В последнее время стадия возбуждения уголовного дела стала темой острых дискуссий с точки зрения ее дальнейшего сохранения в уголовном процессе. Вместе с тем не менее актуальным с позиции текущего момента видится вопрос защищенности граждан на данном этапе уголовного процесса. В статье отмечается недостаточная урегулированность их правового положения, при этом делается акцент на лицах, в отношении которых проводится проверка причастности к совершению преступления; предлагаются пути решения затронутых проблем.
В современном мире безусловным приоритетом выступает человек. «Человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства», — гласит ч. 1 ст. 2 Конституции Республики Беларусь.
Развивая данное основополагающее установление, ст. 7 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь (далее — УПК) в качестве первоочередной задачи уголовного процесса называет именно защиту личности, ее прав и свобод, а ст. 10 УПК закрепляет обязанность суда и органа уголовного преследования «обеспечивать защиту прав и свобод лиц, участвующих в уголовном процессе, создавать предусмотренные УПК условия для ее осуществления, своевременно принимать меры по удовлетворению законных требований участников уголовного процесса». Реализацию приведенных норм законодатель не связывает с определенными стадиями уголовного процесса, справедливо полагая, что они должны действовать в течение всего производства по материалам и уголовному делу. Однако анализ уголовно-процессуального закона свидетельствует об отсутствии должной защиты прав граждан уже в самом начале процессуальной деятельности — на стадии возбуждения уголовного дела, в ходе которой осуществляется прием, регистрация и разрешение информации о преступлении. Ее сущность, по словам С.В.Борико, состоит в том, что органы уголовного преследования «в пределах их компетенции и определенного срока рассматривают сведения о совершенном или готовящемся преступлении, устанавливают наличие фактических и правовых оснований для начала производства по уголовному делу» [1, с. 172]. Здесь обсуждается целый ряд важных вопросов, в том числе:
- является ли информация о преступлении законным поводом к возбуждению уголовного дела;
- содержатся ли в поводе сведения о признаках преступления;
- нет ли обстоятельств, исключающих производство по делу;
- по какой статье Уголовного кодекса Республики Беларусь может быть квалифицировано преступление;
- какие меры следует принять для предупреждения или пресечения преступления, сохранения и закрепления его следов [2, с. 65].
Вместе с тем, несмотря на очевидную значимость, стадия возбуждения уголовного дела в последнее время стала предметом острых дискуссий среди белорусских и российских ученых и практиков с позиции ее дальнейшего сохранения как самостоятельного института. При этом подходы авторов по данному вопросу отличаются высокой степенью полярности: от полного отрицания необходимости существования этой стадии [3, с. 34; 4, с. 7 — 8; 5, с. 88; 6, с. 56 — 58] до целесообразности оставления ее в уголовном процессе при условии совершенствования правового регулирования [7, с. 44; 8, с. 28]. Не вдаваясь в суть упомянутой полемики, хотелось бы высказать мысль о том, что в глубоком реформировании нуждается не только указанная стадия, но и все досудебное и судебное производство, причем в сторону усиления роли суда в установлении обстоятельств уголовно наказуемого деяния и изобличения лиц, виновных в его совершении. Естественно, это невозможно без пересмотра уголовно-процессуальной доктрины и разработки в целом концепции развития уголовно-процессуального законодательства, о чем можно говорить лишь в отдаленной перспективе и то с большой долей вероятности.
В настоящий момент более актуальной, прежде всего с прикладной точки зрения, видится проблема защищенности граждан на стадии возбуждения уголовного дела. Почему именно сейчас возникла необходимость ее освещения, ведь рассматриваемый этап уголовного процесса с практически не меняющейся регламентацией правового положения его участников существует уже довольно давно?
Все дело в изменениях, которые сопровождают данную стадию с момента ее появления в уголовном процессе. Для уяснения этого целесообразно сделать небольшой экскурс в историю.
Представление о возбуждении уголовного дела как об отдельной стадии в структуре уголовного процесса сформировалось советскими учеными в 30 — 60-е годы XX века [9, с. 35; 10, с. 3 — 4], что в первую очередь объяснялось насущной потребностью минимизации ограничений прав личности. И.С.Дикарев отмечает, что регламентация предварительной проверки заявлений, сообщений о преступлениях в УПК 1960 года и одновременно выделение тогда в науке уголовного процесса стадии возбуждения уголовного дела были обусловлены осознанием законодателем необходимости обеспечения дополнительных гарантий от «произвола со стороны следственных органов, свидетелем и жертвой которого стал советский народ в годы сталинских репрессий» [11, с. 38 — 40].
