Преюдиция — сложное и малоисследованное правовое явление, определение которого не имеет однозначного понимания в науке современного права и не содержится в нормах практически ни одной из его отраслей.
Термин «преюдиция» произошел от латинского praejudicium и в правовом смысле означает новое юридическое решение, основанное на тождественном вступившем в силу предыдущем решении.
Административная (дисциплинарная) преюдиция в уголовном праве — это установленная в нормах уголовного закона особая связь между несколькими аналогичными правонарушениями (проступками), совершенными в течение определенного периода (как правило, одного года) после применения к виновному мер административного (дисциплинарного) взыскания за одно из правонарушений (проступков), впоследствии чего содеянное считается преступлением и виновное лицо привлекается к уголовной ответственности.
В отечественном уголовном законодательстве термин «административная преюдиция» был впервые введен в 1994 году в ч. 2 ст. 30 Уголовного кодекса Республики Беларусь 1960 года (далее — УК 1960 года) без определения этого понятия и обозначения признаков, его характеризующих: указывалось, что «размер штрафа, назначаемого лицу за совершенное им преступление, предусмотренное статьей настоящего Кодекса, содержащей административную преюдицию, не может быть меньше максимального размера штрафа, налагаемого в административном порядке».
С введением в действие в 2001 году нового Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК) впервые раскрывается сущность административной (дисциплинарной) преюдиции: в ст. 32 первой редакции УК указано, что в случаях, предусмотренных Особенной частью УК, уголовная ответственность за преступление, не представляющее большой общественной опасности, наступает, если деяние совершено в течение года после наложения административного или дисциплинарного взыскания за такое же нарушение.
Главой 5 УК, в которой содержится ст. 32, административная или дисциплинарная преюдиция была отнесена к условиям уголовной ответственности.
По мнению же некоторых авторов, в данном случае мы имеем дело не с условием наступления ответственности, а с условием криминализации деяния или с законодательной техникой описания признаков состава преступления <1>.
<1> Бабий, Н.А. Основания и условия уголовной ответственности по российскому и белорусскому УК: компаративный анализ [Электронный ресурс] / Н.А.Бабий
Проблема административной преюдиции в науке уголовного права является комплексной, так как находится на стыке уголовного и административного права. Эта ее особенность предполагает, что переход от административного взыскания к наказанию должен быть достаточно гибким <2>.
<2> Шидловский, А.В. Наказание при административной преюдиции / А.В.Шидловский // Право Беларуси. — 2002. — N 3. — С. 69 — 72.
В настоящее время среди белорусских, российских и украинских криминалистов существует две противоположные точки зрения о целесообразности включения административной (дисциплинарной) преюдиции в уголовно-правовые нормы.
Так, Н.И.Хавронюк резко отрицательно относится к административной преюдиции в уголовном законе и ссылается на уголовное законодательство стран Западной и Центральной Европы, Прибалтики и большинства государств СНГ, в которых преюдиция отсутствует. При этом он утверждает, что административная преюдиция — сугубо советская выдумка. В те времена, когда на пространстве СССР действовали уголовные кодексы союзных республик, принятые в 60-х годах XX века, в них было значительное количество норм с административной преюдицией. Они способствовали усилению репрессивности уголовного закона, распространяя сферу уголовных санкций на административные проступки <3>.
<3> Хавронюк, Н.И. Административная преюдиция и институт рецидива с точки зрения европейских стран [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.zakon.kz/190761-administrativnaja-prejudicija-i.html. — Дата доступа: 02.02.2016.
Другой представитель данной точки зрения Н.А.Лопашенко приводит следующие аргументы в обоснование своей позиции:
- преступление с административной преюдицией представляет собой искусственно созданную законодателем конструкцию, основанную на повторяемости административных правонарушений;
- такая конструкция полностью противоречит научной теории преступления и не может быть отнесена ни к множественности преступлений, ни к единичному (простому или сложному) преступлению;
- самостоятельные административные правонарушения в такой конструкции объединяются только личностью лица, их совершившего, однако это недостаточное основание для криминализации. Основу криминализации составляет общественно опасное деяние лица, которое причиняет или может причинить существенный вред правоохраняемым интересам, чего нет в случае совершения административных правонарушений;
- лицо, виновное в совершении административных правонарушений, в случае их второго (третьего) повторения подвержено объективному вменению, запрещенному уголовным законом <4>.
