении санкции (см., например, Статут ВКЛ 1588 года, Р. XI, арт. 1). Как правильно отмечает Г.В.Демченко, ввиду того что «шкодой» или «кривдой» вред причиняется государству, обществу и потерпевшему, удовлетворение требований всех обозначенных выше субъектов представляется законодателю необходимым [2, с. 229].
В Статутах ВКЛ впервые выделяются на законодательном уровне квалифицированные виды смертной казни (четвертование — Статут ВКЛ 1588 года, Р. XI, арт. 16, 17, сожжение — Статут ВКЛ 1588 года, Р. XI, арт. 18 и др.). Представляется затруднительным отнесение санкций статей без указания способа лишения жизни к абсолютно определенным в пределах существующей современной классификации, т.к. в настоящее время в соответствии с Уголовным кодексом Республики Беларусь смертная казнь осуществляется путем расстрела (ст. 59), следовательно, если в санкции статьи будет содержаться как единственно возможный вид наказания смертная казнь, подобного рода санкции можно будет отнести к абсолютно определенным.
Отдельно хотелось бы отметить, что в период формирования норм Русской Правды, Псковской судной грамоты и принятия Статута ВКЛ 1529 года с последующими редакциями прослеживается постепенное смещение от интересов потерпевшего к интересам общества. Статут ВКЛ в трех редакциях наглядно показывает постепенный переход от системы штрафов, широко применяемых в том числе и в Русской Правде и Псковской судной грамоте, к публичным наказаниям и устрашающим карам. Наказание основывается на велении бога, а месть ограничивается рамками судебного решения. Однако пережитки Русской Правды в виде мести как вида наказания продолжают применяться в некоторых случаях [2, с. 7].
Наиболее значимым памятником уголовного права XVII в. является Соборное уложение 1649 года, которое состоит из 25 глав и 967 статей, регламентирующих общественные отношения в различных отраслях права [8]. В основу распределения норм по главам был положен объект, а не отраслевая принадлежность, что определило некоторое смешение норм гражданского, административного и уголовного материального и процессуального права. Поэтому в рамках одной статьи имеет место применение одновременно уголовной, гражданской и дисциплинарной ответственности (см. гл. XXI, ст. 84: «бить кнутом и из целовальников выкинути» и т.д.). Следует принять во внимание, что в период разработки и принятия Соборного уложения влияние церкви на светскую власть было ощутимым, что отчасти определило и систему наказаний в целом, и конструкции санкций отдельных статей в частности. Например, Соборное уложение упоминает и о мерах духовного воздействия (покаяние и возвращение в лоно православной церкви). Происходит окончательное оформление устрашения как цели наказания путем введения в санкцию элемента публичности наказания: «чтобы многие смотрели» (см. гл. XIX, ст. 36; гл. XXI, ст. 251 и др.), а также обезображивания преступника (см. гл. III, ст. 4, 5; гл. VII, ст. 29; гл. XXII, ст. 8). Устрашение, на наш взгляд, достигалось путем использования неопределенных санкций, что выражалось отсутствием указания на вид, размер или способ исполнения наказания.
Следует отметить, что около 28 процентов статей Соборного уложения содержат санкции уголовно-правового характера. Около половины статей, содержащих уголовно-правовые санкции, включают одновременное применение нескольких видов наказания за одно деяние (см., например, гл. XXV, ст. 16: «бити кнутом по торгом или на козле, потом пороти ноздри и носы резати, ссылати в дальние города» и др.), что позволяет считать их относительно определенными, однако примерно в 70 статьях встречаются абсолютно определенные (см. гл. I, ст. 1, 2, 7; гл. II, ст. 4, 6, 19, 21; гл. III, ст. 1 — 6 и т.д.) и в 30 статьях — абсолютно неопределенные санкции (см. гл. I ст. 22: «как Государь укажет»; гл. XI, ст. 24: «жестокое наказание назначити» и т.д.). Как и Статуты ВКЛ, санкции Соборного уложения включают не только меры уголовно-правового характера, как то смертную казнь в 55 случаях, тюремное заключение и ряд других, но и компенсационные выплаты, которые с позиций современного права можно отнести к мерам гражданско-правового характера, а также вычеты из оклада (денежного довольствия) и поруку. Ввиду того что исследуемый акт является не отраслевым кодексом, а сводом норм права, систематизированных по объекту правовой охраны, подобное смешение отраслевых видов ответственности вполне объяснимо: законодателю необходимо было всесторонне подойти к конструкции санкции, обеспечив соблюдение интересов царя и дворянства, а также потерпевшего.
