Правильное применение уголовного закона к совершенным общественно опасным деяниям наряду с другими обстоятельствами предполагает уяснение и точное установление момента окончания вредоносного воздействия на объекты уголовно-правовой охраны. Особую значимость данному моменту придает тот факт, что ст. 10 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК) прямо называет основанием для уголовной ответственности «совершение виновно запрещенного настоящим Кодексом деяния в виде оконченного преступления».
Законодательное установление момента окончания преступления коррелирует с делением составов преступлений по конструкции объективной стороны на формальные и материальные:
- применительно к формальным составам преступление признается оконченным с момента совершения деяния (ч. 2 ст. 11 УК);
- применительно к материальным составам преступление признается оконченным при фактическом наступлении последствий, указанных в статьях Особенной части УК (ч. 3 ст. 11 УК).
С сожалением приходится констатировать недостаточную, по нашему мнению, точность приведенных законоположений, поскольку в действительности возникают ситуации, когда при окончании деяния и наступлении последствий преступление признается неоконченным в связи с отсутствием иных признаков состава преступления.
Через определение полноты состава преступления для установления момента окончания преступления сформулировал понятие «оконченное преступление» российский законодатель. В ч. 1 ст. 29 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК Российской Федерации) отмечено, что «преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом».
Вполне очевидно, что данное определение служит нуждам квалификации преступлений или отражению одного из важнейших признаков преступления — признака противоправности (с естественной в данном случае конкретизацией полноты осуществления преступления). Противоправность выражена словами «все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом».
Приведенная формулировка определяет пусть и оконченное, но преступление, а потому должна как минимум соответствовать понятию преступления, которое помимо признака противоправности содержит еще два сущностных признака: противоправное деяние должно быть 1) общественно опасным и 2) совершенным виновно. Наказуемость как производный признак в данном случае можно опустить.
Возможно, что законодатель счел достаточным употребление слова «преступление», которое априори должно соответствовать перечисленным признакам, прямо названным в отдельной статье УК Российской Федерации. Однако и акцентуация на определении оконченности преступления оказалась, полагаем, не совсем удачной.
Во-первых, назвав определяемое понятие «преступление», законодатель тем самым уже определил, что деяние содержит все признаки состава преступления. В итоге создана неприемлемая формула «преступление, содержащее все признаки преступления». Признаки состава преступления содержит не преступление, а совершенное виновно общественно опасное деяние, которое только при наличии указанных признаков или в совокупности с ними образует само преступление.
Во-вторых, всякое совершенное преступление будет содержать признаки «состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом», поскольку в ином случае оно не будет преступлением. Но означает ли это, что всякое совершенное преступление может быть оконченным? Конечно же, нет. Это недосказанность, позволяющая превратное толкование.
В-третьих, о каком окончании преступления ведет речь законодатель? Все признаки разбоя содержит нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением опасного насилия, но оканчивается ли такое преступление нападением? Разве разбойник завершит свое преступление нападением с применением опасного насилия? Ни для разбойника, ни для потерпевшего нападением дело не ограничивается, борьба будет продолжаться до окончательного решения судьбы имущества. Но законодатель указал, что с нападением разбой как преступление окончен. Если отобрание имущества лежит за рамками разбоя как преступления, то вправе ли потерпевший сопротивляться непреступлению и оборонять свое имущество? А присоединившиеся к отобранию имущества после примененного насилия сообщники будут признаны соучастниками или все-таки после окончания преступления соучастия быть не может?
Замечания можно продолжать, но следует обратиться к проблемам, значимым не только для чистоты определения, что, впрочем, тоже немаловажно, но и для целей применения уголовного закона на практике.
Первое, что требует к себе внимания, это отсутствие привязки определяемого оконченным преступления к действующему субъекту и его устремлениям.
Предположим, что обнаружено тело человека со следами насильственной смерти, установлено также, что смерть причинена умышленно. В УК Российской Федерации отыщется несколько составов преступлений об ответственности за убийство, и как минимум один будет содержать «все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом» — это состав убийства, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК Российской Федерации. Это ли преступление является оконченным в нашем случае? Если да, то как быть, если убийство совершено с целью прекращения политической деятельности потерпевшего государственного деятеля: применим для определения завершенности преступления ст. 105 или ст. 277 УК Российской Федерации?
При определении оконченного преступления для нужд квалификации необходимо придерживаться правил квалификации или алгоритма квалификации. Суть квалификации состоит в установлении соответствия факта правовым предписаниям. Фактом является общественно опасное деяние, имеющее свои особые видовые субъективные и объективные признаки. Именно эти особые видовые признаки и предопределяют избрание правовой нормы, с которой осуществляется сравнение на предмет наличия или отсутствия всех признаков состава преступления, т.е. на предмет оконченности преступления.
