По своему содержанию обман представляет собой определенный обмен информацией между людьми, в котором, с одной стороны, выступает лицо, сообщающее ложные сведения, факты, обстоятельства (обманывающий), а с другой — лицо, которому адресуются эти ложные сведения, факты или обстоятельства (обманываемый). Однако в доктрине уголовного права отсутствует единая точка зрения относительно предмета фальсификации (а точнее, на что же направлен обман: на искажение истины, сведений, обстоятельств или фактов) и сущности обмана.
Ложные сведения, т.е. неправда, при обмане представляют собой такие сведения, которые не соответствуют действительному положению дел, искажают истину. Искажая истину при обмане, виновный извращает, фальсифицирует сведения (представления) о соответствующих обстоятельствах. Причем вместо истинных, действительных сведений о тех или иных фактах лицо в полном или частичном объеме сообщает ложные, неправдивые сведения. В таких случаях виновный одновременно умалчивает о действительном положении дел, утаивает истинные сведения <1>.
<1> Панов Н.И. Квалификация преступлений, совершаемых путем обмана. — Харьков, 1980. — С. 38 — 39.
Но истина сама по себе, как нечто объективно неизменное, как действительность тех или других фактов не может быть сфальсифицирована (нарушена). Как бы лицо не искажало факты, ему не удастся уничтожить истину в объективном смысле, поэтому, по утверждению И.Я.Фойницкого, о нарушении истины можно говорить лишь в субъективном смысле, «в смысле согласия или разлада личного представления о существовании и образе существования определенных фактов с действительным положением их» <2>.
<2> Фойницкий И.Я. Мошенничество по действующему русскому праву. Часть II. — СПб., 1871 / http://www.allpravo.ru. — § 30.
В этой части в юридической литературе сегодня отмечается, что обман по своему содержанию состоит в искажении фактов или умолчании о каких-либо жизненных обстоятельствах, знание о которых удержало бы потерпевшего от совершения акта поведения, значимого для обманщика <3>.
<3> Безверхов А.Г. Имущественные преступления. — Самара, 2002. — С. 252.
Тем не менее искажение истины, фактов, событий или явлений — это еще не обман, обман состоит в искажении представления другого лица об этих фактах, событиях или явлениях. Поэтому, прибегая к обману, лицо стремится возбудить у другого именно ошибочное представление о существовании или об образе существования определенных фактов. Однако здесь и кроется камень преткновения, разделяющий дореволюционных и послевоенных советских юристов относительно ложных намерений и ложных предположений (оценок).
Дореволюционные правоведы полагали, что содержание обмана ограничивается областью фактов, под которыми следует понимать лишь обстоятельства и явления уже существующие или выданные за таковые. В такой ситуации содержанием обмана выступали только прошедшие или настоящие события, а лживые обещания (намерения) не входили в его состав <4>. Данное положение объяснялось тем, что заведомое неправильное изображение будущих фактов не является обманом по причине того, что в гражданском обороте, в котором каждый участник отстаивает свои интересы, обещаниям всяких перспектив в будущем, не подтвержденным существующими фактами, не верят. Оборот при существовании частной собственности и борьбе частных интересов предъявляет своим участникам в качестве основного требования следующее правило: «Не верь на слово». При таких обстоятельствах гражданский оборот не нуждается в такой гарантии, как установление уголовной ответственности (репрессии) за всякие лживые обещания <5>. Другими словами, от фактов следует отличать ожидаемое в будущем, еще не существовавшее и не существующее и поэтому принадлежащее не к области действительности, а лишь к области возможного (гадательного). Поэтому обман будет отсутствовать и тогда, когда приводимые обстоятельства относятся к области невероятного, выходят за пределы среднего, обыкновенного уровня доверчивости.
<4> Фойницкий И.Я. Мошенничество по действующему русскому праву. Часть II. — СПб., 1871 / http://www.allpravo.ru. — § 30.
<5> Энциклопедия государства и права / под ред. П.Стучка. — М., 1924. — Том I. — С. 1042 — 1043.
