В 1999 году в Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь (далее — УПК) была введена такая мера пресечения, как домашний арест, которая большинством процессуалистов рассматривается как альтернативная заключению под стражу мера пресечения. С момента закрепления в отечественном законодательстве домашний арест имеет нестабильную практику применения, что объясняется слабой нормативной регламентацией этой меры пресечения и отсутствием единых подходов к ее пониманию.
Проблемы применения домашнего ареста как меры пресечения являются предметом научных исследований и привлекают внимание ученых. Им посвящены работы таких процессуалистов ближнего зарубежья, как: К.С.Абдырахманова, Ф.Н.Багаутдинова, К.Т.Балтабаева, В.В.Бородинова, Н.В.Бушной, А.Е.Григорьевой, Ж.М.Джумалиевой, Д.А.Долгушина, Д.Р.Исеева, В.В.Климова, Э.К.Кутуева, В.Ю.Мельникова, Р.М.Муртазина, Н.Г.Нарбиковой, Ю.Г.Овчинникова, И.Л.Петрухина, Г.С.Русман, Е.В.Салтыкова, В.А.Светочева, Н.В.Ткачевой, Л.К.Труновой, О.И.Цоколовой и других авторов. Отдельные вопросы, касающиеся домашнего ареста в уголовном процессе Республики Беларусь, затрагивались в публикациях В.С.Гайдельцова и Д.В.Семенца, П.В.Гридюшко, В.В.Мелешко и М.А.Никитиной, А.Н.Манилика, П.Мытником и Т.Скрипко, Т.А.Петуховой, а также авторами настоящей статьи.
Необходимость исследования домашнего ареста продиктована как отсутствием надлежащего правового регулирования применения и исполнения, так и редкой практикой применения данной меры пресечения. Указанные обстоятельства обуславливают значительный научный интерес к изучению проблем теории и практики домашнего ареста как меры пресечения, определяя тем самым актуальность настоящей статьи.
Исследование эволюции домашнего ареста свидетельствует о том, что его трактовка в значительной степени зависела от преобладавшего в науке [1] и закрепленного в законодательстве [2, с. 201] представления о том, что эта мера пресечения тождественна заключению под стражу и отличается от нее только местом заключения обвиняемого. Действующий УПК (ч. 1 ст. 125) определяет сущность домашнего ареста через сопоставление с заключением под стражу, устанавливая, что домашний арест состоит в изоляции подозреваемого или обвиняемого от общества без содержания его под стражей, но с применением определенных правоограничений, указанных в ч. 2 ст. 125 УПК. На наш взгляд, норма ч. 1 ст. 125 УПК представляется некорректной и не соответствующей правовой природе домашнего ареста. Рассматривая изоляционный характер названных в ч. 2 ст. 125 УПК мер пресечения, следует отметить, что домашний арест в отличие от заключения под стражу предусматривает изоляцию лица от общества, которая обеспечивается в первую очередь ограничением свободы передвижения и местонахождения обвиняемого (подозреваемого) пределами его жилища, а не помещением его в специальные закрытые учреждения с постоянным надзором и охраной. Режим изоляции при домашнем аресте может варьироваться: от полного запрета покидать жилище до установления определенных часов нахождения лица дома. Изоляция при домашнем аресте достигается также путем установления других сопутствующих мер, определенных УПК, существенно ограничивающих или стесняющих конституционные права и свободы личности, которые по объему и характеру отличаются от правоограничений, устанавливаемых при заключении под стражу. В результате этого приходим к выводу, что действующая редакция ч. 1 ст. 125 УПК требует изменения. В связи с этим предлагаем изложить первое предложение указанной правовой нормы в следующей редакции: «Домашний арест заключается в полной либо частичной изоляции подозреваемого или обвиняемого от общества в его жилище и сопровождается применением мер, обеспечивающих надлежащее поведение этого лица и осуществление за ним надзора». Предложенной формулировкой, в отличие от содержащейся в ч. 1 ст. 125 УПК, уточняется правовая природа домашнего ареста, раскрывается его правоограничительный характер, что позволяет рассматривать эту меру пресечения как самостоятельную и отграничить ее от других мер уголовно-процессуального принуждения.
