О критериях отграничения убийства от умышленного причинения тяжкого телесного повреждения
Умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, в том числе и повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (статья 147 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК)), по своим объективным признакам сходно с убийством (статья 139 УК) и с причинением смерти по неосторожности (статья 144 УК), в связи с чем возникает необходимость разграничения этих преступлений.
Определенные рекомендации по решению этой проблемы содержатся в двух постановлениях Пленума Верховного Суда Республики Беларусь.
В пункте 18 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 29.03.2006 N 1 «О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения» (далее — постановление N 1) разъясняется:
«Судам следует иметь в виду, что причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшее смерть потерпевшего, квалифицируется по части 3 статьи 147 УК лишь в том случае, если у виновного имелись умысел на причинение тяжкого телесного повреждения и неосторожная вина к последствиям в виде наступления смерти. При этом для такой квалификации необходимо установить наличие причинной связи между причиненным тяжким телесным повреждением и наступившей смертью.
Неосторожная вина по отношению к наступившей смерти может характеризоваться, в частности, ранением хотя и жизненно важных органов человека, но способом или орудием, не свидетельствующим о сознании виновным возможности причинить смерть, либо повреждением органов, не являющихся жизненно важными, и другими подобными обстоятельствами».
Более подробно отграничение проведено в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 17.12.2002 N 9 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 139 УК)» (далее — постановление N 9), в пункте 3 которого дано следующее разъяснение: «Судам необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, имея в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 147 УК, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности. Устанавливая умысел виновного, суды должны исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие совершения преступления, количество, характер и локализацию ранений и иных телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), причины прекращения преступных действий и т.д., а также предшествующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения, характер действий виновного после совершения преступления».
Аналогичные разъяснения можно найти практически во всех научно-практических комментариях к УК, в учебниках, в том числе и отечественных.
И тем не менее практическое определение вины по отношению к смерти порой оказывается весьма и весьма проблематичным.
Пример из судебной практики Российской Федерации.
Лицо, обладающее большой физической силой и с силой бросающее потерпевшего на стену, относится безразлично к последствиям своих действий, то есть действует умышленно, а не неосторожно: постановление Президиума Верховного Суда Республики Хакасия от 03.02.1994 по делу Смирнова (извлечение).
Черногорским городским народным судом Республики Хакасия Смирнов осужден по части 2 статьи 108 Уголовного кодекса РСФСР (далее — УК РСФСР) (часть 4 статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК Российской Федерации)).
Он признан виновным в умышленном причинении тяжких телесных повреждений своей жене Смирновой, повлекших ее смерть.
4 июля 1993 г. в вечернее время супруги Смирновы употребляли спиртное в гостях у Астафьевой. Поссорившись с мужем, Смирнова ушла домой. Смирнов, придя домой, разбудил жену и стал требовать у нее ключи от гаража. Поскольку она не отдавала ключи, Смирнов ударил ее кулаком в лицо, затем дважды — в область поясницы и один раз — в грудь, после чего, приподняв, с силой бросил жену на выступ стены и ушел. Вернувшись около 2 часов ночи, Смирнов обнаружил жену мертвой. Смерть Смирновой наступила от закрытой тупой травмы тела, сопровождавшейся травмой органов грудной клетки и живота в виде переломов ребер с обеих сторон, перелома грудины, множественных разрывов плевры, надрыва легких, ушиба сердца, надрыва в области правого предсердия, массового разрыва печени, надрывов брыжейки, то есть тяжких телесных повреждений, опасных для жизни.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Хакасия приговор изменила: действия Смирнова переквалифицировала на статью 106 УК РСФСР (часть 1 статьи 109 УК Российской Федерации).
Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об отмене кассационного определения.
Президиум Верховного Суда Республики Хакасия 3 февраля 1994 г. протест удовлетворил, указав следующее.
Переквалифицируя действия Смирнова на статью 106 УК РСФСР (часть 1 статьи 109 УК Российской Федерации) (неосторожное убийство), судебная коллегия в кассационном определении сослалась на то, что материалами дела не доказано наличие у Смирнова умысла на причинение жене тяжких телесных повреждений, поскольку он оттолкнул ее от себя к стене. Возникновение телесных повреждений и наступление смерти потерпевшей последовали в результате удара грудной клеткой и животом об ограниченную поверхность — выступ в стене.
Этот вывод необоснован.
Кассационная инстанция не учла конкретные обстоятельства дела и не дала надлежащей правовой оценки доказательствам.
По смыслу статьи 106 УК РСФСР (части 1 статьи 109 УК Российской Федерации) преступные действия, повлекшие смерть потерпевшего, могут расцениваться как неосторожное убийство лишь в том случае, когда виновный не имел умысла ни на причинение смерти потерпевшему, ни на причинение ему тяжкого телесного повреждения.
Смирнов же в ходе предварительного следствия в присутствии адвоката, а также в суде показал, что обладает большой физической силой, и когда, схватив жену двумя руками, приподнял и швырнул на стену, та полетела, «как мешок», ударившись, упала на пол, приподнялась на руках, но встать не смогла. После этого он ушел из квартиры, а вернувшись, обнаружил жену мертвой. Смирнов пояснил также, что после нанесения ударов по спине жене у него опухла кисть руки, он считает, что ударом мог сломать ей ребра, а если бы пнул — «перешиб бы пополам», когда бросал жену, не рассчитал силу.
Согласно пояснениям судебно-медицинского эксперта Гладкова травма грудной клетки с повреждениями внутренних органов возникла при сильном ударе о плоский предмет с преобладающей травмирующей поверхностью, причем ударе с силой при движении тела с большой скоростью, что возможно при обстоятельствах, указанных Смирновым.
Таким образом, суд не учел и не дал оценку тому обстоятельству, что Смирнов, обладая большой физической силой и зная об этом, поднял жену и с силой бросил ее на стену, где был выступ. Суд не принял во внимание факты, свидетельствующие о безразличном отношении Смирнова к последствиям своих действий <1>.
<1> Судебная практика по уголовным делам / сост. Г.А.Есаков. — М.: ТК Велби: Проспект, 2006. — С. 211 — 212.
Переломанные ребра с обеих сторон, перелом грудины, множественные разрывы плевры, надрыв легких, ушиб сердца, надрыв в области правого предсердия, массовый разрыв печени, надрывы брыжейки — все это, по заключению экспертов, тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни. Опасность для жизни квалифицирована как причинение тяжких телесных повреждений, повлекших по неосторожности смерть потерпевшей, переквалифицирована на причинение смерти по неосторожности, и затем переквалификация отменена. Отменяя переквалификацию, Президиум Верховного Суда Республики Хакасия принял «во внимание факты, свидетельствующие о безразличном отношении Смирнова к последствиям своих действий». Но к каким последствиям относился безразлично Смирнов? Бил так, что руки опухли, бросил, как мешок, с большой силой на выступ стены. Безразлично относился к опасным для жизни повреждениям. Опасность для жизни представляет смерть. Не была ли этим безразличным Смирнову последствием смерть его жены?
Не этим ли и ему подобными случаями объясняется высказываемое в научной литературе мнение о несправедливости существования части 4 статьи 111 УК Российской Федерации и о необходимости квалифицировать такие деяния «не как преступления против здоровья с двойной формой вины, а как убийство с косвенным умыслом» <2>?
