1 (4). Концептуальный подход к уголовно-правовой оценке действий посредственного исполнителя преступления
Анализ источников, в которых обсуждается проблема использования института посредственного исполнения преступления со специальным субъектом, можно продолжить. Но главным, что видится в них, является неоднозначность понимания посредственного исполнения. На наш взгляд, при использовании общим субъектом в качестве орудия задуманного им преступления специального субъекта не происходит никакой (ни полной, ни частичной) замены одного субъекта (общего) на другой (специальный). Общий субъект не приобретает статус специального субъекта. Каждый из них должен нести самостоятельную ответственность за содеянное ими. Статус злоумышленника, использующего неправомерные действия надлежащего субъекта или субъекта, действующего по неосторожности, не может и не должен трансформироваться в статус специального субъекта. Нормы, содержащиеся в уголовном законе и имеющие общий характер, должны быть универсальными и применяться ко всем видам преступлений. Предложения же авторов о посредственном исполнении применительно к экономическим преступлениям со специальным субъектом ломают универсальность норм части 3 статьи 16 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК Республики Беларусь) и, по сути, искажают концепцию данного института, в основе которой лежит правило: лицо, не обладающее признаками специального субъекта, при совершении преступлений, которые требуют наличия таковых, никогда не может выступать посредственным исполнителем [1, с. 160 — 161].
При таком вольном толковании понятия «специальный субъект преступления» это понятие и все наработанное в течение не одного десятка лет наукой уголовного права и судебной практикой в сфере уголовной ответственности специального субъекта нужно перечеркнуть жирной чертой и забыть, коль скоро любое лицо, которое сможет изловчиться и совершить то, что может совершить только специальный субъект, будет подлежать уголовной ответственности за преступление со специальным субъектом. Если строго придерживаться такого подхода, то нужно коренным образом преобразовать едва ли не все статьи Особенной части УК Республики Беларусь, исключив из них за ненадобностью указание на специальный субъект преступления.
Приведем пример. Водитель служебной автомашины, закрепленной за директором предприятия, подвозя его домой после банкета, обманным путем получил подпись директора на документах, согласно которым из фонда предприятия водителю выделялись безвозмездно средства для строительства его коттеджа, а затем, использовав этот документ, получил эти средства. Если следовать позиции, что в данном случае имеет место посредственное исполнение преступления, а общий субъект приобрел признаки специального субъекта, то действия водителя следует квалифицировать как хищение путем злоупотребления служебными полномочиями. Но такая квалификация выглядела бы нонсенсом, поскольку двумя лицами, действующими не в соучастии, совершены два самостоятельных преступления, причинившие вред различным объектам. И каждый из названных субъектов должен отвечать по закону в соответствии со своим правовым статусом. Директор может быть привлечен к уголовной ответственности за служебную халатность (статья 428 УК Республики Беларусь), а водитель — за мошенничество (статья 209 УК Республики Беларусь).
Другой пример. Лицу известно, что его близкий родственник является обвиняемым по уголовному делу об изнасиловании. Преследуя цель непривлечения его к уголовной ответственности за это преступление, лицо направляет следователю посылкой флеш-диск с видеозаписью изнасилования женщины, видеозапись не фальсифицирована, отображает реальный факт изнасилования, на ней отчетливо различается изображение мужчины, не являющегося его близким родственником, не видно лицо потерпевшей, а данные таймера совпадают с имеющимися в деле доказательствами о времени совершения изнасилования, вмененного в вину близкому родственнику. В письме, вложенном в посылку, лицо подробно описывает, где, когда и при каких обстоятельствах совершено преступление и сделана указанная видеозапись, указывает данные лица, совершающего преступление, а в качестве потерпевшей называет женщину, которую изнасиловал его близкий родственник. Очевидно, что имеет место фальсификация доказательств по уголовному делу. Следователь, не проверивший эту информацию, приобщает видеозапись к уголовному делу, привлекает по уголовному делу в качестве обвиняемого лицо, изображенное на видеозаписи, и прекращает уголовное преследование по этому делу в отношении близкого родственника.
