Легальное определение дарения приведено в ч. первой ст. 543 ГК 1998 г. (далее — ГК). Законодатель определил, что по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность, либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу, либо освобождает или обязуется освободить его от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
Несмотря на основополагающие начала (принципы) гражданского законодательства, проявляющиеся, прежде всего, в обеспечении равенства участников гражданских правоотношений, свободе граждан и юридических лиц заключать договоры, приобретать и осуществлять свои гражданские права своей волей и в своих интересах, устанавливать свои права и обязанности на основе договора и определять любые, не противоречащие законодательству, условия договора, применительно к отдельным субъектам права дарение в силу закона ограничивается либо запрещается.
Так, согласно императивным правилам, предусмотренным в ст. 546 ГК, не допускается дарение, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает установленного законодательством пятикратного размера базовой величины:
- от имени малолетних и граждан, признанных недееспособными, — их законными представителями;
- работникам лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений — гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан;
- государственным служащим в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей;
- в отношениях между коммерческими организациями.
Установление подобного запрета, казалось бы, входит в противоречие с приведенными выше принципами. Но это на первый взгляд. Более глубинный анализ норм позволяет сделать вывод, что указанная позиция законодателя основывается на исключении из общего правила, сформулированном в Основном Законе государства.
Поскольку человек, его права, свободы и гарантии их реализации объявлены Конституцией Республики Беларусь в качестве высшей ценности и цели общества и государства (ст. 2), установлена гарантированность прав и свобод граждан Беларуси, закрепленных в Конституции, законах и предусмотренных международными обязательствами государства (ст. 21), то, по общему правилу, эти права не могут быть ограничены. Ограничение прав и свобод личности в силу предписаний ст. 23 Основного Закона государства допускается только в случаях, предусмотренных законом, в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц.
Применительно к гражданскому законодательству приведенная конституционная норма получила закрепление в ст. 2 ГК через формулировку исключения из принципа недопустимости произвольного вмешательства в частные дела. Исключение из этого принципа составляют случаи, когда такое вмешательство осуществляется на основании правовых норм в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц.
Не входя в оценку определенной несогласованности положений ГК с Конституцией в части определения уровня правового основания для такого ограничения (в ГК указана правовая норма как таковая, тогда как в ст. 23 Конституции случаи ограничения должны быть предусмотрены законом), представляется, что случаи запрета на дарение, предусмотренные ст. 546 ГК, вполне «укладываются» в рамки оговоренного выше исключения.
И, действительно, если в первом случае, оговоренном в ст. 546 ГК, речь идет о защите интересов малолетних и граждан, признанных недееспособными, от действий их законных представителей по распоряжению принадлежащим подопечным имуществом, влекущих его уменьшение, то во втором — во главу угла поставлены моральные соображения. Не могут и не должны оправдываться с позиций морально-нравственных и правовых всяческие «подношения» работникам лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений супругом, родственниками граждан, находящимися в этих учреждениях на лечении, содержании и воспитании. Цель таких подношений слишком очевидна.
Вполне объяснимы и подходы законодателя к установлению запрета дарения в отношениях между коммерческими организациями. Здесь в качестве «объясняющего» обстоятельства выступает необходимость, прежде всего, защиты прав кредиторов коммерческой организации — дарителя, ее участников (если в таковом качестве выступает, например, общество или товарищество), собственника, учредившего данную организацию. Причина запрета покоится в самой природе коммерческой организации: она создается в целях извлечения прибыли, это ее конститутивный признак, поэтому совершение коммерческой организацией безвозмездных сделок, направленных на уменьшение ее имущества, не может признаваться нормальным.
Гражданский закон о подарках государственным служащим
Особого анализа и оценки требует норма о запрете дарения, содержащаяся в п. 3 ст. 546 ГК — не допускается дарение, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает установленного законодательством пятикратного размера базовой величины, государственным служащим в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей.
Таким образом, из содержания приведенной нормы следует общее правило о недопущении дарения государственным служащим каких-либо подарков в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей. Из приведенного запрета на дарение сделано исключение в отношении обычных подарков, стоимость которых не превышает установленного законодательством пятикратного размера базовой величины.
Указанная новелла впервые была введена в правовое поле в ходе последней кодификации гражданского законодательства, проводимой в большинстве постсоветских республик на базе Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г. и Модельного гражданского кодекса, одобренного Межпарламентской ассамблеей государств — участников СНГ.
Нельзя отрицать тот факт, что допущение гражданским законом дарения государственным служащим обычных подарков вызвало резко негативную оценку со стороны отдельных правоведов.
В частности, Л.Д.Гаухман отмечает, что дача, получение такой мелкой взятки (имеется в виду взятка стоимостью, не превышающей пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда — примечание мое: В.П.) не признается даже гражданским правонарушением и тем более преступлением. По его утверждению, эта норма — «лазейка», если не огромная «дыра», для ухода должностных лиц от уголовной ответственности за получение взятки, ибо они могут дать практически неопровержимые показания, что их сознанием охватывалось получение подарка лишь на сумму, не превышающую пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда (см. Гаухман Л.Д. Коррупция и коррупционные преступления / Законность. 2000. N 6. С. 5).
Не нашла понимания позиция законодателя и в среде цивилистов (прежде всего, российских), отдельные представители которых выступили с собственной оценкой введенного Гражданским кодексом нововведения.
