Вопросам уголовной ответственности водителей транспортных средств и лиц, ответственных за их техническое состояние или эксплуатацию, на страницах юридической печати уделялось самое пристальное внимание начиная со второй половины минувшего столетия [1; 2; 3; 4; 5; 6]. Несмотря на разработанность данной тематики, и в настоящее время имеется ряд проблем, ранее окончательно не разрешенных либо вовсе не рассматривавшихся в отечественной литературе в силу своей новизны.
Настоящая статья посвящена изучению двух проблемных аспектов обозначенной темы, которые условно можно разделить на теоретический и прикладной. Во-первых, анализируются общественные отношения, нарушаемые при совершении преступлений, предусмотренных ст. 317 — 318 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК). Во-вторых, исследуется правовая регламентация учета влияния поведения потерпевшего на наступление преступного результата при назначении наказания виновному в совершении неосторожного преступления, в том числе преступления, карающегося по ст. 317 УК.
1. В юридической литературе господствует точка зрения, согласно которой объектом транспортных преступлений являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность в сфере движения или эксплуатации соответствующего вида транспорта. Но что в данном случае понимать под безопасностью функционирования автодорожного транспорта?
Согласно подп. 2.4 п. 2 Правил дорожного движения, утвержденных Указом Президента Республики Беларусь от 28.11.2005 N 551 «О мерах по повышению безопасности дорожного движения» (далее — ПДД) [7], безопасность дорожного движения — это состояние дорожного движения, которое обеспечивает минимальную вероятность возникновения опасности для движения и дорожно-транспортного происшествия (ДТП). Под ДТП понимается происшествие, совершенное с участием хотя бы одного находившегося в движении механического транспортного средства, в результате которого причинен вред жизни или здоровью физического лица, его имуществу либо имуществу юридического лица (подп. 2.18 п. 2 ПДД). Исходя из этих определений безопасность дорожного движения означает защищенность от причинения вреда жизни или здоровью граждан и имуществу физических и юридических лиц.
В отличие от законодательства о дорожном движении в уголовном законе безопасность дорожного движения трактуется несколько иначе. В ст. 317 УК, карающей водителей за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, отношения собственности не признаются законодателем объектом уголовно-правовой охраны. Причинение водителем по неосторожности имущественного ущерба в особо крупном размере может влечь ответственность по ст. 219 УК. По справедливому замыслу законодателя, в таких ситуациях должны охраняться не отношения в сфере безопасности движения или эксплуатации автодорожного транспорта, а отношения собственности.
Однако законодательный подход при формулировании составов дорожно-транспортных преступлений характеризуется известной непоследовательностью. Так, в ч. 1 ст. 318 УК, по которой наказываются выпуск в эксплуатацию технически неисправного транспортного средства, либо незаконный допуск к управлению им, либо иное грубое нарушение правил его эксплуатации, отношения собственности включены в объект уголовно-правовой охраны. Получается, что лицо, ответственное за техническое состояние или эксплуатацию транспортного средства, допустившее к управлению транспортным средством нетрезвого водителя, который по неосторожности совершил ДТП, повлекшее причинение имущественного ущерба в особо крупном размере, наказывается по ст. 318 УК, а водитель — по ст. 219 УК. Такой подход противоречив.
Преступления, предусмотренные ст. 317, 318 УК, имеют единый непосредственный объект. Объект уголовно-правовой охраны этих статей также должен совпадать. Что касается действующей редакции ст. 317 УК, позиция законодателя заслуживает одобрения <1>. Однако в ст. 318 УК отношения собственности не следовало предусматривать объектом охраны. По нашему мнению, виновные в уничтожении или повреждении имущества в результате ДТП, повлекшего по неосторожности причинение ущерба в особо крупном размере, должны караться по ст. 219 УК. Заметим, что санкции ст. 219 УК мягче санкций ст. 317, 318 УК, а ответственность по ней наступает только по требованию потерпевшего. Полная реализация законодателем такого подхода соответствовала бы гуманистическим задачам УК (ст. 2 УК) и основным принципам уголовного закона и уголовной ответственности, прежде всего принципу справедливости (ч. 6 ст. 3 УК).
<1> В отечественном уголовном законодательстве советского периода состав преступления в виде нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств содержал признак «причинение существенного материального ущерба» (ч. 1 ст. 206 Уголовного кодекса БССР 1960 года (далее — УК 1960 года)). Многие ученые высказывались в пользу его исключения из уголовного закона. Законом Республики Беларусь от 23.04.1992 N 1617-XII «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Беларусь» [8] признак причинения материального ущерба был исключен из ст. 206 УК 1960 года.
