Развитие белорусского национального уголовно-процессуального законодательства можно охарактеризовать как постоянный поиск оптимальной регламентации деятельности государственных органов и должностных лиц, а также других участников уголовного судопроизводства, направленный на эффективное решение задач, стоящих перед уголовным процессом. При этом должное внимание уделяется уже устоявшимся правовым институтам, модификации с учетом современных требований отдельных правовых норм, а также разработке новых положений.
Одной из таких новелл в уголовном процессе в перспективе может стать институт медиации. Закон Республики Беларусь от 12.07.2013 N 58-З «О медиации» (далее — Закон о медиации) создает для этого реальную правовую предпосылку.
По нашему мнению, медиацию можно рассматривать в трех значениях: общеупотребительном (бытовом), общеправовом и отраслевом (применительно к уголовному процессу — в уголовно-процессуальном).
Пример медиации первого вида — разрешение конфликта между двумя детьми взрослым человеком. Под медиацией в общеправовом смысле нами понимается один из возможных способов разрешения конфликта (спора) между двумя сторонами путем приглашения для этого постороннего лица — медиатора. Именно такой подход, как нам представляется, в настоящее время закреплен в Законе о медиации, где законодатель устанавливает возможность урегулирования споров в различных отраслях права, указывая при этом на единые подходы к их разрешению при помощи медиативного соглашения с участием сторон и медиатора.
О медиации в отраслевом значении можно говорить в тех случаях, когда права одной стороны были нарушены второй стороной в той или иной отрасли материального права и когда процедура примирения может протекать и протекает, как правило, в рамках примирения в соответствии с нормами процессуального права. Такая форма урегулирования широко распространена и характерна сейчас не только для иностранных государств, но и для Республики Беларусь в гражданском и хозяйственном праве.
Что же касается медиации в уголовно-процессуальном смысле, то мы в настоящее время являемся свидетелями процесса ее активного восприятия, формирования и появления в нашей стране.
Учение о медиации как правовосстановительной процедуре появилось в странах Европы и Америки в 70 — 80-х гг. прошлого столетия и за это время прошло путь от теоретического осмысления и обоснования до законодательного закрепления. В настоящее время она нашла свое место в уголовном процессе стран как с романо-германской, так и с англосаксонской правовой системой. Ее как альтернативу традиционному рассмотрению уголовных дел в суде и защищающую права и законные интересы пострадавшей стороны рекомендуют закреплять и широко использовать международно-правовые акты, например, утвержденные Резолюцией Экономического и Социального Совета Организации Объединенных Наций 2002/12 от 24.07.2002 «Об основных принципах применения программ реституционного правосудия в вопросах уголовного правосудия». О возможности применения медиации говорится и в Рекомендациях Комитета министров Совета Европы N R (99) 19 «О посредничестве по уголовным делам».
Следует отметить, что вопросам применения медиации в уголовном процессе Российской Федерации уделяется большое внимание. Это выражается в наличии множества научных статей, а также работ монографического характера и диссертационных исследований <1>.
<1> Арутюнян, А.А. Медиация в уголовном процессе: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.А.Арутюнян — М., 2012; Головко, Л.В. Институт уголовно-правовой медиации и его перспективы в Российской Федерации / Л.В.Головко // Закон. — 2009. — N 4; Максудов, Р.Р. Программы восстановительного разрешения конфликтов и криминальных ситуаций: от уникальных эпизодов к заживлению социальной ткани / Р.Р.Максудов. — М.: PRI, 2014. — 224 с.; Шиловская, А.Л. Повышение эффективности гражданского и уголовного процесса с помощью медиации / А.Л.Шиловская // Юрид. мир. — 2013. — N 10. — С. 47 — 50.
В Республике Казахстан процедура медиации уже закреплена в уголовно-процессуальном законодательстве, и практика ее применения, выявившая как положительные, так и отрицательные стороны, может быть учтена и использована в Республике Беларусь. Это касается существующей практики расширения перечня составов преступлений, по которым возможна медиация в Казахстане, когда наряду с преступлениями небольшой тяжести имеют место случаи применения медиации по более тяжким преступлениям. В Казахстане с учетом практики применения медиации расширили круг обвиняемых, совершивших тяжкие преступления, по которым может применяться медиация. К таким лицам были отнесены несовершеннолетние, беременные женщины, женщины, имеющие малолетних детей, а также несколько категорий мужчин, совершивших впервые тяжкое преступление. Закрепление такой нормы в законодательстве Республики Беларусь при введении медиации в уголовное судопроизводство, как нам представляется, может сыграть положительную роль.