Для принятия законного и обоснованного решения о применении домашнего ареста орган, ведущий уголовный процесс, в постановлении (определении) должен изложить основания и условия его применения. УПК (ч. 3 ст. 125) предусматривает, что основания применения домашнего ареста регулируются соответствующими нормами, относящимися к мере пресечения в виде заключения под стражу. В науке уголовного процесса основания и условия применения домашнего ареста зачастую понимаются как тождественные [3, с. 14]. Сходное понимание демонстрирует и законодатель, определяя основания и условия домашнего ареста как равнозначные понятия, что вытекает из ч. 3 ст. 125 УПК. Однако основания применения домашнего ареста являются такими же, как и для любой другой меры пресечения. Эти основания образуют, с одной стороны, обстоятельства, с которыми уголовно-процессуальный закон связывает возможность их применения (ч. 1 ст. 117 УПК); с другой — фактические данные, имеющиеся в материалах уголовного дела, подтверждающие наличие таких обстоятельств и обосновывающие необходимость применения меры пресечения в каждом конкретном случае (ч. 2 ст. 117 УПК).
Применение домашнего ареста возможно лишь в случае соблюдения определенных условий, вытекающих из особенностей данной меры пресечения. В качестве таких условий выступают обстоятельства формального характера, отсутствие которых не позволяет принять решение о применении данной меры пресечения и установлении мер, ее сопровождающих. Так, при принятии решения о применении домашнего ареста следует учитывать характер совершенного преступления и круг лиц, в отношении которых совершено противоправное деяние, что составит специальное условие этой меры пресечения. В связи с этим считаем, что ч. 1 ст. 125 УПК следует дополнить новой нормой, предусматривающей запрет на применение домашнего ареста к подозреваемым или обвиняемым в совершении насильственных преступлений, совершенных в отношении совместно проживающих членов их семьи, близких родственников либо иных лиц, которых они обоснованно считают близкими. К специальным условиям домашнего ареста относится наличие у подозреваемого, обвиняемого жилища. Однако определение понятия «жилище», приводимое в п. 6 ст. 6 УПК, неприемлемо для этой меры пресечения [4, с. 53]. Представляется, что жилищем, пригодным для нахождения под домашним арестом, должно пониматься жилое изолированное (дом, квартира) помещение, занимаемое подозреваемым, обвиняемым либо на правах собственника, либо по договору найма (поднайма) или аренды, либо предоставляемое ему близкими родственниками и иными лицами с их согласия. В число специальных условий, по нашему мнению, следует включить получение письменного обязательства совместно проживающих с подозреваемым, обвиняемым совершеннолетних членов семьи, близких родственников либо иных лиц, которых они обоснованно считают близкими, на применение домашнего ареста и возможность установления и дальнейшей реализации запретов, обеспечивающих надлежащее поведение лица, к которому применена эта мера пресечения. В данном контексте предлагаем дополнить ст. 125 УПК новыми нормами, предусматривающими получение письменного обязательства указанных выше лиц о соблюдении правил поведения на время домашнего ареста и их ответственность в случае нарушения принятых на себя обязательств по соблюдению условий соблюдения домашнего ареста.
