Название документа
Определение судебной коллегии по уголовным делам областного суда от 10.01.2017
Требование: О назначении более мягкого наказания.
Обстоятельства: Обвиняемый признан виновным в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения, повреждения, опасного для жизни, способом, носящим характер истязания, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. Защитник просил переквалифицировать действия обвиняемого и назначить наказание, не связанное с лишением свободы.
Решение: Требование не удовлетворено, поскольку судом не были выявлены основания для назначения более мягкого наказания.
Источник публикации
Документ опубликован не был
Примечание к документу
Текст документа
ОПРЕДЕЛЕНИЕ СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ОБЛАСТНОГО СУДА
10 января 2017 г.
(Извлечение)
Судебная коллегия по уголовным делам областного суда рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам обвиняемого К. и его защитника — адвоката К. на приговор районного суда от 13 сентября 2016 г., по которому К. осужден по ч. 3 ст. 147 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК) к лишению свободы сроком на семь лет с отбыванием наказания в исправительной колонии в условиях усиленного режима.
Постановлено взыскать с К. в пользу Е. 15 000 руб. в счет материальной компенсации морального вреда и 342 руб. в счет возмещения судебных расходов.
Разрешены вопросы о взыскании госпошлины, судьбе вещественных доказательств и имуществе, на которое наложен арест.
Заслушав доклад судьи, объяснения защитника К., поддержавшего доводы жалоб, возражения на них потерпевшей Е., мнение прокурора отдела прокуратуры области о необходимости изменения приговора суда и исключении из него квалифицирующего признака — причинение тяжкого телесного повреждения способом, носящим характер истязания, в остальной части об оставлении приговора без изменения, а апелляционных жалоб обвиняемого и защитника — без удовлетворения, судебная коллегия
установила:
К. признан виновным в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения, то есть повреждения, опасного для жизни, способом, носящим характер истязания, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.
В апелляционной жалобе и дополнении к ней защитник указывает на необоснованность и незаконность приговора суда, просит переквалифицировать действия К. с ч. 3 ст. 147 УК на ч. 1 ст. 144 УК, по которой назначить наказание, не связанное с лишением свободы.
Считает, что судом неправильно установлена форма вины по отношению к совершенному деянию и, как следствие, дана неверная уголовно-правовая квалификация действий обвиняемого.
Необоснованным является вывод суда о наличии у К. умысла на причинение тяжкого телесного повреждения способом, носящим характер истязания. При этом защитник ссылается: на отсутствие причинной связи между действиями обвиняемого, которые были оценены судом как истязание, и причинением Л. тяжкого телесного повреждения; поведение последнего, оказавшегося зачинщиком драки и ее полноценным участником.
Полагает, что те удары, которые суд квалифицировал как истязание, повлекли причинение потерпевшему легких телесных повреждений, о чем свидетельствует заключение судебно-медицинской экспертизы.
Находит неисследованным вопрос возможности возникновения легких телесных повреждений у потерпевшего от соударения о выступающие поверхности и неверной оценку исследованным доказательствам, в том числе показаниям эксперта Т., который, ссылаясь на длительный стаж работы, указал на отсутствие в его практике случаев, когда от удара в область живота наступала смерть потерпевшего. Не учтено мнение эксперта об отсутствии умысла у лица на причинение потерпевшему тяжких телесных повреждений при нанесении удара в область солнечного сплетения, поскольку брюшная полость является мягкой, легко деформируется и быстро возвращается к исходной форме.
Отмечает, что эксперт категорически исключил наступление смерти потерпевшего от телесных повреждений в области жизненно важных органов — головы, лица и шеи.
Ссылаясь на выводы эксперта, характер взаимоотношений между обвиняемым и потерпевшим до совершения преступления, их дружеское общение, спонтанность возникшего между ними конфликта, поведение К. после совершения преступления, его просьбу вызвать скорую медицинскую помощь пострадавшему и явку к прибывшим на место происшествия сотрудникам милиции и пояснение обстоятельств дела, защитник утверждает об отсутствии у К. умысла на совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 147 УК.
В апелляционной жалобе и дополнении к ней обвиняемого, содержащих аналогичную просьбу, приведены те же доводы, что и его защитником.
Рассмотрев дело, обсудив апелляционные жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.
Вывод суда о виновности К. в преступлении, совершенном при изложенных в приговоре обстоятельствах, соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на совокупности исследованных при судебном разбирательстве доказательств, которые приведены в приговоре.
Обвиняемый К. в судебном заседании не отрицал, что в результате его действий наступила смерть потерпевшего. Однако утверждал, что наступление таких последствий он не желал.