<4> Лопашенко, Н.А. Административной преюдиции в уголовном праве — нет! / Н.А.Лопашенко // Вестник Академии Генеральной Прокуратуры Российской Федерации. — 2011. — N 3 (23). — С. 70.
Отечественный исследователь С.Н.Сноп также указывает, что преюдиция не согласуется с таким признаком преступления, как общественная опасность. С одной стороны, не всякий административный проступок при его повторении перерастает в преступление. С другой стороны, если один проступок не является преступлением в силу отсутствия общественной опасности деяния, то не может быть преступлением и второй подобный проступок <5>.
<5> Сноп, С.Н. Уголовное право. Общая часть. Конспект лекций [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://ebooks.grsu.by/yg_pravo_konspekt/tema-4-sostav-prestupleniya.htm. — Дата доступа: 02.02.2016.
У сторонников административной преюдиции свое видение этого дискуссионного вопроса.
В частности, советский криминалист Ч.Ф.Мустафаев отмечал, что поступок, повлекший административную ответственность, и совершенное после этого деяние, являющееся основанием уголовной ответственности, — это по сути дела такие же деяния только лишь по внешним признакам. Что же касается субъективной стороны, то она по своему содержанию в этих правонарушениях заметно различается, из чего следует, что различаются и деяния, образующие административное правонарушение, с одной стороны, и преступление — с другой. При повторном после применения административного взыскания аналогичном деянии, т.е. при совершении преступления, меняются как интеллектуальный, так и волевой моменты умысла. Содержание умысла выражает более отрицательное, чем прежде, отношение к охраняемым законом социальным ценностям и таким образом влияет на повышение общественной опасности содеянного в целом <6>.
<6> Мустафаев, Ч.Ф. Административная преюдиция в советском уголовном праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Ч.Ф.Мустафаев, АН СССР, Ин-т государства и права. — М., 1986. — 25 с.
Аналогичные мнения высказывают и многие современные российские ученые. В частности, Ю.П.Оноколов указывает, что практически любое противоправное деяние, признаваемое преступлением, с учетом предшествующего административного правонарушения по большинству элементов своего состава не отличается от этого административного правонарушения. У них полностью тождественны объект, а также объективная и субъективная стороны. Однако разным является субъект. Ведь лицо, совершившее противоправное деяние повторно, в любом случае является более общественно опасным, чем лицо, совершившее такое деяние впервые. Поэтому преступление с условием административной преюдиции отличается от формирующего преюдицию правонарушения по степени общественной опасности субъекта <7>.
<7> Оноколов, Ю.П. Институт административной преюдиции как инструмент противодействия преступлениям и иным правонарушениям / Ю.П.Оноколов // Таможенное дело. — 2014. — N 2. — С. 20 — 23.
Другой сторонник административной преюдиции В.П.Малков указывает на следующие преимущества административной преюдиции:
- использование в уголовном законотворчестве административной и дисциплинарной преюдиции, а также соответствующих форм повторности обладает профилактической направленностью. Применение мер административного наказания, а также само по себе производство дела об административном правонарушении оказывает соответствующее предупредительно-воспитательное воздействие на правонарушителя, является официальным предупреждением;
- использование административной и дисциплинарной преюдиции, а также соответствующих форм повторности является средством сдерживания расширения уголовно-правового принуждения и противодействия преступности. При использовании же во время криминализации соответствующего правонарушения административной или дисциплинарной преюдиции либо повторности деяния возможность уголовно-правового принуждения откладывается; под воздействием менее острых средств принуждения правонарушитель может пересмотреть свое поведение, не допустить впредь такого же правонарушения;
- административная и дисциплинарная преюдиция, а также признак повторности деяния могут использоваться в качестве средства частичной декриминализации, поскольку отдельные преступные деяния могут быть с течением времени признаны уголовно наказуемыми при условии, что они совершены повторно в течение года после наложения на виновного административного наказания либо в течение года после наложения на него дисциплинарного взыскания. В таком случае сфера уголовно-правового принуждения также сужается <8>.