Считая допущение дарения государственным служащим обычных подарков одиозным явлением, А.Эрделевский пишет, что это разрешение декриминализует предусмотренные ст. 290 и 291 УК РФ деяния — получение и дачу взятки, если ее предметом является обычный подарок, поскольку ст. 575 ГК РФ конституирует дарение обычного подарка государственному служащему, причем не из личных симпатий, а в связи с исполнением последним служебных обязанностей (при отсутствии вымогательства такого подарка), в качестве правомерного действия, что исключает квалификацию этого действия как преступного. Более того, по мнению указанного автора, оказывается декриминализованным и неоднократное получение, и дача взятки в виде обычных подарков (ч. четвертая ст. 290 и ч. вторая ст. 291 УК РФ), поскольку неоднократное совершение правомерных действий также не может образовывать объективную сторону состава преступления, как и однократное. А это, считает указанный автор, практически снимает какой-либо верхний предел совокупного размера взяток в виде обычных подарков. «Не хотелось бы предполагать, — пишет он, — наличие у законодателя именно такого намерения — покровительства взяткодателям и взяткополучателям — при разработке закона, однако разумно обосновать наличие какого-либо иного намерения не представляется возможным». Наконец, этот автор обращает внимание еще на одно обстоятельство, суть которого сводится к следующему: в ходе последней кодификации гражданского законодательства широко использовался опыт законодательного регулирования стран Западной Европы, но аналогов ст. 575 ГК РФ в Германском Гражданском Уложении (многие институты и отдельные нормы которого были использованы в качестве своеобразной модели) не имеется. На этом основании сделан очередной вывод, что редакция ст. 575 ГК РФ «с полным правом может быть отнесена к результатам свободного от воздействия цивилизованных иностранных веяний творчества российского законодателя» (Эрделевский А. Прощение долга и договор дарения / Российская юстиция. 2000. N 3)
Процитированный автор попытался таким образом дать оценку не только норме ГК, но и установить причину ее введения в правовое поле, а также выявить «отцов-прародителей». Выводы в итоге сделаны более чем эмоциональные. Однако вернемся и к другим, менее острым, но от этого не менее критическим суждениям.
Оценивая ст. 575 ГК РФ, О.В.Елисеев пришел к выводу, что ряд запретов на получение подарков закон связывает с особенностями профессионального статуса одаряемого лица, пытаясь таким образом бороться со злоупотреблениями работников социальной сферы и государственного управления (п. 2 и 3 ст. 575 ГК). В то же время автор подчеркивает, что ст. 575 ГК может оказать влияние на практику применения уголовного законодательства, в частности, на толкование понятия «взятка». «Ведь по смыслу этой статьи, — утверждает он, — дарение чиновнику обычного подарка небольшой стоимости (не дороже 5 МРОТ) во всех случаях является правомерным действием» (см. Гражданское право. Учебник. Часть II. / ПРОСПЕКТ, 1997. С. 127). На такой же позиции стоит и ряд других авторов.
Профессор А.Ю.Кабалкин, в свою очередь, комментируя ст. 575 ГК РФ, сослался на ст. 11 Закона «Об основах государственной службы Российской Федерации», установившую ограничения, связанные с государственной службой, а также гл. III указанного Закона, определяющую правовое положение государственного служащего, которыми, по мнению автора, более широко раздвинуты границы действий, которые не вправе совершать государственный служащий, в частности, получать от физических и юридических лиц вознаграждения (подарки, денежное вознаграждение, ссуды, оплату развлечений, отдыха, транспортных расходов и иные вознаграждения, связанные с исполнением должностных обязанностей, в том числе после выхода на пенсию). В то же время А.Ю.Кабалкин делает общий вывод, что перечисленные правила не распространяются на так называемые обычные подарки, умеренная стоимость которых установлена в законе (см. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. проф. Т.Е.Абовой и А.Ю.Кабалкина. — М.: Юрайт-Издат, Право и закон, 2002. С. 214).
Гораздо меньше внимания указанной проблеме уделено в отечественной литературе. На основе ее изучения главный специалист управления республиканской прокуратуры по борьбе с коррупцией в государственных органах А.М.Клим заметил, что авторский коллектив первого издания Комментария к Гражданскому кодексу Республики Беларусь под ред. В.Ф.Чигира, комментируя гл. 32 ГК «Дарение», даже «не затронул вопроса, связанного с коллизией норм УК и ГК». Не дана, — подчеркнул далее автор, — оценка и не озвучены предложения по преодолению этого противоречия и в последующих изданиях (см. Клим А.И. Сувенир. Подарок. Взятка. / ЭБД «КонсультантПлюс»).
Являясь автором комментария указанной главы в отмеченном выше издании постатейного комментария, вышедшего в 2003 году, а также последнего Комментария, вышедшего в 2005 году (см. Комментарий к Гражданскому кодексу Республики Беларусь с приложением актов законодательства и судебной практики (постатейный): В 3 кн. Кн. 2. Разд. III. Общая часть обязательственного права. Разд. IV. Отдельные виды обязательств (главы 30 — 50). Отв. ред. и рук. автор. коллектива д-р юрид. наук, засл. юрист БССР В.Ф.Чигир.- Мн.: Амалфея, 2005. С. 520 — 531), принимаю упрек непосредственно в свой адрес, хотя, по большому счету, вряд ли такое «упущение» целиком лежит на совести авторов, комментирующих закон. Изложение различных точек зрения по той или иной проблеме, подробный анализ положительных и отрицательных сторон тех или иных позиций, выводы и предложения по результатам анализа характерны больше для монографической литературы, научных статей, нежели комментария.
Тем не менее трудно не согласиться с утверждением, что с включением в гл. 32 ГК ст. 546, содержащей перечень категорий субъектов, от имени которых дарение запрещается, за исключением обычных подарков, возник вопрос о том, как соотносить нормы УК, касающиеся взятки, и нормы ГК, допускающие дарение обычных подарков государственным служащим.
Попробуем изложить собственную позицию по обозначенной проблеме, прежде всего, с позиций цивилистики и законодательства о государственной службе.
О сувенирах и подарках … сквозь призму соотношения норм частного и публичного права
Вначале попытаемся ответить на вопрос, так есть ли коллизия между соответствующими нормами ГК и УК? Использование указанного термина многочисленными авторами еще не есть очевидное доказательство того, что коллизия на самом деле имеет место.
Прежде всего, уясним, что понимает под коллизией законодатель? Закон «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» рассматривает коллизию как противоречие (несоответствие) норм действующих нормативных правовых актов, регулирующих одни и те же общественные отношения (ст. 1).
Таким образом, ответа требует вопрос, а регулирует ли ст. 546 ГК и ст. 430 УК одни и те же общественные отношения? Очевидно, что нет. Более того, смеем утверждать, что нормативные предписания (в указанной части) Гражданского и Уголовного кодексов даже не пересекаются.
Начнем, казалось бы, с очевидного. Гражданское законодательство — это, прежде всего, отрасль частного права, тогда как уголовное законодательство — отрасль публичного права.
Предмет гражданско-правового регулирования определен в ст. 1 ГК — это правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, прав на результаты интеллектуальной деятельности, отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, или с их участием, договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и связанные с ними неимущественные отношения. Ст. 546 ГК, как включенная в гл. 32 ГК «Дарение», призвана регулировать отношения, складывающиеся в гражданско-правовой сфере, охватываемые по своей сущности договором дарения.