По существу показал, что возникший между ним и Л. конфликт перерос в драку, в процессе которой они стали наносить друг другу удары. Допускает, что мог случайно нанести удар потерпевшему в солнечное сплетение. В какой-то момент Л. оказался без чувств лежащим на площадке.
Доводы обвиняемого о неосторожности его действий, которые приведены и в жалобах, надлежаще проверены в судебном заседании и обоснованно отвергнуты судом как недостоверные совокупностью исследованных доказательств.
Из показаний потерпевшей Е. следует, что 14 мая 2016 г. ее сын Л. находился в компании друзей в квартире А., которого провожали в армию. В ночь на 15 мая неизвестный сообщил ей по телефону о смерти сына.
По показаниям свидетеля М., в ходе застолья и распития спиртных напитков между обвиняемым и Л. произошел конфликт, который они пошли выяснять на лестничную площадку. Спустя 4 — 5 минут в квартиру вернулся К., на обуви и одежде последнего имелись следы крови. К. попросил оказать помощь Л., поскольку тот якобы упал или ударился. Потерпевший лежал на полу лестничной площадки, у него был поврежден нос, на лице имелась кровь, он (Л.) был без сознания. В дальнейшем он видел, как К. замывал следы крови на своих брюках и покинул место происшествия в чужой одежде.
На наличие конфликта между обвиняемым и потерпевшим показала свидетель С. Она же, а также свидетели И., З. подтвердили факт нахождения потерпевшего без сознания со следами насилия. Кроме того, свидетели указали на имевшуюся на обуви и одежде К. кровь, когда тот вернулся в квартиру.
Протоколом осмотра места происшествия от 15 мая 2016 г. зафиксированы: расположение трупа Л. на лестничной площадке 5-го этажа дома по ул. С. в г. Ж.; следы крови, в том числе на площадке.
Актом освидетельствования подтверждается факт нахождения обвиняемого в момент события в состоянии алкогольного опьянения.
Из заключения судебно-медицинской экспертизы и заключения судебно-гистологической экспертизы следует, что смерть Л. наступила от тупой травмы туловища с кровоизлияниями в чревное (солнечное) нервное сплетение, вызвавшей рефлекторную остановку сердца.
Травма рефлексогенной зоны, повлекшая за собой рефлекторную остановку сердца, имеет признаки тяжкого телесного повреждения и состоит в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти, она могла возникнуть от однократного травматического воздействия в область передней брюшной стенки твердого тупого предмета.
Кроме того, при исследовании трупа обнаружены легкие телесные повреждения, которые образовались незадолго до смерти от действия твердого тупого предмета (предметов) и в причинно-следственной связи с наступлением смерти не состоят. Количество контактов с травмирующим предметом (предметами), в результате которых причинены эти телесные повреждения, было не мене 16.
На наличие обоюдной драки указывают выявленные судебно-медицинским экспертом у обвиняемого легкие телесные повреждения, не повлекшие за собой кратковременного расстройства здоровья.
По заключению генетической экспертизы кровь на обуви и джинсах обвиняемого произошла от Л.
Согласно заключению комиссионной судебно-психиатрической экспертизы К. в период времени, относящийся к инкриминируемому ему деянию, хроническим психическим расстройством (заболеванием), временным расстройством психики, слабоумием, иным болезненным состоянием психики не страдал и не страдает в настоящее время. Он мог сознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.
С учетом аргументированных выводов экспертов, поведения обвиняемого в судебном заседании, не свидетельствующего о его психической несостоятельности, суд правильно признал его вменяемым в отношении содеянного.
Полно и всесторонне исследовав обстоятельства дела, надлежаще оценив вышеперечисленные и иные доказательства, приведенные в приговоре, в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о виновности К. в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения, то есть повреждения, опасного для жизни, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, и правильно квалифицировал его действия по ч. 3 ст. 147 УК.
В жалобах приведена иная оценка доказательств, которая противоречит фактическим обстоятельствам дела, установленным судом посредством совокупности достаточных для правильного разрешения дела доказательств.
Вопреки доводам жалоб, исследованные судом доказательства и характер действий обвиняемого, свидетельствуют об осознании им того, что своими умышленными действиями, которые К. прекратил только после того, как потерпевший потерял сознание, он причиняет Л. телесные повреждения.
К., наряду с другими насильственными действиями, выразившимися в нанесении потерпевшему множественных ударов руками и ногами по различным частям тела, будучи физически развитым, умышленно со значительной силой нанес Л. целенаправленный удар в известное уязвимое место человеческого организма — в область солнечного сплетения, вызвавший рефлекторную остановку сердца.
