Нередко в научной литературе встречаются весьма противоречивые высказывания о содержании и правовом значении обещания и предложения.
Н.И.Кузнецова и А.Т.Потемкина считают, что законодатель расширил количество уголовно наказуемых стадий преступления:
«Позиция законодателя, согласно которой уголовно наказуемыми признаются стадии, характеризующиеся общественной опасностью, не колеблется приведенными выше изменениями в УК, хотя и существенно расширяется, так как обещание посредничества либо предложение посредничества являются, думается, не чем иным, как стадией обнаружения умысла. Иными словами, в действующем УК расширена сфера уголовной ответственности за счет признания уголовно наказуемой стадии обнаружения умысла. И это, смеем утверждать, ставит под сомнение положение о том, что неоконченную преступную деятельность, как явствует из содержания нормы ч. 2 ст. 29 УК, образуют две стадии: приготовление и покушение. Все стадии преступной деятельности взаимосвязаны, и субъективная сторона при неоконченном преступлении характеризуется умыслом» <1>.
<1> Кузнецова, Н.И. К вопросу о стадиях развития умышленного преступления / Н.И.Кузнецова, А.Т.Потемкина // Вестник Российской правовой академии. — 2011. — N 3. — С. 66.
Стадию преступления в виде неоконченного преступления, которое не содержит оснований для уголовной ответственности, выводит С.М.Фоминых: «Во-первых, обещание или предложение посредничества во взяточничестве является одной из стадий преступления, то есть неоконченным преступлением, на что абсолютно справедливо указал депутат Государственной Думы И.И.Саввиди при обсуждении проекта Федерального Закона N 502299-5 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции», который отметил, что «обещание или предложение свидетельствует об умысле и, имея превентивное оперативно-розыскное значение или значение доказательства, не содержит само по себе без конкретных действий оснований для уголовной ответственности» <2>.
<2> Фоминых, С.М. Проблемы законодательной конструкции ст. 291.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (посредничество во взяточничестве) / С.М.Фоминых // Пробелы в российском законодательстве. — 2014. — N 3. — С. 119.
Не менее противоречивое отношение к обещанию или предложению изложено в одном из учебников «Актуальные проблемы уголовного права»: «При обнаружении умысла лицо не совершает конкретных действий, направленных на его реальное воплощение, отсутствуют и внешние условия его объективизации, позволяющие констатировать общественную опасность в поведении лица. Однако некоторые деяния, предусмотренные УК РФ, действительно напоминают обнаружение умысла, в связи с чем многие ученые выражают несогласие с их криминализацией. Так, например, ч. 5 предусматривает довольно строгое наказание за обещание или предложение посредничества во взяточничестве. Однако данные формы коррупционного поведения не могут рассматриваться как обнаружение умысла, поскольку это бы противоречило принципам уголовного права. Поэтому в любом случае должна быть установлена их объективизация усилиями лица в определенных внешних условиях совершения преступления. На это обратил внимание Пленум Верховного Суда РФ в п. 26 постановления от 9 июля 2013 г. N 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», разъяснил: «Обещание или предложение посредничества во взяточничестве считается оконченным преступлением с момента совершения лицом действий (бездействия), направленных на доведение до сведения взяткодателя и (или) взяткополучателя информации о своем намерении стать посредником во взяточничестве» <3>.
<3> Актуальные проблемы уголовного права: учеб. для магистрантов / отв. ред. И.А.Подройкина. — М.: Проспект, 2015. — С. 203.
В адресованном академическим бакалаврам учебнике обещание посредничества во взяточничестве и вовсе объявлено обнаружением умысла, который не может быть неоконченным преступлением, но в то же время может быть оконченным преступлением: «Обещание посредничества во взяточничестве нередко являет собой обнаружение умысла на последующую передачу взятки от взяткодателя взяткополучателю. Опять же, поскольку обнаружение умысла не образует признаков преступления, то лицо, обещавшее посредничество во взяточничестве, не может отвечать за неоконченное посредничество во взяточничестве (ч. 1 — 4 ст. 291.1 УК РФ). В то же время обещание посредничества во взяточничестве образует самостоятельный состав оконченного преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 291.1 УК РФ» <4>. Представляется, что такого обилия «опять же» и «в то же время» многовато даже для академических бакалавров.
<4> Уголовное право России. Общая часть: учеб. для академического бакалавриата / под ред. О.С.Капинус. — М.: Юрайт, 2015. — С. 183.