А.А.Давлетов и Л.А.Кравчук полагают, что проведению массовых репрессий в годы сталинизма «во многом способствовал «легковесный» механизм уголовного судопроизводства, позволявший включать всю карательную мощь органов уголовного преследования немедленно по получении сообщения о преступлении. Инерция начатого расследования вела правоприменителя к обязательному обвинению, а затем к направлению дела в суд, который в свою очередь «штамповал» обвинительный приговор. Остановить такую машину, набравшую обороты, было крайне затруднительно» [12, с. 115].
Поэтому, как справедливо признают С.Рыбак и О.Каразей, введенная в 1960 году в качестве самостоятельной стадия возбуждения уголовного дела стала гарантией законности [13, с. 37].
Между тем стадия возбуждения уголовного дела, существовавшая во второй половине XX века, и нынешняя по объему процессуальной компетенции органов уголовного преследования и срокам осуществления имеют мало общего. Часть 2 ст. 108 УПК БССР 1960 года позволяла лишь истребовать необходимые материалы и получить объяснения. Через шесть лет появилось право в случаях, не терпящих отлагательства, проводить осмотр места происшествия. При этом срок для принятия решения по поступившему заявлению, сообщению был ограничен тремя сутками с возможностью продления до десяти. Такое регулирование рассматриваемых отношений просуществовало до 90-х годов прошлого столетия и действительно давало полное основание считать стадию возбуждения уголовного дела своеобразным барьером от вторжения соответствующих органов и должностных лиц в личную жизнь граждан. Не случайно применительно к той эпохе В.Н.Григорьев отмечал, что помимо других задач указанная стадия призвана исключить незаконное и необоснованное вовлечение граждан в орбиту уголовного судопроизводства [14, с. 133].
Современная стадия возбуждения уголовного дела, по справедливому утверждению А.Данилевича и В.Самарина, «сблизилась по своему содержанию с расследованием уголовного дела, превратилась в его суррогат» [8, с. 28]. На данном этапе согласно ч. 2 ст. 173 УПК могут быть получены объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребованы дополнительные документы, назначена проверка финансово-хозяйственной деятельности, произведены осмотр места происшествия, трупа, местности, предметов, документов, освидетельствование, экспертизы, задержание и личный обыск при задержании, извлечение трупа из места захоронения (эксгумация). По длительности эта стадия уже превышает начальный срок предварительного следствия, составляя 3 месяца со дня поступления в орган уголовного преследования информации о преступлении.
Очевидно, такая богатая по содержанию и времени деятельность не может не сопровождаться вовлечением в нее значительного числа граждан. Вместе с тем, существенно расширив возможности органа уголовного преследования на рассматриваемом этапе уголовного процесса, законодатель, тем не менее, совершенно оставил без внимания права и гарантии их реализации для лиц, участвующих в процессе, сохранив практически на том же уровне, который был прежде. При этом указанные субъекты нередко претерпевают определенные ограничения. В частности, пользуясь отсутствием легального разъяснения понятия «место происшествия», правоприменители до возбуждения уголовного дела могут проводить осмотр жилища, иного законного владения, рабочего помещения и других объектов, которые, по мысли органа уголовного преследования, являются местом происшествия, изымать обнаруженные предметы и документы, в том числе записи личного характера. С учетом современного развития информационных технологий нередко изъятию подлежит компьютерная техника, цифровые накопители, которые направляются на экспертизу. Подобные действия способны нарушить нормальный ритм работы отдельных лиц и организаций, подорвать их авторитет и деловую репутацию.
Даже такое, на первый взгляд, безобидное процессуальное действие, как получение объяснений, может повлечь моральные переживания человека, недоверчивое отношение к нему со стороны коллег по службе, близких и т.п. А ведь в рамках проверки оно зачастую проводится неоднократно. Н.М.Савина приводит случаи, когда на протяжении длительного времени граждане по 6 — 7 раз вынуждены были являться по вызову органа дознания для дачи объяснения. При этом никто из них не имеет права на возмещение расходов, связанных с участием в процессуальных действиях, что вытекает из ст. 162 УПК [15, с. 12].