В рассматриваемом преступном событии обвиняемый должен был и мог сознавать и предвидеть, что данный удар может привести, в том числе к тяжким последствиям для потерпевшего, к чему он (К.) относился безразлично.
Тем самым К., действуя с косвенным умыслом, причинил потерпевшему тяжкое телесное повреждение в виде травмы рефлексогенной зоны, повлекшей за собой рефлекторную остановку сердца.
Смерть же Л. наступила по неосторожности в результате причиненных ему обвиняемым тяжких телесных повреждений, на что указывает также поведение К. после совершения преступления, о котором защитник указал в жалобе.
Доводы обвиняемого о неосторожности его действий обоснованно признаны судом недостоверными и опровергнуты научно аргументированными выводами судебно-медицинской экспертизы, показаниями эксперта Т., имеющего длительный стаж работы по специальности, указавшего на возможность причинения смерти потерпевшему от одного контакта с травмирующим предметом в область солнечного сплетения. Данным предметом могли быть ладонь руки, кулак, нога в обуви. Удар в указанную область должен был обладать значительной силой и целенаправленностью.
Ссылка защитника и обвиняемого в жалобах на рассуждения эксперта об отсутствии у виновного, наносящего удар в брюшную область, желания причинить потерпевшему телесные повреждения является несостоятельной.
Выводы суда о виновности К. основаны на совокупности доказательств и не противоречат фактическим обстоятельствам дела.
В своих рассуждениях эксперт не оперировал обстоятельствами рассматриваемого преступного события, по которому он дал вышеприведенные показания о причине смерти потерпевшего, а изложил личное отношение к предполагаемой ситуации.
Мнение защитника о физическом превосходстве Л. в рассматриваемом преступном событии, по мнению судебной коллегии, носит характер предположения.
Как установлено в судебном заседании, К. длительное время занимался спортом, являлся спортсменом-учащимся отделения «футбол» учреждения образования.
На суде К. показал, что вместе с потерпевшим посещал тренажерный зал, занимался тяжелой атлетикой, боксировал.
По свидетельству К., обвиняемый после школы олимпийского резерва работал на стройке, то есть занимался физическим трудом, чему не являлась препятствием имевшаяся у него травма кисти.
В результате драки К. действиями потерпевшего были причинены ссадины на задней поверхности в нижней трети левого предплечья.
По показаниям обвиняемого в судебном заседании, имевшийся у него кровоподтек в проекции 2 — 5-й плюсневых костей на тыльной поверхности левой стопы К. причинил себе сам при иных обстоятельствах.
При таких обстоятельствах данных считать, что потерпевший Л. имел явное физическое превосходство, представлял угрозу для К., не имеется.
С учетом изложенного основания для переквалификации действий обвиняемого на ч. 1 ст. 144 УК, о чем просят в жалобах обвиняемый и защитник, отсутствуют.
Вместе с тем приговор суда подлежит изменению на основании п. 1 ч. 1 ст. 389 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь (далее — УПК).
В соответствии с п. 8 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 29 марта 2006 г. N 1 «О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения» разъяснено судам, что для квалификации тяжкого телесного повреждения по п. 3 ч. 2 ст. 147 УК как причиненного способом, носящим характер мучения или истязания, необходимо установить наличие у виновного умысла на причинение такого телесного повреждения способом, вызывающим особые физические или психические страдания потерпевшего.
К истязаниям могут быть отнесены действия, связанные с многократным или длительным причинением боли, в том числе систематическое нанесение побоев, щипание, сечение, причинение множественных, но небольших повреждений тупыми или остроколющими (режущими) предметами, воздействие термических факторов и иные аналогичные действия, повлекшие причинение тяжкого телесного повреждения.
По делу установлено, что рассматриваемое событие являлось скоротечным, на что показал обвиняемый, свидетели А., И.
Действия обвиняемого, выразившиеся во множественных ударах в ходе обоюдной драки в область головы и по конечностям потерпевшего, не повлекли причинение тяжкого телесного повреждения.
Поэтому оснований считать, что у виновного имелся умысел на причинение такого телесного повреждения способом, вызывающим особые физические или психические страдания потерпевшего, не имеется. На отсутствие такого умысла К. и его защитник обоснованно указали и в апелляционных жалобах.
С учетом изложенного судебная коллегия считает необходимым исключить из приговора квалифицирующий признак — причинение К. тяжкого телесного повреждения способом, носящим характер истязания.
Вопреки доводам обвиняемого и его защитника в жалобах, судом надлежаще проанализированы обстоятельства и механизм образования телесных повреждений, выявленных при исследовании трупа Л.
