Кражи традиционно относятся к числу самых распространенных преступлений, причем не только в Республике Беларусь, но и в иных государствах независимо от уровня их экономического развития. Их число во многом определяет уровень преступности в отдельно взятом государстве и в мире в целом, поскольку кражи причиняют вред всем слоям населения, организациям различных форм собственности и государству. Эти преступления негативно воздействуют на все сферы жизнедеятельности общества, т.к. посягают на право собственности как одно из важнейших гражданских прав и порождают неуверенность в стабильности экономического положения субъектов права.
Сущность кражи состоит в тайном <1> похищении чужого имущества, где содержание преступных действий (как объективно, так и субъективно) выражается в том, что вор стремится избежать какого бы то ни было контакта с собственником (владельцем) имущества либо с иными лицами, которые могут воспрепятствовать преступлению или изобличить преступника. Противопоставляя тайное похищение открытому, уголовное законодательство исходит из того, что при открытом, явном завладении чужим имуществом преступник пренебрегает окружающими и проявляет больше дерзости, вследствие чего и наказание должно быть более тяжким. Основными особенностями, характеризующими признаки кражи, являются следующие обстоятельства:
- а) виновное лицо не имеет юридических правомочий в отношении похищаемого имущества (завладевая чужим имуществом, лицо осознает, что не имеет ни действительного, ни предполагаемого права на имущество, похищает его вопреки воле собственника);
- б) виновное лицо использует ненасильственный способ завладения чужим имуществом;
- в) виновное лицо, совершая хищение, стремится быть незамеченным (или же скрытыми могут оставаться его действия).
<1> Следует, однако, заметить, что многие уголовные законодательства зарубежных государств отказались от определения кражи как только тайного способа завладения чужим имуществом, предусматривая, что кража — это как тайное, так и открытое похищение имущества. Такое же правоположение имело место в Уголовном уложении 1903 года, где была предпринята попытка объединить составы кражи и грабежа в едином составе воровства как тайного или открытого похищения чужого движимого имущества.
В этой связи рассмотрим основные признаки, характеризующие тайность кражи с точки зрения уголовно-правового содержания объективных действий, составляющих сущность данного явления.
1. Хищение осуществляется в отсутствии потерпевшего или иных лиц (т.е. в отсутствии на месте совершения преступления очевидцев).
Полное отсутствие очевидцев наиболее ярко характеризует существо кражи как тайного похищения чужого имущества, при котором вор стремится в процессе завладения имуществом избежать визуального контакта с кем бы то ни было, включая не только собственника имущества или его владельца, но и посторонних лиц, которые могут воспрепятствовать совершению преступления и изобличить преступника в качестве очевидцев содеянного <2>.
<2> См.: Бойцов А.И. Преступления против собственности. — СПб., 2002. — С. 312 — 313.
Данный признак наиболее часто встречается на практике, когда кража происходит при полном отсутствии очевидцев, например, из неохраняемого склада, автомобиля, стоящего во дворе дома, из дачного домика, из квартиры, в которую вор, взломав замок, проник в отсутствие хозяев, и т.д. Кражей также будет считаться хищение имущества, временно оставленного без присмотра в доступном месте.
Жительница небольшого поселка П., проходя по улице, заметила на крыльце одного из соседних домов К., известного пьяницу и нечестного на руку человека. Ей показалось подозрительным поведение К. Она спросила К., что он делает на чужом крыльце, на что последний в грубой форме ответил, что это ее не касается, и потребовал, чтобы П. шла своей дорогой. Через некоторое время П., находясь у себя дома, в окно увидела К., который шел по улице с большим свертком на плече. Вечером у соседей обнаружилась пропажа домашних вещей. П. сообщила о виденном ею и о своих подозрениях в органы внутренних дел. При обыске у К. были найдены похищенные вещи, и он признался в совершенном преступлении. Следственные органы квалифицировали действия К. как открытое хищение чужого имущества (грабеж), поскольку П. видела виновного, когда он готовился проникнуть в чужое жилище и когда нес похищенное. Однако суд не согласился с такой квалификацией и расценил действия К. как кражу, т.к. сам момент непосредственного завладения имуществом никто не видел <3>.
<3> См.: Курс уголовного права. Т. 3: Особенная часть / под ред. Г.Н.Борзенкова, В.С.Комиссарова. — М., 2002.
Суд Октябрьского района г. Могилева признал М. виновным в открытом (в присутствии двух свидетелей) похищении имущества из квартиры Л. Судебная коллегия по уголовным делам Могилевского областного суда приговор в отношении М. изменила, указав, что в судебном заседании не опровергнуты доводы обвиняемого о том, что он первоначально стучал в дверь квартиры потерпевшего, чтобы поговорить с ним, а кражу совершил позже. Исходя из этого деяние обвиняемого следовало квалифицировать как кражу, а не как грабеж <4>.