<8> Малков, В.П. Административная преюдиция: за и против / В.П.Малков // Вестник Академии Генеральной Прокуратуры Российской Федерации. — 2011. — N 3 (23). — С. 60 — 61.
Разделяя эту позицию, Д.А.Зыков отмечает, что уголовно-правовые нормы с криминообразующим признаком административной преюдиции действительно являются проявлением тенденции сужения сферы уголовного принуждения, служат гарантией от возможного нанесения ущерба, который мог бы быть причинен государству и обществу в результате полного отказа от использования уголовного принуждения в пользу мер общественного воздействия, мер дисциплинарного взыскания и административного наказания <9>.
<9> Зыков, Д.А. Возвращение административной преюдиции в УК РФ — исправление законотворческой ошибки / Д.А.Зыков // Юридическая техника. — 2015. — N 9. — С. 273 — 275.
Даже Н.Ф.Кузнецова, ранее негативно относившаяся к административной преюдиции, считавшая, что главное различие между преступлением и проступком не количественное, а качественное, а поэтому количество проступков не способно перерасти в качество преступления <10>, впоследствии признала целесообразность восстановления института административной преюдиции в уголовном законодательстве Российской Федерации, полагая, что это «оживит» неработающие уголовно-правовые нормы <11>.
<10> Кузнецова, Н.Ф. Кодификация норм о хозяйственных преступлениях / Н.Ф.Кузнецова // Вести Моск. ун-та. Серия: Право. — 1993. — N 4. — С. 28.
<11> Кузнецова, Н.Ф. Семь лет Уголовному кодексу Российской Федерации / Н.Ф.Кузнецова // Избранные труды / Н.Ф.Кузнецова. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. — С. 541, 553 — 555.
При этом ряд российских ученых ссылается на уголовное законодательство Республики Беларусь (об этом подробнее ниже) как на показательный опыт применения административной преюдиции в уголовном праве <12>, <13>.
<12> Зыков, Д.А. Возвращение административной преюдиции в УК РФ — исправление законотворческой ошибки / Д.А.Зыков // Юридическая техника. — 2015. — N 9. — С. 273 — 275.
<13> Колосова, В.И. Административная преюдиция как средство предупреждения преступлений и совершенствования уголовного законодательства [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.unn.ru/pages/issues/vestnik/99999999_West_2011_5/41.pdf. — Дата доступа: 02.02.2016.
Административная преюдиция в том или ином виде существует в уголовном законодательстве ряда стран ближнего и дальнего зарубежья.
В то же время следует отметить, что в странах Западной и Центральной Европы существует четкое разграничение преступных деяний и административных правонарушений, но не по критерию наличия или отсутствия общественной опасности, т.к. такого понятия там не существует.
Административные правонарушения отграничиваются от преступлений по своей сути — они посягают только на порядок управления (на административную деятельность в той или иной отрасли) <14>.
<14> Колосова, В.И. Административная преюдиция как средство предупреждения преступлений и совершенствования уголовного законодательства [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.unn.ru/pages/issues/vestnik/99999999_West_2011_5/41.pdf. — Дата доступа: 02.02.2016.
Ученые, негативно относящиеся к административной преюдиции в уголовно-правовых нормах, ссылаясь на уголовное законодательство стран Западной и Центральной Европы и Прибалтики, наилучшим способом реагирования на преступность считают отделение преступлений от административных правонарушений по характеру вредности и размерам причиненного вреда, предлагая заменить административную преюдицию уголовным проступком.
Для того чтобы попытаться ответить на вопрос о целесообразности административной преюдиции в уголовном праве, следует также обратиться к истории ее появления.
В отечественном уголовном законодательстве административная преюдиция появилась в первые годы установления советской власти.
В Уголовном кодексе РСФСР 1922 года, нормы которого действовали и на территории нашей страны до принятия Уголовного кодекса БССР 1928 года, содержались статьи, в которых в одной части предусматривалось уголовное наказание за преступное деяние, а в другой — административная санкция за административное правонарушение.
Уголовные кодексы БССР 1928 и 1960 года также имели нормы с административной преюдицией, причем их перечень постепенно расширялся.
