1. Управленческая деятельность нередко связана с оформлением и выдачей различного рода письменных актов, порождающих определенные юридические последствия. В связи с этим служебный подлог представляет собой достаточно опасное явление, поскольку является универсальным способом совершения различных преступлений. Уголовный закон (ст. 427 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК)) определяет служебный подлог как внесение должностным или иным уполномоченным лицом заведомо ложных сведений и записей в официальные документы, либо подделку документов, либо составление и выдачу заведомо ложных документов, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности, при отсутствии признаков более тяжкого преступления.
Таким образом, сущность служебного подлога сводится к информационному искажению юридического факта — источника правообразующих, правоизменяющих или правопрекращающих общественных отношений путем интеллектуального или материального подлога.
2. Согласно п. 15 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 16.12.2004 N 12 «О судебной практике по делам о преступлениях против интересов службы (ст.ст. 424 — 428 УК)» предметом служебного подлога являются официальные документы <1>, «то есть надлежаще составленные и содержащие необходимые реквизиты электронные документы либо письменные акты, удостоверяющие факты и события, имеющие юридическое значение» <2>. Исходя из данного определения можно заключить, что официальные документы порождают для использующих их лиц определенные юридические последствия. При этом официальные документы должны содержать необходимые реквизиты в зависимости от характера документа (штамп и печать организации, номер, дата изготовления) и быть подписаны соответствующим должностным лицом.
<1> Из смысла ст. 427 УК вытекает, что предметом преступления являются официальные документы (внесение должностным или иным уполномоченным лицом заведомо ложных сведений и записей в официальные документы) и документы (подделка документов либо составление и выдача заведомо ложных документов). Такая неудачная законодательная конструкция указания на предмет преступления, установленного в ст. 427 УК, может породить ненужные вопросы. Так как если признать, что предметом преступления являются и просто документы, то понятие официального документа нивелируется и становится ненужным.
<2> В специальной юридической литературе предлагаются и иные определения официального документа по причине неполноты существующего. Так, А.Трипузова говорит о том, что «предметом служебного подлога являются официальные документы, т.е. документированная информация, зафиксированная на любом материальном носителе (в том числе и электронный документ), для удостоверения фактов и событий, имеющих юридическое или преюдициальное значение, порядок составления которой специально предусмотрен действующим законодательством, в частности уголовно-процессуальные либо гражданско-процессуальные акты» (Трипузова, А. Судебная практика по делам о преступлениях против интересов службы нуждается в совершенствовании / А.Трипузова // Законность и правопорядок. — 2011. — N 1. — С. 23); В.А.Канунников предлагает официальным документом признавать «влекущие значимые правовые последствия письменные и электронные носители публичной и частной информации, включенные в установленном законом порядке в публичную сферу регулирования правоотношений, одной из сторон которых выступает государство (его органы или специально уполномоченные структуры), обладающие установленными законом реквизитами, позволяющими идентифицировать их содержание и формальные признаки» (Канунников, В.А. Уголовная ответственность за служебный подлог: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / В.А.Канунников. — Ростов н/Д, 1999. — С. 5 — 6); А.Н.Харченко отмечает, что официальный документ — это «представленная на материальном носителе в установленном нормами права или ином виде информация, подготовленная уполномоченными на то законом или иными нормативными актами юридическими или физическими лицами, в которой содержатся сведения о фиксации событий или фактов, имеющих юридическое значение, либо о предоставлении прав, возложении обязанностей или освобождении от них» (Харченко, А.Н. Служебный подлог и его специальные разновидности в системе преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (глава 30 УК РФ): автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / А.Н.Харченко. — Владивосток, 2012. — С. 7); О.В.Чесноков полагает, что под официальным документом в составе служебного подлога необходимо понимать «письменный или электронный вербальный акт, по форме и содержанию соответствующий требованиям нормативных актов и обусловленный служебной деятельностью должностных лиц, государственных и муниципальных служащих» (Чесноков, О.В. Официальный документ как предмет служебного подлога / О.В.Чесноков // Общество и право. — 2009. — N 2. — С. 125).