Совершение любого из преступлений, предусмотренных ст. 317, 318 УК, всегда нарушает безопасность движения или эксплуатации автодорожного транспорта, однако наступление тех или иных последствий зависит от конкретных обстоятельств произошедшего. В одних случаях страдает здоровье человека (ч. 1 ст. 317 УК), в других — здоровье человека или имущество (ч. 1 ст. 318 УК), в третьих — здоровье либо жизнь человека (ч. 2 ст. 317, ч. 2 ст. 318 УК), в четвертых — жизнь людей (ч. 3 ст. 317 УК).
На этом основании можно сделать вывод, что основным непосредственным объектом преступлений, предусмотренных ст. 317, 318 УК, являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность движения или эксплуатации автодорожного транспорта — такое состояние его функционирования, при котором отсутствует угроза жизни или здоровью граждан (в ч. 1 ст. 318 УК — и угроза причинения имущественного ущерба).
В то же время само по себе посягательство на общественные отношения, обеспечивающие безопасность движения или эксплуатации автодорожного транспорта, не сопряженное с наступлением реального вреда, не образует составов указанных преступлений. Их обязательными дополнительными непосредственными объектами <2> являются: здоровье человека (ч. 1 ст. 317 УК), жизнь или здоровье человека (ч. 2 ст. 317, ч. 2 ст. 318 УК), жизнь людей (ч. 3 ст. 317 УК); здоровье человека или отношения собственности (ч. 1 ст. 318 УК).
<2> «Дополнительным непосредственным объектом преступления является то общественное отношение, посягательство на которое не составляет сущности данного преступления, но которое этим преступлением нарушается или ставится в опасность нарушения наряду с основным объектом» [9, с. 81]. По правильному выражению В.С.Прохорова, «в конкретном составе преступления оба объекта равно необходимы, дополнительный объект противополагается основному только потому, что именно основной объект, по мнению законодателя, определяет принадлежность преступления к определенному роду или виду» [10, с. 396].
А.И.Коробеев полагает, что, поскольку безопасное функционирование транспорта обеспечивает охрану человеческой жизни и здоровья, имущества, выделение дополнительного объекта является излишним [5, с. 70 — 71]. Безопасность функционирования транспорта действительно подразумевает защищенность жизни и здоровья людей, имущества. Но ответственность по ст. 317, 318 УК возможна только в случае наступления указанных в УК последствий. Если содеянным создана лишь угроза их наступления, ответственность по этим нормам исключается, хотя безопасность движения или эксплуатации автодорожного транспорта также нарушается. Нарушение признаваемой основным непосредственным объектом преступлений, предусмотренных ст. 317, 318 УК, безопасности предполагает наступление реального вреда жизни или здоровью людей, отношениям собственности (в ч. 1 ст. 318 УК). Именно это отражает дополнительный объект рассматриваемых преступлений, который является обязательным. Дополнительный объект этих преступлений выделяют Н.И.Коржанский [9, с. 218 — 219], В.П.Коняев [3, с. 22], И.М.Тяжкова [4, с. 99] и другие авторы.
Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 317-1 УК, являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность движения или эксплуатации автодорожного транспорта.
Общественная опасность управления транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, передачи управления транспортным средством такому лицу заключается в резком снижении способностей лиц, находящихся в состоянии опьянения, надежно управлять транспортным средством, что зачастую приводит к совершению по их вине ДТП с весьма тяжелыми последствиями. Данные деяния создают реальную угрозу наступления последствий, указанных в ст. 317, 318 УК.
Иначе обстоит дело с криминализированным в ст. 317-1 УК отказом от прохождения проверки (освидетельствования) на предмет определения состояния опьянения. В настоящее время за совершение данного деяния установлена такая же ответственность, как и за управление транспортным средством в состоянии опьянения. Криминализация в одной норме наряду с управлением транспортным средством в состоянии опьянения отказа от прохождения проверки (освидетельствования) представляется крайне спорной.
Во-первых, отказ от прохождения проверки (освидетельствования) посягает не на безопасность движения, а на установленный порядок управления. Поэтому некорректным является включение данного деяния в главу УК о преступлениях против безопасности движения и эксплуатации транспорта. Во-вторых, при таком подходе презюмируется нахождение водителя в состоянии опьянения, в то время как отказ от прохождения проверки (освидетельствования) не является безусловным тому подтверждением. Несомненно, во многих случаях водители отказываются от прохождения проверки (освидетельствования), преследуя цель избежать ответственности за управление транспортным средством в состоянии опьянения. Однако отказ водителя пройти проверку (освидетельствование) автоматически не означает, что он находится в состоянии опьянения. Таким образом, при криминализации данного деяния не учтено, что для безопасности дорожного движения более опасно управление транспортным средством в состоянии опьянения, чем отказ от прохождения проверки (освидетельствования).