Вместе с тем следует не согласиться с Н.И.Хавронюком, который утверждает, что административная преюдиция — это сугубо советская выдумка, а в уголовных кодексах союзных республик, принятых в 60-х гг., было значительное количество норм с административной преюдицией.
Прежде всего, как верно, на наш взгляд, отмечает А.Г.Безверхов, предтечей рассматриваемому способу конструирования составов преступлений было дореволюционное законодательство, в частности Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, содержавшее множество норм с дисциплинарной преюдицией <15>.
<15> Безверхов, А.Г. Административная преюдициальность в уголовном законодательстве России / А.Г.Безверхов // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия: Право. — 2011. — N 2 (10). — С. 46.
Исследовавший нормы Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года и Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 года, О.С.Одоев не без оснований считает, что повторность проступка, предусмотренная вышеуказанным Уставом, представляет собой весьма удачную попытку дореволюционного законодателя сформулировать административную преюдицию и тем самым разграничить повторность в уголовно-правовом (рецидив) и административно-деликтном (административная преюдиция) смыслах <16>. Таким образом, невозможно отрицать, на наш взгляд, гораздо более раннее, чем советский период, происхождение административной (дисциплинарной) преюдиции.
<16> Одоев, О.С. Административная преюдиция в уголовном праве: историко-правовой и институционально-доктринальный анализ [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.publications.hse.ru/chapters/139434310. — Дата доступа: 02.02.2016.
Что касается значительного количества норм с административной преюдицией в уголовных кодексах союзных республик, то, в частности, в УК 1960 года первоначально содержалось лишь 8 составов преступлений с административной преюдицией, что составляло 4% от всех статей Особенной части. Справедливости ради стоит отметить, что количество норм с административной преюдицией за 30 лет действия УК 1960 года увеличилось более чем в 3 раза. Вместе с тем абсолютное большинство этих норм включено за несколько лет до распада СССР в 1986 — 1988 годы (14 статей). За период действия с 1960 по 1986 год (т.е. за 26 лет) в УК 1960 года добавлено лишь 4 статьи с административной преюдицией.
Таким образом, подводя итог историко-правовому анализу административной преюдиции в уголовном праве, необходимо констатировать, что этот институт не является новым для отечественной уголовно-правовой системы. Вместе с тем при наличии обширной исторической базы ни в нашей стране, ни в Российской Федерации, где административную преюдицию не так давно пытаются возродить, нет единодушия взглядов ученых по принципиальным вопросам рассматриваемого института.
На наш взгляд, существование административной преюдиции в уголовном праве в целом обоснованно, поскольку она имеет важное воспитательное значение и при правильном использовании является эффективным средством профилактики преступности. Важное значение норм, устанавливающих административную преюдицию, состоит также в том, что они (и это подтверждается нормотворческой деятельностью в нашей стране) позволяют в необходимых случаях на основе изучения правоприменительной практики осуществлять постепенный переход от уголовной ответственности к административной либо, наоборот, криминализировать те или иные противоправные деяния.
Возвращаясь к ныне действующему уголовному законодательству, следует отметить, что первоначально УК содержал 36 составов преступлений, в конструкции которых законодателем предусматривалась административная (дисциплинарная) преюдиция.