Различное отношение к обещанию и предложению высказывает А.И.Парышев, считая первое голым умыслом, а второе — соучастием: «К тому же при обещании посредничества при взятке наказывается сам умысел. Данное обстоятельство противоречит общей части УК РФ, согласно которой в соответствии со статьей 14 преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, то есть действие или бездействие.
Применительно же к предложению посредничества во взяточничестве речь идет о действиях, направленных на подстрекательство к совершению преступлений, предусмотренных ст. 290 и 291 УК РФ. Об оконченном подстрекательстве говорить нельзя, так как «подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления…» Тем не менее поведение лица, побуждающего взяткодателя и (или) взяткополучателя к коррупционной сделке, обладает повышенной степенью общественной опасности» <5>.
<5> Парышев, А.И. Уголовно-правовое противодействие посредничеству во взяточничестве // Диалектика противодействия коррупции: материалы III Всерос. науч.-практ. конф., 4 дек. 2013 г. — Казань: Познание, 2013. — С. 133 — 136.
Обещание посредничества есть квалифицированный состав оконченного посредничества, полагает В.Борков, по мнению которого «…ч. 5 ст. 291.1 УК РФ, судя по санкции, является квалифицированным составом по отношению к ч. 1» <6>.
<6> Борков, В. Новая редакция норм об ответственности за взяточничество: проблемы применения / В.Борков // Уголовное право. — 2011. — N 4. — С. 13.
Отмеченные противоречия в определении стадии, которой принадлежат обещание и предложение посредничества, отразились и на определении момента окончания преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 291.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК Российской Федерации). Почву для произрастания подобных противоречий удобрила и судебная практика.
Хотя и не аутентичное, но все же официальное, поскольку судебное, толкование содержится в абз. 1, 2 п. 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09.07.2013 N 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» (далее — постановление): «Обещание или предложение посредничества во взяточничестве считается оконченным преступлением с момента совершения лицом действий (бездействия), направленных на доведение до сведения взяткодателя и (или) взяткополучателя информации о своем намерении стать посредником во взяточничестве.
По смыслу закона, если лицо, обещавшее либо предложившее посредничество во взяточничестве, впоследствии совершило преступление, предусмотренное частями 1 — 4 статьи 291.1 УК РФ, содеянное им квалифицируется по соответствующей части этой статьи как посредничество во взяточничестве без совокупности с частью 5 статьи 291.1 УК РФ».
Определение момента окончания рассматриваемого варианта посреднических действий в интерпретации постановления является весьма неточным, поскольку:
- во-первых, сами по себе действия не направлены «на доведение до сведения», а являются этим самым доведением;
- во-вторых, если совершены только названные постановлением действия, то преступление еще не может считаться оконченным, поскольку любые коммуникативные действия предполагают не только передачу информации, но и ее восприятие контрагентом.
Определение момента окончания предложения и обещания. Представляется, что рассматриваемое разъяснение постановления могло бы иметь следующий вид: «Обещание или предложение посредничества во взяточничестве считается оконченным преступлением с момента восприятия непосредственно взяткодателем или взяткополучателем информации о намерении лица стать посредником во взяточничестве».
Если указанная информация не воспринята самими взяткодателем или взяткополучателем, то преступление не будет считаться оконченным. Причин, по которым информация может быть не воспринята, множество: от примитивного «письмо затерялось на почте», до продвинутого «SMS не прочитано, поскольку получатель потерял сотовый телефон». Необходимым видится и указание на личности именно взяткодателя или взяткополучателя, поскольку возможна ошибка в отношении, например, взяткополучателя в связи с тем, что реальный получатель предложения о посредничестве в принятии взятки не является должностным лицом. Естественным при этом видится уточнение, что при множестве посредников в одном преступлении в контакт с взяткодателями или взяткополучателями могут вступать не все посредники.
Исключение из объективной стороны обещания или предложения посредничества во взяточничестве факта восприятия непосредственно взяткодателем или взяткополучателем соответствующей информации открывает путь к криминализации обнаружения умысла, что недопустимо.
Как представляется, определение содержания обещания и предложения должно осуществляться в соответствии с положениями о сговоре, суть которого состоит в достижении между сторонами соглашения о совершении тех или иных действий. Следовательно, достижение соглашения должно быть обстоятельством, определяющим момент окончания обещания и предложения. В противном случае предполагается криминализация в качестве оконченного преступления покушения на приготовление, поскольку получивший отказ на предложение о посредничестве субъект будет признан совершившим оконченное преступление — предложение посредничества. Не просто усеченный, а сверхусеченный состав какой-то получился, да еще и отвязанный от основных участников коррупционной сделки: «По смыслу закона уголовная ответственность по ч. 5 ст. 291.1 УК РФ наступает независимо от того, имело лицо намерение реализовывать обещание или предложение посредничества или нет. Ответственность наступает за сам факт таких действий» <7>.
