Субъективные признаки убийства
Субъективная сторона основного состава убийства характеризуется одним обязательным признаком — виной в форме умысла. Умысел может быть как прямым, так и косвенным и означает, что виновное лицо сознавало общественно опасный характер совершаемых им деяний, предвидело наступление общественно опасных последствий и желало их наступления (прямой умысел) либо не желало, но сознательно допускало наступление этих последствий или относилось к ним безразлично (косвенный умысел).
Интеллектуальный элемент умысла характеризуется тем, что виновный: 1) сознавал общественную опасность своего поведения; 2) предвидел наступление смерти потерпевшего.
Осознание общественно опасного характера совершаемого действия или бездействия означает осознание субъектом социальной вредности его действий, поскольку он нарушает установленные в обществе отношения по поводу жизни человека и лишает потерпевшего жизни при отсутствии обстоятельств, исключающих преступность деяния, таких как необходимая оборона и т.п. В случае с убийством осознание общественно опасного характера совершаемого действия или бездействия означает осознание причинения своими действиями насильственной смерти, крайняя степень социальной опасности которой столь высока, что является самоочевидной.
Предвидение наступления общественно опасных последствий означает осознание лицом того, что его деяние повлечет с неизбежностью или реально может повлечь смерть другого человека.
Обязательным является также осознание виновным причинной связи между деянием и последствием, что означает понимание лицом в общих чертах того, что смерть другого человека является закономерным результатом именно того деяния, которое совершается виновным.
На осознание виновным реальной возможности наступления смерти вследствие его деяния следует обратить особое внимание, поскольку именно в этом осознании лежит грань между умыслом и преступным легкомыслием, при котором возможность наступления смерти осознается как возможность абстрактная.
Осознание лицом признаков совершаемого преступления может быть различной степени детализации, однако минимально необходимым и достаточным является наличие знания в объеме основных сущностных черт юридически значимых признаков состава преступления.
Таким образом, для констатации наличия интеллектуального элемента умысла необходимо установить осознание субъектом фактических обстоятельств своего деяния и его опасность для жизни другого человека. К числу таких обстоятельств следует отнести, «в частности, способ и орудие совершения преступления, количество, характер и локализацию ранений и иных телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), причины прекращения преступных действий и т.д., а также предшествующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения, характер действий виновного после совершения преступления» (пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 17.12.2002 N 9 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 139 УК)»).
Волевой элемент прямого умысла определяется желанием лица причинить общественно опасные последствия. Такое желание возможно только при совершении мотивированных и целенаправленных поступков. При этом целью совершения деяния является причинение общественно опасных последствий — смерти другого человека, то есть цель деяния и последствия совпадают.
Сочетание интеллектуального и волевого элементов при прямом умысле позволяет говорить о направленности действий на причинение смерти, когда виновный совершает действия специально для лишения потерпевшего жизни.
Однако причинение последствий может быть не только конечной целью деяния, но и: способом достижения другой цели, к которой лицо стремится, совершая преступление в целом; промежуточным этапом деятельности по достижению иной цели; неизбежным результатом избранного способа деяния.
Характеристика интеллектуального элемента косвенного умысла совпадает с его характеристикой при прямом умысле. Исключение, хотя и не предусмотренное в законе, составляет предвидение неизбежности наступления последствий.
Волевой элемент косвенного умысла характеризуется сознательным допущением наступления общественно опасных последствий в виде смерти другого человека либо безразличным к ним отношением.
Для установления косвенного умысла, прежде всего, необходимо доказать, что лицо не желало наступления смерти потерпевшего.
Отсутствие желания наступления смерти при убийстве с косвенным умыслом означает, что лицо не стремится к ее причинению, смерть не является целью совершения деяния, то есть цель деяния и последствия не совпадают. Лицо совершает деяние с какой-либо иной целью, находящейся вне состава убийства. Эта цель сама по себе может быть как преступной (например, уничтожение чужого имущества), так и непреступной (например, защита имущества). Однако для достижения поставленной цели лицо избирает такой способ, который заведомо для него может повлечь наступление смерти другого человека. Это последствие является побочным результатом совершаемого деяния. При косвенном умысле на убийство чужая смерть является той ценой, которую виновный готов (соглашается) заплатить для достижения какой-либо цели.