<4> О судебной практике по делам о хищениях имущества (по материалам обзора судебной практики) // Судовы веснiк. — 2002. — N 1. — С. 51.
Исходя из приведенных примеров можно сделать вывод, что открытое совершение приготовительных к краже действий (но не покушение), обнаружение потерпевшим или третьими лицами виновного с похищенным имуществом (после окончания кражи) не превращают ее в грабеж (открытое завладение имуществом).
Судебно-следственная практика по этому признаку квалифицирует и завладение имуществом у убитого человека, если умысел на кражу (хищение) возник после совершения убийства, а оно совершено не по корыстным, а по каким-либо другим мотивам.
Так, М. по мотивам мести убил С., а затем снял с его руки часы, достал из кармана одежды кошелек и мобильный телефон. Суд, разрешая данное дело и давая уголовно-правовую квалификацию содеянного С., указал, что, поскольку убийство совершено не с целью разбоя, а по мотивам мести, завладение имуществом убитого М. должно квалифицироваться как кража. С. был признан виновным по ч. 1 ст. 139 и ч. 1 ст. 205 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК).
Как кражу следует рассматривать и случаи противоправного завладения имуществом лицом, не наделенным определенными правомочиями по имуществу, а по роду своей деятельности имеющим лишь доступ к этому имуществу (сторож, водитель, рабочий, служащий и т.д.). Так, согласно п. 18 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21.12.2001 N 15 «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества» (далее — постановление N 15) похищение лицом имущества, переданного ему по количеству или весу с возложением обязанностей отчитаться за него (сторожем, охранником, шофером и т.п.), должно квалифицироваться по ст. 211 УК. Если же имущество такому лицу по количеству и весу не передавалось, то при похищении имущества в силу доступа к нему по роду выполняемой работы его действия подлежат квалификации по ст. 205 УК.
2. Хищение осуществляется в присутствии потерпевшего или посторонних лиц, но незаметно для них.
Кража может быть совершена не только в отсутствие, но и в присутствии потерпевшего, если он не знал и не мог знать, что его имущество похищается. В указанной ситуации виновный также может совершать хищение в присутствии других людей, которые являются для него посторонними, чужими. Однако в силу различных обстоятельств эти люди не видят, не наблюдают факт совершения преступления (например, в силу давки в общественном транспорте или на рынке, где совершается карманная кража, по причине сна, алкогольного или наркотического опьянения, нахождения в обмороке и т.д.) <5>. Здесь потерпевший или иные лица объективно не могут осознавать значение и смысл происходящего криминального события.
<5> Лопашенко Н.А. Преступления против собственности: теоретико-прикладное исследование. — М., 2005. — С. 243.
Тайность кражи также может быть обеспечена особой ловкостью преступника, использованием разнообразных приемов и способов для отвлечения внимания собственника имущества и т.д. Такой способ завладения имуществом требует от вора больших усилий, т.к. лишение присутствующих лиц возможности наблюдать факт похищения их личного имущества нередко достижимо благодаря особому мастерству преступника.
Так, Е., ожидая автобус, сидел на скамейке у наружной стены автовокзала, рядом стоял его чемодан. Вдруг у дверей автовокзала раздался шум, крик, сверкнул нож, кто-то за кем-то побежал. Несколько секунд Е. напряженно смотрел в ту сторону, где все это происходило. Однако за это время его чемодан был похищен. Как оказалось, С. и Ш. нарочно разыграли сцену ссоры, а в это время третий участник преступной группы М., прятавшийся за углом здания, украл чемодан <6>.
<6> Борзенков Г.Н. Личная собственность под охраной закона. — М., 1985. — С. 28.
П. районным судом признан виновным в открытом похищении чужого имущества. П. пришел в киоск, чтобы купить хлеб. Воспользовавшись тем, что продавщица Б. отвернулась к лоткам с хлебом, он похитил лежавший на прилавке возле окошка калькулятор, принадлежащий Б., и скрылся. Переквалифицируя действия П. с грабежа на кражу, вышестоящая судебная инстанция указала, что, как следует из материалов дела, П. и в ходе предварительного следствия, и в судебном заседании утверждал, что взял калькулятор с прилавка в тот момент, когда продавщица отвернулась и не видела его действий, после этого сразу ушел, никаких окриков не слышал. Потерпевшая Б. показала, что калькулятор был похищен, когда она отвернулась к лоткам с хлебом. Она окликнула П., но он скрылся. Объективных доказательств того, что П. знал, что потерпевшая видела его действия, по делу не имеется, все сомнения, устранить которые не представляется возможным, толкуются в пользу обвиняемого. Согласно закону виновный при грабеже осознает, что совершает хищение открыто. Если субъект преступления ошибочно считает, что совершает хищение тайно, хотя в действительности был замечен потерпевшим или другими лицами, то содеянное нельзя считать грабежом. При таких обстоятельствах завладение имуществом квалифицируется как кража <7>.
