Сделка — это действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
Недействительные сделки делятся на две группы: ничтожные и оспоримые. Оспоримая сделка недействительна в силу признания ее таковой судом. Ничтожная сделка недействительна в силу предписания закона, т.е. независимо от признания ее недействительной в судебном порядке.
Так, Гражданский кодекс Республики Беларусь (далее — ГК) (ст. 169) установил, что все сделки, не соответствующие требованиям законодательства, по общему правилу являются ничтожными, а оспоримыми — только в случаях, прямо предусмотренных законом.
Зачастую хозяйствующие субъекты, чтобы уйти от исполнения обязательств, в том числе по уплате задолженности, вытекающих из кредитного договора, обращаются в суд с исками о признании ранее заключенных сделок недействительными. Но не всегда им это удается.
Рассмотрим на примере.
Суть спора. Позиции сторон
ЗАО «С» (далее — истец) обратился в суд с иском к ООО «Т» и ОАО «П» об установлении факта ничтожности дополнительных соглашений N 1 от 16.12.2011 и N 3 от 27.10.2012 к кредитному договору от 23.10.2011 в части изменения пунктов 1.1 и 4.4 кредитного договора.
Истец исковые требования поддержал в полном объеме.
ОАО «П» заявленные требования не признало по мотивам, указанным в отзыве на иск.
С учетом мнения участвующих в судебном заседании лиц заседание суда проведено без участия представителя ответчика ООО «Т», в установленном порядке извещенного о времени и месте судебного заседания.
ЗАО «С» (залогодателем по договору ипотеки от 28.10.2011) оспариваются заключенные между ОАО «П» (банком, кредитодателем) и ООО «Т» (кредитополучателем) дополнительные соглашения N 1 от 16.12.2011 и N 3 от 27.10.2012 к кредитному договору от 23.10.2011, которыми стороны кредитного договора внесли следующие изменения в пункты 1.1 и 4.4 кредитного договора:
- дополнительным соглашением N 1 увеличили плату за пользование кредитом с 18 до 21,5 процента годовых (п. 1.1 кредитного договора) и с 27 до 33 процентов увеличили повышенную процентную ставку, начисляемую на сумму просроченной задолженности (п. 4.4 кредитного договора);
- дополнительным соглашением N 3 увеличили плату за пользование кредитом с 21,5 до 24 процентов годовых (п. 1.1 кредитного договора) и с 33 до 36 процентов увеличили повышенную процентную ставку, начисляемую на сумму просроченной задолженности (п. 4.4 кредитного договора).
Истец просил установить факт ничтожности дополнительных соглашений на основании ст. 169 ГК как сделок, не соответствующих законодательству.
В качестве правового обоснования заявленного им требования об установлении ничтожности дополнительных соглашений ЗАО «С» ссылалось на п. 3 ст. 289 ГК, в соответствии с которым обязательство не создает обязанности для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон; на ст. 318 ГК, согласно которой залог обеспечивает требование в том объеме, какой он имеет к моменту удовлетворения, и на п. 1 ст. 320 ГК, требующий указания в договоре залога предмета залога и его стоимости, существа, размера и срока исполнения обязательства, обеспеченного залогом.
Решение суда
Оценив представленные доказательства в совокупности, исследовав все имеющиеся в материалах дела доказательства, заслушав представителей сторон, с учетом положений законодательства суд пришел к выводу о том, что заявленный иск не подлежит удовлетворению на основании следующего.
Одним из оснований возникновения гражданских прав и обязанностей являются правомерные сделки, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
В соответствии с п. 1 ст. 10 ГК суды общей юрисдикции осуществляют защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав.
Статьей 11 ГК предусмотрено, что защита гражданских прав осуществляется путем признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применения последствий недействительности ничтожной сделки.
Условием предоставления судебной защиты лицу, обратившемуся в суд с соответствующим требованием, является установление наличия у истца принадлежащего ему субъективного материального права или охраняемого законом интереса, факта его нарушения и факта нарушения прав истца именно ответчиком.
Положениями ст. 167 и 169 ГК предусмотрено, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.