<7> Уголовное право России. Особенная часть: в 2 т. — Т. 2: Преступления против общественной безопасности и общественного порядка. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления мира и безопасности человечества: учеб. для академического бакалавриата / под ред. О.С.Капинус. — М.: Юрайт, 2016. — С. 356.
Нельзя не отметить.
Вначале выразим свое полное уважительное отношение к международным конвенциям о противодействии коррупции, к числу которых относятся:
- Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции (заключена в г. Нью-Йорке 31.10.2003) (далее — Конвенция против коррупции);
- Конвенция Совета Европы N 173 «Об уголовной ответственности за коррупцию (ETS N 173)» (заключена в г. Страсбурге 27.01.1999) (далее — Конвенция ETS N 173).
Невозможно переоценить значимость указанных международных нормативных правовых актов в противостоянии политическим, экономическим и иным угрозам, исходящим от коррупции. Жизнь показывает, что коррупция представляет опасность и для национальной безопасности целых государств, свидетельством чему являются события на Украине.
Вместе с тем никакая Конвенция ни от одного государства не требовала особо оговаривать ответственность посредника во взяточничестве, в силу чего и обещание и предложение посредничества можно назвать местным нормотворчеством, поскольку наказуемым требовалось признать только участие (ст. 27 Конвенции против коррупции) и соучастие (ст. 15 Конвенции ETS N 173). Обе названные Конвенции употребляют обещание и предложение только применительно к описанию поведения основных сторон коррупционной сделки — взяткодателя и взяткополучателя.
В п. а) ст. 15 Конвенции против коррупции указаны действия взяткодателя: обещание, предложение или предоставление взятки, а в п. b) ст. 15 — взяткополучателя: вымогательство или принятие взятки.
В ст. 2 Конвенции ETS N 173 дача взятки (активный подкуп) рассмотрена как обещание, предложение или предоставление взятки. Статья 3 Конвенции ETS N 173 определяет получение взятки (пассивный подкуп) как испрашивание или получение взятки.
Требование наказывать не только взяткодателей и взяткополучателей, но и их соучастников выразилось в предписании признать уголовно наказуемым:
- участие в любом качестве, например в качестве сообщника, пособника или подстрекателя (п. 1 ст. 27 Конвенции против коррупции);
- соучастие или подстрекательство к совершению (ст. 15 Конвенции ETS N 173).
Применительно к стадиям аналогичные требования выразились во вменении в обязанность криминализовать «любое покушение на совершение» и «приготовление к совершению» (п. 2 и 3 ст. 27 Конвенции против коррупции). Конвенция ETS N 173 не содержит самостоятельного требования о наказуемости неоконченных дачи и получения взятки.
Включение в текст Конвенций требований о криминализации соучастия, приготовления и покушения объясняются тем простым обстоятельством, что по законодательству большинства зарубежных стран указанные действия либо не наказуемы, либо наказуемы в специально оговоренных случаях. Приведенные конвенционные требования и явились такими специально оговоренными.
Изучение институтов соучастия в преступлении и стадий преступления в зарубежном законодательстве позволяет сделать заключение о недостаточной их разработанности с элементами некоторой архаичности, что не могло не отразиться и на содержании конвенционных требований.
Так, в п. а) ст. 15 Конвенции против коррупции действия взяткодателя рассмотрены как обещание, предложение или предоставление взятки. Преступлением является дача взятки, а обещание и предложение свойственны исключительно приготовительному этапу. Но, включив в преступление обещание и предложение, конвенция отдельно оговаривает необходимость криминализовать эти приготовительные действия. Конвенция против коррупции не знает понятия «соучастие» и оперирует понятием «участие», а к участникам относит сообщника, пособника или подстрекателя. Кто такой сообщник? Если это соучастник, то кто такие пособники и подстрекатели?
В Конвенции ETS N 173 действия взяткодателя рассмотрены аналогичным образом. Но поскольку приготовительные действия (обещание и предложение) уже перечислены, дополнительного требования о криминализации приготовительных действий не содержится. В то же время ст. 15 Конвенции ETS N 173 указывает на соучастие или подстрекательство к совершению. Означает ли это, что подстрекательство не рассматривается как соучастие? Если учесть, что в европейских законодательствах исполнительство преступления не относится к соучастию, а организаторство и вовсе не упоминается, то на долю соучастия остается только пособничество. Или нет?