Подобная точка зрения существует в уголовном праве ФРГ, где обман заключается в сокрытии или искажении фактов. Факты — это нечто происшедшее или существующее, которое стало явлением, выступает в действительности и обладает свойствами объективной определенности и познаваемости <6>. «Будущие» факты не существуют, обман относительно таких фактов — это обман относительно условий их наступления в дальнейшем, чаще всего обман в намерениях. Поэтому простое обещание не может преследоваться как мошенничество, равно как и оценочные суждения, не являющиеся утверждением фактов (например, это мыло — самое лучшее, эта газета — самая читаемая в мире и т.п.) <7>. Как видно, в данном случае «оценка» не является фактом, поскольку она имеет свое основание в субъективном и не является объективным познаваемым обстоятельством (факты, в отличие от обычных суждений, должны быть доступны доказыванию). Так, ложная реклама может рассматриваться в качестве мошеннического обмана, лишь когда она не является «оценкой», а содержит обман относительно фактов <8>. Иначе говоря, расхваливание своего товара с тем, чтобы завлечь покупателя не может быть признано обманом (однако ложное уверение в наличности известных качеств покупаемой вещи входит в область обмана).
<6> Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. — М., 2006. — С. 453.
<7> Решетников Ф.М. Буржуазное уголовное право — орудие защиты частной собственности. — М., 1982. — С. 59.
<8> Клепицкий И.А. Имущественные преступления (сравнительно-правовой аспект) // Законодательство. — 2000. — N 1. — С. 64.
В уголовном праве США получение имущества под ложным предлогом рассматривается как приобретение права на имущество посредством осознанного ложного представления имевших или имеющих место материальных фактов с намерением обмануть потерпевшего. По общему правилу ложным считается вводящее в заблуждение представление фактов, относящихся к прошлому или к настоящему, ложное обещание сделать что-то в будущем (т.е. когда лицо уже изначально не намеревалось выполнять свое обещание) не является основанием для уголовного преследования. Указанное правило основано на том положении, что обычное ведение бизнеса нельзя осуществлять под постоянным страхом быть привлеченным к уголовной ответственности за долги, когда предприниматель, например, оказывается в трудном финансовом положении. Более того, зачастую невозможно точно определить, взял ли он деньги в долг с намерением вернуть их или присвоить <9>. В то же время в американской юридической литературе выделяются преступления, родственные получению имущества под ложным предлогом:
- а) получение имущества по необеспеченному чеку;
- б) получение имущества посредством похищенных, поддельных или аннулированных кредитных карточек;
- в) получение денег или другого имущества посредством обманного использования каких-либо средств или приспособлений;
- г) почтовый обман и др.
<9> Козочкин И.Д. Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования. — СПб., 2007. — С. 379 — 399; Решетников Ф.М. Буржуазное уголовное право — орудие защиты частной собственности. — М., 1982. — С. 93.
В уголовном праве Великобритании требование того, чтобы обман имел место по отношению к факту или праву, состоит в том, что заявление, выражающее только мнение, не является обманом, если мнение оказывается необоснованным. Однако если лицо, делающее такое заявление, уверено в том, что мнение ложно, оно своими действиями совершает обман по отношению к факту, т.е. к тому обстоятельству, что оно лжет. Наряду с этим английская судебная практика не рассматривает ложное изложение намерений в качестве притязания.
Ряд исследователей и сегодня придерживается точки зрения, в соответствии с которой обман в намерениях (когда виновный обманывает потерпевшего относительно своих будущих намерений по поводу переданного имущества) есть не что иное, как завладение имуществом путем злоупотребления доверием <10>. Таким образом, здесь обманом признается искажение и сокрытие фактов прошлого или настоящего, а дача ложных обещаний рассматривается в качестве злоупотребления доверием. При такой постановке вопроса злоупотребление доверием лежит в плоскости будущих обещаний и заверений виновного, истинность которых проверить невозможно, виновное лицо принимает на себя обязательства имущественного свойства, не намереваясь их выполнять. Фактически в данном случае, не намереваясь выполнять достигнутую договоренность, лицо использует во зло оказанное ему собственником или владельцем имущества доверие без искажения событий прошлого или настоящего с целью незаконного приобретения имущественных выгод <11>. В такой ситуации А.Г.Безверхов утверждает, что дачу заведомо ложных обещаний в корыстных и противоправных целях следует признавать обманом при условии, если заведомо ложные обещания сопряжены с искажением фактов. Создание же у другого лица ложного представления об обстоятельствах, долженствующих наступить в будущем, без одновременного искажения фактов охватывается понятием злоупотребления доверием <12>.
<10> Уголовное право. Особенная часть: учебник для вузов / под ред. И.Я.Козаченко. — М., 1997. — С. 286.
<11> Тенчов Э.С. Квалификация преступлений против социалистической собственности. — Иваново, 1981. — С. 41 — 42; Безверхов А.Г. Имущественные преступления. — Самара, 2002. — С. 255.
<12> Безверхов А. Некоторые вопросы квалификации мошенничества // Уголовное право. — 2008. — N 2. — С. 9.