На данный момент таких преступлений 33. Это следующие нормы УК: незаконные действия по усыновлению (удочерению) детей (ст. 177-1); клевета (ст. 188); оскорбление (ст. 189); нарушение авторских, смежных, изобретательских и патентных прав (ст. 201); нарушение порядка открытия счетов за пределами Республики Беларусь (ст. 224); незаконное перемещение товаров через таможенную границу (ст. 228-1); нарушение антимонопольного законодательства (ст. 244); ограничение конкуренции (ст. 247); незаконное использование деловой репутации конкурента (ст. 248); обман потребителей (ст. 257); порча земель (ст. 269); нарушение правил охраны недр (ст. 271); загрязнение либо засорение вод (ст. 272); загрязнение атмосферного воздуха (ст. 274); загрязнение леса (ст. 275); нарушение правил безопасности при обращении с генно-инженерными организмами, экологически опасными веществами и отходами (ст. 278); незаконная добыча рыбы или других водных животных (ст. 281); незаконная охота (ст. 282); незаконные перемещение (транспортировка) или разделка диких животных (ст. 282-1); незаконные действия в отношении охотничьего огнестрельного гладкоствольного оружия (ст. 295-1); незаконные действия в отношении холодного оружия (ст. 296); незаконные действия в отношении газового, пневматического или метательного оружия (ст. 297); нарушение правил пожарной безопасности (ст. 304); управление транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, передача управления транспортным средством такому лицу либо отказ от прохождения проверки (освидетельствования) (ст. 317-1); нарушение правил радиационного контроля (ст. 326); потребление наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов в общественном месте либо появление в общественном месте или нахождение на работе в состоянии, вызванном потреблением наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов, токсических или других одурманивающих веществ (ст. 328-2); выпуск либо реализация недоброкачественной продукции (ст. 337); незаконное пересечение Государственной границы Республики Беларусь (ст. 371); незаконное пользование эмблемой Красного Креста, Красного Полумесяца, Красного Кристалла (ст. 385); самовольное занятие земельного участка (ст. 386); злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения, исполняющего наказание в виде лишения свободы (ст. 411); передача предметов или веществ лицу, содержащемуся в следственном изоляторе, исправительном учреждении, исполняющем наказание в виде лишения свободы, или арестном доме, либо получение от него предметов и веществ (ст. 412); несоблюдение требований превентивного надзора (ст. 421).
В перечисленных статьях преюдиция предусмотрена в качестве конструктивного, т.е. обязательного, признака состава конкретного преступления. При этом только в ст. 411 УК установлена дисциплинарная преюдиция, во всех остальных — административная.
Из всех составов преступлений, содержащих признак преюдиции, лишь один состав включает двукратную административную преюдицию. Так, в ст. 421 УК предусмотрена уголовная ответственность за несоблюдение требований превентивного надзора без уважительных причин, совершенное лицом, которое дважды в течение года подвергалось административному взысканию за такие же нарушения. Остальные названные составы преступлений предусматривают однократную преюдицию.
В соответствии с требованиями ст. 32 УК все перечисленные преступления относятся к категории не представляющих большой общественной опасности, то есть к умышленным преступлениям и преступлениям, совершенным по неосторожности, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок не свыше двух лет или иное более мягкое наказание (ч. 2 ст. 12 УК). При этом привлечь виновное лицо к уголовной ответственности возможно только в течение года после наложения на него административного или дисциплинарного взыскания за такое же нарушение.
В связи с этим следует отметить, что время совершения преступления является обязательным признаком объективной стороны преступлений с преюдицией. Совершение лицом любого нового из названных правонарушений после истечения установленного годичного срока может влечь административную или дисциплинарную ответственность, но не уголовную. В соответствии с требованиями п. 3 ч. 1 ст. 29 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь в случае установления факта истечения срока для привлечения лица к уголовной ответственности уголовное дело не может быть возбуждено, а по возбужденному делу производство подлежит прекращению.
Все составы преступлений с преюдицией являются формальными, т.е. обязательным признаком объективной стороны является наличие только общественно опасного деяния. Поскольку основанием для привлечения виновного лица к уголовной ответственности является наличие административного или дисциплинарного взыскания за совершенное правонарушение, необходимо, чтобы указанное взыскание было применено законно.
Применение административного или дисциплинарного взыскания будет незаконным, если:
- не было самого правонарушения;
- правонарушение было не таким, какое предусмотрено в статье УК;
- административное или дисциплинарное взыскание применено по истечении сроков, указанных в ст. 7.6 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях (далее — КоАП) или ст. 113 Уголовно-исполнительного кодекса Республики Беларусь;
- было применено административное или дисциплинарное взыскание, не предусмотренное законом;
- административное или дисциплинарное взыскание было применено неуполномоченным на это должностным лицом (органом) <17>.
<17> Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф.Ахраменка [и др.]; под ред. А.В.Баркова, В.М.Хомича. — 2-е изд., с изм. и доп. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — 1064 с.