Обратимся к УК: он определяет, какие общественно опасные деяния являются преступлениями, закрепляет основания и условия уголовной ответственности, устанавливает наказания и иные меры уголовной ответственности, которые могут быть применены к лицам, совершившим преступления, а также принудительные меры безопасности и лечения в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния (ч. 1 ст. 1). Состав преступления, именуемый как получение взятки, определен в ст. 430 УК.
Позволим сослаться еще на один постулат, известный каждому юристу: к имущественным отношениям, основанным на административном и ином властном подчинении одной стороны другой, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством (п. 4 ст. 1 ГК).
Следовательно, гражданское законодательство не вмешивается (и не должно вмешиваться!) в регулирование отношений, складывающихся в уголовно-правовой сфере.
Поэтому абсолютно прав В.В.Витрянский, который утверждает, что положения ГК об обычных подарках социальным работникам и государственным служащим не имеют никакого отношения ни к понятию взятки, ни к уголовной ответственности взяткодателей и взяткополучателей (см. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: «Статут», 2003. С. 362).
Статус государственных служащих определяется, прежде всего, Законом «О государственной службе в Республике Беларусь». Указанный Закон закрепляет не только права и обязанности государственного служащего, но и ограничения.
Среди ограничений, связанных с государственной службой, предусмотренных ст. 22 указанного Закона, назван запрет государственному служащему принимать от физических и юридических лиц любые, не предусмотренные законодательством, вознаграждения, включая подарки, в связи с исполнением служебных обязанностей, за исключением сувениров. Полученные в связи с исполнением служебных обязанностей сувениры, стоимость которых превышает установленный Правительством Республики Беларусь размер, передаются в доход государства или используются в установленном законом порядке.
Из приведенной формулировки нормы ст. 22 Закона «О государственной службе в Республике Беларусь» о запрете на подарки, независимо от их размера, если эти подарки имели место в связи с исполнением служебных обязанностей, по крайней мере, можно сделать следующие выводы.
Вывод первый: действие запрета на получение государственным служащим вознаграждений, включая подарки, не распространяется на сувениры.
К сожалению, и по сегодняшний день ни максимальный размер стоимости сувенира, которым бы предопределялись последующие действия государственного служащего по распоряжению сувениром, ни порядок его использования законодательством не установлен, что порождает на практике неразрешимые вопросы с квалификацией содеянного.
Прежде всего, не будем забывать, что сувенир — это тот же подарок, точнее — подарок на память (от фр. souvenir). Второе значение сувенира — это вещь, связанная с воспоминаниями (память о посещении страны, какого-нибудь места). Именно такое значение этого понятия приводится в Словаре иностранных слов (М., ЮНВЕС, 1996. С. 666), а также С.И.Ожеговым и Н.Ю.Шведовой в Толковом словаре русского языка (2-ое изд., исправленное и дополненное. — М., АЗЪ, 1995. С. 766).
Вывод второй: запрет введен на любые вознаграждения, включая подарки, не предусмотренные законодательством (еще раз подчеркнем, что о сувенирах в данном случае речь не идет, о них говорится в другой части нормы). Следовательно, используя такую формулировку редакции нормы, законодатель одновременно имел в виду, что законодательством в принципе может быть предусмотрена возможность получения государственным служащим вознаграждений, включая подарки.
Что же это могут быть за случаи легального получения вознаграждений? Полагаем, что один из таких случаев, оговаривающих возможность получения обычных подарков небольшой стоимости (до 5 базовых величин), и приведен в п. 3 ст. 546 ГК. Именно в этой части отсылочная норма Закона «О государственной службе в Республике Беларусь» «пересекается» с нормами ГК, содержащими регулирование соответствующих отношений и раскрывающими позицию законодателя.
Но еще раз отметим, что ГК допускает обычные подарки в сфере гражданско-правовых отношений. Ст. 22 Закона «О государственной службе в Республике Беларусь» не исключает (и не может исключить!) получение государственными служащими подарков по случаю дня рождения, юбилейной даты трудовой, творческой деятельности от друзей, коллег по работе. Указанные отношения по своей природе не являются публично-правовыми, они носят гражданско-правовой характер и поэтому являются объектом регулирования норм Гражданского кодекса.
Известный российский ученый-цивилист А.Л.Маковский, руководитель рабочей группы по подготовке Гражданского кодекса, один из руководителей Исследовательского центра частного права при Президенте Российской Федерации, которому принадлежит большая заслуга в возрождении многих институтов цивильного права в соответствии с их предназначением в современном обществе, отмечает, что при применении норм, содержащихся в п. 2 и 3 ст. 575 ГК РФ (п. 2 и 3 ст. 536 ГК Республики Беларусь — примечание мое. — В.П.), следует иметь в виду, что в них речь идет о чисто гражданско-правовых отношениях и они ни в коей мере не отменяют запреты принимать подарки, установленные для определенных категорий лиц нормами публичного (уголовного, административного) права. По утверждению А.Л.Маковского, с которым нельзя не согласиться, нормы законов, которые определяют статус государственного служащего, обязательны к применению во всех отношениях, где лицо выступает в этом качестве, а в некоторых случаях — и за пределами этих отношений (по Федеральному закону от 5 июля 1995 г. «Об основах государственной службы Российской Федерации» — и «после выхода на пенсию»). Поэтому правило, содержащееся в п. 3 ст. 575 ГК и являющееся дополнительным ограничением, охватывает лишь узкую сферу отношений, когда подарки государственным служащим делаются от коллег по работе или организации, в которой они работают (по поводу юбилея, присвоения почетного звания, завершения государственной службы и т.п.). Равным образом, упомянутые правила ГК не отменяют и не могут отменять нормы уголовного законодательства об ответственности за взятку (см. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (часть вторая) (под ред. О.М.Козырь, А.Л.Маковского, С.А.Хохлова. МЦФЭР, 1996. С. 313).
Следует тем не менее признать, что действующая редакция п. 3 ст. 546 ГК Республики Беларусь, аналогичная редакции п. 3 ст. 575 ГК РФ, не дает четкого ответа на возникающие на практике вопросы, в каких же случаях все-таки допускается дарение подарков государственным служащим?