<2> Тришина, Ж.В. Особая жестокость как способ совершения преступлений против личности (уголовно-правовые и криминологические проблемы): автореф. дис…. канд. юрид. наук: 12.00.08; Саратов. юрид. ин-т МВД России. — Саратов, 2009. — С. 17.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда Республики Беларусь и в научной литературе основной упор при разграничении делается на различии в субъективных признаках этих преступлений: при убийстве имеется умысел на причинение смерти, а при причинении тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, — сложная вина, то есть умысел к тяжким телесным повреждениям и неосторожность к причинению смерти. Правда, хотя и редко, но можно встретить в литературе указания на необходимость разграничения по объективным признакам.
Между тем, как показывает практика, проблема разграничения состоит вовсе не в определении умысла или неосторожности, содержание которых в основном не представляет трудностей для понимания, и не в установлении объективных обстоятельств, которые достаточно четко фиксируются. Проблема состоит в том, чтобы на основании анализа объективных данных определить, каким было истинное психическое отношение виновного к содеянному. Подобный анализ приобретает особую значимость в случаях отсутствия иных доказательств, кроме следов на теле жертвы и орудий преступления.
Решая вопрос о направленности умысла виновного на причинение смерти или вреда здоровью, первоначально следует подвергнуть тщательному анализу каждое из объективных обстоятельств совершенного преступления в отдельности, после чего оценивать все обстоятельства в совокупности. Следует особо обратить внимание именно на анализ отдельных обстоятельств, поскольку эти обстоятельства могут сами по себе указывать на стремление убить потерпевшего или ограничиться причинением телесных повреждений.
Рассмотрим основные из обстоятельств такого рода.
1. Характер поражающего воздействия на организм потерпевшего и характер причиняемого вреда. Телесные повреждения, как и смерть, могут причиняться различными факторами внешней среды. Так, применение каких-либо предметов в качестве орудий преступления может привести к механическим повреждениям, применение огня приводит к термическим ожогам, а использование химических веществ — к химическим ожогам, дача яда приводит к отравлению, а применение радиоактивных веществ — к лучевой болезни и т.д.
2. Способ применяемого физического насилия. Такие способы насилия, как удушение, утопление, повешение, скручивание шейных позвонков, сбрасывание с большой высоты и т.п., свидетельствуют об осознании причинения смерти, а, например, нанесение ударов кулаками или ногами по различным частям тела свидетельствует об осознании возможности причинения вреда здоровью.
3. Использование орудий преступления. Различные орудия, как и различные виды оружия, весьма разнятся по своей убойной силе. К оружию относятся предметы, специально предназначенные, как витиевато определяют военные, для поражения живой цели, а в действительности — для убийства человека. Очевидно, что содержащаяся в самом оружии смертоносная сила указывает на осознание применяющим оружие возможности причинения смерти. В то же время применение палок и т.п. предметов, используемых в качестве оружия, свидетельствует об осознании возможности причинения вреда здоровью.
4. Локализация повреждений. Поражение жизненно важных органов (голова, шея, грудь, живот, крупные кровеносные сосуды и др.) свидетельствует об осознании возможности причинения смерти, поскольку уже само название этих органов (жизненно важные) указывает на несовместимость их повреждения с жизнью. В свою очередь, поражение не жизненно важных органов свидетельствует об осознании возможности причинения вреда здоровью.
Пример из судебной практики.
Характер действий осужденного С., выразившихся в нанесении лишь одного удара ножом в бедро при возможности поражения других, более жизненно важных органов, добровольное прекращение дальнейших преступных посягательств после содеянного свидетельствуют о том, что его умысел не был направлен на убийство потерпевшего: постановление президиума Брестского областного суда от 11.11.2005 (извлечение).
По приговору суда Пинского района и г. Пинска, оставленному без изменения кассационной инстанцией, С. осужден по части 1 статьи 139 УК. Он признан виновным в умышленном противоправном лишении жизни другого человека (убийстве).
По протесту заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь президиум Брестского областного суда 11 ноября 2005 г. судебные постановления в отношении С. изменил по следующим основаниям.
В пункте 3 постановления N 9 разъясняется, что судам необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, иметь в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 147 УК, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности.
По делу установлено, что осужденный во время обоюдной драки умышленно нанес один удар ножом в область левого бедра М., причинив ему тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни, в виде колото-резаной раны с пересечением бедренной артерии и повреждением бедренной вены. В результате потерпевший умер от острой кровопотери.
Суд, правильно установив обстоятельства дела, дал им неверную юридическую оценку.
Характер действий осужденного С., выразившихся в нанесении лишь одного удара ножом в бедро при возможности поражения других, более жизненно важных органов, добровольное прекращение дальнейших преступных посягательств после содеянного свидетельствуют о том, что его умысел не был направлен на убийство потерпевшего. В данном случае имело место причинение тяжкого телесного повреждения, которое повлекло по неосторожности смерть потерпевшего.
С учетом изложенного действия С. подлежат переквалификации с части 1 статьи 139 УК на часть 3 статьи 147 УК как умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего <3>.
<3> Судебная практика по уголовным делам: вопросы уголовного и уголовно-процессуального права: сб. действующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, обзоров судебной практики, постановлений и определений кассационных и надзорных судебных инстанций за 2005 — 2009 годы / сост.Н.А.Бабий. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — С. 224 — 225.
5. Интенсивность применения насилия. К характеристике интенсивности могут быть отнесены сила ударов, их количество и частота нанесения, длительность применения силы или иных поражающих факторов и тому подобные признаки. Применение орудий с низкими поражающими свойствами для совершения убийства предполагает многократное воздействие на тело жертвы. Поэтому избиение даже руками и ногами на протяжении длительного времени может указывать на наличие умысла на убийство.
В качестве примера оценки интенсивности насилия можно привести определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь по делу В., осужденного судебной коллегией по уголовным делам Гомельского областного суда за умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшей.
Пример из судебной практики.
Умышленное убийство необоснованно квалифицировано как умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшей: определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь от 04.02.1997 (извлечение).
По приговору судебной коллегии по уголовным делам Гомельского областного суда от 06.02.1996 В. осужден по ч. 2 ст. 106 Уголовного кодекса Белорусской ССР 1960 года (далее — УК 1960 года) на восемь лет лишения свободы в ИТК строгого режима.
Органами предварительного следствия В. было предъявлено обвинение в том, что он, находясь в состоянии алкогольного опьянения, около 20 часов 2 августа 1995 г. во дворе своего дома с целью умышленного убийства во время ссоры в присутствии своей дочери и внучки потерпевшей стал избивать свою мать. Удары наносил руками, ногами и палкой, причиняя ей особые мучения. Затем затащил в дом, оставил на полу в кухне, а сам ушел спать. От причиненных телесных повреждений потерпевшая в 3 часа 3 августа 1995 г. умерла.
Эти действия В. органами предварительного следствия были квалифицированы по п. «е» ст. 100 УК 1960 года.