Подобная фальсификация повлекла тяжкие последствия — привлечение невиновного к уголовной ответственности, что предусмотрено частью 3 статьи 395 УК Республики Беларусь. Это преступление может быть совершено только умышленно, его субъект специальный — уполномоченное должностное лицо органа уголовного преследования, судья или защитник. У следователя умысел на совершение указанных действий отсутствовал. Уголовная ответственность частного лица за фальсификацию доказательств (в данном случае путем представления данных, якобы имеющих отношение к делу) не предусмотрена.
Если следовать предложениям авторов, ратующих за распространение уголовной ответственности посредственных исполнителей и на преступления со специальным субъектом, то лицо, представившее указанную видеозапись изнасилования, подлежит уголовной ответственности по части 3 статьи 395 УК Республики Беларусь за фальсификацию доказательств по уголовному делу как его исполнитель. Между тем законодатель криминализировал фальсификацию доказательств только для случаев совершения ее лицами, наделенными властными полномочиями по уголовному делу, находящемуся в их производстве, и лицом, представляющим интересы обвиняемого (защитником). Иные лица, совершающие такие действия, либо не подлежат уголовной ответственности, либо могут нести уголовную ответственность за заведомо ложный донос (статья 400 УК Республики Беларусь), как это имеет место в рассматриваемом случае, или за заведомо ложное показание (статья 401 УК Республики Беларусь).
Еще один пример. Жена обманным путем получила подпись мужа на договоре купли-продажи подвергнутого аресту имущества, которое было передано на ответственное хранение мужу, и передала его покупателю. Незаконное отчуждение имущества, подвергнутого аресту, предусмотрено статьей 409 УК Республики Беларусь. Субъект этого преступления специальный (лицо, которому арестованное имущество вверено). Муж, совершивший отчуждение указанного имущества (оспоримую сделку, которая может быть признана недействительной только судом по иску любого заинтересованного лица в порядке статьи 180 Гражданского кодекса Республики Беларусь), обладавший признаками специального субъекта преступления и действовавший не умышленно, не подлежит уголовной ответственности по статье 409 УК Республики Беларусь. Посредственный исполнитель этих действий — жена, не являющаяся специальным субъектом, не подлежит уголовной ответственности по статье 409 УК Республики Беларусь, но может быть привлечена к уголовной ответственности по статье 380 УК Республики Беларусь за подделку официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей.
Законодатель, формулируя состав преступления со специальным субъектом, ограничивает их круг только теми, кто в силу определенных признаков, которыми они обладают, могут причинить существенный вред отношениям, поставленным под охрану уголовного закона, только в случае посягательства на них со стороны лиц, являющихся субъектами этих отношений. Не случайно общепризнанным в теории уголовного права признается положение о том, что формулирование в Особенной части Уголовного кодекса составов преступлений со специальным субъектом обусловлено особенностями объекта этих преступлений [2, с. 189; 3, с. 163]. Некоторые исследователи в целях оттенения особенностей объекта таких преступлений именуют их специальными отношениями, подчеркивая, что специальный субъект может быть только в системе специальных отношений [4, с. 150; 5, с. 478]. Будучи включены в систему этих отношений в качестве их субъектов, только лица, обладающие признаками специального субъекта преступления, и в состоянии причинить существенный вред этим отношениям, они посягают на них изнутри этих отношений как специальные субъекты. Внешнее посягательство на эти объекты, причиняющее им существенный вред, со стороны лиц, не включенных в систему этих отношений, не являющихся субъектами этих отношений, признается преступлением лишь в случаях, если в уголовном законе оно предусмотрено для общего субъекта.
Следует учитывать и то, что специальный субъект предусматривается именно для тех преступлений, которые не могут быть совершены общим субъектом и общественная опасность которых (притом нередко повышенная) предопределяется прежде всего тем, что они совершаются лицами, именно в силу своего статуса способными причинить вред специфическим общественным отношениям, охраняемым уголовным законом.
К сожалению, должностное лицо, получающее взятку, причиняет существенный вред интересам службы, находясь внутри этих отношений в качестве их субъекта. Поэтому для него установлена уголовная ответственность как для специального субъекта (статья 430 УК Республики Беларусь). Частное лицо, дающее взятку, посягает на те же отношения, но посягает извне, а не изнутри, не будучи их субъектом. Величина общественной опасности таких действий частного лица, причиняющих существенный вред интересам службы, такова, что законодатель устанавливает за их совершение уголовную ответственность общего субъекта (статья 431 УК Республики Беларусь), а также предусматривает возможность освобождения от уголовной ответственности взяткодателя в случае его добровольного заявления о даче взятки либо вымогательства таковой должностным лицом.