<7> См.: Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. — М., 2005.
Иногда виновный использует различные обманные уловки с целью облегчения или обеспечения возможности беспрепятственного завладения чужим имуществом (например, лицо берет для осмотра какую-либо вещь, а затем незаметно подменяет ее схожей, но малоценной). Здесь обман используется не как способ, а как средство совершения преступления (обман лишь скрывает тайное похищение имущества, но не служит способом завладения им). К таким ситуациям относятся: проникновение лица в квартиру под обманным предлогом в качестве представителя различных организаций (соцзащиты, медицинского работника, слесаря, сантехника и т.д.); взятие телефона для «временного звонка» с последующим его похищением; установление знакомств с гражданами на вокзалах, в торговых павильонах, ресторанах, вхождение в доверие к ним и использование этого обстоятельства для завладения вещью в момент ее оставления без присмотра и т.д.
Следует также обратить внимание на то обстоятельство, что согласно п. 7 постановления N 15 «действия, начатые как кража или мошенничество, обнаруженные потерпевшим или другими лицами и, несмотря на это, продолженные виновным с целью завладения имуществом или его удержания, квалифицируются как грабеж, а при применении насилия опасного для жизни или здоровья либо угрозы применения такого насилия как разбой».
В данной ситуации очень важно иметь в виду, что примененное лицом насилие может быть каким-то образом связано с совершаемой им кражей или покушением на нее, но никоим образом не может являться средством завладения имуществом. То есть насилие, которое предшествует или сопровождает хищение или совершается после него, но не стоит в причинной связи с самим переходом имущества к виновному, не может выступать признаком объективной стороны кражи <8> (иначе говоря, о перерастании одного преступления в другое можно говорить только тогда, когда первое деяние не имеет признаков оконченного преступления).
<8> См.: Литовченко В.Н. Уголовная ответственность за посягательства на социалистическую собственность (понятие хищения). — М., 1985. — С. 30; Бойцов А.И. Преступления против собственности. — СПб., 2002. — С. 317.
Правила квалификации в подобных случаях следующие:
- а) в случае, когда преступник обнаружен собственником или иным лицом и он, осознавая это обстоятельство, прекращает хищение (бросает имущество) и пытается скрыться, его действия образуют покушение на кражу;
- б) в случае, когда преступник обнаружен собственником или иным лицом и он, осознавая это обстоятельство, продолжает совершать действия по завладению имуществом, похищение, начавшееся как тайное, перерастает в открытое;
- в) в случае, когда преступник обнаружен собственником или иным лицом и он, осознавая это обстоятельство, продолжает совершать действия по завладению чужим имуществом, применяя при этом насилие к лицу, попытавшемуся воспрепятствовать хищению с целью окончательного завладения имуществом или его удержания, его действия должны квалифицироваться как насильственный грабеж или разбой (в зависимости от характера применяемого насилия);
- г) в случае, когда преступник применяет насилие к собственнику или иным лицам не с целью завладения имуществом, а по причине избежания задержания или сокрытия с места совершения преступления, его действия подлежат квалификации как кража и преступление против жизни или здоровья (в зависимости от характера наступивших последствий).
По приговору суда Центрального района г. Гомеля А. признан виновным в грабеже, совершенном группой лиц с проникновением в жилище. Он совместно с другим лицом проник в квартиру Ш. и приготовил его имущество к хищению. Будучи застигнутым и находясь в куртке потерпевшего, из квартиры скрылся. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь изменила приговор, указав, что суд правильно установил фактические обстоятельства дела, но дал им неверную правовую оценку. Если действия, начатые как кража или мошенничество, затем обнаружены потерпевшим или другими лицами и, несмотря на это, продолжены виновным с целью завладения имуществом или удержания его, то их следует квалифицировать как грабеж. А., будучи застигнутым, не предпринимал действий, направленных на открытое похищение имущества или его удержание, а убегал с места происшествия с целью скрыться. Несмотря на то, что на нем была куртка потерпевшего, умысел его был направлен не на завладение ею, а на то, чтобы скрыться и не быть задержанным. При таких обстоятельствах действия А. надлежит квалифицировать как кражу с проникновением в жилище.
