Название документа: Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь от 20.02.2015 «Доводы протеста прокурора о неправильном исключении судом квалифицирующего признака — убийство с особой жестокостью признаны необоснованными»
ОПРЕДЕЛЕНИЕ СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
20 февраля 2015 г.
ДОВОДЫ ПРОТЕСТА ПРОКУРОРА О НЕПРАВИЛЬНОМ ИСКЛЮЧЕНИИ СУДОМ КВАЛИФИЦИРУЮЩЕГО ПРИЗНАКА — УБИЙСТВО С ОСОБОЙ ЖЕСТОКОСТЬЮ ПРИЗНАНЫ НЕОБОСНОВАННЫМИ
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационному протесту государственного обвинителя и кассационной жалобе обвиняемого на приговор судебной коллегии по уголовным делам областного суда от 5 ноября 2014 г., по которому Ш. осужден по ч. 2 ст. 295 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК) на 3 года лишения свободы без конфискации имущества, по ч. 3 ст. 207 УК — на 12 лет лишения свободы с конфискацией имущества, по пп. 2, 12 ч. 2 ст. 139 УК — на 17 лет лишения свободы с конфискацией имущества, по ч. 2 ст. 212 УК на 3 года лишения свободы без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.
В соответствии с ч. 3 ст. 72 УК по совокупности преступлений окончательно Ш. назначено 20 лет лишения свободы в исправительной колонии в условиях строгого режима, с конфискацией имущества, без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.
Вопрос о вещественных доказательствах судом разрешен.
Заслушав доклад председательствующего — судьи Верховного Суда Республики Беларусь, выступление прокурора отдела Генеральной прокуратуры Республики Беларусь, поддержавшего протест, и полагавшего кассационную жалобу обвиняемого оставить без удовлетворения, объяснение защитника — адвоката В., поддержавшего жалобу обвиняемого и просившего кассационный протест государственного обвинителя оставить без удовлетворения, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь
установила:
По приговору суда Ш. признан виновным в незаконном приобретении, хранении и ношении боеприпасов, разбое, совершенном повторно, с проникновением в жилище, с причинением тяжкого телесного повреждения потерпевшему, убийстве заведомо престарелого лица, сопряженном с разбоем, в хищении имущества путем введения в компьютерную систему ложной информации, совершенном повторно, сопряженном с несанкционированным доступом к компьютерной информации.
В кассационном протесте государственный обвинитель указывает, что, согласно заключению эксперта, смерть Х. наступила в результате асфиксии от недостатка кислорода в замкнутом пространстве. Асфиксия явилась результатом одевания на голову Х. при жизни незадолго до смерти полимерного пакета. Поскольку смерть при асфиксии от недостатка кислорода в замкнутом пространстве при фиксировании пакета на голове обычно наступает в течение десятков минут, органами предварительного следствия обоснованно сделан вывод, что в течение названного периода времени потерпевший испытывал особые мучения и страдания.
Суд необоснованно из предъявленного Ш. обвинения исключил квалифицирующий признак — совершение убийства с особой жестокостью, что повлекло назначение Ш. мягкого наказания.
В протесте ставится вопрос об изменении приговора, квалификации действий обвиняемого по пп. 2, 6, 12 ч. 2 ст. 139 УК и назначении ему наказания в виде лишения свободы на срок 18 лет с конфискацией имущества. По совокупности преступлений в протесте предлагается назначить Ш. окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 20 лет с конфискацией имущества.
В кассационной жалобе обвиняемый указывает, что его действия по ч. 3 ст. 207 УК судом квалифицированы неправильно. Он завладел имуществом потерпевшего путем кражи, а не разбоя. Поэтому просит приговор изменить, переквалифицировать его действия с ч. 3 ст. 207 УК на ч. 2 ст. 205 УК и смягчить назначенное наказание.
Рассмотрев дело, обсудив кассационный протест государственного обвинителя и жалобу обвиняемого, судебная коллегия находит, что виновность Ш. в совершении преступлений, за которые он осужден, материалами дела доказана.
Так, Ш. показал, что без соответствующего разрешения приобрел патроны, которые хранил в своей квартире.
По заключению эксперта от 28 апреля 2014 г. 108 патронов, изъятых при обыске по месту жительства Ш., являются боеприпасами к нарезному огнестрельному оружию, применяемыми для стрельбы из оружия калибра 5,6 x 16R. Семьдесят пять патронов пригодны для производства выстрелов.
Из показаний обвиняемого, данных на предварительном следствии и в судебном заседании, усматривается, что рукой потерпевшему он сдавил шею, а когда последний осел на пол, связал Х. руки и ноги скотчем, заклеил рот скотчем, на голову потерпевшему надел полимерный пакет, который зафиксировал с помощью ленты скотч. После этого он обыскал квартиру, похитил 200 000 руб. и банковскую платежную карточку на имя Х. С использованием этой банковской карточки им в банкоматах были сняты денежные средства в сумме 6 500 000 руб.