По утверждению судьи Верховного Суда Республики Беларусь В.Л.Калинковича, в Гражданском кодексе не раскрыто понятие «обычный подарок», которое использовано в данной статье, что и вызывает на практике сложности в ее применении (см. Калинкович В.Л. Некоторые вопросы уголовной ответственности за взяточничество / Право Беларуси. 2003. N 22(46). С. 71).
Приведенное суждение нуждается в пояснении.
Действительно, в ст. 546 ГК законодатель употребил выражение «за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает установленного законодательством пятикратного размера базовой величины». Практически аналогичная формулировка использована в ст. 575 ГК РФ, а также в ст. 542 Модельного гражданского кодекса. Определяется ли в таком случае понятие «обычный подарок» только его стоимостью? Или же стоимость характеризует только цену подарка, а определение «обычный» обладает какой-то дополнительной смысловой нагрузкой и поэтому нуждается в отдельном разъяснении?
В законодательстве, регулирующем соответствующие правоотношения, какие-либо дефиниции этого понятия отсутствуют, что не делает чести нашему законодателю, ибо прав был Р.Декарт, когда утверждал: определяйте значение слов, и вы избавите свет от половины его заблуждений.
Обратимся в таком случае к толковым словарям. В.Даль слово «обычный» (как одно из значений слова «обыкать») разъясняет как «привычный, принятый, усвоенный, обиходный» (см. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х томах. Том 2. СПб.: «Диамант», 1998. С. 637). В Русском толковом словаре под словом «обычный» в его первом значении понимается «такой, как всегда, постоянный, привычный»; во втором — «ничем не примечательный, не выделяющийся среди других» (Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. — 3-е изд., испр. и доп. М., Рус. яз., 1994. С. 372).
Очевидно, что разъяснение какого-либо понятия в филологическом смысле не может заменить собой уяснение содержания этого понятия в юридическом аспекте для целей конкретного правового предписания. Но тем не менее из приведенного можно сделать вывод, что обычность подарка не может сводиться только к его стоимости.
Применительно к ст. 546 ГК обычный подарок мог быть разъяснен через указание возможных случаев, когда дарение государственному служащему обычного подарка воспринималось бы в качестве общепринятого, привычного жеста, не выделяющегося среди других, себе подобных, и не входящего в противоречие с морально-нравственными устоями общества. Практика, в принципе, с этими случаями определилась — это дарение подарков по случаю дня рождения, иной памятной или юбилейной даты, при проведении протокольных мероприятий, при отсутствии при этом какой-либо обусловленности, связанной с выполнением государственным служащим своих должностных обязанностей либо использованием служебных полномочий.
Приведенный выше перечень случаев дарения «по поводу» не может быть исчерпывающим. Жизнь гораздо богаче нормативных установлений и разъяснений. Во всяком случае, представляется, что в перечень таких случаев возможного дарения вполне «вписывается» и дарение коробки конфет или цветов, когда с позиций культурно-нравственных традиций имеется настоятельная необходимость подчеркнуть праздничность, торжественность ситуации, ее особую значимость для дарителя (в первую очередь!).
Букет, врученный молодым специалистом руководителю структурного подразделения государственного органа, под началом которого он проходил стажировку, по ее завершении, подчеркивает только торжественность момента и ее значимость для стажера. Конечно же, такой подарок с позиций гражданского права является обычным подарком. Аналогичная ситуация складывается и в случаях дарения букетов цветов экзаменаторам после сдачи экзаменов. Признание такого подарка взяткой очевидно входит в противоречие с устоявшимися культурно-нравственными, морально-этическими традициями и ценностями, основанными на благоприятном восприятии обществом скромных проявлений чувств уважения, признательности, дружбы, адекватных поводу или случаю.
Вместе с тем очевидно, что введенное гражданским законом исключение из правила о запрете дарения государственным служащим (п. 3 ст. 546 ГК), касающееся обычных подарков, стоимость которых не превышает пятикратного размера базовой величины, не следует понимать расширительно. Указанное исключение в виде возможности дарения государственным служащим обычных подарков действует только в сфере гражданско-правовых отношений и не «работает» в сфере публичного права, а, следовательно, опасения, что приведенной нормой ГК декриминализуется взятка в виде обычного подарка, беспочвенны.
Главным признаком, отличающим дарение в гражданско-правовых отношениях от «дарения» в публично-правовых отношениях, выступает безвозмездность. От одаряемого даритель не вправе ждать какого-либо встречного предоставления, в чем бы оно не выражалось.
В связи с этим встает вопрос другого плана, который несколько выходит за рамки настоящего исследования, но который тем не менее косвенным образом связан с получением государственным служащим сувениров.
Как уже было отмечено выше, исходя из содержания п. 1.8 ст. 22 Закона «О государственной службе в Республике Беларусь» следует сделать вывод, что сувениры, стоимость которых не превышает установленный Правительством предельный размер, могут быть обращены государственным служащим в свою собственность (сегодня мы можем только предполагать, какова будет величина этого предельного размера: с использованием аналогии, допустим те же 5 базовых величин). Еще раз напомним, что в данном случае речь идет о сувенире как подарке на память.
Смоделируем в таком случае гипотетическую ситуацию. Должностному лицу контролирующего органа, осуществляющему проверку финансово-хозяйственной деятельности коммерческой фирмы, директор данной фирмы преподнес уникальное художественное изделие местных мастеров. Как оценить такие действия? Как сувенир-подарок на память о пребывании в городе, известном своим историческим прошлым, либо как дачу (получение) взятки?
Критерия, которым можно было бы руководствоваться, применив ст. 22 Закона «О государственной службе в Республике Беларусь», нет. Гражданский кодекс в данном случае неприменим, поскольку речь идет об отношениях, не вполне укладывающихся в рамки дарения «по случаю», напрямую связанному с личностью одаряемого (дня рождения, иной юбилейной даты, другого повода, когда дарение воспринималось бы с морально-нравственных позиций как дар от «чистого сердца», безо всякой цели и умысла на что-то), да и стоимость дара явно превышает предельно допустимые размеры обычного подарка.
Обратимся в таком случае к специальному законодательству о борьбе с коррупцией.