Особенность субъективной стороны преступлений с преюдицией заключается в том, что лицо, зная о применении к нему в прошлом мер административного или дисциплинарного взыскания, всегда действует умышленно, с прямым умыслом. В силу этого в сознание виновным общественно опасного характера своих деяний в качестве обязательного включается элемент сознания им и противоправности этих деяний. В совершении указанных деяний проявляется желание субъекта поступить таким же, т.е. аналогичным, образом либо схожим, если речь идет о преступлениях, предусмотренных ст. 188, 189 УК <18>.
<18> Лукашов, А.И. Защита по уголовным делам о преступлениях с преюдицией [Электронный ресурс] / А.И.Лукашов.
При невыполнении правил рекультивации земель (ст. 269 УК), нарушении правил охраны недр (ст. 271 УК), правил безопасности при обращении с генно-инженерными организмами, экологически опасными веществами и отходами (ст. 278 УК), правил пожарной безопасности (ст. 304 УК) и правил радиационного контроля (ст. 326 УК) виновное лицо может действовать как умышленно, так и по неосторожности.
Во многих статьях с преюдицией предусмотрен перечень квалифицирующих (отягчающих) обстоятельств (два и более). При наличии хотя бы одного такого обстоятельства признак преюдиции не обязателен. Например, при совершении обмана потребителей группой лиц по предварительному сговору, либо лицом, ранее судимым за обман потребителей, либо в крупном размере ответственность наступает по ч. 2 ст. 257 УК и при отсутствии преюдиции. Если же указанные квалифицирующие обстоятельства отсутствуют, то обман потребителей может квалифицироваться по ч. 1 ст. 257 УК при наличии административной преюдиции.
Анализ перечисленных выше составов преступлений показывает, что практически половина из них относится к преступлениям против экологической безопасности и природной среды (глава 26 УК, 9 преступлений) и против порядка осуществления экономической деятельности (глава 25 УК, 6 преступлений).
Санкции составов преступлений с преюдицией предусматривают следующие виды основных наказаний: общественные работы — в 7 случаях, штраф — в 30, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью — в 8, исправительные работы — в 21, арест — в 26, ограничение свободы — в 16, лишение свободы — в 8 случаях.
Из изложенного следует, что при конструировании санкций законодатель предпочел применение таких наказаний, как штраф и арест.
Предоставленная законом возможность выбора альтернативных лишению свободы наказаний за преступления, не представляющие большой общественной опасности, с точки зрения реализации целей уголовной ответственности при назначении наказания должна ориентировать судебную практику на максимальную его индивидуализацию при назначении. При выборе наказания за совершенное преступление с административной преюдицией не следует избирать слишком близкую или равную административному взысканию по степени воздействия на нарушителя меру наказания <19>.
<19> Шидловский, А.В. Наказание при административной преюдиции / А.В.Шидловский // Право Беларуси. — 2002. — N 3. — С. 69 — 72.
В связи с этим следует отметить, что в санкциях ряда статей КоАП, связанных преюдицией со статьями УК, максимальный размер штрафа превышает минимальный размер штрафа, установленного за совершение этих преступлений.
В частности, в ст. 9.5 КоАП за незаконные действия по усыновлению (удочерению) детей установлена ответственность в виде штрафа в размере от 30 до 50 базовых величин (далее — БВ). Санкция ст. 177-1 УК (как и санкции всех статей УК) за такое же нарушение, совершенное в течение года после наложения административного взыскания, не содержит указаний на размер штрафа. В соответствии с ч. 2 ст. 50 УК размер штрафа может назначаться в пределах от 30 до 1000 БВ, а за преступления против порядка осуществления экономической деятельности — в размере от 300 до 5000 БВ.
Для таких случаев законодатель обоснованно в ст. 50 УК установил общее правило: «…размер штрафа, назначаемого лицу за совершенное им преступление, предусмотренное содержащей административную преюдицию статьей Особенной части настоящего Кодекса, не может быть меньше максимального размера штрафа, налагаемого в административном порядке».
Таким образом, при назначении наказания в виде штрафа, например, по ст. 177-1 УК, его размер не может быть меньше 50 БВ.
При анализе санкций исследуемых уголовно-правовых норм и соответствующих им административно-правовых норм за аналогичные правонарушения можно выявить в законодательстве и определенные диспропорции.