Для констатации косвенного умысла необходимо также установить, что лицо либо сознательно допускает наступление смерти другого человека, либо безразлично к этому относится.
Сознательное допущение смерти или безразличное к ней отношение означают, что лицо не намерено предпринимать никаких усилий по ее предотвращению.
Как убийство с косвенным умыслом квалифицируются случаи применения насилия, опасного для жизни, при котором существует лишь вероятность наступления смерти. Отсутствие желания на причинение смерти обычно аргументируется тем, что, имея возможность причинить смерть, виновный ограничивается причинением тяжкого вреда здоровью и не предпринимает дополнительных усилий специально для лишения жизни. Однако, причиняя тяжкий вред здоровью, виновный также не намеревается принимать никаких мер для предотвращения наступления смерти, что указывает на сознательное ее допущение или безразличное к ней отношение.
Таким образом, волевое отношение при косвенном умысле характеризуется двумя основными моментами:
- виновный не желает наступления общественно опасных последствий: не стремится к наступлению смерти, не добивается обязательного ее наступления, то есть не предпринимает никаких мер специально для ее наступления;
- виновный сознательно допускает наступление общественно опасных последствий либо относится к ним безразлично: не предпринимает никаких реальных мер для предотвращения смерти другого человека и не рассчитывает на конкретные обстоятельства, способные ее предотвратить.
Установление обоих моментов является обязательным, поскольку первый из них позволяет отграничивать косвенный умысел от прямого умысла, а второй — от преступного легкомыслия.
Косвенный умысел будет и в том случае, когда лицо не желает наступления смерти и даже сожалеет о ее наступлении, переживает и т.п. Такое «небезразличное» отношение к последствиям относится к эмоционально-чувственной стороне психики, а не к волевой.
Аналогично оценивается и нежелание, связанное с расчетом на какие-либо случайные обстоятельства, которые, по мнению виновного, могли бы предотвратить наступление последствий. Такое отношение принято называть расчетом на «авось». Нежелание наступления последствий, которое ограничивается сожалением о причинении вреда или расчетом на «авось», свойственно косвенному умыслу.
Уголовная ответственность за деяние, совершаемое с косвенным умыслом по отношению к смерти, наступает исключительно при реальном ее причинении, если только само деяние, создающее опасность наступления смерти, не является уголовно наказуемым. Примером такой наказуемости может служить употребляемое в качестве признака основного или квалифицированного состава насилие, опасное для жизни или здоровья. Однако отдельной статьи, предусматривающей ответственность за создание опасности для жизни другого человека, в Уголовном кодексе Республики Беларусь (далее — УК) нет, что является весьма существенным пробелом.
Решая вопрос о содержании умысла виновного, судам следует исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать: степень опасности способа применяемого насилия или иного воздействия на потерпевшего, характер поражающих свойств используемых методов, орудий или средств преступления, локализацию повреждений (степень важности повреждаемых органов для жизни и здоровья), интенсивность применения насилия или иного воздействия (сила ударов, их количество, длительность применения насилия и т.п.), физическое состояние потерпевшего (пол, возраст, физическое развитие и т.п.), а также обстоятельства, косвенно свидетельствующие о намерениях виновного (взаимоотношения виновного и потерпевшего, предшествующее насилию поведение виновного и потерпевшего, причины прекращения насилия, поведение виновного после применения насилия). Все изложенные обстоятельства учитываются в их совокупности и ни одно из них не имеет заранее установленного значения.
Отличие косвенного умысла от прямого по интеллектуальному элементу состоит в осознании степени вероятности наступления смерти другого человека: предвидение неизбежности наступления таких последствий свойственно только прямому умыслу.
По волевому элементу косвенный умысел отличается от прямого отсутствием у виновного желания наступления смерти и лишь сознательным его допущением либо безразличным к нему отношением. Если при прямом умысле воля лица активно стремится к причинению смерти, то при косвенном умысле волевое отношение к предвидимым последствиям является пассивно одобрительным: не предпринимаются специальные меры для наступления смерти (пассивность) и не предпринимаются меры для предотвращения смерти (одобрительность).