П. совместно с неустановленным лицом проник в квартиру, откуда пытался похитить имущество Ч., но был задержан потерпевшим и М. на месте происшествия. Из показаний потерпевшего в суде видно, что после того, как Ч. и М. пытались задержать П. и другого участника кражи, завязалась драка. Один из участников кражи убежал, а второй (обвиняемый) достал нож, стал им размахивать, кричал, что зарежет себя, и провел ножом по горлу. В процессе драки он причинил потерпевшему Ч. легкие телесные повреждения, не повлекшие кратковременного расстройства здоровья, а М. — легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья. У задержанного П. похищенных из квартиры золотых изделий не оказалось. Суд Первомайского района г. Минска признал П. виновным по ч. 1 ст. 14, ч. 3 ст. 205 УК, квалифицируя его действия как покушение на кражу. Мотивируя квалификацию содеянного, суд обоснованно указал, что обвиняемый не применял насилия в отношении потерпевших с целью непосредственного завладения имуществом, его умысел был направлен на тайное похищение имущества и насилие со стороны обвиняемого (П.) было применено с целью скрыться с места происшествия. Однако при этом суд не дал юридической оценки насильственным действиям обвиняемого в отношении Ч. и М. <9>.
<9> О судебной практике по делам о хищениях имущества (по материалам обзора судебной практики) // Судовы веснiк. — 2002. — N 1. — С. 51 — 52.
Еще одним вопросом, требующим рассмотрения, является оценка ситуаций, связанных с завладением имуществом путем «рывка», т.е. внезапным захватом вещи в присутствии потерпевшего: срывание шапки с головы, вырывание из рук потерпевшего портфеля, дамской сумочки, барсетки и т.п. В данной ситуации завладение чужой вещью совершается настолько быстро, что потерпевший просто не успевает своевременно осознать происходящее и соответствующим образом среагировать <10>.
<10> См.: Плохова В.И. Ненасильственные преступления против собственности: криминологическая и правовая обоснованность. — СПб., 2003. — С. 231; Борзенков Г.Н. Личная собственность под охраной закона. — М., 1985. — С. 28.
Так, судебно-следственной практике известны случаи, когда молодые люди похищали головные уборы у лиц, находящихся в кабинетах общественных туалетов, в позднее время, подходя сзади, вырывали у женщин из рук сумочки и убегали. Сложившаяся практика предлагает квалифицировать такие действия как грабеж, а не как кражу <11>. В данном случае потерпевший осознает начальный процесс завладения имуществом, достаточно объективно воспринимает происходящее (хотя может и не видеть лица преступника).
<11> Впрочем, в уголовно-правовой литературе по данному поводу еще И.Я.Фойницким утверждалось противоположное, а в частности то, что в таких ситуациях имеет место кража, а не грабеж. См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. Посягательства личные и имущественные. — Петроград, 1916. — § 62.
3. Хищение осуществляется в присутствии посторонних лиц, однако они не понимают характера совершаемых действий и значения происходящего.
При указанном обстоятельстве присутствующие при совершении хищения лица наблюдают факт завладения имуществом, однако в силу различных причин правильно не понимают происходящее и не могут дать надлежащую оценку содеянного.
Зачастую в прокурорско-следственной практике к таким ситуациям относят: хищение имущества в присутствии малолетних или невменяемых; завладение имуществом у пьяных лиц, которые в силу высокой степени опьянения (алкогольного или наркотического) не осознают характера производимых с ними действий в силу создавшейся обстановки; хищение имущества под видом законного владельца (например, при разгрузке фуры преступник под видом грузчика берет какую-либо тару и обращает ее в свою пользу). В рассматриваемых случаях преступник просто пользуется ситуацией, когда окружающим неясно, кому именно принадлежит та или иная вещь. Тем не менее для признания хищения тайным важно установить, что в таких ситуациях очевидцы не осознавали преступного характера совершаемых виновным действий.
Суд признал наличие грабежа в действиях Б., который зашел в квартиру Т., где в присутствии их шестилетнего сына похитил деньги и вещи. Мальчик показал, что хотя Б. и заставлял его закрыть глаза, но он стоял рядом и видел, когда злоумышленник брал деньги и вещи его родителей. И поскольку тот взял их без разрешения, он считал, что виновный эти ценности ворует. Б. также подтвердил, что он понимал, что совершает открытое хищение имущества, и допускал, что мальчик тоже понимает это, т.к. наблюдал за его действиями. Суд признал несостоятельным довод, что шестилетний мальчик не понимал противоправного характера действий Б. в том объеме, как этого требует уголовный закон, поскольку ст. 206 УК не предусматривает объема осведомленности присутствующего при грабеже лица о характере намерений и действий преступника.