Как бы то ни было, но в Конвенциях, несмотря на достаточную твердость требований о криминализации коррупционных преступлений, предусмотрено весьма уважительное отношение к особенностям правовых систем государств-участников. Статья 27 Конвенции против коррупции призывает каждую страну действовать в этой части в соответствии со своим внутренним законодательством, а ст. 15 Конвенции ETS N 173 — в соответствии с ее внутренним правом.
Российское уголовное право, как и белорусское, в части криминализации стадий преступления и соучастия в преступлении видится более продвинутым или более системным. Установление в Общей части УК Российской Федерации наказуемости приготовления, покушения и соучастия избавило от необходимости при криминализации каких бы то ни было деяний всякий раз указывать на наказуемость неоконченных преступлений и перечислять подстрекателей и пособников.
Посредничество в части переговорного процесса не очень подходило к понятию пособника, что вызывало справедливые нарекания. Однако вместо совершенствования определения пособничества российский законодатель пошел по пути введения института Общей части УК Российской Федерации (посредничества) в Особенную часть, породив коллизионное регулирование, да еще и внеся путаницу в соотношение понятий «соучастник» и «посредник».
Обещание и предложение, таким образом, как понятия, охватываемые институтом соучастия, не должны употребляться в качестве самостоятельных в нормах Особенной части УК Российской Федерации для криминализации каких-либо деяний, тем более что все соглашения о совершении преступления достигаются на стадии приготовления к преступлению, что также исключает целесообразность оперирования предварительной преступной деятельностью в нормах особенной части уголовного законодательства.
Иначе Пленуму Верховного Суда Российской Федерации постоянно придется давать разъяснения наподобие вышеприведенного разъяснения о том, что «если лицо, обещавшее либо предложившее посредничество во взяточничестве, впоследствии совершило преступление, предусмотренное частями 1 — 4 статьи 291.1 УК РФ, содеянное им квалифицируется по соответствующей части этой статьи как посредничество во взяточничестве без совокупности с частью 5 статьи 291.1 УК РФ».
Неужели практикам нужны разъяснения, что не может быть совокупности оконченного преступления с приготовлением к этому же преступлению? А ведь уже действительно нужны и не только практикам, но и ученым, которые этих практиков готовят: «Спорным является вопрос о квалификации содеянного в ситуации, когда лицо сначала обещало (предложило) посредничество во взяточничестве, а затем реализовало свое обещание. С одной стороны, формально не исключена квалификация содеянного по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 291.1 УК РФ и одной из частей (1 — 4) этой же статьи. В то же время обещание (предложение) в данном случае является частью посреднических действий и потому вряд ли уместно в этой ситуации вменять ч. 5 ст. 291.1 УК РФ. С другой стороны, санкция за обещание (предложение) посредничества (до семи лет лишения свободы) строже, чем по ч. 1 ст. 291.1 УК РФ (до пяти лет лишения свободы). В связи с этим невменение обещания (предложения) посредничества во взяточничестве в значительном размере видится необоснованным. С учетом сказанного правильной видится квалификация по следующему алгоритму. Если имело место обещание (предложение) посредничества в значительном размере и его реализация, то требуется вменять совокупность преступлений, предусмотренных ч. 5 и 1 ст. 291.1 УК РФ. Если же имело место посредничество во взяточничестве, предусмотренное ч. 2-4 ст. 291.1 УК РФ, то дополнительной квалификации по ч. 5 ст. 291.1 УК РФ в случае предварительно данного обещания (сделанного предложения) посредничества не требуется» <8>.
<8> Уголовное право России. Особенная часть: в 2 т. — Т. 2: Преступления против общественной безопасности и общественного порядка. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления мира и безопасности человечества: учеб. для академического бакалавриата / под ред. О.С.Капинус. — М.: Юрайт, 2016. — С. 356 — 357.
Игра в «с одной стороны, с другой стороны» в данном случае напоминает известную пословицу о возможности оправдать любое применение закона. В будущем может понадобиться разъяснение об отсутствии совокупности исполнения и соучастия иного вида и т.п. Представляется, что в силу особой и исключительной важности уголовного законодательства отношение к системности его построения, толкования и применения должно быть более чем уважительным.