Особого выделения заслуживает общий умысел на убийство. При наличии общего умысла субъект совершает направленное на убийство действие, и, полагая мертвым оставшегося в живых потерпевшего, совершает второе действие, которое также является опасным для жизни и фактически приводит к смерти. Примером может служить дело С. и Г., ставшее предметом рассмотрения судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда БССР. «Договорившись убить Ч., они предварительно обыскали потерпевшего и, удостоверившись, что ему нечем защищаться, отвели в лес, где причинили 24 колото-резаных раны инструментом, предназначенным для прокола брюшной полости животных при заболеваниях острой тремпонией, после чего бросили его в воду и забросали сверху камнями. Смерть Ч. наступила от асфиксии вследствие попадания воды в дыхательные органы» <1>. Подобного рода случаи не могут рассматриваться как покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности, поскольку оба действия были равноопасными и преследовали единую цель — причинить смерть и избавиться от трупа. Ошибка в том, какими конкретными действиями причинены последствия в виде смерти, не изменяет и не отменяет единого (общего для двух действий) умысла на убийство.
<1> Тишкевич, С.И. Расследование убийств: уголовно-правовые аспекты (рекомендации для следователя) / С.И.Тишкевич. — Минск: МВД БССР, 1988. — С. 94.
Мотивы и цели убийства, кроме предусмотренных специальными составами, влияния на квалификацию не оказывают и учитываются только при определении меры наказания.
Как известно, любой сознательный акт человеческого поведения является мотивированным. По этой причине ни при каких условиях не может быть принято и оправдано признание убийства безмотивным. Признание убийства безмотивным не указывает на отсутствие мотива, а свидетельствует о неспособности установить действительные побуждения субъекта. Если же по объективным причинам установить мотив убийства не представляется возможным, то применение части 1 статьи 139 УК допустимо только при доказанности отсутствия как смягчающих, так и отягчающих обстоятельств.
Убийство в ссоре или драке. Значительная часть так называемых бытовых убийств вырастает на почве ссор, нередко переходящих в драки. Ссора означает состояние взаимной вражды или взаимную перебранку, а драка — стычку, сопровождаемую взаимными побоями.
Взаимообразность действий ссорящихся и дерущихся лиц указывает на то, что в ссоре или драке виновно действуют обе стороны, ибо каждой из сторон руководит злоба.
Ввиду отсутствия извиняющих обстоятельств действия обоих участников ссоры или драки признаются общественно опасными и противоправными. Однако такое поведение потерпевшего не влияет на квалификацию действий лица, виновного в убийстве.
Аналогичным образом не влияют на квалификацию действий лица, виновного в убийстве, основания или поводы произошедшего столкновения, равно как и то обстоятельство, кто явился зачинщиком инцидента, от кого исходила инициатива возникновения ссоры или драки. Любая из сторон конфликта может оказаться втянутой в ссору или драку, но может и ввязаться в них или даже затеять их.
Вместе с тем сам по себе факт участия потерпевшего в ссоре или драке не имеет главенствующего значения для квалификации действий виновного. Ссора или драка являются той объективной средой, на фоне которой разворачивается убийство. Мотивы же, приведшие к ссоре, драке, а затем и убийству, могут быть разнообразными, например месть, ревность, хулиганские побуждения и т.п. И поскольку с внешней стороны ссоры, драки и их результат единообразны, следует особо тщательно подходить к установлению и анализу именно причин возникновения ссоры или драки и мотивов поведения их участников.
Целью драки является нанесение противнику побоев или причинение ему не опасных для жизни и не относящихся к тяжким телесных повреждений, как правило, при неконкретизированном умысле дерущихся. Поэтому выход одного из дерущихся за пределы такой достигнутой или подразумеваемой договоренности, совершение им действий, направленных на лишение жизни, порождает право на необходимую оборону, реализация которого исключает ответственность за причинение смерти.
