В Уголовном кодексе Республики Беларусь (далее — УК) выделен раздел II «Основания и условия уголовной ответственности». Использование слова «основания» во множественном числе предполагает, что таких оснований должно быть несколько.
Однако в разделе II УК содержатся глава 3 «Преступное деяние», глава 4 «Вина» и глава 5 «Условия уголовной ответственности». При этом только в главе 3 УК названо всего лишь одно основание и этим основанием признано совершение преступления (статья 10 УК). Вина, очевидно, составляет второе основание, хотя она прямо в законе основанием не названа.
Между тем признание преступления основанием уголовной ответственности наряду с условиями, да еще и в том виде, как это сделано в УК, требует уточнения.
Если суд в обвинительном приговоре признал, что совершено преступление, то это является констатацией того непреложного факта, что в содеянном содержатся все необходимые и достаточные признаки преступления. В этом случае суду не нужны никакие дополнительные основания и условия и он просто обязан применить предусмотренные меры уголовной ответственности. Если же суд оценивает поведение невменяемого или не достигшего установленного возраста лица, то он не признает этих лиц виновными, а совершенное ими не признает преступлением. Признание же деяния преступлением автоматически означает, что деяние совершено достигшим необходимого возраста вменяемым лицом. Иного не может быть в принципе. Для чего же необходимо к основанию — преступлению — добавлять еще какие-то основания и в качестве условий признаки, которые уже находятся в самом преступлении как неотъемлемая составляющая? Ведь возрастная и психологическая вменяемость не обусловливают ответственности, а являются предпосылками вины, которая и указана в определении преступления. Иначе придется признать, что совершенное невменяемым деяние является преступлением, но мы его не привлекаем к уголовной ответственности ввиду отсутствия условия — вменяемости. Между тем деяния невменяемых всегда, в том числе и в законе (статья 28 УК), называются общественно опасными, но только не преступлениями.
Кроме того, дополнение преступления какими бы то ни было условиями противоречит указанным в статье 3 УК принципам уголовной ответственности — принципу равенства всех перед законом и принципу неотвратимости уголовной ответственности. В части 3 статьи 3 УК указано, что лица, совершившие преступления, подлежат уголовной ответственности независимо от любых обстоятельств. А в части 4 статьи 3 УК утверждается, что каждое лицо, признанное виновным в совершении преступления, подлежит наказанию или иным мерам уголовной ответственности.
Отмеченные сложности объясняются, на наш взгляд, смешением или подменой различных по объему понятий. Назвав основание ответственности общим понятием «преступление», законодатель в дальнейшем использует его часть — деяние, дополняя его недостающими для признания преступлением частями, выполняющими роль условий.
Признание преступления основанием уголовной ответственности может быть обоснованным только в том случае, если преступление будет считаться единственным и безусловным основанием уголовной ответственности. Объясняется это тем, что само понятие «преступление» включает в себя все необходимые как материальные и формальные, так и объективные и субъективные признаки, включая и те, которые в УК дополнительно названы условиями уголовной ответственности. Преступление является тем самым юридически значимым фактом, который влечет применение уголовной ответственности и содержит в себе все необходимое и достаточное для ее наступления.
При необходимости выделения основания и условий уголовной ответственности следовало бы соблюсти логику соотношения понятий.
Поскольку преступление является основанием уголовной ответственности, не допускающим дополнительных условий, то это понятие нельзя использовать в качестве основания, которое требует дополнительных условий. Таким основанием может быть названа только какая-то часть преступления, при непременном добавлении недостающих частей в качестве условий уголовной ответственности. Например, основанием могло бы быть признано причинение ущерба объекту уголовно-правовой охраны или совершение общественно опасного деяния. Это объективное основание, но оно само по себе не может влечь уголовную ответственность, для этого необходимы дополнительные обстоятельства, которые и следовало бы назвать условиями уголовной ответственности.
Теоретически возможно выделение двух оснований — объективного (общественно опасное деяние) и субъективного (вина) — с дополнением их соответствующими условиями.
Возможно также выделение фактического основания (общественно опасное деяние) и юридического основания (состав преступления или противоправность деяния). Например, в Энциклопедии уголовного права (т. 4) В.Н.Кудрявцев описал правовое значение состава преступления, которое выражается в том, что «состав служит юридическим основанием привлечения лица, совершившего преступление, к законной ответственности» [1, с. 11].