К сожалению, законодатель, как представляется, не всегда поступает удачно при формулировании тех или иных составов преступлений со специальным субъектом. В частности, возвращаясь к примеру с действиями с арестованным имуществом, следует указать, что в статье 409 УК Республики Беларусь правильнее было бы не устанавливать уголовную ответственность для указанного выше специального субъекта. Такую ответственность должен нести общий субъект, которому заведомо известно, что на то или иное имущество, которым он распоряжается по своему усмотрению (портит, расходует, скрывает либо отчуждает), наложен арест или оно подвергнуто описи. Величина общественной опасности такого посягательства на интересы правосудия едва ли может существенно отличаться в зависимости от того, совершило ли его лицо, которому передано арестованное (подвергнутое описи) имущество и тем самым включенное в сферу специальных отношений по обеспечению сохранности этого имущества, или же любое другое лицо, которому заведомо известно, что имущество арестовано (подвергнуто описи) и с ним недопустимо совершать вышеуказанные действия.
2 (5). Законодательная практика решения проблемы уголовной ответственности фактических руководителей организаций
Вместе с тем когда практика применения уголовного закона сталкивается с примерами общественно опасных действий кукловодов, посягающих на общественные отношения, не будучи их субъектами, и эти действия прямо не предусмотрены в уголовном законе, то решать такие проблемы недопустимо путем изменения норм-принципов в Общей части Уголовного кодекса, что предлагают вышеуказанные авторы. В отдельных случаях выход из ситуации видится в корректировке норм Особенной части Уголовного кодекса путем криминализации таких действий.
Например, когда статья 234 «Лжепредпринимательство» УК Республики Беларусь в ее прежней редакции (2006 года) не позволяла привлекать к уголовной ответственности лиц, совершавших описанные в ней деяния с привлечением так называемых подставных лиц, было инициировано предложение о криминализации этих действий путем изложения в новой редакции статьи 234 УК Республики Беларусь.
Это предложение было реализовано в Законе Республики Беларусь от 05.01.2015 N 241-З «О внесении дополнений и изменений в Уголовный, Уголовно-процессуальный, Уголовно-исполнительный кодексы Республики Беларусь, Кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях и Процессуально-исполнительный кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях» (далее — Закон N 241-З), который вступил в силу с 28 января 2015 г. При этом разработчики проекта Закона N 241-З отчасти воспользовались опытом криминализации лжепредпринимательства с использованием подставных лиц в Российской Федерации: путем принятия Федерального закона от 07.12.2011 N 419-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» Уголовный кодекс был дополнен статьей 173.1, предусматривающей уголовную ответственность за образование (создание, реорганизацию) юридического лица через подставных лиц [6, ст. 1].
В статье 234 УК Республики Беларусь в редакции Закона N 241-З предусмотрено введение уголовной ответственности за действия кукловодов, выражающиеся в создании или приобретении юридического лица (доли в уставном фонде юридического лица) на имя подставного лица, под которым понимаются:
- лицо, на имя которого государственная регистрация индивидуального предпринимателя, создание или приобретение юридического лица (доли в уставном фонде юридического лица) были произведены БЕЗ ЕГО ВЕДОМА И СОГЛАСИЯ (выделено нами. — Авт.);
- лицо, которое зарегистрировалось в качестве индивидуального предпринимателя, создало или приобрело юридическое лицо (долю в уставном фонде юридического лица), БУДУЧИ ВВЕДЕННЫМ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ ОТНОСИТЕЛЬНО ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ЦЕЛЕЙ (выделено нами. — Авт.) — государственной регистрации индивидуального предпринимателя либо создания или приобретения юридического лица (доли в уставном фонде юридического лица).