Однако о необходимой обороне говорить не приходится, если стороны конфликта сговорились драться насмерть, что в прежние времена именовалось поединком или дуэлью. Внешне сходны с убийством в драке и бои до смерти за вознаграждение. Победитель, организаторы и иные соучастники подобного действа должны отвечать за убийство с квалифицированным составом — убийство из корыстных побуждений.
Драка как применение насилия может повлечь наступление смерти и тогда, когда само по себе насилие не являлось тяжким и не представляло опасности для жизни. В таком случае имеет место причинение смерти по неосторожности (статья 144 УК), которое вменяется по совокупности с насильственным причинением вреда здоровью, если таковой был причинен реально.
В групповой драке смерть кого-либо из дерущихся может стать результатом умышленных действий одного лица, которое и будет привлекаться к ответственности за убийство. Остальные участники драки могут быть привлечены к ответственности только за иные преступления, например, за хулиганство или причинение соответствующей тяжести вреда здоровью.
Проблемным является вопрос квалификации действий участников драки, если смерть причинена умышленными действиями одного лица, у других лиц отсутствовал умысел на убийство и не удалось установить, чьими конкретными действиями причинена смерть. В таком случае к уголовной ответственности за убийство не может быть привлечен ни один из участников драки.
Если в ходе драки несколько лиц действовали совместно с умыслом на причинение смерти, то ответственность должна наступать по пункту 15 части 2 статьи 139 УК за убийство, совершенное группой лиц.
Убийство из мести. Месть является признаком основного состава убийства только в том случае, если она возникает на почве личных неприязненных отношений между убийцей и его жертвой.
Для правильной правовой оценки мотива мести необходимо уяснить его изначальную сущность. Если свести воедино определения мести по подобию принципа талиона — око за око, то мы можем определить месть как зло за зло.
Принципиально важным для установления мести как признака основного состава преступления является то обстоятельство, что причиненный потерпевшим ущерб персонифицирует отношения между обидчиком и мстящим лицом, эти отношения приобретают ярко выраженный личностный характер, месть концентрируется на обидчике — причинителе вреда.
Бесспорным является признание злом, которое порождает месть, причинение потерпевшим виновному лицу какого-либо существенного вреда или ущерба неправомерными деяниями (от аморального поступка до преступления).
Поводом для мести может служить и причинение существенного вреда по неосторожности, в силу ошибки либо даже невиновно. Однако в этом случае особо тщательно необходимо отслеживать возможное наличие хулиганского мотива.
Наибольшую сложность представляет оценка мести за причинение зла, которое является таковым только по мнению самого виновного, хотя в действительности поведение потерпевшего было социально положительным или социально нейтральным.
Субъективная оценка виновным поведения потерпевшего как злонамеренного не имеет решающего значения для квалификации. Оценка, было ли поведение потерпевшего причинением вреда или только послужило поводом для убийства, что может указывать на наличие хулиганского мотива, дается правоохранительными органами. Базовым критерием разграничения добра и зла служат нормы общечеловеческой нравственности.
Убийство из мести будет охватываться основным составом независимо от того, какими были взаимоотношения между двумя субъектами до нанесения обиды и были ли они вообще.
Нанесение обиды и убийство в качестве расплаты за нее могут быть разделены определенным промежутком времени, порой весьма значительным, измеряемым десятилетиями, что не изменяет квалификацию содеянного. Но если месть была мгновенной, то не исключается возможность убийства с аффектированным умыслом.
Не является признаком основного состава убийства мотив мести, если она осуществляется в связи с совершением потерпевшим лицом определенных правомерных действий, которые непосредственно указаны в иных нормах УК либо вытекают из их содержания. Так, месть за отказ от участия в совершении преступления прямо указана в качестве квалифицирующего признака в пункте 11 части 2 статьи 139 УК.
Мотив мести, предопределивший убийство в связи с общественно опасным посягательством либо в связи с задержанием преступника, не позволяет применять привилегированные составы убийства (статьи 142 и 143 УК). Убийство в таком случае является актом самочинной расправы и влечет наказание по части 1 статьи 139 УК.