Так, С., ехавший в электричке, заметил, что сидящий с ним на одной лавке пассажир уснул. Над головой С. висела сумка уснувшего пассажира. Решив похитить сумку, он снял ее с крючка и перешел в другой вагон. В сумке находилась меховая шапка, бутылка водки, продукты и прочие вещи. Это хищение произошло на глазах у многих пассажиров, но они не обратили внимание на происходящее (у некоторых создалось впечатление, что человек берет с крючка свою сумку). Именно на это обстоятельство и рассчитывал виновный. Его действия представляли собой кражу, за что он и был осужден.
В подобных ситуациях хищение действительно заметно для других лиц, но они в силу обстановки (сложившихся обстоятельств) не могут сознавать неправомерный характер действий виновного. Оценка происходящего здесь дается, исходя из субъективного представления виновного:
- а) если лицо считает, что совершает хищение в отсутствии других лиц или незаметно для них или же эти лица не могут осознавать характер его действий, то имеет место кража;
- б) если лицо ошибочно полагает, что оно совершает хищение открыто (на глазах у посторонних), то содеянное следует рассматривать как покушение на грабеж.
Совершая кражу указанным способом, преступник также может действовать, используя третьих лиц, не понимающих сути событий, непосредственно предшествующих завладению имуществом. Судебной практике известны случаи, когда похититель просит третье лицо помочь принести якобы принадлежащие ему вещи, находящиеся на расстоянии временно без присмотра <12>. Не осознавая противоправности чужих действий, третье лицо оказывает такого рода услугу из добрых побуждений, совсем не понимая факта совершения преступления (кражи), будучи орудием совершения преступления.
<12> См.: Литовченко В.Н. Уголовная ответственность за кражу личного имущества. — М., 1975. — С. 22.
Нередко, похищая имущество указанным способом, виновное лицо может использовать различные обстоятельства, сложившиеся на момент совершения преступления, а может с целью введения посторонних лиц в заблуждение относительно правомерности своих действий использовать различные средства (например, путем демонстрации определенных документов, использования специальной одежды или транспорта), тем самым создавая впечатление законности происходящего (вор садится за руль стоящей без присмотра автомашины и уезжает).
4. Хищение осуществляется при непосредственном наблюдении посторонних лиц, понимающих и правильно оценивающих характер содеянного, но не обнаруживающих себя виновному.
В данном случае завладение имуществом происходит в присутствии собственника имущества или иных лиц, понимающих противоправный характер действий виновного, но последний добросовестно заблуждается: совершая хищение, он полагает, что действует незаметно для них.
Нередко свидетели действий, образующих кражу, правильно понимают характер совершаемого события, но по каким-либо причинам не хотят обнаруживать своего присутствия. Так, женщина, видящая совершение кражи, опасается мести со стороны преступника либо проходящий мимо места совершения преступления мужчина не хочет быть вовлеченным в качестве свидетеля в длительный процесс предварительного следствия или судебного разбирательства <13>.
<13> Севрюков А.П. Хищение имущества: криминологические и уголовно-правовые аспекты. — М., 2004. — С. 68.
Однако, если на месте совершения хищения присутствуют лица, наблюдающие за происходящим, и об этом факте заведомо известно виновному, то такого рода действия необходимо расценивать как открытое завладение имуществом. В случае же, когда потерпевший или иные лица вмешиваются и пытаются предотвратить преступление, то при прекращении совершения похищения виновным (но до момента завладения имуществом) ответственность должна наступать как за покушение на кражу.
Действия Т. органами предварительного следствия были квалифицированы по ч. 2 ст. 206 УК. В частности, Т. инкриминировали в вину то, что ночью он зашел в общежитие и там завладел вещами спавших студентов: у М. он похитил мобильный телефон и часы, у К. забрал кожаную куртку. Однако студент Ш., не спавший и наблюдавший за действиями Т., разбудил своих коллег и они все вместе задержали Т. Судом обоснованно действия Т. были переквалифицированы с ч. 2 ст. 206 УК на ч. 2 ст. 205 УК по той причине, что Т. полагал, что он действует тайно, и не знал, что за ним наблюдают.
В другом случае суд правильно расценил действия В., который при похищении имущества из склада был убежден, что сторож отлучился и его действия останутся незамеченными, как кражу чужого имущества (ч. 1 ст. 205 УК). Однако сторож вернулся, но, опасаясь возможной расправы, не стал показываться и препятствовать совершению хищения В.