В соответствии со ст. 8 Закона от 26 июня 1997 г. «О мерах борьбы с организованной преступностью и коррупцией» с целью недопущения коррупции лицам, подпадающим под действие указанного Закона, запрещается получение подарков в связи с исполнением служебных обязанностей, за исключением символических знаков внимания и символических сувениров при проведении протокольных и иных официальных мероприятий. (К слову сказать, согласно ст. 22 проекта Закона «О борьбе с коррупцией», принятому Палатой представителей Национального собрания Республики Беларусь 14 декабря 2005 года в первом чтении, коррупционным правонарушением признается принятие имущества (подарков) или другой выгоды в виде услуги в связи с исполнением служебных обязанностей государственным должностным или приравненным к нему лицом либо иностранным должностным лицом, за исключением сувениров, вручаемых при проведении протокольных и иных официальных мероприятий, обычных подарков, стоимость которых не превышает установленного законодательством размера).
В п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26 июня 2003 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве» (НРПА. 2003. N 77. 6/370) разъясняется, что не является получением взятки принятие должностным лицом сувениров и подарков при проведении протокольных и иных официальных мероприятий, а равно подарков по случаю дня рождения и праздников, если они были вручены должностному лицу без какой-либо обусловленности вознаграждения соответствующими действиями по службе. Если же будет установлено, что под видом подарка передавалась взятка за использование должностным лицом своих служебных полномочий в интересах лица, вручившего подарок, то содеянное квалифицируется как взяточничество независимо от стоимости предмета взятки.
Таким образом, исходя из данного Верховным Судом разъяснения, можно сделать вывод, что подарок от взятки отличает, прежде всего, отсутствие обусловленности вознаграждения соответствующими действиями должностного лица по службе. В определенных случаях значение может иметь и повод для вознаграждения.
Если в приведенной гипотетической ситуации будет установлено, что подарок был вручен должностному лицу накануне проводимой им проверки в надежде, что проверяющий не обратит внимания на имеющиеся нарушения и по итогам проверки составит благоприятную для субъекта хозяйствования справку, налицо взятка-подкуп. При этом не имеет значения, в чьих интересах действовал директор фирмы: в своих собственных либо в интересах возглавляемой им фирмы.
Предположим, что вручение подарка никакими возможными действиями (бездействием) должностного лица не было обусловлено. Например, подарок был вручен уже после проведения проверки и составления соответствующей справки по ее результатам. Более того, установлено, что проверяющее лицо никоим образом не влияло (и не пыталось влиять) на принятие компетентным органом решения по итогам проверки.
На первый взгляд, казалось бы, говорить о взятке не приходится. Но нельзя упускать из поля зрения то обстоятельство, что, вручая подарок, даритель каким-то образом может питать себя надеждой на благоволение этого контролера в будущем. Не будет ли тогда такой дар «с прицелом на будущее» банальнейшей взяткой?
Если в гражданско-правовой сфере эфемерная надежда на благоприятный для дарителя ответный жест со стороны одаряемого правового значения не имеет (можно говорить лишь о морально-нравственном аспекте такого дарения «с расчетом»), то в сфере государственной, публичной службы одаривание государственного служащего после совершения им действий, даже не выходящих за пределы служебных полномочий, но с ожиданием ответного благоволения к дарителю, благорасположения с его стороны, ставит под сомнение «честность» такого государственного служащего в глазах окружающих. И если с позиций уголовного закона одного факта дачи-получения такого «подарка» мало, необходимо еще доказать умысел со стороны дающего (берущего) на дачу (получение) взятки, то с позиций морально-нравственных такое «одаривание» государственных служащих в связи с исполнением ими служебных обязанностей явно бросает тень на государственную службу.
Поэтому представляется, что при отграничении подарков, вручаемых государственному служащему в рамках гражданско-правового договора дарения от пограничных действий, лежащих в сфере действия публичного права, необходимо руководствоваться следующим.
Во-первых, должна быть налицо бескорыстность подарка (вознаграждения), не обусловленная совершением (либо ожиданием совершения) должностным лицом каких-либо действий (бездействия) по службе в пользу дарителя. Получение подарка, врученного государственному служащему с намеком на ожидаемое благоволение по службе, непринятие мер за допущенный проступок, совершение иного действия (бездействия), в котором заинтересован даритель либо представляемое им лицо, следует однозначно квалифицировать как получение взятки.
Во-вторых, должна отсутствовать причинная обусловленность между получением подарка (вознаграждения) и осуществлением государственным служащим в интересах дарителя или представляемых им лиц своих служебных обязанностей, использованием служебных полномочий. Подарок вручается по поводу дня рождения одаряемого, иной знаменательной, памятной даты, а не в связи с должностным положением лица, его действием (бездействием), обусловленным служебными обязанностями либо с использованием служебных полномочий. Представляется, что именно такой смысл заложен в формулировку нормативных положений гражданского закона: недопущение дарения государственным служащим в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей (п. 3 ст. 546 ГК) и возможность дарения (как исключение), если речь идет об обычном подарке, не превышающем установленной законом стоимости.
Объективная сторона получения взятки предполагает обязательное наличие таких признаков как принятие должностным лицом материальных ценностей либо приобретение выгод имущественного характера, предоставляемых ему исключительно в связи с занимаемым должностным положением, за покровительство или попустительство по службе, благоприятное решение вопросов, входящих в его компетенцию, либо за выполнение или невыполнение в интересах дающего взятку или представляемых им лиц какого-либо действия, которое это лицо должно было или могло совершить с использованием своих служебных полномочий (ч. первая ст. 430 УК).
По мнению профессора Н.А.Лопашенко, взяточничество, как коррупционное преступление, является, по сути, сделкой; в нем наиболее очевиден возмездный обмен благами, выгодами, преимуществами. В большинстве случаев этот обмен обусловлен между сторонами сделки заранее, причем не имеет значения, до или после совершения взяткополучателем обещанных действий, и встречный характер передачи вещи, права, встречное обязательство, исключающие договор дарения, выражены вполне отчетливо (см. Лопашенко Н.А. Взяточничество: проблемы квалификации / Правоведение. 2001. N 6. С. 111).
Еще раз отметим, что конститутивный признак дарения — его безвозмездность. Указанный признак означает, что даритель не только не получает никакого встречного удовлетворения, но и не рассчитывает (не вправе рассчитывать) на такое удовлетворение.
При этом в случаях, когда возникает сомнение в том, является ли соответствующая сделка дарением или она носит возмездный характер, в силу указания ст. 393 ГК следует предполагать возмездность, если только из законодательства, содержания или существа отношений не вытекает иное. Наличие доказательств, подтверждающих безвозмездность отношений, при условии соблюдения других требований закона, исключает квалификацию сделки как получение либо дачу взятки.