С учетом специфики законодательного описания запрещаемого поведения раздельно в нормах Особенной части УК (преступление) и Общей части УК (стадии и соучастие) возможным было бы выделение общего основания и специальных оснований уголовной ответственности. В качестве общего, базового или основного основания выступало бы преступление, а в качестве специальных оснований — приготовление и соучастие.
Вместе с тем указанные варианты выделения оснований и условий имеют в большей степени доктринальный интерес.
В статье 10 «Преступление как основание уголовной ответственности» УК приведено определение основания уголовной ответственности. «Основанием уголовной ответственности является совершение виновно запрещенного настоящим Кодексом деяния в виде:
- оконченного преступления;
- приготовления к совершению преступления;
- покушения на совершение преступления;
- соучастия в совершении преступления».
Чтобы быть основанием уголовной ответственности, деяние (действие или бездействие) должно содержать в себе все предусмотренные в статье 11 УК признаки преступления, то есть быть: общественно опасным; противоправным, то есть содержать в себе все правовые признаки — признаки состава преступления, который выступает законодательной моделью преступления; виновным, то есть совершенным надлежащим субъектом умышленно или по неосторожности; уголовно наказуемым.
Непосредственно в статьях Особенной части УК содержится описание конкретных оконченных преступлений, совершение которых и рассматривается в качестве основания привлечения к уголовной ответственности.
Указанное основание рассматривается в качестве базового, определяющего ответственность и за совершение иных деяний, перечисленных в статье 10 УК: приготовления к совершению преступления; покушения на совершение преступления; соучастия в совершении преступления. Эти деяния описаны в нормах Общей части УК, которые фактически расширяют сферу действия норм Особенной части УК. По белорусскому УК эти деяния также обладают всеми необходимыми признаками преступления и названы такими же основаниями уголовной ответственности, что и совершение оконченного преступления.
Однако изложенный подход законодателя к определению основания уголовной ответственности не лишен существенных изъянов.
Прежде всего, обратим внимание на попытку законодателя заменить понятие «преступление» в широком его значении как совокупного деяния, включающего в себя деяние от приготовления через покушение и до оконченного преступления, а также все виды соучастия в преступлении (исполнительство, подстрекательство, организаторство, пособничество).
Вместо прямого указания на то, что стадии и соучастие являются всего лишь частями преступления как единого основания уголовной ответственности, законодатель предпочел использовать термин «преступное деяние» для обозначения:
- преступления (статья 11 УК);
- приготовления к преступлению (статья 13 УК);
- покушения на преступление (статья 14 УК);
- соучастия в преступлении (статья 16 УК).
Такой вывод следует из названия главы 3 УК, в которой размещены указанные деяния и которая так и названа «Преступное деяние» (почему-то в единственном числе), а также из названия и содержания статьи 10 УК о преступлении как основании уголовной ответственности.
Из изложенного следует, что преступлением является только преступление, указанное в статье Особенной части УК, или осуществление объективной стороны состава преступления. Приготовление к преступлению, покушение на преступление и соучастие в преступлении не являются преступлением, а являются всего лишь преступным деянием. Что это такое — преступное деяние, закон не разъясняет. Впрочем, и хорошо, что не разъясняет, поскольку иначе путаница только усугубилась бы. Введен же термин «преступное деяние» только для того, чтобы внедрить в закон теоретические положения об уголовной ответственности, которой в нем отведено столько места, что УК может вполне называться Кодексом об уголовной ответственности, а не Кодексом о преступлении и наказании, каким он изначально и подразумевался. Пользуясь иностранной терминологией, УК можно именовать пенальным (наказательным), а не криминальным (Кодексом о преступлении и наказании). Дабы убедиться в указанном, достаточно лишь взглянуть на укрупненную структуру УК: раздел I «Уголовный закон», раздел II «Основания и условия уголовной ответственности», раздел III «Уголовная ответственность», раздел IV «Принудительные меры безопасности и лечения», раздел V «Особенности уголовной ответственности лиц, совершивших преступления в возрасте до восемнадцати лет».
Российский законодатель для характеристики преступления отвел целый раздел II Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК Российской Федерации), назвав его «Преступление» и поместив в него преступление, неоконченное преступление и соучастие в преступлении, где, собственно, им и место как составляющим частям преступления.
В белорусском УК нет не только раздела, но даже главы с названием «Преступление» или «О преступлении», вместо этого появилась глава «Преступное деяние», что может быть отнесено к сомнительным новациям. Термин этот «преступное деяние» использован в названии главы 3 УК и далее оказался не у дел. Только в части 3 статьи 35 «Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление» УК упомянуто «право на задержание лица, совершившего преступное деяние», да и то упомянуто по недоразумению, поскольку и в названии статьи 35 УК, и в частях 1 и 2 статьи 35 УК речь идет о лице, совершившем преступление.