Так, в частности, ст. 12.16 КоАП за обман потребителей устанавливает административное взыскание в виде штрафа в размере от 2 до 25 БВ с лишением права заниматься определенной деятельностью или без лишения. С учетом того что согласно ст. 257 УК, предусматривающей за такое же нарушение, совершенное в течение года после наложения административного взыскания, уголовную ответственность, обман потребителей относится к преступлениям против порядка осуществления экономической деятельности, а также с учетом требований ч. 2 ст. 50 УК в интервале от 25 до 300 БВ денежное взыскание ни по КоАП, ни по УК не налагается. Поскольку минимальный и максимальный размеры штрафа за совершение преступлений против порядка осуществления экономической деятельности в несколько раз превышают такие же пределы штрафа, который может быть назначен за совершение иных преступлений, описанная выше диспропорция характерна для всех преступлений названной категории и связанной с ними преюдицией административных правонарушений.
Конечно, в таких ситуациях суд теоретически может применить положения ст. 70 УК, позволяющей назначить наказание, в том числе штраф, ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК. Однако ст. 70 УК в целом (не говоря уже о наказании в виде штрафа ниже низшего предела) судами применяется крайне редко. Так, в частности, в Концепции совершенствования системы мер уголовной ответственности и порядка их исполнения, утвержденной Указом Президента Республики Беларусь от 23.12.2010 N 672, отмечено, что ст. 70 УК применяется не более чем к 1% осуждаемых. Причем за последние 5 лет указанная тенденция практически не изменилась.
Вопросы при применении норм с преюдицией возникают и в связи с тем, что в уголовном праве определение умышленной вины связано с сознанием общественной опасности деяния и предвидением его общественно опасных последствий, а в административном — сознанием противоправности деяния и предвидением его вредных последствий.
Так, в соответствии с ч. 2 ст. 22 УК преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, сознавало общественную опасность своего действия или бездействия, предвидело их общественно опасные последствия и желало их наступления. Согласно же ч. 2 ст. 3.2 КоАП административное правонарушение признается совершенным с прямым умыслом, если физическое лицо, его совершившее, сознавало противоправность своего деяния, предвидело его вредные последствия и желало их наступления.
Поскольку противоправность означает, что конкретное деяние запрещено нормами административного законодательства, то при доказывании вины следует устанавливать, знало ли физическое лицо о наличии административно-правового запрета. В связи с этим В.В.Марчук не без оснований полагает, что не только граждане, не искушенные в юриспруденции, но даже далеко не все лица, имеющие высшее юридическое образование, имеют полное представление о запретительных нормах административного права (особенно нормах, содержащих бланкетные признаки), и, таким образом, констатирует, что законодательные требования по доказыванию вины по делу об административном правонарушении более жесткие, чем по уголовному делу <20>.
<20> Марчук, В. Новый КоАП Республики Беларусь и квалификация преступлений, обусловленных административной преюдицией / В.Марчук // Юстыцыя Беларусi. — 2007. — N 2. — С. 36 — 39.
Что касается последствий, то для административного правонарушения характерно причинение противоправным деянием вредных последствий в виде имущественного, морального и иного вреда правам и интересам, охраняемым КоАП, а для преступления — общественно опасных последствий в виде существенного (значительного) вреда правам и интересам, охраняемым уголовным законом.
Если признавать, что административное правонарушение является общественно вредным, то, как отмечает В.В.Марчук, «мы должны доказывать, что физическое лицо, совершая повторное нарушение, осознавало, что социальная вредность его поведения возросла до такого уровня, что оно превратилось в общественно опасное» <21>, что представляется довольно сложным.
<21> Марчук, В. Новый КоАП Республики Беларусь и квалификация преступлений, обусловленных административной преюдицией / В.Марчук // Юстыцыя Беларусi. — 2007. — N 2. — С. 36 — 39.
В заключение следует отметить, что существование административной преюдиции в уголовном праве в целом обоснованно, поскольку она, прежде всего, является одним из средств профилактики преступности. Вместе с тем в настоящее время имеются определенные несоответствия в административном и уголовном праве, касающиеся составов преступлений с преюдицией, которые упомянуты в настоящей статье и которые требуют дальнейших теоретических разработок.