В послевоенной советской уголовно-правовой доктрине, напротив, большинство ученых полагали, что содержанием обмана являются обстоятельства как объективного, так и субъективного характера (например, намерения субъекта). События, по поводу которых создается заблуждение, могли относиться как к настоящему, прошедшему, так и к будущему времени <13>. Подчеркивалось, что то обстоятельство, к какому времени относятся факты, на которые ссылается преступник, не может иметь решающего значения. Важно лишь то, что, ссылаясь на них, преступник вводит лицо в заблуждение и таким образом добивается передачи имущества.
<13> Борзенков Г.Н. Ответственность за мошенничество (вопросы квалификации). — М., 1971. — С. 31.
Советская судебная практика знала немало случаев, когда виновный, заведомо ссылаясь на факты, которые должны были наступить в будущем, путем обмана присваивал крупные суммы денег (например, заключение частным лицом договоров с колхозами на заготовку леса и получение при этом денежных сумм без намерения выполнить договор). Такая позиция обосновывалась и тем обстоятельством, что в данных случаях обман является средством не для удержания имущества или сокрытия следов преступления, а обуславливает сам факт передачи имущества, и поэтому здесь имеет место хищение в форме мошенничества <14>.
<14> Сирота С.И. Преступления против социалистической собственности и борьба с ними. — Воронеж, 1968. — С. 93; Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. — М., 1974. — С. 151.
Надо сказать, что данные правоположения сохранились и по настоящее время, а судебная практика безоговорочно признает искажение будущих обстоятельств как обман в намерениях.
Так, К. обвинялся в том, что с апреля по июль 1999 г. под предлогом организации совместного производства завладел имуществом граждан в особо крупных размерах на общую сумму 3925496 руб. (с учетом деноминации). Суд Фрунзенского района г. Минска содеянное обвиняемым в отношении потерпевших М. и К-ой квалифицировал как мошенничество, поскольку обвиняемый в момент завладения деньгами этих потерпевших имел цель их присвоения и не намеревался возвращать, о чем свидетельствовали отсутствие у обвиняемого возможности возврата долга, сообщение потерпевшим ложных сведений по поводу введения их в состав учредителей возглавляемого обвиняемым ООО «Э», сокрытие сведений о фактическом использовании полученных денежных средств. Наряду с этим суд обоснованно исключил из обвинения два эпизода получения К. денег от потерпевших М. и Г., вмененных ему как мошенничество, поскольку в судебном заседании было установлено, что действия обвиняемого по этим эпизодам не образуют состава преступления, так как являются гражданско-правовыми сделками. Из показаний этих потерпевших в судебном заседании установлено, что умысел К. при получении 6100 долларов США не был направлен на их присвоение, поскольку часть долга (5600 долларов) он вернул одному из потерпевших задолго до возбуждения уголовного дела, а срок возврата оставшегося долга на момент рассмотрения дела в суде еще не наступил.
В другом случае 24-летний гражданин Польши О., пребывая у родственников своей подруги в одном из областных центров Беларуси, попросил белорусскую семью помочь ему отыскать в Беларуси рабочих, которые бы согласились поработать в Германии за 1400 евро в месяц. Прием кандидатов О. осуществлял прямо в квартире, где наивные граждане с чистой совестью отдавали 350 долларов якобы за оформление документов. При этом О. не называл названия немецкой компании, своего должностного положения в ней, не предъявлял никаких документов, подтверждающих его статус, и т.д., он всего лишь брал деньги под расписки. Впоследствии О. уехал из Беларуси, а более сорока граждан так и не оказались трудоустроенными. Против О. было возбуждено уголовное дело по статье о мошенничестве.
При рассмотрении данного вопроса, конечно же, следует признать тот факт, что будущей истины не бывает, истина — это явление прошлого или настоящего. Однако, как справедливо отмечает Н.А.Лопашенко, сегодняшнее намерение лица вести себя определенным образом в будущем — это факт и истина настоящего <15>. С этой точки зрения будущее есть реализация тенденций и потенций настоящего. Иначе говоря, будущее предопределяется настоящим и научно предсказуемо с высокой степенью обоснованности.
<15> Лопашенко Н.А. Преступления против собственности: теоретико-прикладное исследование. — М., 2005. — С. 263.
Поэтому в этой ситуации вряд ли можно с достоверностью утверждать о том, что обман — это ложь относительно прошлого или настоящего, а злоупотребление доверием — это лишь лживые обещания, т.к. если обман понимать как доведение адресата до заблуждения или сохранение уже имеющегося у него заблуждения путем искажения истины, то заведомо ложное сообщение о будущем поведении (событиях, явлениях) — это всего лишь стадия обманного поведения, трансформирующаяся в обман только тогда, когда обещание не состоялось <16>. А раз так, то обман вполне может касаться будущих событий, которые еще фактами не стали и не могут быть отнесены к истине, но представляют собой ложные сведения в отношении прошлых, настоящих и будущих событий, фактов, явлений. Как ни странно, но ложное обещание — это не просто искажение «фактов будущего», но и одновременно ложное сообщение о своих подлинных намерениях в настоящем.