Получение взятки как преступную сделку отличает, таким образом, получение должностным лицом материальных ценностей либо выгод имущественного характера, которые предоставляются ему исключительно в связи с занимаемым должностным положением, за использование служебных полномочий в интересах лица, давшего (пообещавшего дать) соответствующее вознаграждение.
При этом для получения взятки в ее «классическом» варианте характерна обусловленность совершаемых должностным лицом действий (бездействия) получением вознаграждения (наличие соответствующей договоренности). В таком случае время получения вознаграждения — до или после совершения требуемого действия — значения не имеет.
Ситуация выглядит проще, когда договоренность либо взятка предшествует действию (бездействию) должностного лица в интересах взяткодателя.
Гораздо больше вопросов возникает, когда такая договоренность отсутствует, то есть соответствующее поведение должностного лица не обусловлено заранее получением вознаграждения. Более того, ситуация усугубляется, когда поведение в принципе не было сопряжено с нарушением должностным лицом своих обязанностей по службе, то есть когда действия должностного лица, за которые было получено вознаграждение, были абсолютно законными. Что здесь имеет место: бескорыстный подарок или взятка-благодарность?
К слову сказать, по данному вопросу нет единой точки зрения. Достаточно в связи с этим обратиться к специальной литературе.
Так, по мнению В.М.Хомича, одного из известнейших белорусских ученых в области уголовного права, когда вознаграждение за служебные действия вручается после их совершения, и оно не было предварительно обусловлено соответствующим поведением должностного лица, вопрос о наличии состава получения взятки зависит от того, законными или незаконными были по службе действия, совершенные в интересах лица, давшего вознаграждение. Если вознаграждение было получено должностным лицом в знак благодарности за совершенные по службе законные действия (должностное лицо должно было таким образом поступить в отношении заявителя), содеянное не образует состава получения взятки (см. Комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф.Ахраменка, Н.А.Бабий, А.В.Барков и др. Под общ. ред. А.В.Баркова. — Мн.: Тесей, 2003. С. 1079).
Довод «против», который сложно оспорить, разделяемый как учеными, так и практиками, что и при взятке-благодарности за уже учиненное действие, входившее в круг обязанностей публичного лица, подрываются важнейшие устои государственной службы, а поэтому ни о каком снисхождении, а уж тем паче об освобождении от уголовной ответственности речи быть не может.
По глубокому убеждению автора, проблемы борьбы со взяточничеством, в том числе и основанные на неоднозначном понимании и применении норм гражданского законодательства, касающихся дарения государственным служащим малоценных подарков, требуют комплексных подходов и не могут быть сведены только к совершенствованию норм гражданского либо уголовного законодательства. Проблема требует исследования, прежде всего, в историческом контексте.
Было бы глубоко ошибочным утверждать, что проблема отграничения подарка от взятки возникла только с проведением очередной кодификации гражданского законодательства и включением в ГК нормы ст. 546 ГК, допускающей дарение государственным служащим обычных подарков. Вследствие введения указанной нормы проблема высветилась на законодательном уровне, когда появилась возможность упрекнуть законодателя в чрезмерной лаконичности изложения, в то время как более предпочтительной была бы описательная диспозиция, что в конечном итоге и было в определенной степени восполнено Пленумом Верховного Суда в п. 20 постановления от 26 июня 2003 г. N 6 (см. выше).
Из истории вопроса
Проблема отграничения подарка от взятки возникла еще в недрах зарождения борьбы с мздоимством и лихоимством чиновников. Попытки ее разрешения предпринимались на протяжении всей истории развития права, прежде всего, уголовного. Достаточно в этой связи обратиться к первоисточникам царской России.
Впервые наказание за взятки упоминается более чем в десяти статьях Судебника 1550 г. В дальнейшем уголовная политика строилась по принципу маятника: от введения смертной казни за лихоимство чиновников по Указу Петра I от 24 декабря 1714 г. до отмены жалованья приказным людям Указом 1726 г., в соответствии с которым чиновникам велено было довольствоваться от дел по прежнему обыкновению от челобитчиков — кто что дает по своей воле, т.е. узаконения системы кормлений от должности. И только Указом Екатерины II от 18 апреля 1762 г. чиновникам вновь было установлено жалованье, а взяточникам угрожала смертная казнь (см. Законодательство первой половины XIX века. Под общ. ред. О.И.Чистякова. В 9 томах. Том 6. М. 1988. С. 390 — 391).
Российское уложение о наказаниях уголовных и исправительных (в ред. 1845 г.) признавало преступным получение должностным лицом «мзды», подарка как до учинения им действий по службе, так и после этого. Однако уголовная ответственность дифференцировалась. Более важным для ответственности чиновников и иных лиц, состоящих на службе государственной или общественной, признавалось то, законным или незаконным было поведение должностного лица, за которое он получал вознаграждение. Получение должностным лицом ценностей «без изъявления предварительного на то согласия» за действие, уже учиненное и не сопровождающееся нарушением служебных обязанностей, считалось наименее тяжким видом мздоимства, наказываемым денежным взысканием в размере двойной стоимости подарка (ч. 1 ст. 401 Уложения в ред. 1845 года) (См. там же. С. 276).
Нельзя не отметить, что данное законоположение нашло поддержку далеко не у всех юристов. Многие из них оспаривали обоснованность таких подходов законодателя, полагая, что оно создает опасность отнесения к взятке обычных «чаевых» и подарков, вызванных чувствами признательности, дружбы, вежливости, родственными отношениями.
В частности, Н.Неклюдов полагал, что взятка всегда должна носить характер подкупа и что ее необходимо отличать от дара. «Даже в том случае, — писал он, — если бы законодательство признало необходимым возбранить служащим прием каких бы то ни было проявлений благодарности или признательности, то и тогда нарушение сего формального запрета не могло бы быть рассматриваемо как взяточничество, а могло бы составлять лишь дисциплинарный проступок, преследуемый или безусловно, или с известными ограничениями» (цитируется по: Волженкин Б. О так называемой взятке-благодарности. Социалистическая законность. 1991. N 6. С. 48).
Аргументация сторонников точки зрения, озвученной Н.Неклюдовым, была настолько убедительной, что она была воспринята проектом нового Уголовного уложения. Правда, в ходе последующего обсуждения этого проекта возобладала позиция о необходимости сохранения уголовной ответственности служащих, получивших взятку, заведомо данную за уже учиненное ими действие, входившее в круг обязанностей по службе. Поэтому по Уголовному уложению 1903 г. это преступление наказывалось заключением в тюрьме на срок не свыше 6 месяцев.