Тайность хищения обосновывается в подобных ситуациях не в силу физической стороны совершенных действий, а в силу тайности их подлинного смысла. Таким образом, кража всегда остается таковой до тех пор, пока, по мнению виновного, завладение имуществом происходит тайно, хотя фактически все было наоборот (его действия были замечены собственником или третьими лицами). В случае же когда виновным было задумано и совершалось открытое завладение чужим имуществом, однако в действительности по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного (например, хищение было совершено в присутствии лица, не имеющего зрения), оказалось совершенным незамеченным, то содеянное необходимо рассматривать как покушение на грабеж.
5. Хищение совершается в присутствии каких-либо лиц, со стороны которых у виновного не возникает оснований опасаться противодействия и разоблачения.
В обозначенном признаке тайности кражи завладение имуществом осуществляется в присутствии различных лиц, не желающих препятствовать хищению или разоблачению виновного. Преступник понимает и вполне осознает указанное обстоятельство. Следовательно, как утверждается в правовой литературе <14>, в подобной ситуации процесс хищения происходит как бы в отсутствие других посторонних лиц, способных разоблачить преступника и противодействовать преступной деятельности, т.е. завладение имуществом осуществляется субъективно тайно.
<14> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь / под общ. ред. А.В.Баркова. — Минск, 2003. — С. 526.
Так, в п. 4 постановления N 15 обращено внимание, что «похищение имущества не является открытым, если совершено в присутствии лиц, со стороны которых у виновного не было оснований опасаться противодействия и разоблачения».
По приговору суда Ленинского района г. Минска М. и Н. признаны виновными в том, что по предварительному сговору между собой, имея умысел на хищение, через незакрытое окно открыто похитили из киоска коммерческой организации имущество. Определением судебной коллегии по уголовным делам Минского городского суда и президиумом этого же суда приговор оставлен без изменения, а принесенный протест оставлен без удовлетворения. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь по протесту заместителя Генерального прокурора Республики Беларусь изменила состоявшиеся по делу решения в части квалификации действий М. и Н., указав в определении следующее. Суд первой инстанции признал, что осужденные намеревались тайно похитить чужое имущество из киоска. Из показаний М. и Н. следует, что, возвращаясь поздно ночью с дискотеки, они увидели в одном из киосков незакрытое окошко и решили тайно похитить из него находящееся там имущество. Изъяв из киоска имущество, начали перекладывать его из карманов в полиэтиленовый мешок. В это время подошла возвращавшаяся вместе с ними с дискотеки их знакомая Д. и предложила вернуть все на место. Однако Д. они не послушались, вместе собрались идти домой, но были задержаны работниками милиции. Свидетель Д. в суде пояснила, что М. и Н. провожали ее домой с дискотеки. Начала кражи она не видела, но, подойдя к М. и Н., заметила, что они перекладывали вещи из карманов в пакет. Догадываясь, что эти вещи из киоска, сказала, что брать их не надо. Исходя из этого, судебные инстанции признали, что поскольку действия виновных, начатые как кража, затем обнаруженные свидетелем Д., прекращены не были, то их следует квалифицировать как грабеж. Между тем, как указала судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь, по смыслу закона похищение считается открытым (грабежом), если виновный осознавал, что совершает его в присутствии потерпевших или других лиц, посторонних для виновного, рассчитывать на попустительство которых он не имел оснований. Как усматривается из материалов дела, М., Н. и свидетель Д. находились в дружеских отношениях, вместе были на дискотеке, т.е. для них Д. не была посторонним лицом. Следовательно, для М. и Н., похитивших имущество из киоска, не существовало опасности противодействия или разоблачения со стороны Д. При таких обстоятельствах их действия необоснованно квалифицированы как грабеж и подлежат переквалификации на статью, предусматривающую ответственность за кражу, совершенную по предварительному сговору группой лиц <15>.
<15> Здесь уместно будет обратить внимание на то, что в рассматриваемом случае судебная практика Российской Федерации при оценке действий виновных лиц исходит из совсем иных критериев: если лица принимали меры к пресечению хищения чужого имущества (например, требовали прекратить эти противоправные действия), то ответственность виновного за содеянное наступает как за грабеж (п. 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2002 N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже, разбое»).
В аспекте изложенного нельзя назвать удачным в этом отношении п. 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2002 N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже, разбое», в котором говорится о том, что, если присутствующее при незаконном изъятии чужого имущества лицо не сознает противоправность этих действий либо является близким родственником виновного, который рассчитывает в связи с этим на то, что в ходе изъятия имущества он не встретит противодействия со стороны указанного лица, содеянное следует квалифицировать как кражу чужого имущества. Ограничение в данной ситуации круга лиц лишь близкими родственниками сужает понятие кражи и его границы. Трудно представить себе, что если хищение совершается лицом в присутствии его подруги и та никоим образом не реагирует на совершенное деяние, то в такой ситуации будет иметь место грабеж, а не кража, т.к. лицо, которое присутствовало на месте совершения преступления, не является близким родственником (в то же время, если на месте подруги окажется сестра, то это уже будет кража, а не грабеж). Представляется, что такая квалификация явно небезупречна.