Убийство в качестве ответной реакции на определенное провоцирующее поведение (насилие, тяжкое оскорбление и т.п.), если виновный впадает в состояние сильного душевного волнения, при наличии соответствующих условий надлежит оценивать как убийство в состоянии аффекта по статье 141 УК.
Убийство из ревности. Ревность — это мучительное сомнение в чьей-нибудь верности и любви.
Оценка ревности осложняется внутренне присущей ей противоречивостью. С одной стороны, в основе ревности лежат сами по себе положительные чувства и переживания. С другой стороны, ревность как побудительный мотив к ограничению свободы поведения объекта обожания имеет в своей основе эгоистическое собственническое чувство. Возможно, по этой причине современный законодатель признал ревность мотивом нейтральным с точки зрения влияния на квалификацию.
В основе ревности обычно лежит действительная измена, однако не исключается и ревность в силу ошибочной интерпретации поведения, получения ложной информации или повышенной мнительности лица.
Для ответственности за убийство из ревности не имеет значения, кто стал жертвой, ею в равной мере может оказаться лицо, которое ревнуют, и лицо, к которому ревнуют. Если же жертвами стали оба, то ответственность в зависимости от конкретных обстоятельств может наступать либо за убийство двух или более лиц (пункт 1 части 2 статьи 139 УК), либо за убийство, совершенное лицом, ранее совершившим убийство (пункт 16 части 2 статьи 139 УК).
Для признания субъекта действующим по мотиву ревности поведение потерпевшего лица не имеет решающего значения. Однако это поведение следует устанавливать и анализировать на предмет возможности наличия обстоятельств, которые могут быть оправдывающими основаниями возникновения состояния аффекта (тяжкое оскорбление, грубые аморальные действия, длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим аморальным поведением потерпевшего). При наличии таких обстоятельств возможна постановка вопроса о применении статьи 141 УК, устанавливающей ответственность за убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения.
В определенной конкуренции с мотивом ревности может находиться мотив мести за измену. Если месть сочетается с ревностью, то необходимо выяснить доминирующий мотив. Если же ревность переросла в месть на фоне угасших чувств, то такое убийство будет считаться совершенным из мести.
На почве ревности в силу особенностей характера субъекта могут возникнуть и иные побудительные мотивы, не все из которых являются признаками основного состава убийства. Речь идет о возможности появления хулиганского мотива, отграничение от которого представляет значительную сложность.
Основной состав убийства охватывает собой не только перечисленные, но и любые иные побудительные мотивы данного преступления, если они не относятся к числу квалифицирующих или привилегирующих признаков. К числу убийств с основным составом могут быть отнесены, в частности, убийства:
- на почве личных неприязненных отношений (так называемые бытовые убийства);
- по просьбе, с согласия потерпевшего или из сострадания к нему;
- при осуществлении религиозного ритуала (ритуальные убийства);
- при отсутствии надлежащих условий правомерности причинения вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния (например: преждевременная или запоздалая оборона; повышенная мнительность при оценке действий как посягательства; невынужденное причинение смерти задерживаемому преступнику и т.п.);
- в состоянии аффекта при отсутствии извинительных поводов его возникновения либо при наличии указанных поводов, но по прошествии сильного душевного волнения;
- при неправомерном применении оружия в процессе осуществления властных или иных служебных полномочий;
- при иных неквалифицирующих мотивах (ненависть, зависть, страх и т.п.).
Отграничение убийства с косвенным умыслом от причинения смерти по легкомыслию
Отграничение убийства с косвенным умыслом от причинения смерти по легкомыслию следует производить как по интеллектуальному, так и по волевому элементам вины.
Отличие по интеллектуальному элементу состоит, прежде всего, в том, что при косвенном умысле лицо осознает общественно опасный характер своего деяния, чего нет при легкомыслии.