Из материалов дела следует, что в качестве обеспечения надлежащего исполнения кредитополучателем (ответчиком ООО «Т») обязательств по кредитному договору от 23.10.2011 между ответчиком ОАО «П» и истцом (ЗАО «С») (залогодателем) 28.10.2011 был заключен договор об ипотеке (залоге недвижимого имущества), согласно которому залогодатель заложил капитальное строение.
Согласно п. 1.3 договора залога, заключенного между ОАО «П» и ЗАО «С», залог обеспечивает требования истца в том объеме, какой они имеют к моменту удовлетворения, в частности: сумму кредита, процентов, плат и неустойки в соответствии с обеспечиваемым договором, убытков, причиненных просрочкой исполнения, расходов по взысканию.
Согласно п. 1.11 договора залога залогодатель несет солидарную ответственность с кредитополучателем (ООО «Т») за неисполнение или ненадлежащее исполнение им своих обязательств по обеспечиваемому залогом кредитному договору в пределах залоговой стоимости имущества, которая определена в размере 2814516000 руб.
Для обращения взыскания на имущество, заложенное лицом, не являющимся должником по основному обязательству, достаточно установить факт неисполнения либо ненадлежащего исполнения должником обязательства, обеспеченного залогом.
Ответственность ЗАО «С» по договору залога является солидарной, что прямо оговорено в договоре залога (а не субсидиарной ответственностью залогодателя, при которой взыскание по обязательствам должника может быть обращено на имущество, находящееся в залоге, при отказе основного должника от удовлетворения требования кредитора, в том числе ввиду недостаточности или отсутствия имущества, или ненаправления кредитору в разумный срок ответа на предъявленное требование).
Договор об ипотеке не содержит никаких оговорок относительно того, что ответственность залогодателя ограничивается суммами задолженности по кредитным договорам, имевшими место на дату передачи имущества в залог, или каких-либо иных оговорок, свидетельствующих о невозможности заключения между банком и кредитополучателем дополнительных соглашений к кредитным договорам: пунктом 1.1 договора залога пределы ответственности залогодателя ограничены пределами залоговой стоимости имущества, указанной в п. 1.4 договора.
При этом сами дополнительные соглашения содержат оговорку о том, что являются неотъемлемыми частями кредитных договоров.
Из материалов дела не следует, что в спорном случае требования по кредитному договору в редакции дополнительных соглашений не превысили пределы залоговой стоимости имущества по договору об ипотеке. Данное обстоятельство не оспаривается и самим истцом.
С учетом изложенного необоснованной является ссылка на ст. 318 ГК.
Принимая во внимание вышеизложенное, суд исходит также и из того, что оспариваемые истцом дополнительные соглашения не создают для истца (как лица, не участвующего в них в качестве стороны) никаких обязанностей или прав: обязанности истца как солидарного должника вытекают из договора об ипотеке. Поэтому п. 3 ст. 289 ГК к спорному правоотношению применен необоснованно (при этом сама по себе норма п. 3 ст. 289 ГК, определяющая стороны обязательства и не более того, не содержит никаких запретов, напротив, предусматривает случаи, в которых создание прав и обязательств для третьих лиц возможно).
Судебная оценка договору об ипотеке дана вступившими в законную силу судебными актами, в которых участвовали те же стороны. Договор ипотеки в установленном порядке не изменен и не признан недействительным или ничтожным, ввиду чего по данному делу не имеется законных оснований для утверждения о его несоответствии ст. 320 ГК.
При таких обстоятельствах доводы истца не подтверждаются материалами дела, нормы действующего законодательства, указанные в иске, применены истцом неправильно.
При этом суд также руководствуется ч. 1 ст. 100 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь, в соответствии с которой предмет доказывания определяется судом исходя из оснований требований и возражений лиц, участвующих в деле. В данном случае суд не анализировал детально доводы, не влияющие на параметр соответствия дополнительных соглашений требованиям законодательства для такого рода сделок.
Таким образом, требование истца удовлетворению не подлежит.
Решение суда первой инстанции обжаловалось в суд апелляционной инстанции и оставлено без изменений.