Следует также отметить, что еще ранее судебно-следственная практика России (и всего СССР) тайным завладением признавала не только совершенное виновным хищение в присутствии близких ему родственников, но и других близких ему лиц: лиц, состоящих с виновным в родстве, зарегистрированном или фактическом браке (сожительстве), свойстве (родственники супруга), а также иных лиц, которые в силу сложившихся жизненных обстоятельств дороги виновному (жених, невеста, друг и пр.) <16>.
<16> См.: Адоевская О.А. Дифференциация ответственности за кражу по уголовному праву России: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08. — Самара, 2007. — С. 14.
Наиболее сложным обстоятельством определения того, тайным или открытым хищением являются случаи завладения чужим имуществом в присутствии лиц, безразлично относящихся к факту хищения (эти лица являются сослуживцами, сокурсниками, они не являются материально ответственными лицами, имущество не находится у них под охраной и т.д.). Такого рода хищения случаются на предприятиях (кондитерских, ликеро-водочных, мясо-молочных), в студенческих и школьных группах (классах), т.е. в присутствии сослуживцев, сокурсников, которые видят и осознают факт воровства, и это обстоятельство понимает виновный.
Как правило, вопрос здесь не возникает, когда виновный понимает, что присутствующие не окажут ему сопротивления и не разоблачат его. Такие ситуации должны расцениваться как кража. Однако, если виновный не знает, как к его действиям отнесутся присутствующие, как тогда квалифицировать деяние? Причем в ряде случаев такие лица в момент совершения хищения не препятствуют совершению преступления, не реагируют на преступное поведение виновного, не высказывают намерения предать огласке факт хищения (например, из-за боязни), однако позже заявляют о случившемся в правоохранительные органы.
Так, староста студенческой группы на перемене в присутствии своих сокурсников подошел к столу преподавателя, который в это время отсутствовал, и завладел находившимся в его портфеле мобильным телефоном. Никто из присутствующих ничего не сказал. Лишь спустя некоторое время, когда преподаватель обнаружил пропажу телефона и заявил о случившемся в органы внутренних дел, одна из студенток сообщила о произошедшем. Позже на допросе многие студенты пояснили, что они видели факт совершенного деяния, но из-за того, что они не любили этого преподавателя, никто ничего не сказал.
Представляется, что в этой ситуации действия виновного необходимо расценивать как открытое завладение имуществом, т.к. он допускал различные варианты развития событий. Иное мнение по данному вопросу у В.В.Векленко. Он полагает, что как тайное завладение чужим имуществом следует рассматривать действия лица, использующего безразличное отношение к его поведению со стороны посторонних, присутствующих на месте преступления <17>. Объяснение такому подходу можно найти, видимо, в том, что опасность грабежа состоит именно в особой дерзости, с которой действует посягатель. Если же он совершает хищение с молчаливого согласия посторонних людей, то получается, что нет того барьера (быть может, только в нравственном смысле), который он должен был преодолеть при негативном отношении очевидцев к происходящему. Совершая хищение при таких посторонних лицах, виновный не усматривает в них помеху преступлению <18>.
<17> Векленко В.В. Квалификация хищений чужого имущества: автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08. — Екатеринбург, 2001. — С. 38.
<18> См.: Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. — М., 1986. — С. 100; Волженкин Б.В. Вопросы квалификации краж, грабежей и разбоев, совершенных с целью завладения личным имуществом граждан. — СПб., 1981. — С. 13.
Однако, если все же занимать данную позицию, то субъективный критерий тайного завладения имуществом нивелируется. Похищая имущество при постороннем лице, преступник допускает различное развитие событий (даже если этот посторонний относится безразлично к совершаемому событию), в том числе и оказание противодействия. Лицо может не реагировать на преступное поведение виновного, не высказывать намерения предать огласке факт хищения в силу различных обстоятельств. Основания опасаться противодействия и разоблачения со стороны правонарушителя все равно присутствуют. В этой ситуации для четкого разграничения тайного и открытого хищения необходимо каждый раз выяснять степень отношений виновного и постороннего (количество посторонних лиц, их взаимоотношения, степень подчинения и др.).