В нашем государстве вопросам медиации также уделено большое внимание со стороны ученых и практиков. Это касается и медиации в уголовном процессе <2>. Авторами достаточно подробно были проанализированы вопросы законодательного закрепления и практики применения медиации в уголовном процессе США, Германии, Финляндии, Казахстана и других стран, а также возможности применения ее в уголовном праве и уголовном судопроизводстве Республики Беларусь. Были рассмотрены теоретические вопросы о процессуальных сроках проведения медиации, категориях дел, по которым она возможна, возможности принудительного исполнения медиативного соглашения и других последствиях его неисполнения и т.д.
<2> Каменков, В.С. Медиация в уголовном праве и уголовном процессе в Беларуси и иных странах (аналитический обзор) [Электронный ресурс] / В.С.Каменков // ИБ «КонсультантПлюс. Комментарии Законодательства Белорусский Выпуск» / ООО «ЮрСпектр». — Минск, 2016; Шилин, Д.В. Перспективы введения медиации в уголовный процесс [Электронный ресурс] / Д.В.Шилин // ИБ «КонсультантПлюс. Комментарии Законодательства Белорусский Выпуск» / ООО «ЮрСпектр». — Минск, 2016.
В соответствии с пунктом 1 ст. 2 Закона о медиации сферой его регулирования устанавливаются правоотношения, связанные с применением медиации в целях урегулирования споров, возникающих из гражданских правоотношений, в том числе в связи с осуществлением предпринимательской и иной хозяйственной (экономической) деятельности, а также споров, возникающих из трудовых и семейных правоотношений, если иное не предусмотрено законодательными актами или не вытекает из существа соответствующих отношений. При этом споры как конфликты двух сторон затрагивают права и законные интересы именно их. При этом они определяют способ разрешения спора: довести его до соответствующей судебной процедуры или решить с участием медиатора с последующим закреплением итогов переговоров в медиативном соглашении.
В п. 3 названной статьи говорится о действии Закона о медиации и в отношении медиации, которая проводится в рамках иных видов судопроизводства в случаях, предусмотренных законодательными актами.
В 2014 году группой депутатов Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь в соответствии с п. 33 плана подготовки законопроектов на 2014 год, утвержденного Указом Президента Республики Беларусь от 27.12.2013 N 572, был подготовлен проект закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Республики Беларусь по вопросу медиации». В нем, в частности, содержится проект новой главы 3-1 «Примирение с потерпевшим». Авторами проекта предлагалось в ч. 1 ст. 30-1 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь (далее — УПК) закрепить право потерпевшего и подозреваемого (обвиняемого) примириться при наличии условий, предусмотренных ч. 2 ст. 26 и п. 2 ч. 1 ст. 30 УПК, а в ч. 2 ст. 30-1 указать на обязанность органа, ведущего уголовный процесс, разъяснить потерпевшему и подозреваемому (обвиняемому) право на примирение, в том числе с участием в нем медиатора. С таким предложением нельзя согласиться по той причине, что в ч. 2 ст. 26 УПК перечислены преступления, которые относятся к делам частного обвинения и возбуждаются лицом, пострадавшим от преступления, его законным представителем или представителем юридического лица путем подачи заявления в суд. По данной категории уголовных дел потерпевший как участник уголовного процесса не фигурирует. По таким делам уже предусмотрено основание прекращения уголовного дела — за примирением лица, пострадавшего от преступления, с обвиняемым (п. 5 ч. 1 ст. 29 УПК). Что же касается права на примирение потерпевшего с подозреваемым (обвиняемым) в порядке, предусмотренном п. 2 ч. 1 ст. 30 УПК, то такое примирение является условием, но не основанием для освобождения лица от уголовной ответственности.
Вызывает недоумение то, что медиатора в ч. 1 ст. 30-3 УПК, предложенной проектом закона, называют специалистом, а также возможность приостановления производства по уголовному делу для примирения с потерпевшим, право дознавателя на прекращение производства по делу при примирении.
По результатам рассмотрения проекта закона по вопросу о медиации в постоянной комиссии по законодательству Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь с участием заинтересованных сторон он был признан несвоевременным.
Весной 2015 года депутатами Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь В.О.Черевач, Н.В.Гуйвик, И.А.Клещук, Л.С.Михальковой и Э.А.Сенькевичем был предложен еще один проект закона «О внесении дополнений и изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь по вопросу медиации». Они учли многочисленные замечания и предложения заинтересованных сторон по первому проекту. Вместе с тем представляется, что и второй проект закона не может быть принят парламентом и требует продолжения работы над ним. Соглашаясь с идеей распространения механизма медиации на уголовно-процессуальную сферу, сделаем ряд замечаний относительно содержания данного законопроекта.