2. В ряде ситуаций при совершении неосторожных преступлений наступление общественно опасных последствий в известной мере вызывается неправомерным поведением самих потерпевших. Прежде всего это касается уголовных дел о нарушении водителями правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств (ст. 317 УК), особенно связанных с наездами на пешеходов.
Анализ судебной практики свидетельствует о том, что зачастую суды назначают наказание водителям, которые в созданной потерпевшим аварийной обстановке имели возможность избежать ДТП, но не предприняли для этого необходимых мер, оставляя без внимания то, что помимо водителя существенную роль в наступлении опасных последствий сыграло неправомерное поведение потерпевшего (переход проезжей части дороги в неположенном месте или на запрещающий сигнал светофора, неожиданное появление перед транспортным средством и т.д.).
Данная проблема далеко не нова. На нее обращали внимание Н.Ф.Кузнецова, В.К.Глистин, В.Б.Малинин и др. Отмечая, что игнорирование роли потерпевшего в наступлении преступного результата по существу означает объективное вменение, некоторые ученые указывали на целесообразность формулирования особых правил, позволяющих учитывать поведение потерпевшего в рассматриваемых случаях [1, с. 84; 11, с. 454].
Так, Н.Ф.Кузнецова предлагала квалифицировать действия виновного при грубой неосторожности потерпевшего по части статьи уголовного закона, предусматривающей менее тяжкий состав преступления. Указанное правило квалификации она предлагала закрепить в специальной норме уголовного закона либо в руководящем постановлении Пленума Верховного Суда СССР или РСФСР. Думается, данное предложение не свободно от недостатков. Предложенный подход не охватывает ситуаций, когда содеянное связано с наступлением последствий, предусмотренных первой частью статьи, устанавливающей ответственность за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств. Но главное его несовершенство видится в неадекватности вреда, отражаемого в квалификации, фактически причиненному вреду. Например, причинение потерпевшему тяжкого телесного повреждения или даже смерти (ч. 2 ст. 317 УК) квалифицировалось бы по ч. 1 ст. 317 УК, устанавливающей ответственность за причинение менее тяжкого телесного повреждения, а смерть двух или более лиц (ч. 3 ст. 317 УК) приравнивалась бы к причинению смерти только одному человеку (ч. 2 ч. 317 УК). Корректность и справедливость подобного решения вызывают сомнения.
В отличие от УК 1960 года действующий УК предусматривает возможность учета поведения потерпевшего при назначении наказания. В частности, совершение преступления под влиянием противоправных или аморальных действий потерпевшего признается обстоятельством, смягчающим ответственность (п. 8 ч. 1 ст. 63 УК). Однако в отечественной доктрине уголовного права провоцирующее поведение потерпевшего, выразившееся в противоправных или аморальных действиях, признается смягчающим обстоятельством лишь тогда, когда оно явилось поводом для преступления. Это означает, что названное смягчающее обстоятельство применяется лишь к умышленным преступлениям.
Для законодательного обеспечения соблюдения принципов личной виновной ответственности и справедливости в УК следует предусмотреть специальные нормы, позволяющие учитывать поведение потерпевшего при совершении неосторожного преступления.
Минимальной гарантией учета поведения потерпевшего при назначении виновным наказания по обозначенной категории уголовных дел может служить дополнение предусмотренного в ст. 63 УК перечня смягчающих ответственность обстоятельств путем прямого указания в нем такого обстоятельства, как совершение преступления по неосторожности, обусловленного сознательным нарушением установленных правил безопасности потерпевшим. В таком случае суд при наличии сознательного нарушения правил потерпевшим всегда должен будет учитывать такое поведение потерпевшего при избрании виновному меры ответственности.
Более полный учет поведения потерпевшего при совершении неосторожного преступления видится в установлении специального правила назначения наказания, позволяющего учитывать сознательное нарушение установленных правил безопасности самим потерпевшим. Полагаем, что суд должен учитывать характер и степень общественной опасности деяния виновного, а также степень влияния допущенного потерпевшим нарушения на наступление последствий. Представляется, что в таких ситуациях при условии отсутствия отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 64 УК, срок или размер наказания не может превышать половины максимального срока или размера избранного судом вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК.