Объединительный термин «преступное деяние» мог бы быть использован для характеристики оснований уголовной ответственности, поскольку одновременно охватывал бы собой преступление, приготовление к преступлению и соучастие в преступлении. Перечисленные деяния существенно различаются между собой как по объективному проявлению, так и по юридическому закреплению, в связи с чем они вполне могли бы претендовать на роль самостоятельных оснований уголовной ответственности (хотя это тоже ущербный подход).
Однако законодатель не сделал этого и при характеристике оснований уголовной ответственности не использовал термин «преступное деяние», а применил термин «деяние в виде». Между тем, как следует из названия статьи 10 «Преступление как основание уголовной ответственности» УК, основанием уголовной ответственности является не «деяние в виде», а преступление.
Указанное название статьи 10 УК полностью соответствует не только содержанию преступления как социально-правового явления, но и содержанию преступления, в котором оно использовано в иных статьях УК.
Весьма иллюстративной в этом плане является статья 5 «Действие настоящего Кодекса в отношении лиц, совершивших преступления на территории Республики Беларусь» УК, которая провозглашает, что «лицо, совершившее преступление на территории Республики Беларусь, подлежит ответственности по настоящему Кодексу». Что же есть преступление как основание для применения ответственности? Воспроизводим дословно часть 2 статьи 5 УК: «Преступление признается совершенным на территории Республики Беларусь, если оно начато, или продолжалось, или было окончено на ее территории, или совершено в пределах Республики Беларусь в соучастии с лицом, совершившим преступление на территории иностранного государства». Как видим, преступлением названо и приготовление к преступлению, и покушение на преступление, и оконченное преступление, и соучастие в преступлении. И это правильно.
Чтобы избежать отмеченных терминологических противоречий, целесообразно исключить термин «преступное деяние» и дополнить определение преступления положением о том, что для признания деяния преступлением не имеют значения стадии его осуществления (приготовление к преступлению, покушение на преступление, оконченное преступление) и вид соучастия в его осуществлении (исполнительство, подстрекательство, организаторство, пособничество).
Далее следует отказаться от использованной формулы «основанием уголовной ответственности является совершение виновно запрещенного настоящим Кодексом деяния в виде оконченного преступления…». Достаточно указать на недопустимость сочетаний вроде «совершение виновно деяния в виде преступления» или «совершение запрещенного Уголовным кодексом преступления». Если закон говорит о совершении преступления виновно, то это предполагает наличие преступления, совершенного невиновно, равно как и наличие запрещенного УК преступления предполагает наличие не запрещенного УК преступления. Однако, в принципе, не бывает совершенного невиновно деяния в виде преступления или совершенного не запрещенного УК преступления. Если есть преступление, значит деяние и виновно, и запрещено УК.
Далее из названия статьи 10 УК следует, что основанием уголовной ответственности является преступление. Однако в указанной статье утверждается, что «основанием уголовной ответственности является совершение виновно запрещенного настоящим Кодексом деяния», а это весьма неточное определение преступления: в нем отсутствуют два базовых признака преступления — общественная опасность и уголовная наказуемость. Достаточно обратиться к закрепленному самим же законодателем определению преступления: «Преступлением признается совершенное виновно общественно опасное деяние (действие или бездействие), характеризующееся признаками, предусмотренными настоящим Кодексом, и запрещенное им под угрозой наказания» (часть 1 статьи 11 УК). Для чего понадобилось искажать определение преступления?
Кроме того, в один ряд как преступления поставлены оконченное преступление, приготовление к совершению преступления, покушение на совершение преступления и соучастие в совершении преступления. Поскольку все эти деяния как основание уголовной ответственности являются преступлением, что следует из названия статьи 10 УК, то мы имеем, например, преступление в виде приготовления к преступлению или преступление в виде соучастия в преступлении. Но преступлением не может быть приготовление к этому преступлению, поскольку приготовление только и возможно, пока еще нет преступления. Да и соучастие не есть само преступление, поскольку оно только и возможно вне преступления, а, становясь преступлением, оно автоматически перестает быть соучастием.