Законодатель не включил в число признаков интеллектуального элемента легкомыслия осознание лицом общественно опасного характера своих действий. Объясняется это тем, что при легкомыслии отсутствует стремление к сознательному причинению смерти. При легкомыслии субъект сознательно обдумывает предстоящие действия, связанные с нарушением мер предосторожности. И поскольку этот субъект уверен в своей способности избежать опасных последствий, постольку он уверен и в неопасности собственных действий, то есть не считает свои действия общественно опасными. Однако, нарушая меры предосторожности при столкновении с опасностью, лицо может осознавать, что существует определенный риск наступления смерти, то есть что его действия все-таки таят в себе некоторую опасность. Тем не менее эта опасность и ее осознание неизмеримо малы в сравнении с сознательным причинением вреда. Важно, чтобы риск не превращался в заведомое причинение смерти, свойственное убийству с косвенным умыслом.
Второе отличие косвенного умысла от легкомыслия по интеллектуальному элементу кроется в характере предвидения общественно опасных последствий в виде смерти другого человека.
При косвенном умысле наступление смерти предвидится как реально возможный результат совершаемого лицом конкретного действия. При легкомыслии возможность наступления последствий предвидится как абстрактная возможность. Лицо понимает, что при обычном развитии событий таящаяся в способе действий опасность может привести к причинению смерти и возможность превратится в действительность. Зная о наличии такой опасности, лицо предпринимает определенные меры предосторожности для исключения наступления вреда. Именно поэтому лицо уверено, что с учетом предпринятых им мер вредные последствия не наступят. Предвидя последствия как возможные вообще, лицо считает их невозможными в данном конкретном случае, невозможными как результат его деяния. Это и означает для действующего субъекта абстрактный характер возможности наступления последствий.
Третье отличие состоит в том, что интеллектуальный элемент преступного легкомыслия включает еще и осознание лицом наличия реальной возможности предотвратить наступление смерти. Такое осознание является результатом обдумывания и оценки лицом способов противодействия вредоносному воздействию опасности, мер по ее нейтрализации. Оно основывается на знании лицом объективных свойств используемых факторов как способных предотвратить наступление общественно опасных последствий. В свою очередь, при косвенном умысле в сознании субъекта нет подобного обдумывания способов и мер противодействия наступлению смерти другого человека.
По волевому элементу отличие состоит в том, что при косвенном умысле сознательное допущение последствий или безразличное к ним отношение означают нежелание принять меры к предотвращению последствий либо характеризуются расчетом на «авось», в то время как при легкомыслии активное нежелание последствий сопровождается принятием конкретных мер по недопущению вреда либо расчетом на иные конкретные обстоятельства, способные воспрепятствовать наступлению последствий.
И при косвенном умысле, и при легкомыслии отсутствует желание наступления смерти другого человека. В этом заключается некоторое сходство этих видов вины.
Однако при косвенном умысле нежелание последствий является пассивным нежеланием, поскольку субъект всего лишь не предполагает совершать какие-либо активные действия специально для причинения смерти. Более того, отсутствие желания последствий дополняется допущением их наступления либо безразличным к ним отношением, субъект принимает эти последствия, соглашается с их наступлением, что означает пассивность по отношению к предотвращению последствия, то есть субъект не намерен активно противодействовать наступлению смерти.
В противовес описанному волевому отношению при косвенном умысле волевой элемент преступного легкомыслия может быть определен как активное нежелание наступления общественно опасных последствий. Нежелание при легкомыслии является активным, поскольку субъект прилагает определенные усилия для противодействия опасности либо посредством собственных действий, либо путем задействования определенных факторов или обстоятельств, способных предотвратить наступление смерти.
Влияние фактической ошибки на квалификацию убийств
Фактическая ошибка — это заблуждение лица относительно объективных признаков своего деяния и его последствий.
С учетом влияния на уголовную ответственность выделяют два вида фактических ошибок: фактические ошибки, не имеющие юридического значения; фактические ошибки, имеющие юридическое значение.
Не имеют юридического значения фактические ошибки относительно обстоятельств, не являющихся юридически значимыми признаками состава преступления. Такие ошибки не освобождают от ответственности и не изменяют квалификацию содеянного.
Имеющими юридическое значение являются фактические ошибки относительно юридически значимых признаков состава преступления. Такие ошибки влияют на решение вопроса о привлечении к уголовной ответственности или об освобождении от нее, а также влияют на квалификацию содеянного.