Ставить разрешение данного вопроса в зависимость от того, промолчал или нет посторонний относительно факта совершенного преступления, полагаем, не совсем правильно (сейчас он может промолчать, а через час обратиться в правоохранительные органы). Когда у виновного нет никакой уверенности в том, что он совершает (кражу или грабеж), и ему безразлично, как на это отреагируют, то имеет место открытое завладение имуществом. В данной ситуации у преступника нет оснований полагать, что эти лица не будут противодействовать совершению хищения или его изобличению в последующем (т.е. на молчание с их стороны он не рассчитывает). Если тот же работник на кондитерской фабрике крадет конфеты на глазах у его коллег, которые тоже промышляют этим, то, безусловно, здесь имеет место кража (или мелкое хищение). Если квалифицировать подобные ситуации иначе, признак кражи, характеризующий совершение хищения в присутствии каких-либо лиц, со стороны которых у виновного не возникает оснований опасаться противодействия и разоблачения, войдет в прямое противоречие с признаком кражи, когда похищение совершается при непосредственном наблюдении посторонних лиц, понимающих и правильно оценивающих характер содеянного, но не обнаруживающих себя виновному.
Не исключено, что в ряде случаев у преступника может присутствовать альтернативный умысел на совершение тайного или открытого хищения. Завладевая имуществом, он допускает, что его действия могут быть замечены или их противоправный характер понят потерпевшим либо другими лицами. Как представляется, в подобных случаях преступление квалифицируется как кража или грабеж в зависимости от фактически происшедшего.
Как следует из вышеизложенного, вопрос о совершении тайного хищения (или, напротив, открытого) разрешается правоохранительными и судебными органами на основе объективного и субъективного критериев оценки способа совершения преступления.
Объективный критерий оценки способа хищения как тайного состоит в отношении к совершаемому противоправному деянию собственника или иных (посторонних) лиц, т.е. осознают ли они тот факт, что виновным совершается незаконное завладение чужим имуществом.
Субъективный критерий оценки способа хищения как тайного заключается в намерении самого преступника действовать скрытно (тайно), его убеждение быть незамеченным превалирует над всеми остальными. Тем не менее субъективная убежденность лица в тайном характере своих действий должна основываться на определенных объективных предпосылках (полное отсутствие в месте совершения преступления каких-либо лиц, нахождение лица в состоянии сна, временная отлучка работника, в распоряжении которого находится имущество и т.д.).
В случае, когда объективный и субъективный критерий не совпадают, правоприменительная практика при определении способа хищения (тайного или открытого) решающее значение отдает субъективному критерию. Однако, если возникают сомнения при установлении способа хищения и их невозможно устранить, то они должны быть истолкованы в пользу обвиняемого (т.е. хищение в таком случае должно признаваться тайным).
Похитивший частную автомашину О., боясь обвинения в открытом хищении имущества, т.е. в грабеже, ссылался на позднее время, выбранное им для хищения, отсутствие освещения в месте преступления и другие обстоятельства, свидетельствующие, на его взгляд, о том, что его никто не должен был видеть во время совершения хищения. Вместе с тем было известно, что проходившие мимо школьники поняли действительный характер действий О. и, несмотря на угрозы, стали кричать ему (правда, издалека), чтобы он не трогал машину. В суде были исследованы полученные на следствии материалы проверки версии обвиняемого, в ходе которой выяснялось, не страдал ли О. какой-нибудь болезнью, которая могла ослабить его слух, был проведен следственный эксперимент, чтобы убедиться в возможности для посягателя услышать в вечерней тишине крик школьников, проведены допросы знакомых О. о том, что тот говорил им после совершения кражи. На основе полученных доказательств суд сделал правильный вывод об осознании похитителем в момент преступного завладения чужой машиной того, что его видят посторонние, понимающие, что на самом деле происходит. В итоге хищение суд признал открытым, а О. был осужден за грабеж <19>.
<19> Яни П.С. Мошенничество и иные преступления против собственности: уголовная ответственность. — М., 2002. — С. 32.
Таким образом, характеризуя кражу как тайное хищение, можно предположить, что тайным хищением является ненасильственное, скрытое завладение чужим имуществом виновным при отсутствии у него каких-либо правомочий по имуществу, характеризующееся тем, что такое хищение осуществляется в отсутствии потерпевшего или иных лиц, в присутствии потерпевшего или посторонних лиц, но незаметно для них, в присутствии посторонних лиц, не понимающих характера совершаемых действий и значения происходящего, либо же осуществляется при непосредственном наблюдении посторонних лиц, не обнаруживающих себя виновному, или в присутствии каких-либо лиц, со стороны которых у виновного не возникает оснований опасаться противодействия и разоблачения. Такой вариант определения тайного способа завладения чужим имуществом при краже можно было бы предложить отразить Пленуму Верховного Суда Республики Беларусь при подготовке очередного постановления по делам о хищениях.