И наконец, законодателем допущено существенное смешение содержательной части понятий «преступление» и «основание уголовной ответственности». Верно определив основанием уголовной ответственности преступление, законодатель далее определяет некие самостоятельные виды деяний, которые и называет основанием уголовной ответственности. Однако перечисляемые законодателем деяния не являются самостоятельными понятиями, существующими одновременно и наряду друг с другом. Перечисленные деяния описывают части единого основания, а не отдельные виды оснований уголовной ответственности. Никто не совершает деяние в виде просто приготовления, совершается преступление на стадии приготовления, никто не совершает просто или отдельно соучастие, совершается преступление в соучастии с другими лицами и т.д.
Подобное раздельное рассмотрение составляющих преступление частей является следствием раздельного их описания в законе в нормах Особенной части УК и Общей части УК.
Следует дополнить, что законодательное определение преступления как основания уголовной ответственности внесло некоторое смятение в научно-практическое освещение вопроса. В комментарии к статье 10 УК [2] вначале указывается на наличие двух материальных оснований уголовной ответственности (деяние является объективным основанием, а вина — субъективным), затем введен в оборот состав преступления как единственное одновременно и фактическое, и правовое основание уголовной ответственности: «Проблема уголовной ответственности в практическом ее значении выходит за рамки «совершения виновно запрещенного уголовным законом деяния». Она включает и необходимость указания на объект посягательства, поскольку это позволяет более точно определить форму запрета на деяние, и на субъект преступления, который одновременно является виновником запрещенного уголовным законом деяния и объектом воздействия уголовной ответственности и поэтому должен отвечать определенным условиям, установленным законом.
Объединить все требуемые основания и условия уголовной ответственности и позволяет состав преступления, который содержит все признаки, с одной стороны, для признания совершенного деяния преступлением, с другой — для привлечения лица, его совершившего, к уголовной ответственности.
Таким образом, состав конкретного преступления как юридическое понятие является фактическим и правовым основанием уголовной ответственности одновременно. Поэтому и теория уголовного права, и правоприменительная практика признают, что совершение деяния, содержащего в таком единстве все признаки состава конкретного преступления, является единственным основанием уголовной ответственности» [2, с. 44].
Таким образом, признание преступления основанием уголовной ответственности исключает возможность описания каких бы то ни было дополнительных то ли оснований, то ли условий уголовной ответственности, подобных возрасту и вменяемости. Все эти и любые иные условия целиком и полностью включаются в число признаков состава преступления, который расшифровывает такой признак преступления, как противоправность деяния.
В действующем же УК выделена глава 5 об условиях уголовной ответственности. В главе 5 УК находится, в частности, статья 28 «Невменяемость». Конечно же, это не означает, что невменяемость является условием уголовной ответственности. Однако уже сама нелепость сочетания названий главы 5 УК и статьи 28 УК указывает на необходимость более тщательно отнестись к определению оснований и условий уголовной ответственности. Например, главой 5 УК к условиям уголовной ответственности отнесена административная или дисциплинарная преюдиция (статья 32 УК), что требует своего теоретического обоснования, поскольку в данном случае мы имеем дело с условием криминализации деяния или с законодательной техникой описания признаков состава преступления, но никак не с условием наступления ответственности.
В российской научной литературе широкое распространение получила теория, согласно которой основанием уголовной ответственности является состав преступления. Об этом прямо говорится, например, в Энциклопедическом учебнике Общей части уголовного права: «Значение состава преступления состоит прежде всего в том, чтобы быть основанием уголовной ответственности» [3, с. 317]. Выделение жирным шрифтом слов «основанием уголовной ответственности» сделано авторами учебника. По утверждению авторов одного из последних исследований состава преступления, «состав преступления является единственным и достаточным основанием уголовной ответственности» [4, с. 38]. Многие исследователи уточняют эту позицию указанием на деяние, содержащее признаки состава преступления, как на основание уголовной ответственности.
В российском законодательстве изложенная теория нашла свое отражение в статье 8 УК Российской Федерации: «Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом». Факт закрепления в законе теоретического положения, по мнению А.В.Наумова, явился аргументом в пользу его справедливости: «Чтобы установить, есть ли в конкретном случае преступление, необходимо установить, содержит ли деяние состав какого-либо преступления. Состав преступления выступает в таком случае определителем деяния как преступления. В связи с этим принятие нового УК РФ знаменовало собой законодательное признание справедливости распространенной в теории уголовного права точки зрения, в соответствии с которой единственным основанием уголовной ответственности является установление в деянии виновного состава преступления» [5, с. 419 — 420].