Суд не усмотрел в действиях В. умысла на лишение жизни матери, признал его виновным в умышленном причинении ей тяжких телесных повреждений, носящих характер мучения и истязания, повлекших смерть, переквалифицировал их с п. «е» ст. 100 УК 1960 года на ч. 2 ст. 106 УК 1960 года.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь определением от 04.02.1997 удовлетворила протест заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь и отменила приговор в отношении В., дело передала на новое судебное рассмотрение по следующим основаниям.
В обоснование переквалификации действий В. с п. «е» ст. 100 УК 1960 года на ч. 2 ст. 106 УК 1960 года суд в приговоре указал, что механизм образования телесных повреждений, их характер и локализация с безусловностью не свидетельствуют об умысле В. на убийство, ибо ни одно из причиненных матери телесных повреждений само по себе не могло повлиять на смертельный исход.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь не согласилась с доводами приговора и в определении указала, что из материалов дела усматривается, что В. около 20 часов 2 августа 1995 г. затеял ссору с матерью и в присутствии своей дочери и внучки потерпевшей стал ее жестоко избивать, а затем затащил в дом, оставил на полу в кухне и ушел спать. Смерть потерпевшей наступила в 3 часа 3 августа 1995 г. от тупой травмы тела, сопровождавшейся переломами ребер, плеча, множественными обширными кровоподтеками, ссадинами и ушибленными ранами тела и тяжелым травматическим шоком.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда Республики Беларусь в пункте 6 постановления Пленума Верховного Суда Белорусской ССР от 15.03.1991 N 3 «О судебной практике по делам об умышленных тяжких телесных повреждениях» (далее — постановление N 3), умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, квалифицируется по части 2 статьи 106 УК 1960 года лишь в том случае, если у виновного был умысел на причинение тяжкого телесного повреждения и неосторожная вина к последствиям.
Наступление смерти потерпевшего, последовавшей в результате умышленного нанесения тяжких телесных повреждений не в момент их причинения, а спустя некоторое время после этого, при наличии умысла на убийство охватывается составом умышленного убийства и не должно квалифицироваться по части 2 статьи 106 УК 1960 года.
Решая вопрос о содержании умысла виновного, суды должны исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать, в частности, средства и орудия преступления, способ их использования, количество, характер и локализацию ранений и иных телесных повреждений (например, в область жизненно важных органов человека: голову, шею, печень, пах), причины прекращения преступных действий и т.д., а также предшествующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения, характер действий после совершения преступления.
По настоящему делу указанное разъяснение Пленума Верховного Суда Республики Беларусь не выполнено, что привело к принятию неубедительного решения о переквалификации действий осужденного <4>.
<4> Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, постановлений и определений кассационных и надзорных судебных инстанций за 1994 — 1998 годы и обзоров судебной практики / сост.Н.А.Бабий. — Минск: Тесей, 2000. — С. 274 — 275.
Вывод суда первой инстанции об отсутствии умысла на убийство был основан на том, что «ни одно из причиненных матери телесных повреждений само по себе не могло повлиять на смертельный исход». Однако несмертельность одиночных ударов с избытком компенсировалась интенсивностью насилия, что, по мнению вышестоящего суда, свидетельствовало об осознании виновным возможности наступления смерти. Отсутствие желания причинить именно смерть исключало только прямой умысел на причинение смерти и не исключало косвенный, поскольку все поведение виновного свидетельствовало о сознательном допущении им такого результата либо о безразличном к нему отношении.
6. Физическое состояние потерпевшего (пол, возраст, физическое развитие и т.п.). Насилие, не представляющее опасности для здорового взрослого человека, может оказаться смертельным для малолетнего или больного. Весьма иллюстративным в этом отношении является следующий пример из судебной практики.
Правильно установив фактические обстоятельства дела, суд дал им неправильную юридическую оценку: определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь от 26.04.1994.
По приговору судебной коллегии по уголовным делам Могилевского областного суда от 09.12.1993 П. осужден по ч. 2 ст. 106 УК 1960 года на 10 лет лишения свободы.
Его вина состоит в том, что 26 февраля 1993 г. он избил сына (1991 года рождения) своей сожительницы, нанеся ему 10 — 12 ударов по голове и другим частям тела, причинив ребенку тяжкие телесные повреждения в виде закрытой черепно-мозговой травмы, сопровождаемой кровоизлиянием под твердую и мягкую мозговые оболочки, повлекшие смерть потерпевшего.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь, рассмотрев дело по кассационным жалобам осужденного П. и потерпевшей, приговор отменила и дело направила на новое судебное рассмотрение, указав следующее.
Переквалифицировав действия П. с п. «е» ст. 100 УК 1960 года на ч. 2 ст. 106 УК 1960 года, суд указал, что ни в ходе предварительного следствия, ни в суде не установлен умысел П. на лишение жизни малолетнего ребенка. Об этом свидетельствует то, что после нанесения ударов П. принимал меры к спасению ребенка: вызвал медицинскую помощь, сопровождал в больницу, тяжело переживал случившееся.
Однако судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь с этим выводом не согласилась по следующим основаниям.
Осужденный показал в суде, что поведение мальчика раздражало его и он нанес несколько ударов потерпевшему по голове и телу. Когда у Д. пошла кровь, он вытер ее. Поскольку Д. не успокаивался, он вновь нанес мальчику несколько ударов по голове. От одного из них тот упал со стола на пол. Лишь когда осужденный обнаружил потерпевшего без сознания, он вызвал медицинскую помощь.
По заключению судмедэксперта у Д. наряду с черепно-мозговой травмой имелись: закрытый перелом обеих костей левого предплечья, кровоподтеки и ссадины лица и волосистой части головы. Только в голову было нанесено не менее 10 — 12 ударов тупым предметом.
При таких обстоятельствах судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь обоснованно пришла к выводу, что нанесение малолетнему Д. большого количества ударов руками в жизненно важный орган — голову на протяжении длительного времени свидетельствует об осознании виновным неизбежности или возможности смерти и квалификацию этих действий по ч. 2 ст. 106 УК 1960 года следует признать неправильной <5>.
<5> Там же. — С. 215 — 216.
7. Обстоятельства, косвенно свидетельствующие о намерениях виновного: взаимоотношения виновного и потерпевшего; предшествующее насилию поведение виновного и потерпевшего; причины прекращения насилия; поведение виновного после применения насилия. Достаточно напомнить ставший хрестоматийным случай, когда причинивший колото-резаные раны бедра не подпускал к потерпевшему других лиц для оказания помощи и в результате потерпевший умер от кровопотери.
Как уже отмечалось ранее, все изложенные обстоятельства учитываются в совокупности и ни одно из них не имеет заранее установленного значения. Так, могут быть использованы орудия, сами по себе опасные для жизни (ружье), но для поражения не жизненно важных органов (выстрел в ногу), и, наоборот, неопасные орудия могут быть использованы для причинения смерти. Само по себе поражение жизненно важных органов, да еще и с применением оружия, тем не менее, может не свидетельствовать о наличии умысла на убийство при слабой интенсивности поражения.
Пример из судебной практики.
Нанесение удара ножом в левую половину груди при отсутствии других доказательств о намерении причинить смерть потерпевшему, которая фактически и не наступила, не может квалифицироваться как покушение на умышленное убийство: определение военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 20.03.1997 N 5-09/97 (извлечение).