<16> Белокуров О., Андреев В. Уголовно-правовая оценка обманной деятельности // Уголовное право. — 2005. — N 5. — С. 6.
От искажения фактов, событий, явлений и т.д. следует отличать ложные предположения, оценки. По утверждению А.Г.Безверхова, ложная оценка — это заведомо неверное суждение, мнение о факте. Ложное предположение не может признаваться обманом, поскольку не заключает в себе сообщения о каких-либо обстоятельствах, а имеет своим основанием субъективное суждение о тех или иных фактах (при ложной оценке никакие факты не утверждаются и не отрицаются, неверное толкование дается лишь каким-то жизненным обстоятельствам) <17>. Так, личное суждение будет представлять утверждение о добротности товара, которое, однако, не сопровождается приписыванием товару определенных мнимых качеств.
<17> Безверхов А.Г. Имущественные преступления. — Самара, 2002. — С. 252.
Заметим, что данное правоположение было заимствовано русским уголовным правом из германского, когда купцы с целью завлечения покупателя чрезмерно расхваливали свои товары. Простое обещание будущего успеха или удачи относили к категории извинительного шарлатанства, которое могло быть оценено всяким рассудительным человеком <18>. Отсюда и следовала известная формула И.Я.Фойницкого: «Перед фактами преклоняются, личным мнениям верят свободно» <19>. Поэтому, если продавец уверяет покупателя в том, что его товар самый лучший, не ссылаясь при этом на фактические данные, он, быть может, говорит и неправду, но не совершает уголовно наказуемого обмана. Однако если этот же продавец переходит из области предположений к конкретным фактам, и указывает потребителю на мнимое (ложное) свойство продаваемого товара или предмета, и в результате этого продает товар по более высокой цене (стоимости), которая не соответствует качеству или количеству товара, то здесь уже имеет место мошеннический обман.
<18> Учебник немецкого уголовного права (Часть особенная) А.Ф.Бернера. Том II. По изданию 1867 г. — СПб., 1871 / http://www.allpravo.ru.
<19> Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: часть особенная. Посягательства личные и имущественные. — СПб., 1916 / http://www.uristik.info. — § 77.
Считается, что такая же квалификация обмана как преступления будет иметь место и в случае, когда ложная оценка исходит от лица, профессиональным долгом которого является осуществление оценочной деятельности <20>, более того, по мнению Н.А.Лопашенко, оценка, прозвучавшая от человека, авторитетного по каким-либо основаниям для потерпевшего, может стать основой для передачи имущества мошеннику, что также является мошенническим обманом <21>. Тем не менее представляется, что Н.А.Лопашенко в данном вопросе заходит крайне далеко, потому как здесь очень трудно найти ту грань, которая разделит оценку (утверждение) деяния, совершенного человеком, на преступное и не являющееся таковым. Ведь кто-то может поддаться чужим уверениям, а кто-то нет.
<20> Безверхов А.Г. Имущественные преступления. — Самара, 2002. — С. 252.
<21> Лопашенко Н.А. Преступления против собственности: теоретико-прикладное исследование. — М., 2005. — С. 263.
Так, Т. и М. были осуждены судом за мошенничество при следующих обстоятельствах. Т. и М. предлагали одиноким старикам в деревнях под видом подарков к праздникам или гуманитарной помощи из Германии наборы низкосортного китайского ширпотреба: электрочайник, массажер, машинку для стрижки волос, кастрюли, утюг. По оценкам экспертов, цена этого товара не превышала 130 тыс. рублей. Однако Т. и М. денег за товар не просили, они уверяли потерявших бдительность хозяев, что их бытовая техника самая лучшая и им она достанется бесплатно, необходимо только оплатить доставку этого товара, а она составляла 350 — 400 тыс. рублей. Как видно, давая оценку товара, Т. и М., тем не менее, умалчивали о других существенных обстоятельствах сделки и тем самым вводили в заблуждение потерпевших относительно сообщаемых ими сведений.