Влияние ошибки на квалификацию действий зависит от того, в наличии или отсутствии признаков состава ошибалось лицо. При этом необходимо иметь в виду два основных варианта квалификации деяний при наличии ошибки:
- если лицо считало, что существуют признаки, которых нет в действительности, то содеянное квалифицируется как покушение на преступление в соответствии с направленностью и содержанием умысла лица;
- если лицо считало, что не существуют признаки, которые были в наличии, то лицо действует неумышленно, однако это положение не затрагивает наказуемость неосторожного преступления, если ошибка была неизвинительной.
Ошибка в личности потерпевшего может выражаться в том, что, намереваясь причинить смерть одному лицу, виновный фактически причиняет смерть другому лицу в пределах преступления одного вида. Такая ошибка не имеет юридического значения, поскольку пол, возраст, фамилия и т.п. характеристики потерпевшего не являются признаками состава преступления.
Вместе с тем ошибка в личности потерпевшего, касающаяся того, субъектом каких отношений является потерпевший, — это ошибка в объекте посягательства.
Например, если виновный намеревался убить сотрудника органов внутренних дел в связи с выполнением им обязанностей по охране общественного порядка (статья 362 УК), но по ошибке фактически убил иное лицо, то содеянное должно квалифицироваться как покушение на убийство сотрудника органов внутренних дел. В этом случае факт причинения смерти иному лицу охватывается такой квалификацией и не требует применения статьи 139 УК.
В то же время если виновный намеревался убить рядового гражданина, но по ошибке совершил убийство лица, которое является сотрудником органов внутренних дел или, например, политическим деятелем, то содеянное квалифицируется в соответствии с направленностью умысла как убийство без отягчающих обстоятельств по статье 139 УК.
Посягательство на отсутствующего или неживого потерпевшего является вариантом покушения на негодный объект. Например, субъект производит выстрел в намеченную спящую жертву, однако фактически поражает искусственно подстроенную имитацию (потерпевший отсутствует) либо предпринимает попытку причинить смерть уже мертвому человеку. В такого рода случаях ответственность наступает за покушение на убийство в соответствии с направленностью умысла.
Лицо может ошибаться в отношении характеристик потерпевшего, являющихся основными или квалифицирующими признаками состава. Вопрос об ответственности решается в соответствии с вышеизложенными правилами квалификации в зависимости от того, наличие или отсутствие ошибочно предполагалось, и была ли ошибка извинительной.
Отклонение действия имеет место, когда, направляя усилия на причинение определенного вреда, лицо причиняет иной по характеру вред либо такой же вред, но другим лицам. Например, намереваясь причинить смерть обидчику, субъект производит выстрел в намеченную жертву, однако промахивается, и пуля попадает в случайного прохожего. Иной по характеру вред может быть причинен, например, если с целью убийства субъект приводит в действие взрывное устройство, однако намеченная жертва не пострадала и вред причинен имуществу потерпевшего. Содеянное в таких случаях квалифицируется как покушение на задуманное преступление и неосторожное причинение дополнительного вреда: в первом случае — как покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности: во втором случае — как покушение на убийство и уничтожение имущества (умышленное или неосторожное в зависимости от конкретных обстоятельств).
Ошибка в отношении количественно-качественных характеристик последствий преступления может выражаться в том, что субъект, намереваясь причинить смерть, фактически причиняет меньший вред, то есть причиняет телесные повреждения либо не причиняет никакого вреда вовсе. Содеянное квалифицируется как покушение на убийство, а реально причиненный вред здоровью поглощается такой квалификацией независимо от тяжести телесных повреждений. Если же, намереваясь совершить убийство одного лица, виновный дополнительно по неосторожности причиняет вред жизни или здоровью иных лиц, то содеянное квалифицируется как убийство и причинение смерти или телесных повреждений по неосторожности. При умысле на причинение дополнительных последствий ошибка отсутствует и содеянное должно квалифицироваться как убийство двух или более лиц либо убийство общеопасным способом по совокупности с причинением вреда здоровью.
Субъект убийства общий: им является вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 14 лет.