Военным судом Северо-Кавказского округа 16 августа 1996 г. осуждены: Власов — по части 3 статьи 206, статье 15 и пункту «б» статьи 102 УК РСФСР; Могилин — по части 1 статьи 144, части 2 статьи 206 УК РСФСР.
Власов и Могилин признаны виновными в злостном хулиганстве с применением предметов, приспособленных для нанесения телесных повреждений. Могилин, кроме того, в краже чужого имущества, а Власов — в покушении на убийство из хулиганских побуждений.
Как указано в приговоре, пьяные Могилин и Власов на улице поселка встретили незнакомого им гражданина Шостку, пристали к нему и стали избивать, нанося ему удары руками и ногами, в том числе по лицу и голове.
Желая причинить потерпевшему боль, Могилин в процессе избиения нанес ему удар ножом в плечо, причинив легкое телесное повреждение с кратковременным расстройством здоровья. Вслед за Могилиным Власов с целью убийства нанес Шостке этим же ножом удар в левую часть груди, причинив проникающее ранение в левую плевральную полость, отнесенное к тяжким телесным повреждениям.
После этого Могилин и Власов с места происшествия скрылись, а Шостка был подобран патрульным нарядом милиции и доставлен в больницу, где ему была оказана медицинская помощь.
Органы следствия и суд действия Власова, связанные с причинением тяжкого телесного повреждения Шостке, квалифицировали как покушение на умышленное убийство из хулиганских побуждений.
Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации 20 марта 1997 г., рассмотрев дело по кассационной жалобе осужденного Власова, установила, что действия Власова в этой части по статье 15, пункту «б» статьи 102 УК РСФСР квалифицированы без достаточных оснований. В ходе предварительного следствия и в судебном заседании Власов утверждал, что, нанося Шостке удар ножом, он умысла на его убийство не имел, а хотел лишь причинить потерпевшему физическую боль.
Эти объяснения Власова подтверждаются объективными данными.
Из материалов дела видно, что удар Власовым был нанесен с незначительной силой, о чем свидетельствует небольшая глубина раневого канала (1,5 см). После случившего Власов видел, что Шостка жив, однако каких-либо действий, направленных на лишение его жизни, не предпринимал, хотя имел такую возможность.
Сам факт нанесения удара в левую половину груди при отсутствии других доказательств, подтверждающих умысел на лишение жизни потерпевшего, не может свидетельствовать о намерении Власова убить Шостку.
Поэтому действия Власова в части причинения Шостке ножевого ранения переквалифицированы со статьи 15 и пункта «б» статьи 102 на часть 1 статьи 108 УК РСФСР <6>.
<6> Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / сост. С.В.Бородин, А.И.Трусова; под общ. ред. В.М.Лебедева. — М.: Спарк, 2001. — С. 399 — 400.
Примером комплексного учета всех объективных обстоятельств является определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь по делу П. и П-ко.
При решении вопроса о содержании умысла по делам об умышленных убийствах следует исходить из совокупности всех обстоятельств преступления и учитывать, в частности, способ и орудие совершения преступления, количество, характер и локализацию ранений и иных телесных повреждений, другие данные: определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь от 16.03.1999 (извлечение).
По приговору суда Костюковичского района П. и П-ко осуждены по части 2 статьи 89 и части 2 статьи 106 УК 1960 года, а К. — по части 2 статьи 89 УК 1960 года. Они признаны виновными в том, что 7 декабря 1997 г. в состоянии алкогольного опьянения по предварительному сговору с целью завладения имуществом совершили разбойное нападение на П-ко Н. в его доме, сопряженное с причинением тяжких телесных повреждений, повлекших его смерть, и завладели имуществом на общую сумму 6 млн. 796 тыс. 700 руб.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Могилевского областного суда приговор в отношении П. и П-ко оставлен без изменения.
Постановлением президиума Могилевского областного суда приговор и кассационное определение в отношении П. и П-ко в части осуждения их по части 2 статьи 106 УК 1960 года отменены в связи с неправильной квалификацией их действий и дело в этой части передано на новое расследование.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь определением от 16.03.1999 приговор и состоявшиеся последующие судебные постановления в части осуждения П. и П-ко по части 2 статьи 89 и части 2 статьи 106 УК 1960 года и К. — по части 2 статьи 89 УК 1960 года отменила, дело передала на новое расследование, указав следующее.
Квалифицируя действия осужденных П. и П-ко по части 2 статьи 89 и части 2 статьи 106 УК 1960 года, а К. — по части 2 статьи 89 УК 1960 года, следствие и суд исходили из того, что П. и П-ко с целью завладения имуществом П-ко Н. в процессе нападения на него применили насилие, опасное для жизни, избили его, причинив тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть потерпевшего.
Однако вывод следствия и суда не соответствует фактическим обстоятельствам дела. Согласно пункту 4 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 15.09.1994 N 7 «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» при решении вопроса о содержании умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств преступления и учитывать, в частности, способ и орудие совершения преступления, количество, характер и локализацию ранений и иных телесных повреждений (например, в жизненно важные органы), причины прекращения преступных действий, а также предшествующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения, характер действия виновного после совершения преступления.
Предварительным следствием и судом установлено, что П. и П-ко в процессе завладения имуществом на протяжении длительного времени избивали руками и ногами потерпевшего пожилого возраста. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта П-ко Н. было нанесено не менее 20 ударов руками и ногами по различным частям тела. Смерть наступила от совокупности причиненных телесных повреждений, в частности, в виде кровоизлияния под мягкие ткани головы в обеих областях, под мягкую мозговую оболочку в обеих теменных долях, в мягкие ткани грудной клетки, почти полностью по передней и боковым поверхностям, множественных разрывов печени и др.
Поскольку действия осужденных были направлены на лишение жизни потерпевшего в процессе завладения его имуществом, а также исходя из способа совершенного убийства необходимо было решить вопрос о наличии или отсутствии у осужденных П. и П-ко умысла на убийство из корысти и с особой жестокостью.
Кроме того, отменяя приговор и кассационное определение, президиум Могилевского областного суда в постановлении в нарушение требований статьи 390 Уголовно-процессуального кодекса Белорусской ССР 1960 года (далее — УПК 1960 года) указал о необходимости квалификации действий П. и П-ко по пунктам «а», «е», «ж» статьи 100 УК 1960 года, чем предрешил выводы предварительного следствия и суда о доказанности обвинения и применении закона без анализа и оценки доказательств, добытых в ходе нового расследования дела и рассмотрения его судом. Поэтому постановление президиума Могилевского областного суда, приговор и кассационное определение в части осуждения П. и П-ко по части 2 статьи 106 УК 1960 года нельзя признать законными и обоснованными, они подлежат отмене, а дело — передаче на новое расследование.
В связи с отменой приговора по части 2 статьи 106 УК 1960 года подлежат также отмене состоявшиеся судебные постановления в части осуждения П., П-ко и К. по части 2 статьи 89 УК 1960 года.
При новом расследовании дела следует учесть изложенное, исследовать собранные по делу доказательства, дать им надлежащую оценку, в зависимости от установленного решить вопрос о квалификации содеянного <7>.
