Как известно, существующие в современном уголовном процессе нормы права о собирании доказательств и доказывании уходят своими корнями в римское право с его знаменитым постулатом: «Ei incumbit probatio, qui dicit, non qui negat» (доказывать должен тот, кто утверждает, а не тот, кто отрицает).
В действующем в настоящее время уголовно-процессуальном законодательстве приведенный выше древнеримский принцип изложен в следующей редакции: «Обязанность доказывания наличия оснований уголовной ответственности, вины обвиняемого и других обстоятельств, имеющих значение по уголовному делу, лежит на органе уголовного преследования, а в судебном разбирательстве — на государственном или частном обвинителе, за исключением уголовных дел ускоренного производства, рассматриваемых без участия государственного обвинителя» (ч. 2 ст. 102 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь (далее — УПК)).
Согласно ч. 1 ст. 88 УПК доказательствами являются любые фактические данные, полученные в предусмотренном законом порядке, на основе которых орган, ведущий уголовный процесс, устанавливает наличие или отсутствие общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, виновность лица, совершившего это деяние, либо его невиновность и иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения уголовного дела.
Необходимо отметить, что если хозяйственное процессуальное законодательство выделяет отдельно письменные и вещественные доказательства (абз. 2 ч. 2 ст. 83 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь (далее — ХПК)), то правовая дефиниция «письменные доказательства» в уголовно-процессуальном законодательстве отсутствует. Так, согласно ч. 2 ст. 88 УПК источниками доказательств являются показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля; заключения эксперта; вещественные доказательства; протоколы следственных действий, судебного заседания и оперативно-розыскных мероприятий, иные документы и другие носители информации, полученные в порядке, предусмотренном УПК.
И если хозяйственное процессуальное законодательство не обязывает суд, рассматривающий экономические дела, при принятии решения разрешить вопрос о судьбе письменных доказательств (ст. 191 ХПК), то уголовно-процессуальное законодательство требует, чтобы в резолютивной части как обвинительного, так и оправдательного приговора было указано в том числе решение вопроса о вещественных доказательствах (п. 2 ст. 364 УПК).
Соответственно если в хозяйственном процессе подлинные документы, имеющиеся в деле, по ходатайству представивших их лиц могут быть им возвращены после вступления в законную силу судебного постановления, которым заканчивается рассмотрение дела (ст. 85 ХПК), то в уголовном процессе для возврата подлинных документов из материалов дела после вступления в законную силу приговора установлен иной порядок, требующий внесения изменений в приговор, что можно проиллюстрировать на следующем примере.
Приговором суда от 20.07.2016 гражданин Б. признан виновным в принятии должностным лицом для себя материальных ценностей, предоставляемых исключительно в связи с занимаемым должностным положением, за благоприятное решение вопросов, входящих в его компетенцию, и за выполнение в интересах дающего взятку и предоставляемых им лиц какого-либо действия, которое это лицо могло совершить с использованием своих служебных полномочий (получение взятки), в особо крупном размере, и на основании ч. 3 ст. 430 Уголовного кодекса Республики Беларусь ему назначено наказание в виде семи лет лишения свободы с конфискацией всего имущества с лишением права занимать должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных обязанностей сроком на пять лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии в условиях усиленного режима.
Суд установил, что гражданин Б., находясь в служебной командировке в городе Г., где реализовывается инвестиционный проект «Техническое переоснащение филиала», узнал о предусмотренной проектной документацией необходимости выполнения дорогостоящих работ по огнезащитной обработке металлических конструкций ряда помещений строящегося объекта.
Используя данную информацию в своих корыстных интересах, гражданин Б., преследуя цель, направленную на незаконное обогащение путем получения взятки в особо крупном размере, сообщил должностным лицам генеральной подрядной организации, что при подтверждении необходимым расчетом предела огнестойкости металлических конструкций покрытия зданий, являющимся официальным документом, возможно исключить необходимость выполнения дорогостоящих (не менее 250000 дол. США) работ по огнезащитной обработке металлических конструкций покрытия помещений.
При этом гражданин Б. поставил в известность руководство генеральной подрядной организации, что именно он, как должностное лицо, обладает специальными познаниями для проведения необходимых расчетов, по результатам которых возможно исключить необходимость выполнения работ по огнезащитной обработке конструкций зданий, и уполномочен на подготовку данного официального документа.