Из протокола обыска по месту жительства обвиняемого изъят полиэтиленовый пакет, в котором находились договор срочного банковского вклада на имя Х. и другие документы.
Видеоинформацией, зафиксированной камерами наблюдения банкоматов, подтвержден факт снятия обвиняемым денежных средств 14 апреля 2014 г. со счета Х.
По заключению судебно-медицинского эксперта смерть Х. наступила в результате механической асфиксии от недостатка кислорода в замкнутом пространстве. Вышеуказанная асфиксия явилась результатом одевания на голову Х. при жизни незадолго до смерти полимерного пакета, что вызвало недостаточное поступление кислорода в организм.
При экспертизе трупа Х. также обнаружены закрытая тупая травма шеи: переломы левого большого рожка щитовидного хряща, кровоизлияния в мягкие ткани шеи. Указанная травма сама по себе не являлась причиной смерти.
В соответствии с заключением комплексной психолого-психиатрической экспертной комиссии в момент совершения инкриминируемых Ш. деяний он во временном болезненном состоянии психики не находился, его действия носили сложный целенаправленный характер. Выявленные у Ш. личностные нарушения не препятствовали оценке противоправности своих действий и прогнозированию их юридических последствий. Поэтому Ш. мог в полной мере сознавать фактический характер, общественную опасность своих действий и руководить ими.
В период, относящийся к инкриминируемому деянию, Ш. в состоянии аффекта либо ином эмоциональном состоянии не находился.
Данное заключение является полным, достаточно мотивированным, выводы его сомнений не вызывают, а поэтому суд обоснованно признал обвиняемого Ш. вменяемым.
Суд исследовал доказательства, дал им объективную оценку и пришел к обоснованному выводу о виновности Ш. в совершении преступлений и его действия квалифицировал правильно.
Доводы, изложенные в кассационной жалобе обвиняемого, о том, что он завладел имуществом потерпевшего путем кражи, а не разбоя, являются необоснованными.
Ш. в судебном заседании не отрицал, что шел к потерпевшему с целью завладеть его имуществом. На предварительном следствии при допросе в качестве обвиняемого Ш. показал, что изначально он имел умысел на убийство Х. и для реализации своих преступных намерений взял пакет и ленту скотч.
Показаниям обвиняемого о том, что он напал на потерпевшего в ходе ссоры, судом дана надлежащая оценка.
Доводы, изложенные в кассационном протесте, о необоснованном исключении судом из обвинения квалифицирующего признака — совершение убийства с особой жестокостью, являются несостоятельными.
В соответствии с п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 17 декабря 2002 г. N 9 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 139 УК)» понятие особой жестокости при квалификации убийства по п. 6 ч. 2 ст. 139 УК связывается как со способом лишения жизни, так и с другими обстоятельствами, свидетельствующими о проявленной виновным такой жестокости. При этом необходимо установить, что виновный сознавал особо жестокий характер избранного им способа лишения жизни и желал либо сознательно допускал его. Признак особой жестокости имеется, в частности, в случаях, когда непосредственно перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязания или совершалось глумление над жертвой либо когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий.
Материалами дела установлено, что смерть потерпевшего наступила в результате механической асфиксии от недостатка кислорода в замкнутом пространстве. Асфиксия явилась результатом одевания на голову Х. при жизни незадолго до смерти полимерного пакета, что вызвало недостаточное поступление кислорода в организм.
Суд обоснованно исключил из обвинения квалифицирующий признак убийства с особой жестокостью (п. 6 ч. 2 ст. 139 УК), поскольку стороной обвинения не представлено доказательств, свидетельствующих о том, что Ш. действовал с умыслом, направленным на убийство Х. с особой жестокостью, и сознавал особо жестокий характер избранного им способа лишения жизни потерпевшего.
Принятое судом такое решение мотивировано в приговоре.
Кроме этого, органами предварительного следствия не установлен точный период времени, при котором Х. оставался живым после одевания ему на голову полимерного пакета, что вызвало недостаточное поступление кислорода в организм.
Поэтому судебная коллегия находит, что доводы, изложенные в кассационном протесте, являются необоснованными.
Наказание Ш. назначено с учетом характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, мотивов и целей содеянного, данных о личности и является справедливым.
Оснований для отмены либо изменения приговора судебная коллегия не находит.
Руководствуясь ст. 385 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь
определила:
Приговор судебной коллегии по уголовным делам областного суда от 5 ноября 2014 г. в отношении Ш. оставить без изменения, а кассационную жалобу обвиняемого и кассационный протест государственного обвинителя — без удовлетворения.