Процессуальный порядок применения домашнего ареста включает установленные уголовно-процессуальным законом правила оформления и реализации принятого решения о данной мере пресечения. УПК (ч. 1 ст. 125) предусматривает, что перечень правоограничений, сопровождающих домашний арест, определяется прокурором или его заместителем, Председателем Следственного комитета Республики Беларусь, Председателем Комитета государственной безопасности Республики Беларусь или лицами, исполняющими их обязанности. Полагаем, что такой перечень должно определять должностное лицо, в производстве которого находится уголовное дело, принимающее решение о применении домашнего ареста. Обусловлено это тем, что в распоряжении названного должностного лица имеются необходимые сведения, позволяющие установить конкретные запреты в зависимости от личности подозреваемого, обвиняемого и обстоятельств совершенного преступления, а также оценить возможность их дальнейшей реализации. Указанная правовая норма требует дополнения положением, отражающим полномочия суда (судьи) на принятие решения о домашнем аресте и сопровождающих его мерах, в тех случаях, когда уголовное дело находится в производстве суда (судьи) либо когда такое решение принимается в ходе судебной проверки в порядке ст. 144 УПК. В связи с этим представляется необходимым в ч. 1 ст. 125 УПК внести изменения, устанавливающие, что перечень мер, сопровождающих домашний арест, определяется органом, ведущим уголовный процесс и применяющим эту меру пресечения, с учетом обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 117 УПК.
Действующий уголовно-процессуальный закон определяет одинаковый порядок применения домашнего ареста и заключения под стражу, установление и продление их срока. Считаем, что в УПК следует предусмотреть требования к постановлению (определению), в которое облекается решение органа, ведущего уголовный процесс, о применении домашнего ареста. В связи с этим предлагаем дополнить ст. 125 УПК новой нормой, устанавливающей требования к указанному решению. Так, постановление (определение) о применении домашнего ареста, по нашему мнению, должно содержать: основания для помещения лица под домашний арест и обоснование необходимости принятия этого решения; срок содержания лица под домашним арестом и дату начала его исчисления; меры, которые сопровождают домашний арест, и меры, которые обеспечивают надзор за исполнением домашнего ареста; место жительства подозреваемого или обвиняемого во время домашнего ареста; орган или должностное лицо, на которое возлагается осуществление надзора за исполнением этого решения.
УПК (ч. 2 ст. 125) предусматривает, что домашний арест может сопровождаться определенными мерами, применяемыми как в отдельности, так и в допустимой совокупности. Согласно авторской концепции сущность домашнего ареста заключается в полной или частичной изоляции, которая достигается путем обязательного установления запрета выхода из жилища полностью или в определенное время, а также возможностью наложения других предусмотренных законом мер. В данном контексте считаем, что меры, сопровождающие домашний арест, не могут, а должны устанавливаться органом, ведущим уголовный процесс. Кроме того, перечень этих мер необходимо оптимизировать, поскольку он включает не только запреты, обеспечивающие изоляцию подозреваемого, обвиняемого от общества и его надлежащее поведение, но и определенные обязанности и другие меры, которые по своему характеру являются способами контроля (надзора) за поведением лица, находящего под домашним арестом. Исходя из изложенного, считаем необходимым внести изменения и дополнения в ч. 2 ст. 125 УПК, изложив ее в иной редакции: «Домашний арест сопровождается следующими мерами, обеспечивающими надлежащее поведение подозреваемого или обвиняемого, и применяемыми как в отдельности, так и в допустимой совокупности:
- запретом выхода из жилища круглосуточно без разрешения органа, ведущего уголовный процесс либо осуществляющего надзор за исполнением данной меры пресечения;
- запретом выхода из жилища в определенное время, установленное органом, ведущим уголовный процесс и применяющим эту меру пресечения;
- запретом принимать в жилище каких бы то ни было лиц;
- запретом общения с участниками процесса и иными лицами, заинтересованными в исходе дела, в том числе путем ведения переговоров с использованием любых средств связи и отправления корреспонденции;
- запретом посещения мест, определенных органом, ведущим уголовный процесс и применяющим данную меру пресечения;
- другими подобными запретами, обеспечивающими изоляцию подозреваемого или обвиняемого от общества и не противоречащими законодательным актам Республики Беларусь».
Предложенные изменения согласуются с правовой природой домашнего ареста, а установление названных запретов будет способствовать достижению цели этой меры пресечения — изоляции лица от общества и обеспечению его надлежащего поведения при производстве по уголовному делу.