Как нам представляется, ложная оценка или предположения не будут являться обманом лишь тогда, когда они не касаются фактической стороны дела, и имеет место лишь суждение, не связанное с ложным состоянием или свойством предмета. Например, если лицо желает приобрести препарат для похудения и продавец, показывая товар, выражает свое мнение о том, что покупатель, употребив этот препарат, похудеет за два месяца, однако этого не происходит — обман как таковой отсутствует, т.к. со стороны продавца нет искажения свойств товара, приписывания ему мнимых качеств. Поэтому если тот же продавец, продавая препарат, говорит о том, что он содержит некий элемент, который способствует похудению, а его на самом деле нет, то это уже и есть мошеннический обман.
| Обман в отношении
личности |
— сообщение ложных сведений о самом себе, о
соучастнике преступления или о третьем лице (например, о факте существования того или иного лица); — выдача себя за другое лицо при получении имущества, т.е. присвоение полномочий другого (например, получение обманным путем из кассы предприятия зарплаты за другое лицо; хищение вещей, сданных владельцем в гардероб по найденному или украденному жетону); — получение материальных ценностей, товаров или вещей в кредит по подложным документам; — получение пенсии на основании ложных сведений о трудовом стаже, возрасте, состоянии здоровья, квалификации и т.п.; — сообщение ложных сведений об известных знакомых с целью понуждения во вступление в сделку; — истребование различных платежей, осуществляемых фиктивными контролирующими работниками или правоохранительными органами; — присвоение звания или власти должностного лица (например, использование фирменного обмундирования работников милиции или прокуратуры с целью производства лжеобыска, при котором изымаются те или иные ценности) |
| Обман в отношении
различных предметов |
— сообщение ложных сведений о предмете сделки;
— продажа несуществующих предметов или продажа неотчуждаемого имущества; — использование имитированной вещи, продаваемой преступником под видом дорогостоящей вещи (например, сбыт изготовленных «под золото» фальшивых монет дореволюционной чеканки); — продажа вещей или прав, реально не принадлежащих виновному; — предоставление меньшей суммы денег, чем установлено договором; — предоставление контрагенту вместо обусловленной, неравноценной вещи (например, продажа изделия из цветного металла или стекла под видом изделия из благородного металла или драгоценного камня); — подмена в момент продажи одного предмета другим (подмена купленного товара подложным); — продажа фальсифицированного товара и получение платы, не соответствующей стоимости товара; — продажа гражданам поддельных лотерейных билетов, на которые пал выигрыш; — сбыт фальшивых денег и ценных бумаг, имеющих явные признаки подделки (например, сбыт под видом денег помещенных в газетах рисунков с изображением образцов денежных знаков, которые ввиду их грубой и примитивной подделки не могли попасть в обращение и рассчитаны были на обман отдельных граждан) |
| Обман
относительно событий и действий |
— противоправное получение страхового вознаграждения (страховой суммы) на основании ложного заявления о наступлении страхового случая; — ложная ссылка на распоряжение уполномоченных лиц о передаче имущества; — получение денег за работу (услугу), которая фактически не выполнялась (завышение объема выполненных работ); — получение товара по поддельному или использованному чеку; — ложные уверения относительно факта уплаты денег за товар; — сообщение ложных утверждений о якобы понесенных расходах с целью незаконного получения соответствующей компенсации (возмещения); — сокрытие факта отпадения оснований для получения каких-либо материальных благ, льгот (например, несообщение о смерти ребенка, на которого продолжает выплачиваться пособие); — незаконное получение надбавки за выслугу лет путем подделки документов; — обман в целительстве или лечении; — применение шулерских приемов при игре в карты или другие азартные игры на деньги; — обсчет потерпевшего при размене крупных купюр денег или при их покупке; — незаконное получение пенсии по старости вместо полагавшейся пенсии по инвалидности (из-за разницы между полученной и полагавшейся пенсиями), незаконное получение пособия по безработице, увеличение его размера и т.д. |
| Обман в намерениях | — обманное получение денег под предлогом приобретения
какой-либо вещи; — дача ложных обещаний в содействии при приобретении вещей, оказании помощи, изменении судебного решения, покровительстве (оказание помощи в приобретении объектов дефицита, в экспонировании произведений искусства на якобы открывающейся выставке, обещание трудоустройства за рубежом) и т.д.; — получение имущества или денег в долг с обещанием их возвратить (заключение договора займа без намерения отдать долг); — обращение в собственность имущества, взятого по договору бытового проката без намерения вернуть; — обещание трудоустройства за границей с выгодными условиями оплаты; — обещание выплаты высоких дивидендов за размещение денег; — обманное получение кредита с целью его присвоения; — заключение договора на выполнение работ (оказание услуг) и получение предоплаты без намерения их выполнять; — выдача векселей, не обеспеченных соответствующими активами |