Однако даже законодательное закрепление состава как основания уголовной ответственности оказалось недостаточно убедительным, что и отметил В.А.Номоконов в Полном курсе уголовного права: «Уголовный закон, раскрывая основание уголовной ответственности (ст. 8 УК), говорит о совершении деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. Данная формулировка (как и существовавшая в старом УК 1960 года) дала повод многим теоретикам и практикам для вывода, что основание уголовной ответственности — не преступление, т.е. юридический факт, а состав преступления, т.е. юридическая абстракция, описание конкретного преступления в уголовном законе. Мы полагаем, что это неточно. Преступление и есть единство двух его неотъемлемых сторон. Это реальное общественно опасное деяние, которое подпадает под его соответствующее законодательное описание.
Таким образом, основанием уголовной ответственности является совершение преступления, т.е. деяния, прямо предусмотренного в соответствующей статье Особенной части Уголовного кодекса. Это и означает, что в таком деянии содержатся все признаки конкретного состава преступления» [6, с. 528].
Вначале обратим внимание на отсутствие, как и в белорусском УК, системности в освещении вопроса. Статья 8 УК Российской Федерации об основании уголовной ответственности размещена в главе 1 «Задачи и принципы Уголовного кодекса Российской Федерации» УК Российской Федерации при полной очевидности, что ни задачей, ни принципом УК Российской Федерации основание уголовной ответственности не является. Возможно, это объясняется отсутствием главы об уголовной ответственности. Попутно заметим, что в УК Российской Федерации есть глава об освобождении от уголовной ответственности (глава 11), но главы о том, от чего освобождать, нет.
Далее в УК Российской Федерации содержится статья 19 «Общие условия уголовной ответственности». Наличие общих условий предполагает, что должны быть еще и не общие, а специальные или частные условия уголовной ответственности, однако в УК Российской Федерации такие условия никак не обозначены. Помещена же статья 19 УК Российской Федерации не следом за статьей об основании уголовной ответственности, а в главу 4 «Лица, подлежащие уголовной ответственности» УК Российской Федерации, но эта глава хотя бы находится в разделе II «Преступление» УК Российской Федерации.
Таким образом, в УК Российской Федерации есть основание уголовной ответственности (статья 8) и общие условия уголовной ответственности (статья 19).
Однако вернемся к основанию. Какое явление действительности будет идентифицировано нами как основание уголовной ответственности? Закон определил это явление как деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного УК.
Возникает вопрос: что такое «деяние, содержащее все признаки состава преступления»?
Деяние в силу очевидности в расшифровке не нуждается — это определенное поведение человека.
Но что есть «все признаки состава преступления» в одном деянии?
Из теории уголовного права нам известно, что состав преступления включает в себя четыре элемента: объект, объективную сторону, субъект и субъективную сторону. Каждый из элементов содержит в себе ряд признаков. Деяние является одним из признаков объективной стороны состава преступления. Наличие среди признаков состава преступления деяния указывает на нелогичность анализируемого определения основания уголовной ответственности. Деяние не может определяться через себя самого. Если определяемым является деяние как цельное явление, то мы имеем определение по формуле «целое равно целое плюс дополнительные признаки». Более того, деяние не может содержать в себе «все признаки состава», как не может часть целого содержать в себе все целое. И действительно, разве можно представить себе деяние, признаком которого является возраст или последствие?
Очевидно, законодатель имел в виду какое-то иное деяние, которое не является признаком состава преступления, а лишь соответствует всем признакам состава (хотя это и невозможно в принципе, поскольку деяние никогда не может включать в себя «все признаки состава»).
Термин «деяние» законодательно не разъяснен, но использован в определении преступления: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания» (статья 14 УК Российской Федерации). Не об этом ли деянии идет речь в определении основания уголовной ответственности?
Если об этом деянии (а других деяний в УК нет), то это не лучший вариант определения. Конечно, прямое использование термина «преступление» в качестве основания уголовной ответственности привело бы к неудобочитаемой формулировке: основанием уголовной ответственности является преступление, содержащее все признаки состава преступления. Однако извлечение деяния из определения преступления следует считать методологически ущербным, поскольку деяние в таком случае утрачивает сущностные черты преступления, то есть общественная опасность и наказуемость деяния перестают быть обязательными признаками основания уголовной ответственности. В итоге для применения уголовной ответственности оказывается достаточно любого деяния, формально подпадающего под признаки состава преступления. Нет нужды доказывать, что это в корне неверно.