Иными словами, в определении оконченного преступления законодатель должен дать правоприменителю конкретное указание, с какой именно нормой требуется сравнивать признаки, содержащиеся в фактически содеянном, чтобы признать преступление оконченным.
Представляется, что в качестве главного определителя подлежащей применению нормы Особенной части УК Российской Федерации должно выступать преступление, совершение которого входило в намерения субъекта. Только определив умышленное преступление, можно конкретизировать, под действие какой статьи подпадает содеянное, а затем произвести установление соответствия признаков фактически совершенного деяния признакам, содержащимся в указанной статье.
Следовательно, в определении оконченного преступления нельзя ограничиваться простым указанием на то, что фактически содеянное содержит «все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом», а необходимо указать, что в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава именно задуманного виновным преступления. При этом предусмотренность преступления, полагаем, настоящим Кодексом можно опустить, поскольку понятие «преступление» уже расшифровано в ч. 1 ст. 14 УК Российской Федерации в полном объеме: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». Нет необходимости при упоминании преступления всякий раз ссылаться на настоящий Кодекс, поскольку просто нет преступления в ненастоящем Кодексе.
При определении оконченного преступления необходимо учитывать тот факт, что определяются границы фактически совершенного деяния с позиции правового арсенала. Поэтому соотнесению подлежат фактические и юридические границы преступления. Между тем законодательные вариации рассмотрения преступления с точки зрения развития преступной деятельности имеют существенные различия и далеко не всегда совпадают с фактическими этапами совершения преступления. Юридически оконченное не всегда является и фактически оконченным, например, в усеченных составах или при частичном причинении результата. По этой причине в определении оконченного преступления в обязательном порядке должно указываться как на фактическую составляющую (вид фактически совершаемого преступления), так и на ее юридическое описание (уголовно-противоправную составляющую). Конкретным выражением указанных квалификационных составляющих могли бы стать слова «юридически оконченным» и «в фактически содеянном».
Понятие «оконченное преступление» является не отдельным и самостоятельным понятием, а включено в единую структуру понятийного аппарата уголовного законодательства. По указанной причине свое отражение в определении оконченного преступления должно найти и указание на особенности, объясняющие необходимость выделения данного понятия. Ключевой особенностью оконченного преступления, как представляется, может быть названо ограничение применимости этого понятия только к преступлениям, совершаемым с прямым умыслом. И хотя в научной литературе вопрос этот все же не бесспорен, но достаточно упомянуть формально логическое обоснование: оконченное выделяется только в связи с неоконченным, оконченным может быть только то, что может быть неоконченным, неоконченным может быть только нереализованное намерение, а намеренными являются только преступления, совершаемые с прямым умыслом.
Все выше изложенное позволяет дать следующее определение:
«Преступление, совершаемое с прямым умыслом, считается юридически оконченным, если в фактически содеянном общественно опасном деянии содержатся все признаки состава того преступления, совершение которого охватывалось замыслом виновного».
Традиционно в научной литературе вместо слова «замысел» употребляется слово «умысел». Однако поскольку умысел прямо определен в законе и в этом определении он не ограничен прямым умыслом и не является тождественным субъективной стороне состава преступления, постольку в определении оконченного преступления умыслу будет придаваться слишком широкое и не свойственное ему значение. Замысел же является своего рода планом определенной преступной деятельности и в этом значении охватывает все возможные нюансы субъективных устремлений, включая наличие только прямого умысла, а также цели и побудительные мотивы деятельности. Нередко в литературе используется и слово «намерение», но это слово, по нашему мнению, менее пригодно для употребления в качестве уголовно-правового термина, поскольку неизбежно вызывает споры о соотносимости целей и средств (благими намерениями вымощена …).
Большинство исследователей стадий преступления солидарны в том, что все преступления сформулированы как оконченные, а момент их окончания зависит от законодательного описания признаков в каждом конкретном составе преступления.
Не меньшая солидарность наблюдается и по вопросу о невозможности определить общее положение о моменте окончания преступления. Поскольку каждое преступление насыщено своими особенностями проявления объективной стороны, да и законодатель по-разному конструирует составы конкретных преступлений, постольку у каждого преступления свой особый момент окончания преступления.
Вот как отразились указанные сложности в юридической литературе. Авторы учебника по повышению квалификации сотрудников Министерства внутренних дел России пишут словами В.В.Бабурина о том, что «в настоящий момент определение момента окончания большинства преступлений представляет определенные трудности не только для простых граждан, но и для специалистов». Поэтому неслучайно, что по многим наиболее распространенным преступлениям момент их окончания разъясняется в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации начиная с простой кражи. Так, в п. 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2002 N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» отмечается, что кража и грабеж считаются оконченными, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению (например, обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом). Таким образом, несмотря на то что в ч. 1 ст. 29 УК Российской Федерации дается очень простое определение понятия оконченного преступления — преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного УК Российской Федерации, фактическое определение момента окончания конкретного преступления является достаточно непростым действием» <1>.