Когда правоприменительная практика Республики Беларусь столкнулась с неединичными случаями распоряжения денежными счетами организации лицами, не имеющими соответствующих полномочий (например, с использованием современных возможностей управления банковскими счетами организации при посредстве ключей электронной цифровой подписи), возникла проблема пресечения таких действий, нередко связанных с причинением существенного ущерба бюджету, организациям, иным субъектам права. Однако арсенал средств, который предоставлял уголовный закон, не позволял решать эту проблему. Поэтому Законом N 241-З УК Республики Беларусь был дополнен статьей 234-1, которая предусматривает уголовную ответственность за совершенные после 27 января 2015 г. действия по распоряжению денежными средствами в крупном размере (в 1000 и более раз превышающем размер базовой величины, установленный на день совершения преступления), находящимися на текущем (расчетном) банковском счете (счетах) юридического лица или индивидуального предпринимателя, совершенные в течение года после наложения административного взыскания за такое же нарушение (статья 11.81 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях) лицом, не наделенным полномочиями по распоряжению денежными средствами в установленном законодательством порядке, при отсутствии признаков иного более тяжкого преступления.
Необходимость введения уголовной ответственности фактических руководителей организации, приобретая все большую актуальность, ведет к появлению новых проектов законов, направленных на реализацию этой идеи. При этом в таких законопроектах ставится и решается задача не введения в Особенную часть Уголовного кодекса специальных норм или специальных предписаний по привлечению к уголовной ответственности фактических руководителей в той или иной ситуации, а формулируются предложения о введении уголовной ответственности фактических руководителей вне зависимости от сферы и вида деятельности организации. Так, например, сообщается о проекте федерального закона, разработанного Следственным комитетом Российской Федерации, в котором предусмотрено введение уголовной ответственности такого специального субъекта, как лицо, осуществляющее в юридическом лице фактическое руководство. К этой категории предлагается относить лиц, которые хотя и не занимают должность в юридическом лице и не действуют от его имени на основании доверенности, однако фактически определяют решения юридического лица. Утверждается, что такое законодательное решение сделает невозможным уклонение от ответственности организаций, практикующих схемы номинального руководства [7, с. 90].
Заключение
- Нормы о посредственном исполнении преступления как институте уголовного права, как представляется, применимы только для случаев совершения преступлений с общим субъектом.
- В уголовном законе вполне допустимо использование законодательного опыта других государств по расширению круга специальных субъектов преступлений, совершаемых в рамках представительства юридического или физического лица. Соответствующие законодательные новеллы могут быть включены в статью Общей части УК Республики Беларусь, регламентирующую правовой статус исполнителя преступления, не затрагивая институт посредственного исполнения преступления.
- Практика применения тех или иных статей Особенной части УК Республики Беларусь о преступлениях со специальным субъектом, показавшая их неадекватность реальной действительности (описанные в этих статьях деяния достаточно часто могут совершаться общими субъектами), полагаем, обязывает законодателя рассмотреть и решить вопрос об их корректировке путем замены специального субъекта преступления общим.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Никулин, С.И. Виды соучастников преступления / С.И.Никулин // Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. — СПб.: Издание профессора Малинина — СПб ГКА, 2007. — С. 123 — 189.
2. Кудрявцев, В.Н. Общая теория квалификации преступлений / В.Н.Кудрявцев. — М.: Юридическая литература, 1972. — 352 с.
3. Кудрявцев, В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — 2-е изд., перераб. и доп. / В.Н.Кудрявцев. — М.: Юристъ, 2007. — 304 с.
4. Тер-Акопов, А.А. Преступление и проблемы нефизической причинности в уголовном праве / А.А.Тер-Акопов. — М.: ЮРКНИГА, 2003. — 480 с.
5. Аветисян, С.С. Соучастие в преступлениях со специальным субъектом / С.С.Аветисян // Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. — СПб.: Издание профессора Малинина — СПб ГКА, 2007. — С. 328 — 482.
6. Официальный интернет-портал правовой информации Российской Федерации [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.pravo.gov.ru. — Дата доступа: 29.10.2014.
7. Сапрунов, А.Г. К вопросу о возможном введении в уголовное законодательство России ответственности лиц, осуществляющих в юридическом лице фактическое руководство / А.Г.Сапрунов // Общество и право. — 2014. — N 4 (50). — С. 88 — 90.