<7> Судебная практика по уголовным делам: вопросы уголовного и уголовно-процессуального права: сб. действующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, обзоров судебной практики, постановлений и определений кассационных и надзорных судебных инстанций за 1999 — 2004 годы / сост.Н.А.Бабий; отв. ред. В.О.Сукало. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2005. — С. 206 — 208.
Как видим, в этом случае судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь при установлении умысла учла в совокупности способ применяемого насилия, длительность избиения, количество нанесенных ударов, характер причиненных повреждений, пожилой возраст потерпевшего и другие обстоятельства.
Влияние вида умысла на квалификацию
Отдельные проблемы могут возникать и при отграничении убийства от причинения тяжких телесных повреждений в зависимости от вида умысла виновного. В связи с этим можно рекомендовать следующие правила квалификации.
1. При прямом конкретизированном умысле ответственность наступает за убийство или причинение тяжкого телесного повреждения по направленности умысла либо за покушение на соответствующее преступление в случае ненаступления желаемых последствий. При покушении на убийство и фактическом причинении тяжкого телесного повреждения содеянное квалифицируется только как покушение на убийство, а причинение вреда здоровью поглощается такой квалификацией.
2. При неконкретизированном умысле ответственность наступает по фактически причиненным последствиям из числа охватывавшихся умыслом виновного.
При прямом неконкретизированном умысле, если последствия не наступили по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного, ответственность должна наступать за покушение на умышленное причинение минимальных по тяжести телесных повреждений из числа предвидимых виновным.
Следует оговориться, что данная рекомендация о квалификации покушения является оспариваемой в научной литературе, где высказывается мнение о необходимости квалификации таких действий как покушения на максимально желательные последствия.
Что же касается судебной практики, то к этому вопросу относится разъяснение Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, содержащееся в части 2 пункта 4 постановления N 1: «Если виновный сознавал общественную опасность своего действия или бездействия, предвидел возможность причинения потерпевшему телесных повреждений любой тяжести и желал этого либо не желал, но сознательно допускал или относился к последствиям своего деяния безразлично, все содеянное квалифицируется по фактически наступившим последствиям» <8>.
<8> Судебная практика по уголовным делам: вопросы уголовного и уголовно-процессуального права: сб. действующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, обзоров судебной практики, постановлений и определений кассационных и надзорных судебных инстанций за 2005 — 2009 годы / сост.Н.А.Бабий. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — С. 70.
Применим данную рекомендацию к конкретному случаю. Виновный «сознавал общественную опасность своего действия или бездействия, предвидел возможность причинения потерпевшему» менее тяжких телесных повреждений либо тяжких телесных повреждений «и желал этого». В силу независящих от виновного причин реально наступили только легкие телесные повреждения, не повлекшие расстройства здоровья. Пленум Верховного Суда Республики Беларусь требует квалифицировать такую ситуацию «по фактически наступившим последствиям». Это означает, что виновный должен быть привлечен к административной ответственности.
Между тем в соответствии со статьей 14 УК не приведшее к желаемому результату действие квалифицируется как покушение на преступление и по статье, предусматривающей ответственность за оконченное преступление. В рассматриваемом примере оконченным преступлением было бы фактическое причинение менее тяжких телесных повреждений либо тяжких телесных повреждений, поэтому при отсутствии желаемых последствий ответственность должна наступать по части 1 статьи 14 и статье 149 УК.
Вопрос о квалификации преступлений с материальным составом в зависимости от вида умысла (прямой, косвенный) и его особенностей (конкретизированный, неконкретизированный, альтернативный) решается различно. Именно указанное различие и не позволяет формулировать единое решение. Такое решение тем более проблематично, что квалификация будет иметь существенные различия в зависимости от фактического наступления или ненаступления общественно опасных последствий.
Рекомендацию о квалификации «по фактически наступившим последствиям» в буквальном смысле принимать нельзя, поскольку это в равной мере может привести как к объективному вменению вины, так и к игнорированию более опасных субъективных устремлений виновного. У неконкретизированного умысла существуют определенные пределы неконкретизированности, то есть ему также присуща некоторая конкретность. Поэтому по фактически наступившим последствиям можно квалифицировать только случаи, когда эти последствия укладываются в рамки неконкретизированности. Это принципиальное положение, которое должно применяться и к другим преступлениям, например к установлению вида хищения. Однако фактически наступившие последствия могут быть более тяжкими или менее тяжкими, чем осознавал виновный, и могут вовсе не наступить. Каждый из перечисленных вариантов должен получить свою правовую оценку. Поэтому указание на желание причинить последствия любой тяжести вряд ли уместно. Ведь для причинения побоев, тяжких или менее тяжких телесных повреждений либо причинения смерти применяются существенно различные способы и орудия, поражаются различные органы, различна интенсивность насилия и т.д.
Если фактически наступает последствие из числа охватывавшихся желанием виновного, то ответственность наступает за это наступившее последствие. Только такое совпадение желаемого и фактически наступившего охватывается анализируемой рекомендацией Пленума Верховного Суда Республики Беларусь. Однако помимо совпадения возможны еще две ситуации: 1) наступило не охватывавшееся умыслом последствие; 2) не наступило ни одно из последствий. Очевидно, что часть 2 пункта 4 постановления N 1 к этим случаям неприменима. Более того, присущие их квалификации споры ставят под сомнение справедливость самой квалификации совпадения желаемого и фактически наступившего последствий.
Если при прямом неконкретизированном умысле фактически наступило более тяжкое последствие, чем предвиделось, то ответственность должна наступать по совокупности преступлений за покушение на причинение охватывавшихся умыслом последствий и за причинение фактически наступившего вреда по неосторожности. Если фактически наступило менее тяжкое последствие, то ответственность должна наступать только за покушение на причинение охватывавшихся умыслом последствий, а менее тяжкое последствие поглощается такой квалификацией.
Как видим, общей для изложенных ситуаций является квалификация ненаступивших, но желаемых последствий как покушения на их причинение. Именно в этом вопросе и заключена вышеуказанная спорность или оспариваемость ранее изложенного подхода. Суть проблемы состоит в необходимости выбора: квалифицировать содеянное как покушение на причинение более тяжких или как покушение на причинение менее тяжких последствий из числа желаемых.
Аргументация сторонников квалификации подобных случаев как покушения на более тяжкий из желаемых вред сводится к следующему. Поскольку виновный желает в том числе и причинения наиболее тяжких из числа предвидимых последствий, постольку недостижение именно такого желаемого результата образует покушение на его причинение. Однако принятие этого положения будет означать полное отрицание правового значения прямого неконкретизированного умысла, ибо желание менее тяжкого последствия игнорируется вовсе. Одновременно оно означает и несправедливость квалификации по фактически наступившим последствиям, так как реальное причинение менее тяжких последствий будет охватываться квалификацией таких действий как покушения на причинение более тяжких последствий.
Квалификация подобных случаев как покушения на наименее тяжкое из желаемых последствий представляется более обоснованной и справедливой. В этом вопросе мы солидарны с мнением П.А.Дубовца: «В тех случаях, когда умысел был направлен на причинение не конкретного, а вообще телесного повреждения, ответственность должна наступать за фактически причиненное телесное повреждение. Если же не было причинено вообще никакого телесного повреждения, то виновный должен нести ответственность за покушение на наиболее легкий вид телесного повреждения» <9>.