<1> Уголовное право России. Общая часть: учеб. / под ред. Р.Д.Шарапова. — Тюмень: Тюмен. ин-т повышения квалификации сотрудников МВД России, 2013. — С. 245.
Далее авторы, очевидно, опираясь на разъяснения высшей судебной инстанции, приводят пример из московской криминальной жизни: «Первая разновидность покушений делит их на две группы в зависимости от степени завершенности выполнения всех задуманных субъектом и необходимых для окончания преступления действий. Так, оконченное покушение характеризуется тем, что виновный полностью выполнил действия, которые необходимы для окончания преступления, но предусмотренные в уголовном законе последствия не наступают по обстоятельствам, не зависящим от воли преступника. Например, в Москве таджики украли у китайцев сумку с 16 млн.руб. и скрылись на BMW <2>. Потом автомобиль бросили, но забыли в нем сумку со всеми деньгами» <3>. Извинимся перед таджиками за воспроизведение примера, и обратим внимание на то, что фактически и юридически оконченное преступление авторы назвали оконченным покушением.
<2> Возможно, имеется в виду популярная в криминальных кругах марка немецкого автомобиля BMW (аббревиатура от Bayerische Motoren Werke AG, с нем. — «Баварские моторные заводы»).
<3> Там же. — С. 242 — 243.
Сложно что-либо возразить против утверждения о наличии специфики в объективных проявлениях преступлений отдельных видов, но не менее сложно и согласиться с утверждением о невозможности дать общее определение момента окончания преступления.
Преодолению указанной невозможности может в значительной степени поспособствовать уточнение исходных посылок.
Настолько ли безупречно утверждение о том, что во всех статьях Особенной части УК Российской Федерации устанавливается ответственность за оконченное преступление? Если оконченным является преступление, содержащее все признаки состава преступления, то откуда берутся оконченные преступления с усеченными составами? Ведь в усеченном составе какие-то объективные признаки усечены или удалены из состава и в таких преступлениях изначально не могут присутствовать все признаки состава преступления. Следовательно, полагаем, преступления с усеченными составами всегда должны бы признаваться неоконченными из-за принципиального отсутствия в них определенных признаков состава.
Подобные споры порождены отсутствием уточнения, о каком окончании преступления идет речь: о фактическом или о юридическом.
Преступление как явление социальной действительности проявляется в общественно опасном деянии и его последствиях, оконченным оно является с причинением вреда объектам уголовно-правовой охраны. Это фактическое явление в его полном или оконченном варианте. Фактическое окончание преступления существует объективно и не зависит от доктринального или аутентичного толкования, а фактический момент окончания преступления един и неизменен для преступления конкретного вида.
Для подобного полного фактического преступного деяния существует и теоретическая модель его юридического описания — полный состав преступления. Естественные различия в объективном проявлении преступлений привели к существованию двух видов полного состава преступления, каковыми являются материальные составы и составы формальные.
Если бы во всех статьях Особенной части УК Российской Федерации рассматривались только полные материальные и формальные составы, то не было бы и почвы для споров, поскольку их фактический и юридический моменты полностью бы совпадали.
Однако законодатель счел необходимым во многих составах преступлений сместить момент юридического окончания преступления на более раннюю стадию его фактического совершения. В итоге фактический и юридический моменты окончания преступления разошлись, образуя различные сочетания, и в настоящее время фактически неоконченное преступление может быть юридически оконченным. Для отражения такого преждевременного юридического окончания преступления и придуманы усеченные составы преступлений. А поскольку единственным основанием для уголовной ответственности является состав преступления, то такие усеченные составы признаны юридически полными составами, так как нельзя будет обосновать ответственность за оконченное преступление, которое только и может содержать все признаки состава преступления. В тех же целях выведены даже составы неоконченных преступлений: состав приготовления к преступлению и состав покушения на преступление. Нужна полная ответственность за неоконченное преступление — извольте, вот вам юридически оконченное фактически неоконченное и даже еще не начавшееся преступление…
Как бы то ни было, но существование усеченных составов есть факт юридической действительности, с которым следует считаться и который следует учитывать, в том числе и при определении момента окончания преступления.
Раздвоение момента окончания преступления на юридический и фактический должно отражаться при определении момента окончания преступления посредством конкретизации того, какой именно момент имеется в виду в каждом конкретном случае.