Разработчики проекта закона предлагают дополнить ст. 6 УПК п. 14-1, в котором раскрывалось бы понятие медиативного соглашения: это соглашение, заключенное между потерпевшим и обвиняемым в порядке, предусмотренном законодательными актами, в целях примирения, возмещения и заглаживания причиненного вреда. При этом они упускают из виду то, что согласно их же редакции ч. 4 ст. 30-1 УПК примирение с несовершеннолетним обвиняемым либо с несовершеннолетним потерпевшим, а также лицом, признанным в установленном порядке недееспособным, осуществляется их законными представителями. С учетом этого мы полагаем, что в п. 14-1 ст. 6 УПК также должны быть указаны законные представители вышеперечисленных участников как стороны медиативного соглашения. Право законных представителей несовершеннолетних потерпевших и несовершеннолетних обвиняемых на участие в медиации также должно быть закреплено в ст. 57 УПК.
В проекте закона не раскрываются требования к содержанию медиативного соглашения, что, по нашему мнению, приведет к определенным трудностям на практике при введении медиации в уголовный процесс.
В ч. 2 ст. 30-1 УПК согласно законопроекту будет указано, что орган, ведущий уголовный процесс, обязан разъяснить потерпевшему и обвиняемому право на примирение, в том числе с участием медиатора. По смыслу изложенного для участников процесса сохраняется право выбора механизма примирительной процедуры: самостоятельно либо с участием медиатора. Однако в ст. 6 УПК предлагается примирение определить как состоявшееся на основе добровольного волеизъявления в порядке, предусмотренном УПК, урегулирование уголовно-правового конфликта между потерпевшим и обвиняемым путем заключения между ними медиативного соглашения. Полный анализ законопроекта показывает, что в нем почему-то детализирован только механизм примирения через медиацию, а второй вариант никак не рассматривается. При подобном подходе сохраняется проблема, связанная с процедурой реализации права на примирение.
В ч. 2 предлагаемой авторами законопроекта ст. 30-4 говорится о примирении с потерпевшим, которое влечет прекращение следователем с согласия прокурора, прокурором или судом производства по уголовному делу на основании п. 5 ч. 1 ст. 29 УПК либо п. 4 ч. 1 ст. 30 УПК. Следует отметить, что в настоящее время в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 30 УПК прекращение производства по уголовному делу в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим может иметь место только по решению (воле) названных в указанной норме лиц. Императивный характер ч. 2 ст. 30-4, предложенной разработчиками проекта закона, а также отсутствие каких-либо предложений по изменению редакции ч. 1 ст. 30 УПК позволяют говорить о возможности коллизии процессуальных норм.
Часть 3 ст. 30-4 УПК в проекте закона сформулирована следующим образом: «Если потерпевший или обвиняемый отказались от примирения либо оно не было достигнуто, то производство по уголовному делу продолжается в общем порядке». Таким образом, предполагается возможность отказаться не только от примирения, но и от уже заключенного и действующего соглашения по инициативе любого из его участников. Однако ни основания, ни порядок совершения данного действия в проекте не прописаны. Незащищенными, как видится, остаются права и интересы обвиняемого, который для заключения соглашения должен принять различные меры к заглаживанию причиненного преступлением вреда, о чем представить подтверждающие документы. По своей сути медиативное соглашение есть разновидность договора, заключение и исполнение которого должно быть обязательным для его участников.
Из ч. 4 предлагаемой ст. 30-4 УПК следует, что в случае невыполнения обвиняемым медиативного соглашения его принудительное исполнение осуществляется в порядке, установленном законодательством об исполнительном производстве. Такая редакция нормы не позволяет однозначно дать ответ на вопрос о возможности отмены решения следователя с согласия прокурора, прокурора или суда о прекращении производства по уголовному делу на основании п. 4 ч. 1 ст. 30 УПК.
Авторами проекта закона также предлагается дополнить УПК ст. 64-1, содержащей понятие медиатора и определяющей его права и обязанности. При этом определение медиатора как физического лица, отвечающего требованиям законодательных актов, привлекаемого обвиняемым и потерпевшим для достижения примирения, нельзя признать оптимальным. Если исходить из посылки о том, что в уголовном процессе медиатор должен быть незаинтересованным в исходе дела лицом (в соответствии с принципом беспристрастности и независимости медиатора), то почему в гл. 9 «Обстоятельства, исключающие возможность участия в производстве по уголовному делу» УПК авторами проекта закона не предусматривается соответствующая норма с перечислением оснований отвода медиатора?
С учетом особой ответственности, которая возлагается на медиатора в уголовном процессе, к нему следует предъявить дополнительное требование — наличие у него высшего юридического образования.
Представляется, что вопрос о введении института медиации в уголовный процесс нашего государства назрел, но его появлению должна предшествовать всесторонняя теоретическая, практическая и экономическая проработка.