<9> Дубовец, П.А. Ответственность за телесные повреждения по советскому уголовному праву. — М.: Юрид. лит., 1964. — С. 36.
Прежде всего, абсолютно неприемлемой является приверженность усилению ответственности или обвинительному уклону.
Кроме того, равное желание любого из последствий означает безразличное отношение к тому, какое конкретно будет причинено последствие, или сознательное допущение любого из последствий. При прямом умысле субъективное желание объективно выражается в принятии специальных мер для причинения именно желаемого последствия. При неконкретизированном умысле по отношению к размеру последствия имеет место сознательное допущение или безразличное отношение. Субъективное безразличие имеет и объективное выражение: лицо не предпринимает специальных мер для достижения именно более тяжких последствий. Такое психическое отношение делает прямой неконкретизированный умысел в вопросе желания или нежелания конкретного размера последствия более сходным с косвенным умыслом. Оставаясь прямым в отношении вида вреда (телесные повреждения), неконкретизированный умысел косвенен по отношению к размеру вреда (тяжести телесных повреждений). Между тем дифференциация ответственности проведена в данном случае не по виду вреда, который всегда находит отражение в правовой оценке, а по его размеру, психическое отношение к которому и должно играть решающую роль в квалификации. А поскольку в отношении к размеру вреда имеется безразличное отношение, то и оцениваться оно должно с позиции косвенного умысла. Но при косвенном умысле непричинение последствия вообще не влечет ответственности, поскольку покушение с косвенным умыслом невозможно. Именно поэтому предлагается означенная Пленумом Верховного Суда Республики Беларусь квалификация. Естественно, что наличие желания причинить последствия определенного вида делает прямой неконкретизированный умысел более опасным, чем косвенный умысел. Однако эта опасность ниже, чем у прямого умысла, конкретизированного желанием наиболее опасных последствий, что и должно толковаться в пользу виновного.
У результата применения рекомендуемой квалификации есть определенный изъян. Предположим, что произведен выстрел в человека, виновный действовал с неконкретизированным умыслом на причинение вреда здоровью или жизни и причинил менее тяжкие телесные повреждения. Квалификация по фактически наступившим последствиям не позволит учесть действительную степень общественной опасности действий, которые реально могли причинить смерть. Однако изъян кроется не в самой рекомендуемой квалификации, а в отсутствии в УК статьи об ответственности за создание опасности для жизни человека или за поставление жизни и здоровья человека в опасность. Именно эта статья УК и позволила бы применить к виновному ответственность, более адекватную содеянному.
3. При альтернативном умысле на убийство или причинение тяжкого телесного повреждения ответственность наступает за фактически причиненный вред, а при отсутствии желаемых последствий — за покушение на причинение тяжкого телесного повреждения. Данной рекомендации о квалификации покушения присущи все спорные моменты, свойственные квалификации покушения при неконкретизированном умысле. Соответственно аналогичной будет и аргументация в обоснование предложенной позиции.
4. При наличии косвенного умысла на убийство или причинение вреда здоровью ответственность наступает только в том случае, если последствия были фактически причинены. При этом как умышленно причиненные вменяются только те последствия, которые охватывались сознанием виновного и которые, хотя и не были желаемы, но сознательно допускались виновным либо к которым он относился безразлично. Ненаступление последствий при косвенном умысле на их причинение исключает ответственность за покушение на преступление.
5. Если в момент нанесения тяжкого телесного повреждения виновный предвидел возможность наступления смерти в результате его действия, то квалификация будет зависеть от характеристики волевого отношения к смерти (наличия или отсутствия желания) и ее фактического наступления или ненаступления.
6. Причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, а следовательно, и неосторожное причинение смерти при совершении этого преступления могут иметь место в следующих случаях.
Во-первых, при умышленном нанесении тяжкого телесного повреждения, не являющегося опасным для жизни. Примером может служить дело, рассмотренное судом Буда-Кошелевского района.
Определение кассационной инстанции и постановление президиума областного суда отменены в связи с тем, что вопрос о переквалификации действий осужденного со статьи 106 УК на статью 104 УК решен без учета требования части 2 статьи 358 УПК и всех обстоятельств дела: определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь от 24.10.1997 (извлечение).
По приговору суда Буда-Кошелевского района от 27.05.1997 Р. осужден по части 2 статьи 106 УК 1960 года на семь лет лишения свободы в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. Он признан виновным в том, что 21 января 1997 г., будучи в состоянии алкогольного опьянения, в своем доме во время ссоры и драки с находившейся в нетрезвом состоянии В. имевшимся у него при себе ножом умышленно нанес ей не менее шести ножевых ранений в область правой и левой голени, после чего потерпевшая выбежала из дома и через некоторое время умерла в результате острой кровопотери.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Гомельского областного суда от 02.07.1997 приговор изменен, действия Р. переквалифицированы на статью 104 УК 1960 года, по которой назначено наказание в виде трех лет лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима.
Постановлением президиума Гомельского областного суда от 15.09.1997 протест прокурора, в котором ставился вопрос об отмене определения судебной коллегии по уголовным делам областного суда и передаче дела на новое кассационное рассмотрение, оставлен без удовлетворения.
По протесту заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь 24 октября 1997 г. отменила определение судебной коллегии и постановление президиума областного суда по следующим основаниям.
Изменяя приговор и переквалифицируя действия Р. с части 2 статьи 106 на статью 104 УК 1960 года, судебная коллегия областного суда сослалась на показания осужденного о том, что В., зайдя к нему в дом, начала с ним драться. Взяла его за руки и повалила на пол, во время падения он ударился головой о косяк дверей, затем ударила его палкой по голове и он потерял сознание. В определении указано также, что заключением судебно-медицинского эксперта подтверждены показания Р. о том, что им телесные повреждения В. причинены из положения лежа.
Между тем приговором суда установлено, что со стороны потерпевшей В. не было нападения, она пришла в дом Р. вместе с Г., С. по просьбе дочери осужденного, чтобы забрать детей от пьяного Р., который удерживал их и не отдавал матери. Р., давая показания о том, что В. избивала его палкой, пытается таким образом уйти от ответственности.
Согласно же части 2 статьи 358 УПК 1960 года суд, рассматривая дело в кассационном порядке, при изменении приговора не вправе вносить в приговор изменения, основанные на не установленных приговором суда первой инстанции обстоятельствах или отвергнутых им доказательствах.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь не учла также характера действий Р. в отношении В., нанесение им шести ударов ножом, повреждений, у которых длина раневого канала около 10 см, при этом повреждения с полным пересечением подколенной вены, сопровождавшегося острой массивной кровопотерей.
Не учтено разъяснение, данное в пункте 4 постановления N 3, о том, что предусмотренное статьей 106 УК 1960 года преступление может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом.
Статья 104 УК 1960 года состоит из двух частей. Однако кассационная инстанция в определении не указала, по какой конкретно части она квалифицировала содеянное.