Обосновывалось это тем, что и при взятке-благодарности нарушается начало безвозмездности служебного действия, являющегося объектом взяточничества, как одно из существенных условий государственной и общественной службы.
Что же касается опасности смешения взяточничества с получением «чаевых денег» и подарков, вызванных чувством признательности, уважения, расположения, то, по убеждению В.Н.Ширяева, наиболее известного дореволюционного исследователя проблем взяточничества, «преследуя взяточничество, законодатель имеет в виду оградить один из важнейших устоев государственной или общественной службы, а отнюдь не заглушить в гражданах чувство благодарности к тем или другим органам власти, которые пробудили это чувство честным исполнением возложенных на них обязанностей. Каждый вдумчивый судья сумеет прекрасно разобраться в обстоятельствах дела и отличить дозволенное от недопустимого» (Там же. С. 49).
И, наконец, завершая краткий экскурс в историю вопроса, отметим, что чрезвычайным законом от 31 января 1916 г. уголовная ответственность за получение взятки во всех ее разновидностях была значительно усилена.
В советский период уголовное законодательство на всем протяжении своего развития предусматривало ответственность за взяточничество вне зависимости от того, была ли это взятка-подкуп либо взятка-благодарность. Не устанавливает каких-либо особенностей уголовной ответственности за взятку-подкуп и взятку-благодарность и действующее уголовное законодательство.
О чем свидетельствует зарубежный опыт?
Очевидно, что исследование проблемы «подарок-взятка» во всех ее аспектах не может быть ограничено рамками одной правовой системы. В условиях процессов глобализации, унификации правового регулирования изобретение собственного велосипеда — дело малоперспективное, в связи с чем в деле борьбы со взяточничеством представляет интерес опыт других государств, если не в плане заимствования средств и методов борьбы, то хотя бы в плане определения направлений возможного законодательного регулирования, в том числе и в целях возможного прогнозирования последствий эффективности такого регулирования еще на стадии подготовки соответствующих законопроектов.
Не ставя перед собой цель досконального анализа подходов к решению проблемных вопросов в зарубежных государствах (что в принципе невозможно в рамках статьи), отметим лишь отдельные аспекты направлений развития правовой доктрины и законодательства в этой области на примере США.
В Кодексе этики правительственной службы, одобренном резолюцией Конгресса США N 175 (1958 год) содержится положение, предписывающее каждому лицу, находящемуся на правительственной службе, никогда не осуществлять дискриминации путем предоставления кому-либо специальных благ или привилегий как за вознаграждение, так и без него, и никогда не принимать для себя либо для своей семьи благ или подарков при обстоятельствах, которые могут быть истолкованы как воздействие на исполнение должностных обязанностей (см. Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты / Под ред. д.ю.н. проф. О.А.Жидкова — М.: Издательская группа «Прогресс». «Универс», 1993. С. 294).
В то же время в США имеют место подходы, согласно которым действие запретов на получение должностными лицами (федерального и штатного уровней) подарков не распространяется на:
- (а) вознаграждение, получение которого допускается по закону, или любое иное благо, на которое государственный служащий управомочен;
- (б) подарки или иные материальные блага, предоставляемые в связи с родством или иными личными, профессиональными или деловыми взаимоотношениями независимо от должностного положения получателя;
- (в) малозначительные блага, связанные с личными, профессиональными или деловыми контактами и не создающие серьезной опасности репутации должностных лиц.
Такие подходы нашли отражение, прежде всего, в уголовной доктрине. В частности, Примерным уголовным кодексом США, который является официальным проектом Института американского права, запрещаются подарки публичным служащим со стороны лиц, находящихся в их юрисдикции. При этом в ст. 240.5 Примерного уголовного кодекса сделана оговорка, что установленные данной статьей запреты не распространяются на получение публичными служащими законного вознаграждения, подарков или иных благ, предоставленных в связи с родством или иными личными, профессиональными или деловыми взаимоотношениями, а также малозначительных благ, связанных с личными, профессиональными или деловыми контактами и не содержащих серьезной опасности ущерба беспристрастности должностных лиц.
Уголовное законодательство отдельных штатов также определяет обстоятельства, при которых получение должностными лицами подарков или иных благ не рассматривается как взятка. Примером может служить уголовный закон штата Техас, в соответствии с которым в отношении должностных лиц не запрещено оказание таких услуг как оплата обедов, гостиницы, транспортных расходов или развлечений, если такие услуги оказываются должностному лицу, пребывающему в качестве гостя и о них сообщается в установленном порядке (см. Николайчик В.М. США: правовое регулирование этики официальных лиц. М., Институт США и Канады РАН, 1998. С. 37 — 38).
Исследуя проблемы коррупции, американский ученый С.Роуз-Аккерман пришел к выводу, что дать четкое определение взятки и подарка возможно только в культурном контексте. Если поведение, оцениваемое как коррупционное в данной стране (как следует из контекста — сообразно с культурными традициями. Примечание мое: — В.П.), рассматривается как приемлемая практика дарения или дачи чаевых, то его следует открыто легализовать. Если же такая практика чревата скрытыми или косвенными издержками, бремя которых несет население, эти издержки должны быть выявлены и оценены. При этом определения приемлемого поведения могут меняться по мере того, как люди будут получать больше информации о реальной цене своего толерантного отношения к взяточникам-политикам и взяточникам-госслужащим (см. Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. Причины, следствие, реформы: Перевод с английского. М.: Логос, 2003. С. 147).
Не собственным ли историческим и зарубежным опытом обусловлена позиция Межпарламентской ассамблеи государств — участников СНГ, одобрившая Модельный гражданский кодекс, содержащий норму о недопущении дарения государственным служащим в связи с исполнением ими служебных обязанностей, за исключением обычных подарков небольшой стоимости (п. 4 ст. 542)? Вопрос риторический.
Законодательство нуждается в совершенствовании
Рассматривая проблему совершенствования законодательства по затронутой теме, А.М.Клим предлагает вообще исключить п. 3 из ст. 546 ГК, так как, по его мнению, нормы гражданского права не должны регулировать служебные отношения государственных служащих и тем самым не создавать коллизионной ситуации (см. Клим А.М. Указанная работа).