Среди этих лиц особо следует выделить тех, в отношении которых проводится проверка их причастности к совершению преступления. В уголовно-процессуальном законе они вообще никак не обозначены и рассматриваются чаще всего как лица, дающие объяснения. Характерно, что еще в 2000 году Конституционный Суд Российской Федерации вполне однозначно выразил свою позицию по вопросу о статусе изобличаемых лиц, отметив, что в отношении их нужно учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение [16]. Таким образом, Е.А.Зайцева утверждает, что «с точки зрения Конституционного Суда Российской Федерации, эти лица являются подозреваемыми» [17, с. 23]. Однако никаких прав, хотя бы отдаленно напоминающих права подозреваемого, они не имеют.
Усугубляет ситуацию то, как законодатель урегулировал право участвующих на стадии возбуждения уголовного дела заинтересованных лиц на уведомление об итоговых решениях органа уголовного преследования. В соответствии с ч. 3 ст. 174 УПК о принятом по поступившему заявлению или сообщению о преступлении решении сообщается заявителю и одновременно ему разъясняется право на его обжалование.
Анализ указанной нормы свидетельствует о том, что субъектом получения такого сообщения выступает лишь заявитель, т.е. всякое лицо, обратившееся в суд или орган уголовного преследования в порядке, установленном УПК, за защитой своего действительного или предполагаемого права либо сообщившее об известном ему готовящемся, совершаемом или совершенном общественно опасном деянии, предусмотренном уголовным законом (п. 10 ст. 6 УПК). Когда сведения о возможном преступлении поступили из другого источника, например материалов оперативно-служебной деятельности органа дознания, то о принятом по результатам проверки решении никто из граждан вообще не уведомляется. Но если при возбуждении уголовного дела эти лица в силу обретения ими определенного процессуального статуса, например подозреваемого, потерпевшего, гражданского истца, и дальнейшей с ними работы все же узнают об итогах предшествующей деятельности соответствующих должностных лиц на этапе проверки информации о преступлении, то в случае, например, отказа в возбуждении уголовного дела в полном неведении остаются все участвующие в процессуальных действиях граждане, кроме заявителей.
Это правило действует и в отношении лиц, задержанных по непосредственно возникшему подозрению в совершении преступления и освобожденных в течение 12 часов из-под стражи с последующим отказом в возбуждении уголовного дела. Они, как и другие участвующие на данном этапе уголовного процесса лица, не являющиеся заявителями, права на уведомление о принятом решении не имеют.
Такая регламентация рассматриваемых правоотношений ставит под сомнение реализацию одного из конституционных прав граждан на обжалование решений государственных органов и должностных лиц. Причем даже для заявителя, который уведомляется о принятом по его сообщению решении, эффективное использование этой возможности существенно затруднено.
Вне всякого сомнения, подготовка обоснованной и аргументированной жалобы требует хороших знаний всех перипетий проведенной проверки. Однако заявитель вправе получить лишь копию документа, в котором коротко изложены установленные обстоятельства, имеющие значение для принятия решения, и выводы органа уголовного преследования. Ознакомление же с материалами проверки законом не предусмотрено. Между тем в силу ч. 2 ст. 34 Конституции Республики Беларусь государственные органы, общественные объединения, должностные лица обязаны предоставить гражданину возможность ознакомиться с материалами, затрагивающими его права и законные интересы. Данное правомочие в уголовном процессе, на наш взгляд, в полной мере относится не только к заявителю, но и к другим лицам, о которых шла речь выше. Поэтому отсутствие в УПК его закрепления в определенной степени затрудняет доступ к информации о деятельности органа уголовного преследования и не способствует выполнению приоритетной задачи уголовного процесса по защите прав, свобод и законных интересов личности.
Стоит заметить, что в условиях дефицита подобных предписаний в УПК Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях от 18.02.2000 N 3-П и от 06.07.2000 N 191-О признает за лицом, чьи законные интересы затрагиваются постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела, право на ознакомление с материалами проверки, проведенной по заявлению или сообщению о преступлении.