Почему законодатель при характеристике влекущего ответственность деяния ограничился только указанием на наличие всех признаков состава преступления? Состав преступления — это совокупность установленных уголовным законом признаков, характеризующих деяние как преступление. Состав преступления — это правовая модель преступления. С интересующей нас точки зрения состав преступления есть не что иное, как отражение одной из существенных черт деяния — его уголовной противоправности. Заметим, что черта существенная, но не единственная, а потому и не претендующая на полноту характеристики основания уголовной ответственности.
Обращает на себя внимание тот факт, что произведенная законодателем маскировка преступления под деяние с ограничительной расшифровкой лишена какого-либо смысла и только запутывает и без того не простой вопрос. Независимо от того, как законодатель определил основание уголовной ответственности, он не отменил и не мог отменить определение преступления. И если правоприменитель привержен принципу системности уголовного закона, то он должен будет при решении вопроса о наличии основания для привлечения к уголовной ответственности учитывать наличие в содеянном не только признака противоправности, но всех иных признаков преступления и, в первую очередь, признака общественной опасности.
Нельзя ставить знак равенства между понятиями «преступление» и «состав преступления».
Каково соотношение преступления и состава преступления? С такого вопроса начинается освещение подпараграфа 1.4 «Преступление и состав преступления» в Энциклопедическом учебнике Общей части уголовного права, а далее приводится целый ряд отличий [3, с. 310]. Ответ же на этот вопрос может быть только один — это соотношение части и целого, где целым выступает преступление, а состав преступления является частью его характеристики. Это не два соотносимых по уровню понятия, а потому их сравнение методологически ущербно, как нелепо выглядело бы сравнение, например, человека и его тела.
Само словосочетание «состав преступления» подчеркивает то обстоятельство, что состав является принадлежностью или составной частью преступления (состав чего? или чей состав?) и, будучи частью, не может быть равен целому.
Поэтому состав и должен рассматриваться как юридическая конструкция общественно опасного деяния, и только совместно общественно опасное деяние и его правовая конструкция определяют то или иное поведение как преступление.
По указанной причине самостоятельное рассмотрение отдельных признаков преступления как основания уголовной ответственности представляется неверным. И не имеет значения, сколь большой является эта обозначаемая отдельным признаком часть — то ли это деяние, то ли это признак общественной опасности, то ли это признак противоправности преступления, то ли сочетание отдельных признаков преступления.
Понятие «преступление» как основание уголовной ответственности включает в себя и фактическое основание (общественно опасное поведение или причинение вреда объектам уголовно-правовой охраны), и юридическое основание (состав как совокупность законодательных признаков).
Однако такое деление на фактическое и юридическое может применяться исключительно к определению содержания основания уголовной ответственности (фактическое основание и юридическое основание), но не к преступлению, поскольку само преступление не может быть раздроблено на фактическое и юридическое преступление. В определение преступления одновременно включены обе базовые характеристики преступления. Фактическая составляющая определения преступления характеризует поведение человека как общественно опасное, юридическая составляющая определения преступления характеризует поведение человека как предусмотренное нормами УК. Сложение двух указанных характеристик дает нам материально-формальное определение преступления, которое с некоторой конкретизацией и закреплено в уголовном законодательстве.
По существу законодатель при определении основания уголовной ответственности произвел расшифровку понятия «преступление», и весьма неудачную, на наш взгляд, расшифровку. Сложно признать удачным и использование термина «деяние» в качестве синонима термина «преступление».
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Энциклопедия уголовного права: в 35 т. — СПб.: Издание проф. Малинина, 2005. — Т. 4: Состав преступления. — 793 с.
2. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф.Ахраменка [и др.]; под общ. ред. А.В.Баркова, В.М.Хомича. — 2-е изд., с изм. и доп. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — 1064 с.
3. Энциклопедический учебник уголовного права (Общая часть): в 2 т. — СПб.: Издание профессора Малинина — СПб. ГКА, 2011. — Т. 1. — 696 с.
4. Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая: Сравнительно-правовое исследование / под ред. В.С.Комиссарова, А.И.Коробеева, Хе Бинсуна. — СПб.: Изд-во Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2009. — 549 с.
5. Наумов, А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: в 3 т. / А.В.Наумов. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Волтерс Клувер, 2007. — Т. 1: Общая часть — 736 с.
6. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И.Коробеева. — СПб.: Изд-во Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. — Т. 1: Преступление и наказание / Ю.В.Голик [и др.]. — 2008. — 1133 с.