Кроме этого, гражданин Б. умышленно с целью получения исключительно в связи с занимаемым положением материальных ценностей заявил заместителю генерального директора генеральной подрядной организации, что за выполнение расчетов предела огнестойкости металлических конструкций покрытия зданий строящегося объекта, позволяющих отказаться от проведения дорогостоящих работ по их огнезащитной обработке, необходимо передать ему денежные средства в размере 15000 дол. США.
Руководством генеральной подрядной организации было принято решение об оплате услуг по расчету пределов огнестойкости металлических конструкций покрытия зданий строящегося объекта, но при условии, что из данной суммы будет произведена оплата по договору, заключенному с нанимателем гражданина Б., ориентировочная цена которого составляла 25000000 неденоминированных белорусских рублей, а оставшаяся часть будет передана непосредственно гражданину Б.
Гражданин Б., используя свое должностное положение, обеспечил принятие себе к исполнению договора, в рамках которого совершил входящие в его компетенцию действия, произведя необходимый расчет, в соответствии с которым допускалось применение незащищенных металлических элементов бесчердачных покрытий зданий строящегося объекта, то есть отсутствовала необходимость в выполнении дорогостоящих работ по их огнезащитной обработке.
Указанный официальный документ был передан руководству генеральной подрядной организации, а гражданин Б. при получении затребованных денежных средств был задержан работниками правоохранительных органов.
В ходе расследования уголовного дела по протоколу выемки из кабинета главного инженера генеральной подрядной организации были изъяты оригиналы вышеуказанных расчетов, утвержденных исполняющим обязанности начальника нанимателя гражданина Б., а также соответствующий договор на оказание услуг и акты сдачи-приемки.
Между тем назначенная и проведенная в соответствии с гл. 26 УПК экспертиза подтвердила правильность расчетов, выполненных гражданином Б. Так, согласно заключению технической экспертизы по результатам расчетов допускается в соответствии с примечанием 7 к таблице 4 технического кодекса установившейся практики ТКП 45-2.02-142-2010 (02250) «Здания, строительные конструкции, материалы и изделия. Правила пожарно-технической классификации», утвержденного приказом Министерства архитектуры и строительства Республики Беларусь от 14.06.2011 N 206 «Об утверждении и введении в действие технических нормативных правовых актов в строительстве», применять незащищенные металлические элементы бесчердачных покрытий в зданиях склада химикатов, склада целлюлозы и участка роспуска, склада готовой продукции, зданиях картонноделательной машины, котельной и корпуса турбины, цеха обработки древесины.
Таким образом, генеральной подрядной организации для уменьшения затрат на строительство объекта оказались необходимыми как договор на оказание услуг, так и акты сдачи-приемки с пакетами документов к ним. Однако в резолютивной части обвинительного приговора судом было постановлено указанные документы хранить при материалах уголовного дела.
Ходатайство генеральной подрядной организации о возврате оригиналов документов из материалов уголовного дела было рассмотрено в открытом судебном заседании судом, вынесшим приговор, при участии прокурора, полагавшего необходимым возвратить оригиналы документов заявителю ходатайства.
В постановлении суда о внесении изменений в приговор в порядке ст. 402 УПК указывалось, что в соответствии с ч. 1 ст. 402 УПК судом, постановившим приговор или вынесшим определение, постановление, разрешаются всякого рода сомнения и неясности, возникающие при исполнении судебных решений, а также другие вопросы, не разрешенные в приговоре, определении, постановлении суда, не затрагивающие существа выводов суда (приговора) и не влекущие ухудшения положения осужденного.
Суд указал, что поскольку в материалах уголовного дела имеются как оригиналы договоров на оказание услуг и пакеты документов к ним, так и их копии, то возврат оригиналов документов генеральной подрядной организации объективно возможен.
Вынесенное постановление вступило в силу немедленно, обжалованию и опротестованию в апелляционном порядке не подлежало.
В завершение данной статьи рекомендуем субъектам хозяйствования обращаться в адрес суда, рассматривающего уголовное дело, с ходатайством о возврате документов до постановления приговора, чтобы суд на основании п. 5 ст. 98 УПК разрешил судьбу интересующих документов, являющихся вещественными доказательствами по делу, в резолютивной части приговора. Своевременное обращение в суд с ходатайством позволит исключить для организации временные потери и вынесение по уголовному делу дополнительных судебных постановлений.