Кроме того, в соответствии со статьей 23 УК 1960 года осужденным впервые к лишению свободы за преступления, совершенные по неосторожности, отбывание наказания назначается в колониях-поселениях для лиц, совершивших преступления по неосторожности. Квалифицируя действия Р. по статье 104 УК 1960 года, предусматривающей ответственность за убийство по неосторожности, судебная коллегия назначила ему для отбывания исправительно-трудовую колонию общего режима. Мотивы принятого решения в определении не указала.
Эти существенные нарушения закона, допущенные кассационной инстанцией, не были учтены президиумом областного суда.
При новом кассационном определении приговор суда Буда-Кошелевского района оставлен без изменения <10>.
<10> Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, постановлений и определений кассационных и надзорных судебных инстанций за 1994 — 1998 годы и обзоров судебной практики / сост.Н.А.Бабий. — Минск: Тесей, 2000. — С. 374 — 375.
Во-вторых, такое преступление будет иметь место при поражении жизненно важных органов такими способами и орудиями, используя которые, виновный не предвидел возможности наступления смерти. Иллюстрацией является часто упоминаемый в литературе случай с нанесением ударов по голове карманным фонариком.
7. Умышленное нанесение тяжкого телесного повреждения, опасного для жизни в момент причинения, исключает сложную вину, и ответственность наступает: 1) за убийство или покушение на него при прямом умысле на причинение смерти; 2) за фактически причиненный вред (убийство или причинение тяжкого телесного повреждения) при косвенном умысле на причинение смерти.
8. Вина по отношению к смерти в составе причинения тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, может выражаться в виде преступного легкомыслия или небрежности. Легкомыслие может иметь место только в том случае, если причиняется тяжкое телесное повреждение, не опасное для жизни.
Квалификация ситуации
«удар — повреждение — падение — повреждение»
Квалифицированный наступлением смерти состав причинения тяжкого телесного повреждения характеризует единое преступление. Такой состав является сложным, с двумя последствиями и сложной виной (статья 25 УК), и представляет собой учтенную законом идеальную совокупность преступлений. Но единое преступление имеет место только в том случае, когда непосредственной причиной смерти явилось тяжкое телесное повреждение. Однако если примененным насилием причинено повреждение и потерпевший, падая, ударяется о травмирующие предметы и в результате получает еще одно и уже смертельное повреждение, то непосредственной прямой причинной связи между первым и вторым повреждениями нет. В силу этого единое преступление распадается на два единичных (первое — умышленное причинение вреда, второе — причинение вреда по неосторожности) и мы имеем дело с идеальной совокупностью преступлений.
Для прояснения сути рассматриваемой ситуации вначале обратимся к конкретному уголовному делу.
По приговору суда Первомайского района г. Витебска, оставленному без изменения кассационной инстанцией, Г. осужден за умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего М. (часть 3 статьи 147 УК). Суд признал доказанным, что Г. умышленно нанес один удар кулаком по голове М., причинив последнему закрытую черепно-мозговую травму с кровоизлиянием, переломы свода и основания черепа, кровоизлияние под оболочки и вещество головного мозга, перелом нижней челюсти слева, кровоизлияния в слизистую оболочку в проекции угла нижней челюсти слева с захватом боковой и передней поверхности шеи в верхней трети, относящиеся к категории тяжких телесных повреждений, опасных для жизни, от которых М. скончался. Однако из показаний свидетелей В-а и В. видно, что от нанесенного потерпевшему удара кулаком по лицу тот упал на спину и ударился головой об асфальт. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта характер и особенности черепно-мозговой травмы у М. свидетельствуют о том, что она могла образоваться при падении с высоты собственного роста и ударе затылочной областью головы о тупую твердую травмирующую поверхность. По протесту заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь президиум Витебского областного суда отменил судебные постановления в отношении Г., поскольку не было установлено, какие последствия повлек сам по себе удар, не определена тяжесть повреждений в области лица, хотя такой вопрос ставился судом перед судебно-медицинским экспертом <11>.
<11> Судебная практика по уголовным делам: вопросы уголовного и уголовно-процессуального права: сб. действующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, обзоров судебной практики, постановлений и определений кассационных и надзорных судебных инстанций за 2005 — 2009 годы / сост.Н.А.Бабий. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — С. 231 — 232.
В основе отмены приговора лежит неустановление того, какое из повреждений — от удара или от падения — стало причиной смерти, что имеет первостепенное значение для квалификации содеянного как умышленного причинения тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.
К сожалению, в приведенном примере президиумом Витебского областного суда не дана правовая оценка содеянному. Возможен следующий алгоритм такой оценки: в случае нанесения удара, повлекшего падение потерпевшего, а затем и его смерть, необходимо отдельно устанавливать последствия удара и последствия падения. Квалификация таких действий зависит от причины наступления смерти (удар или падение) и вины в отношении последствия. Это общая и бесспорная методика квалификации рассматриваемых случаев. Но вот результаты применения этой методики заслуживают более пристального внимания.
До недавнего времени умышленное причинение нетяжких телесных повреждений, после которого потерпевший падал и смертельно травмировался в результате падения, квалифицировалось как причинение смерти по неосторожности.
Пример из судебной практики.
Неосторожное убийство необоснованно квалифицировано как умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть: постановление президиума Витебского областного суда от 08.10.1999 (извлечение).
Ф. осужден по части 2 статьи 106 УК 1960 года. Он признан виновным в том, что 29 апреля 1997 г. около часа ночи в состоянии алкогольного опьянения у себя дома на почве личных взаимоотношений нанес Ф-й не менее пяти ударов кулаком в лицо, отчего потерпевшая падала, ударялась головой о пол. От полученных тяжких телесных повреждений она скончалась в больнице.
Заместитель Председателя Верховного Суда Республики Беларусь в протесте в президиум Витебского областного суда сослался на то, что по делу не доказано наличия у Ф. умысла на причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшей, а поэтому действия осужденного следует рассматривать как неосторожное убийство.
Президиум 8 октября 1999 г. протест удовлетворил, указав следующее.
Часть 2 статьи 106 УК 1960 года предполагает, что виновный, совершая противоправные действия, предвидел возможность причинения тяжкого телесного повреждения и желал либо сознательно допускал наступление такого результата. Из этого следует, что если умысел виновного не охватывался причинением тяжкого телесного повреждения, то и содеянное им не может быть квалифицировано по указанной статье.
Суд признал достоверными показания Ф., данные им на предварительном следствии, о том, что в процессе ссоры толкнул мать и она при падении ударилась головой о пол. После этого ударил мать рукой по лицу. Умысла причинить ей тяжкие телесные повреждения у него не было.
Согласно заключению судебно-медицинского эксперта смерть Ф-й наступила от закрытой черепно-мозговой травмы, которая могла образоваться при падении потерпевшей от удара головой о твердую поверхность. На Ф-й обнаружены и другие повреждения, которые образовались не менее чем от пяти ударов, возможно, кулаком.
После одного из этих ударов последовало падение Ф-й и получение ею смертельной травмы.