Наиболее значительными источниками XVIII века, оказавшими влияние на технику построения санкций уголовного закона, являются Воинский артикул Петра I, который был опубликован 25 апреля 1715 г. и состоял из 24 глав и 209 артикулов, и Морской устав от 13.01.1720, который дублирует некоторые положения Воинского артикула. Как известно, Воинский артикул включал нормы уголовного и уголовно-процессуального права, которые были направлены на поддержание порядка и дисциплины в армии в военное время. В мирное время наряду с Воинским артикулом применялось и Соборное уложение. Система наказаний характеризуется большей жестокостью и разнообразием наказаний с учетом специфики военной службы, что объясняется предназначением Воинского артикула — регулированием отношений в военное время. Высшей мерой наказания была смертная казнь, которая предусматривалась более чем в 70 артикулах из 209 в качестве абсолютно определенного наказания. Членовредительные наказания встречаются гораздо реже, чем в Соборном уложении, однако появляется новый вид наказания — битье шпицрутенами, которое применялось как единственно возможное или в альтернативной санкции с другим тяжким наказанием.
Уголовно-правовые санкции большей частью являются абсолютно определенными, предусматривающими применение одновременно одного, двух (см., например, арт. 5, 98, 143, 196 и др.), трех (см., например, арт. 54, 99, 119 и др.) и даже четырех (см., например арт. 34, 170 и др.) наказаний. Однако в 38 артикулах (около 20 процентов) встречаются абсолютно неопределенные санкции (арт. 43, 80, 87, 145, 174 и т.д.), а также относительно определенные санкции — около 10 процентов случаев (см. например, арт. 28, 57, 165 и др.). Кроме того, встречается и смешение различных видов санкций в зависимости от степени определенности вида и размера наказания (см. например, арт. 21, 32, 49, 129, 201 и др.). Также имело место законодательное закрепление принципа соразмерности наказания размеру причиненного вреда, известного как «принцип талиона» (см. арт. 3, 143, 149).
На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы:
- Принятие Русской Правды как первого источника писаного уголовного права имело огромное значение потому, что на законодательном уровне впервые был закреплен круг деяний, которые считались преступными, с указанием мер уголовной ответственности, которая в XI веке носила, скорее, компенсационный характер, типичный для гражданской ответственности.
- До принятия Русской Правды в основном был распространен институт мести, а в XI — XIV веках применялись штрафы, направленные на возмещение вреда потерпевшему; государство в лице князя определяло на законодательном уровне вид и размер наказания, которое было направлено на удовлетворение как интересов потерпевшего, так и интересов общества. Кроме того, наличие сословных отношений породило зависимость вида и размера наказания от субъекта преступления и места совершения преступления.
- Правотворческая техника построения санкций на территории Республики Беларусь на протяжении XI — XVIII веков претерпела определенные изменения: наблюдается переход от простых, абсолютно определенных санкций к постепенному использованию относительно определенных и абсолютно неопределенных санкций. Подобное положение, возможно, было обусловлено эволюцией общественных отношений на парадигмальном уровне, что повлекло постепенное усложнение конструкции диспозиции. Кроме того, с появлением таких кодифицированных нормативных правовых актов, как Статуты ВКЛ, Соборное уложение и др., стало возможным обеспечение регулирования различных областей жизнедеятельности социума путем закрепления в санкциях различных видов ответственности и гармоничного сочетания целей возмездия, устрашения и компенсации вреда, причиненного преступлением.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Гинцбург, А.Б. Русская Правда: изд. по трем спискам, с предисл. и крат. объяснит. слов.; сост. А.Б.Гинцбург. — СПб.: Тип. И.Н.Скороходова, 1888. — 48 с.
2. Демченко, Г.В. Наказание по Литовскому статуту в его трех редакциях (1529, 1566 и 1588 гг.): исследование Г.В.Демченко / Г.В.Демченко. — Киев: Типография Императорского ун-та Св. Владимира, 1894. — Ч. 1. — 273 с. — С. 2.
3. Довнар, Т.И. Уголовное право феодальной Беларуси (XV — XVI вв.): учеб. пособие / Т.И.Довнар, В.А.Шелкопляс. — Минск: Акад. МВД Респ. Беларусь, 1995. — 96 с.
4. Кистяковский, А.Ф. Элементарный учебник общего уголовного права с подробным изложением начал русского уголовного законодательства / А.Ф.Кистяковский; 2-е испр. и значит. доп. изд. — Киев: Тип. И. и А.Давиденко, 1882. — 972 с.
5. Отечественное законодательство XI — XX веков / под ред. О.И.Чистякова. — М.: Юристъ, 2000. — Ч. 1: XI — XIX века.
6. Попов, А.Н. Русская правда в отношении к уголовному праву / А.Н.Попов. — М.: Унив. тип., 1841. — 122 с. — С. 11.
7. Савенок, А.Л. Методологические основы изучения эффективности уголовного закона / А.Л.Савенок // Вестн. Академии МВД Респ. Беларусь. — 2007. — N 2 (14). — С. 130 — 135.
8. Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года / под ред. М.К.Любавского. — М.: Истор.-филолог. ф-т Императорского Московского ун-та, 1907. — 196 с.
9. Статут Вялiкага княства Лiтоускага 1588 года / пер. на бел. мову А.С.Шагун. — Мiнск: Беларусь, 2002. — 207 с.
10. Штамм, С.И. Судебник 1497 года / С.И.Штамм. — М.: Госюриздат, 1955. — 112 с.