Применительно к ст. 317 УК обстоятельствами, учитываемыми при решении вопроса о влиянии поведения потерпевшего на последствия содеянного, следует назвать: характер и объем допущенных нарушений правил как виновным водителем, так и потерпевшим; место, время, обстановку совершения преступления; состояние водителя и потерпевшего в момент ДТП (опьянение и др.); цели и мотивы поведения.
В заключение следует подчеркнуть, что непосредственным объектом нарушения правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств (ст. 317 УК), управления транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, передачи управления транспортным средством такому лицу (ст. 317-1 УК), выпуска в эксплуатацию технически неисправного транспортного средства либо незаконного допуска к управлению им (ст. 318 УК) выступают общественные отношения, обеспечивающие безопасность движения или эксплуатации автодорожного транспорта. Под этой безопасностью в контексте данных преступлений необходимо признавать такое состояние функционирования автодорожного транспорта, при котором отсутствует угроза жизни или здоровью граждан. Отношения собственности, признаваемые объектом уголовно-правовой охраны в ч. 1 ст. 318 УК, должны охраняться нормами о преступлениях против собственности (ст. 219 УК). Предлагаем исключить из УК положение об ответственности за отказ от прохождения проверки (освидетельствования) на предмет установления состояния опьянения ввиду его несоответствия родовому объекту преступлений, предусмотренных гл. 28 УК, и необоснованного установления презумпции нахождения водителя в состоянии опьянения.
Для законодательного обеспечения соблюдения принципа индивидуализации наказания и справедливого применения к виновным мер уголовной ответственности необходимо дополнить ч. 1 ст. 63 УК пунктом 8-1, предусмотрев в нем в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность, совершение преступления по неосторожности, обусловленного сознательным нарушением потерпевшим установленных правил безопасности, и дополнить УК статьей 69-2 следующего содержания:
«Статья 69-2. Назначение наказания за неосторожное преступление с учетом поведения потерпевшего
1. При назначении наказания за преступление, совершенное по неосторожности, обусловленное сознательным нарушением потерпевшим установленных правил безопасности, учитываются характер и степень общественной опасности деяния виновного, а также степень влияния допущенного потерпевшим нарушения на наступление последствий, названных в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса. Срок или размер такого наказания не может превышать половины максимального срока или размера избранного судом вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса.
2. Правила, предусмотренные частью первой настоящей статьи, применяются при отсутствии отягчающих обстоятельств, названных в статье 64 настоящего Кодекса».
Представляется, что внесение в УК названных изменений и дополнений будет способствовать повышению эффективности уголовно-правового запрета и справедливому применению уголовной ответственности за совершение рассматриваемой категории уголовных дел.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Глистин, В.К. Курс советского уголовного права: в 5 т. / Ленингр. гос. ун-т. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1981. — Т. 5 / В.К.Глистин [и др.]; отв. ред. Н.А.Беляев. — 654 с.
2. Кузьмина, А.С. Борьба с автотранспортными преступлениями: учеб. пособие / А.С.Кузьмина. — Омск: Изд-во Омской высшей школы милиции МВД СССР, 1981. — 60 с.
3. Коняев, В.П. Состояние опьянения — транспортные преступления — уголовная ответственность / В.П.Коняев. — Т.: Узбекистан, 1992. — 120 с.
4. Тяжкова, И.М. Неосторожные преступления с использованием источников повышенной опасности / И.М.Тяжкова. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. — 275 с.
5. Коробеев, А.И. Транспортные преступления / А.И.Коробеев. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. — 404 с.
6. Листратенко, П. Особенности ответственности за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств (ст. 317 УК). Отдельные вопросы / П.Листратенко // Суд. весн. — 2007. — N 4. — С. 30 — 37.
7. Правила дорожного движения: утв. Указом Президента Респ. Беларусь, 28 нояб. 2005 г., N 551 // Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. — 2005. — N 189. — 1/6961.
8. О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Беларусь [Электронный ресурс]: Закон Респ. Беларусь, 23 апр. 1992 г., N 1617-XII.
9. Коржанский, Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны / Н.И.Коржанский. — М.: Акад. МВД СССР, 1980. — 248 с.
10. Уголовное право России. Общая часть: учеб. / А.И.Бойцов [и др.]; под общ. ред. Н.М.Кропачева, Б.В.Волженкина, В.В.Орехова. — СПб.: Изд-во юрид. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2006. — 1064 с.
11. Кузнецова, Н.Ф. Избранные труды / Н.Ф.Кузнецова. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. — 834 с.