УПК возлагает исполнение меры пресечения в виде домашнего ареста на органы дознания (ч. 6 ст. 119). Анализ ст. 37 УПК показывает, что к органам дознания относятся различные государственные органы и должностные лица, осуществляющие разноплановые функции в соответствии с их компетентностью. На практике субъектом надзора за лицами, к которым применяется данная мера пресечения, является, как правило, участковый инспектор милиции, а иногда — следователь. Представляется, что для единообразного понимания органа, осуществляющего надзор за отбыванием домашнего ареста, и надлежащего порядка его исполнения следует в ст. 125 УПК закрепить норму, предусматривающую, что постановление (определение) о применении меры пресечения в виде домашнего ареста направляется для исполнения в орган внутренних дел по месту жительства подозреваемого или обвиняемого, а орган, ведущий уголовный процесс, вправе осуществлять надзор за исполнением данной меры пресечения.
В настоящее время ни учеными, ни законодателем не предложен механизм реализации мер, сопровождающих домашний арест, не определены субъекты, порядок и способы надзора за отбыванием данной меры пресечения, не урегулированы вопросы жизнедеятельности лиц, к которым применяется домашний арест, что является причиной его редкого применения на практике. Считаем, что эти вопросы должны регулироваться специальным межведомственным нормативным правовым актом. Примечательно, что 72,4 процента опрошенных нами практических работников высказались за принятие такого акта. На наш взгляд, в таком акте следует определить круг субъектов, осуществляющих надзор за поведением подозреваемого или обвиняемого, включив в них участкового инспектора милиции и следователя, ведущего производство по уголовному делу, наделив их соответствующими полномочиями, а также предусмотреть дисциплинарную ответственность должностных лиц за неисполнение или ненадлежащее исполнение функций по осуществлению такого надзора. В данном акте нужно указать способы надзора за лицом, находящимся под домашним арестом, определить порядок оформления результатов проверок субъектами надзора соблюдения подозреваемым или обвиняемым установленных запретов и других мер, а также установить перечень обстоятельств, при возникновении которых сопровождающие домашний арест меры могут быть изменены или частично отменены.
Вышеизложенное приводит к выводу, что действующая законодательная регламентация домашнего ареста не создает предпосылок для эффективной реализации и широкого применения этой меры пресечения, поскольку в УПК отсутствует четкая формулировка понятия «домашний арест», закреплены одинаковые условия и порядок применения этой меры пресечения, как при заключении под стражу, отсутствует механизм реализации домашнего ареста, не определены субъекты, порядок и способы надзора за отбыванием данной меры пресечения, а также не урегулированы вопросы жизнедеятельности лиц, к которым она применяется. Поэтому считаем, что общие вопросы, касающиеся домашнего ареста, следует изложить в УПК, а особенности исполнения данной меры пресечения — в межведомственном нормативном правовом акте (Инструкции о порядке применения и исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста). Предлагаемая дифференциация источников правового регулирования домашнего ареста позволит устранить пробелы в нормативной регламентации этой меры пресечения, будет способствовать ее широкому и эффективному использованию в правоприменительной практике.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Викторский, С.И. Русский уголовный процесс: учеб. пособие / С.И.Викторский; вступит. ст. Куцовой Э.Ф. — МГУ им. М.В.Ломоносова, юрид. фак. — М.: Городец, 1997. — 448 с.; Случевский, В.К. Учебник русского уголовного процесса / В.К.Случевский. — СПб., 1895. — 792 с.
2. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: постановление 3-й сессии ВЦИК от 25 мая 1922 г. об Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР // История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры 1917 — 1954 гг.: сборник документов / под ред. члена-корр. Академии наук СССР С.А.Голунского; сост. Л.Н.Гусев. — М., 1955. — С. 188 — 229.
3. Салтыков, Е.В. Домашний арест в российском уголовном процессе: автореф. дисс. … канд. юрид. наук: 12.00.09 / Е.В.Салтыков. — Екатеринбург, 2007. — 22 с.
4. Савчук, Т.А. Домашний арест: проблемы правового регулирования и применения / Т.А.Савчук // Законность и правопорядок. — 2008. — N 4(8). — С. 52 — 56.