Данные, свидетельствующие о возникновении легких телесных повреждений у потерпевшего от соударения о выступающие поверхности, в материалах дела отсутствуют. Доводы жалоб об этом, которые носят характер предположений, судебная коллегия признает несостоятельными.
Обвиняемый ни при досудебном производстве, ни в ходе судебного разбирательства не показывал на такие обстоятельства.
Из протокола проверки показаний К. на месте следует, что обвиняемый примерно указал на действия каждого участника в начале конфликта и отсутствие у него воспоминаний о дальнейшем его развитии ввиду запамятования события.
В соответствии с п. 4 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 29 марта 2006 г. N 1 «О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения» в случаях, когда в результате умышленных действий виновного потерпевшему помимо тяжкого телесного повреждения причинены телесные повреждения и иной тяжести, дополнительной квалификации содеянного по соответствующим статьям УК, предусматривающим ответственность за причинение телесных повреждений меньшей тяжести, не требуется. При этом все причиненные потерпевшему телесные повреждения должны быть указаны в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого и в приговоре суда.
Суд при изложении преступного деяния, признанного судом доказанным, указал об отнесении к тяжким телесным повреждениям у погибшего Л. закрытого перелома хрящей носа с отрывом их от костей, ушибленной раны нижней губы с кровоизлиянием слева, кровоподтеков левой половины лица, в области переносицы с распространением на крылья носа, верхнего века левого глаза, на тыльной поверхности правой кисти в области пястно-фаланговых суставов 2 — 4-го пальцев, ссадин у наружного угла правого глаза, на левой половине лба, у наружного угла левого глаза, на нижнем веке левого глаза, на верхнем веке левого глаза, в левой скуловой области, у левого угла рта, на подбородке слева, на передней поверхности грудной клетки слева по передней подмышечной линии в области 4-го межреберья, тыльной поверхности правого предплечья.
Вместе с тем, согласно заключению эксперта, верно признанному судом достоверным, вышеперечисленные телесные повреждения относятся к легким телесным повреждениям. Отнесение их судом к тяжким телесным повреждениям является необоснованным, противоречит фактическим данным.
Поэтому коллегия считает необходимым исключить из описательно-мотивировочной части приговора при описании преступного деяния, признанного судом доказанным, указание об отнесении данных телесных повреждений к тяжким телесным повреждениям, что не влияет на квалификацию содеянного обвиняемым, который, действуя умышленно, в том числе причинил Л. тяжкие телесные повреждения, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего.
Наказание назначено обвиняемому исходя из принципа индивидуализации, с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных, характеризующих его личность, а также отягчающего ответственность обстоятельства, каковым суд обоснованно признал совершение преступления К. в состоянии алкогольного опьянения, и смягчающего его ответственность — частичное возмещение причиненного ущерба.
Суд учел все сведения о преступлении и лице, его совершившем, в полном объеме выполнил требования ч. 1 ст. 62 УК и назначил виновному наказание, которое соразмерно содеянному, обеспечивает достижение целей уголовной ответственности и является справедливым по своему виду и сроку с учетом, в том числе тех изменений в квалификации действий К., которые явились основанием к изменению приговора суда.
Гражданский иск потерпевшей рассмотрен судом правильно. В приговоре содержится обоснование принятого по нем решения, с указанием на примененные судом нормы материального права, регулирующие основания, условия, объем и способ возмещения вреда.
Руководствуясь ст.ст. 386, 396 УПК, судебная коллегия
определила:
Приговор районного суда от 13 сентября 2016 г. в отношении К. изменить.
Исключить из описательно-мотивировочной части приговора при описании преступного деяния, признанного судом доказанным, указание об отнесении к тяжким телесным повреждениям закрытого перелома хрящей носа с отрывом их от костей, ушибленной раны нижней губы с кровоизлиянием слева, кровоподтеков левой половины лица, в области переносицы с распространением на крылья носа, верхнего века левого глаза, на тыльной поверхности правой кисти в области пястно-фаланговых суставов 2 — 4-го пальцев, ссадин у наружного угла правого глаза, на левой половине лба, у наружного угла левого глаза, на нижнем веке левого глаза, на верхнем веке левого глаза, в левой скуловой области, у левого угла рта, на подбородке слева, на передней поверхности грудной клетки слева по передней подмышечной линии в области 4-го межреберья, тыльной поверхности правого предплечья.
Исключить из приговора квалифицирующий признак — причинение К. тяжкого телесного повреждения способом, носящим характер истязания.
В остальной части приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы обвиняемого и его защитника К. — без удовлетворения.