В определенной мере указанным автором озвучено официозное мнение. Достаточно в связи с этим обратиться к проекту Закона «О внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс Республики Беларусь», подготовленному Минюстом.
Применительно к исследуемой проблеме проектом предлагается:
- во-первых, п. 3 из ст. 546 ГК исключить;
- во-вторых, дополнить указанную статью ч. второй следующего содержания: «Государственные служащие не вправе принимать от физических и юридических лиц любые, не предусмотренные законодательством, вознаграждения, включая подарки, в связи с исполнением служебных обязанностей, за исключением сувениров».
Анализ предлагаемой редакции поправок однозначно свидетельствует, что вместо поиска оптимального решения предлагается вариант, не снимающий проблему, поскольку приведенная редакция дополнения дословно воспроизводит норму п. 1.8 ст. 22 Закона «О государственной службе в Республике Беларусь», анализ которой уже приводился выше.
Означает ли исключение п. 3 ст. 546 ГК, что государственным служащим запрещается дарить подарки по случаю празднования юбилейных дат и т.п.? Очевидно, что нет, ибо проявление признательности, уважения, дружбы со стороны сослуживцев, друзей, родственников, выразившееся в поздравлении государственного служащего и вручении ему подарка по традиционно принятым и публично оглашаемым случаям при отсутствии обусловленности вознаграждения какими-либо действиями (бездействием) одаряемого по службе либо иной корыстной заинтересованности дарителя, запретить нельзя. Такой запрет был бы даже аморальным. Следовательно, такие ситуации будут иметь место, но они окажутся за пределами специального регулирования, с распространением на них общих правил гражданско-правовых норм о дарении.
Тем не менее следует признать, что без уточнения статьи 546 ГК не обойтись в силу не совсем корректного изложения редакции нормы, допускающей неоднозначность ее понимания, когда из общего правила, сформулированного в виде запрета дарения государственным служащим в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей, сделано исключение только по признаку стоимости подарка, что логически не исключает вывод о возможности дарения государственным служащим обычных подарков в связи с их должностным положением или в связи с исполнением служебных обязанностей.
Поэтому выход видится не в «подгонке» ст. 546 ГК к ст. 22 Закона «О государственной службе в Республике Беларусь» и тем более не в исключении пункта 3 из ст. 546 ГК (поскольку любые крайности в позиции законодателя вызывают и крайности в правоприменительной практике), а во введении в текст ст. 546 ГК критериев, которые бы позволяли оценивать случаи дарения подарков государственным служащим в качестве правомерных действий не только по стоимости дара (менее 5 базовых величин).
Во всяком случае представляется оправданным включить в ст. 546 ГК в качестве примечания к п. 3 следующее положение:
«Дарение государственным служащим обычных подарков допускается при проведении протокольных и иных официальных мероприятий, а равно по случаю дня рождения, юбилейных и памятных дат, иных праздников и торжественных мероприятий при отсутствии обусловленности вознаграждения какими-либо действиями (бездействием) одаряемого в связи с его должностным положением или в связи с исполнением им служебных обязанностей либо иной корыстной заинтересованности дарителя».
По мнению автора, предлагаемое дополнение представляет реальную возможность отграничить дарение как разрешенную сделку от дачи (получения) малоценной взятки не только по указанному в ст. 546 ГК размеру стоимости подарка — не более 5 базовых величин, но и по возможным случаям дарения, а также отсутствию причинной обусловленности дарения.
К слову сказать, указанные рассуждения лежат в плоскости ранее приведенных подходов к попыткам установления на законодательном уровне границы между законным и незаконным, дозволенным и преступным, определения критериев, позволяющих безусловно признавать дарение — дарением, а взятку — взяткой, без их искусственного смешения по признаку статуса получателя.
В заключение несколько слов о проблеме, которая лежит уже в плоскости совершенствования уголовного законодательства. Речь идет о законодательном установлении такого понятия, как малозначительность взятки.
Одна из последних таких попыток была, как известно, предпринята Межпарламентской ассамблеей государств — участников СНГ при принятии Модельного уголовного кодекса.
Пунктом 2 примечания к ст. 305 данного Кодекса предусмотрено, что не является преступлением в силу малозначительности и преследуется в дисциплинарном порядке получение публичным служащим имущества, права на имущество или иной имущественной выгоды в качестве подарка при отсутствии предварительной договоренности за уже совершенное действие (бездействие), не нарушающее служебных обязанностей лица, если стоимость подарка не превышает однократного минимального размера заработной платы, установленного законодательством.
Таким образом, Межпарламентская ассамблея указала на следующие критерии, которые позволяют декриминализовать указанное деяние:
- стоимость полученного подарка (в виде имущества, права на имущество либо иной имущественной выгоды) является незначительной;
- получение подарка имело место после уже совершенного действия (бездействия);
- указанное действие (бездействие) публичного служащего не нарушало его служебных обязанностей;
- подарок за совершенное действие (бездействие) получен публичным служащим при отсутствии предварительной договоренности.
Наконец, необходимо отметить, что, даже будучи «выведенным» из-под сферы действия уголовного закона, малозначительное деяние, совершенное публичным служащим, по смыслу ст. 305 Модельного уголовного кодекса преследуется в дисциплинарном порядке.
Укладывается ли дача (получение) такого малозначительного подарка-благодарности государственному служащему при отсутствии предварительной договоренности за уже совершенное государственным служащим правомерное действие (бездействие), не нарушающее его служебных обязанностей, в рамки п. 4 ст. 11 УК Республики Беларусь?
Представляется, что да. Такой вывод можно сделать на основании того, что статья 11 не содержит исключений в отношении каких-либо составов преступлений. Вместе с тем, учитывая, что данным правонарушением все-таки затрагиваются публичные интересы, норму о допустимости квалификации указанного выше деяния в качестве малозначительного следовало бы сформулировать непосредственно в гл. 35 УК, оговорив обязательность применения к совершившему его лицу мер дисциплинарного взыскания. При таких подходах можно было бы избавиться от искусственной криминализации деяний, подпадающих под «малозначительную взятку».
Но, как уже было отмечено, поставленная проблема далеко не столь однозначна и нуждается в серьезных криминологических исследованиях как относительно допустимости декриминализации получения (дачи) взятки в малозначительных размерах вообще, так и по кругу должностных лиц, деяния которых можно было бы признать малозначительными (при наличии всех других критериев, которые может установить законодатель).