Таким образом, представляется, что в УПК необходимо уточнить процессуальное положение граждан, чьи законные интересы затрагиваются на стадии возбуждения уголовного дела, предусмотрев в первую очередь их право на уведомление о принятии итоговых решений органа уголовного преследования, вручение по просьбе этих лиц копии соответствующего постановления, а при отказе в возбуждении уголовного дела и прекращении проверки с разъяснением заявителю права возбудить в суде в соответствии со ст. 426 УПК уголовное дело частного обвинения — полномочие на ознакомление с материалами проверки по схожей процедуре, установленной для уголовного дела, по которому окончено производство предварительного следствия. Это даст гражданам возможность эффективно отстаивать свои законные интересы на стадии возбуждения уголовного дела, реализовать конституционное право на получение информации, лично оценить законность и обоснованность действий и выводов органа уголовного преследования, будет способствовать всесторонности и объективности при рассмотрении обращений государственными органами и должностными лицами.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Борико, С.В. Уголовный процесс: учеб. / С.В.Борико. — 2-е изд., перераб. и доп. — Минск: Амалфея, 2012.
2. Бужинская, Е.Ю. Стадия возбуждения уголовного дела как защита прав и законных интересов граждан // Уголовный процесс: от прошлого к будущему: материалы Международной научно-практической конференции (Москва, 21 марта 2014 г.): в 2 ч.; под ред. А.И.Бастрыкина. — М., 2014. — Ч. 1. — 362 с.
3. Деришев, Ю. Стадия возбуждения уголовного дела — реликт «социалистической законности» // Российская юстиция. — 2003. — N 8.
4. Гаврилов, Б.Я. Реалии и мифы возбуждения уголовного дела // Уголовное судопроизводство. — М., 2010. — N 2.
5. Володина, Л.М. Механизм защиты прав личности в уголовном процессе. — Тюмень, 1999. — 171 с.
6. Кругликов, А.П. Нужна ли стадия возбуждения уголовного дела в современном уголовном процессе России // Российская юстиция. — 2011. — N 6.
7. Арипов, А.Л. К вопросу о возбуждении уголовного дела в уголовном процессе // Уголовный процесс: от прошлого к будущему: материалы Международной научно-практической конференции (Москва, 21 марта 2014 г.): в 2 ч.; под ред. А.И.Бастрыкина. — М., 2014. — Ч. 1. — 362 с.
8. Данилевич, А., Самарин, В. Место стадии возбуждения уголовного дела в системе уголовного процесса Республики Беларусь // Законность и правопорядок. — 2013. — N 3(27).
9. Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса / М.С.Строгович; Акад. наук СССР, Ин-т права им. А.Я.Вышинского. — Изд-во Акад. наук СССР, 1958. — 703 с.
10. Фаткуллин, Ф.Н. Советский уголовный процесс: лекции / Ф.Н.Фаткуллин; М-во высш. и сред. спец. образования РСФСР; Всесоюз. юрид. заоч. ин-т. — М.: Б.и., 1960. — Вып. 3: Возбуждение уголовного дела в советском уголовном процессе. — 24 с.
11. Дикарев, И.С. Стадия возбуждения уголовного дела — причина неоправданных проблем расследования / И.С.Дикарев // Российская юстиция. — 2011. — N 11.
12. Давлетов, А.А. Стадия возбуждения уголовного дела — обязательный этап современного отечественного уголовного процесса / А.А.Давлетов, Л.А.Кравчук // Российский юридический журнал. — 2010. — N 6.
13. Рыбак, С., Каразей, О. Реформирование стадии возбуждения уголовного дела: теоретические рассуждения или назревшая необходимость? / С.Рыбак, О.Каразей // Законность и правопорядок. — 2013. — N 4(28).
14. Григорьев, В.Н. О концепции возбуждения уголовного дела / В.Н.Григорьев // Проблемы технико-криминалистического обеспечения раскрытия и расследования преступлений. — М., 1994.
15. Савина, Н.М. Процессуальные издержки: некоторые проблемные вопросы правовой регламентации / Н.М.Савина // На страже. — 2011. — N 28.
16. По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И.Маслова: постановление Конституционного Суда Рос. Федерации, 27 июня 2000 г., N 11-П // Вестн. Конституц. Суда Рос. Федерации. — 2000. — N 5.
17. Зайцева, Е.А. К вопросу о гарантиях прав лиц, в отношении деяний которых проводится доследственная проверка // Обеспечение права подозреваемому, обвиняемому, подсудимому, осужденному права на защиту: материалы IV Междунар. науч.-практ. конф., Саранск, 13 дек. 2013 г.; редкол.: Л.Д.Калинкина (отв. ред.), Е.И.Шигурова. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2014. — 204 с.