Других объективных данных, позволяющих сделать вывод о том, что Ф., нанося удар кулаком в лицо потерпевшей, сознавал, что ей будут причинены тяжкие телесные повреждения, органами следствия и судом не добыто, поэтому квалификацию действий осужденного по части 2 статьи 106 УК 1960 года нельзя признать обоснованной. С учетом того что Ф. должен был и мог предвидеть общественно опасные последствия своих действий, в том числе и смерть потерпевшей, он подлежит ответственности за неосторожное причинение смерти, что предусматривается частью 1 статьи 104 УК 1960 года <12>.
<12> Судебная практика по уголовным делам: вопросы уголовного и уголовно-процессуального права: сб. действующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, обзоров судебной практики, постановлений и определений кассационных и надзорных судебных инстанций за 1999 — 2004 годы / сост.Н.А.Бабий; отв. ред. В.О.Сукало. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2005. — С. 214 — 215.
Такова была устоявшаяся судебная практика, поддерживавшаяся учеными, в том числе и отечественными. Весьма определенно правило квалификации таких случаев было сформулировано С.И.Тишкевичем: «Умышленное причинение легкого или менее тяжкого телесного повреждения охватывается составом неосторожного убийства и дополнительной квалификации по ст. 110 или 107 УК не подлежит» <13>.
<13> Тишкевич, С.И. Расследование убийств: уголовно-правовые аспекты (рекомендации для следователя). — Минск: МВД БССР, 1988. — С. 156.
И в «Научно-практическом комментарии к Уголовному кодексу Республики Беларусь» (2007 года издания) излагается такая же позиция при анализе статьи 147 УК: «В тех же случаях, когда умысел направлен на причинение не тяжкого, а иного телесного повреждения более легкой степени тяжести, но в результате этих действий по неосторожности наступает смерть потерпевшего, действия виновного должны квалифицироваться как причинение смерти по неосторожности (ст. 144)» <14>. Аналогичное по содержанию разъяснение дано и в комментарии к статье 144 УК «Научно-практического комментария к Уголовному кодексу Республики Беларусь»: «В силу сложившейся практики по ст. 144 квалифицируется умышленное причинение легкого или менее тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего» <15>. Эти же положения воспроизведены и во втором издании «Научно-практического комментария к Уголовному кодексу Республики Беларусь» (2010 года издания) <16>.
<14> Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф.Ахраменка [и др.]; под общ. ред. А.В.Баркова, В.М.Хомича. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2007. — С. 315.
<15> Там же. — С. 308.
<16> Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф.Ахраменка [и др.]; под общ. ред. А.В.Баркова, В.М.Хомича. — 2-е изд., с изм. и доп. — С. 335 — 336, 328.
В этом разъяснении обращают на себя внимание два момента.
Во-первых, менее тяжкое телесное повреждение само по себе не может повлечь смерть потерпевшего ни умышленно, ни по неосторожности. На такое понимание указывает сам уголовный закон. Непосредственно в диспозиции статьи 149 УК менее тяжкое телесное повреждение определено как повреждение, не опасное для жизни, а не опасное для жизни не может повлечь смерть. Еще в большей степени указанное относится к умышленному причинению легкого телесного повреждения. Смерть, конечно же, может быть причинена при применении нетяжкого насилия, но не в силу причинения не опасного для жизни телесного повреждения, а в результате иных причин, например полученной при падении травмы жизненно важных органов.
Во-вторых, постановление N 1 в пункте 20 содержит дословно следующее разъяснение: «Обратить внимание судов, что, если насилие, примененное виновным, повлекло за собой нанесение потерпевшему побоев, причинение легкого или менее тяжкого телесного повреждения, а тяжкое телесное повреждение у потерпевшего возникло (либо наступила смерть потерпевшего) при обстоятельствах, которые не охватывались умыслом виновного (например, при падении после удара), последствия таких действий, которые он не предвидел, хотя должен был и мог предвидеть, либо предвидел, но без достаточных оснований рассчитывал на их предотвращение, подлежат квалификации по ст. 155 или ст. 144 УК. Телесные повреждения, причиненные при этом умышленно, подлежат самостоятельной юридической оценке. При наличии в таких действиях признаков уголовно наказуемого деяния ответственность наступает по совокупности преступлений» <17>.
<17> Судебная практика по уголовным делам: вопросы уголовного и уголовно-процессуального права: сб. действующих постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, обзоров судебной практики, постановлений и определений кассационных и надзорных судебных инстанций за 2005 — 2009 годы / сост.Н.А.Бабий. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — С. 76.
В части 2 пункта 20 постановления N 1 говорится и о квалификации причинения смерти по неосторожности в результате тяжкого насилия: «Если в результате насилия было умышленно причинено тяжкое телесное повреждение, а смерть потерпевшего, субъективное отношение виновного к которой выразилось в форме неосторожности, явилась следствием повреждений, полученных в результате, например, падения, содеянное подлежит квалификации по совокупности преступлений за умышленное причинение тяжкого телесного повреждения и причинение смерти по неосторожности».
Изменение Пленумом Верховного Суда Республики Беларусь правил квалификации причинения смерти по неосторожности в результате примененного насилия представляется совершенно обоснованным.
Опираясь на нормативно закрепленные положения, можно предложить следующие варианты квалификации.
1. Если при прямом умысле на убийство смерть причинена не в результате удара, а в результате падения, то ответственность наступает по совокупности преступлений за покушение на убийство и за причинение смерти по неосторожности.
2. Если по отношению к смерти был косвенный умысел и смерть наступила от падения, а не от удара, то виновный может быть привлечен к ответственности за умышленное причинение вреда здоровью и за причинение смерти по неосторожности по совокупности преступлений. Однако если при наличии косвенного умысла к смерти примененное к потерпевшему насилие не повлекло причинения уголовно наказуемого вреда здоровью и смерть потерпевшего наступила в результате падения, то ответственность наступает только за причинение смерти по неосторожности.
3. От указанных в пунктах 1 и 2 случаев следует отличать наличие в действиях виновного так называемого общего умысла. Например, если виновный ошибочно считает потерпевшего убитым и затем сбрасывает его с большой высоты, а смерть наступает в результате травмы, полученной при падении, то содеянное должно квалифицироваться как убийство по статье 139 УК.
4. Если смерть потерпевшего наступила по неосторожности виновного в результате причиненного ударом умышленного тяжкого телесного повреждения, то применению подлежит только часть 3 статьи 147 УК безотносительно к тяжести повреждения, полученного при падении.
5. Если смерть потерпевшего наступила в результате повреждения, полученного при падении, а ударом причинено тяжкое телесное повреждение, то ответственность наступает по совокупности преступлений за умышленное причинение тяжкого телесного повреждения (соответствующая часть статьи 147 УК) и за причинение смерти по неосторожности (статья 144 УК).
6. Если смерть наступила в результате падения, а примененное насилие повлекло причинение телесных повреждений, не являющихся тяжкими, то ответственность наступает по совокупности преступлений за умышленное причинение менее тяжкого или легкого телесного повреждения (статья 149 или 153 УК) и за причинение смерти по неосторожности (статья 144 УК).
7. Если смерть наступила в результате падения, а примененное насилие не является уголовно наказуемым, то виновный привлекается к ответственности за причинение смерти по неосторожности (статья 144 УК).
Аналогичные правила квалификации должны применяться и к случаям причинения по неосторожности не смерти, но тяжких или менее тяжких телесных повреждений.