В правовой литературе предлагается признавать предметом служебного подлога также:
- а) электронные документы, содержащие юридически значимую информацию на машинном носителе, приравненные к документам на бумажных носителях и имеющие одинаковую с ними юридическую силу;
- б) письменные заявления, жалобы и обращения граждан в государственные и общественные организации;
- в) составленные частными лицами платежные, долговые и иные обязательственные документы, в которые по месту их разрешения или хранения внесены недостоверные сведения;
- г) процессуальные документы, связанные с осуществлением уголовного преследования <3>.
<3> См.: Лосев, В.В. Преступления против интересов службы: юридический анализ и правила квалификации / В.В.Лосев. — Минск, 2010. — С. 100; Коррупционная преступность: криминологическая характеристика и научно-практический комментарий к законодательству о борьбе с коррупцией / под общ. ред. В.М.Хомича. — Минск, 2008. — С. 298.
Полагаем, что правильная оценка содержательных и формальных признаков официального документа имеет важное теоретическое и прикладное значение, поскольку ориентирована на теоретическое обоснование пределов уголовной ответственности за служебный подлог, соблюдение законности при реализации нормы о служебном подлоге в следственной и судебной практике. По этой причине можно выделить несколько признаков, характерных для официального документа как предмета ст. 427 УК:
- включен в публично-правовую сферу и правоотношение;
- выполняет функцию удостоверения юридически значимых фактов и событий;
- влечет создание, изменение или прекращение правоотношений;
- выполнен в письменной или электронной форме;
- имеет установленную форму и подпадает под действие системы регистрации, строгой отчетности и контроля за обращением.
Сотрудниками правоохранительных органов гражданке Б. было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 УК. В частности, она обвинялась в том, что, являясь учредителем и директором ОДО, в целях избежания правовых последствий в виде прекращения действия специального разрешения (лицензии) на осуществление профессиональной и биржевой деятельности по ценным бумагам за невыполнение законодательно установленных предписаний, предусматривающих размер собственного капитала (чистых активов) для юридических лиц, осуществляющих депозитарную деятельность в размере 30 базовых величин, не имея собственного капитала, на основании договоров комиссии от ряда физических лиц организовала проведение ОДО через торговую систему биржи более девяноста притворных сделок с принадлежащими ОДО акциями различных субъектов с целью искусственного создания рыночной цены принадлежащих ОДО ценных бумаг. В результате стоимость акций была в 1,8 раза выше номинальной стоимости, по которой акции переоценивались и в полном объеме включались в расчет чистых активов ОДО. Это обстоятельство позволило ОДО ежеквартально представлять заведомо ложную информацию в Департамент по ценным бумагам Министерства финансов Республики Беларусь о соответствии требованиям финансовой достаточности и осуществлять профессиональную деятельность.
3. Способами совершения служебного подлога могут выступать самые разнообразные действия. Объективная сторона состава служебного подлога выражается в информационном искажении лицом официального документа, доказывающего либо отрицающего наличие юридического факта. Таким образом, существо объективной стороны анализируемого преступления заключается в том, что путем подлога нарушается подлинность или истинность документа, искажаются сущность и содержание удостоверяемых им фактов. УК выделяет следующие альтернативные действия, образующие объективную сторону служебного подлога:
- а) внесение заведомо ложных сведений и записей <4> в официальные документы (внесение не соответствующих действительности данных и записей в уже составленный подлинный официальный документ, который сохраняет реквизиты настоящего). В данном случае сам официальный документ не подделывается, а в него вносится ложная информация (сведения, записи) путем подчистки, допечатки, стирания и т.п.;
- б) подделка официальных документов (внесение изменений, исправлений в уже составленный подлинный официальный документ). При указанном способе подделка состоит в изготовлении полностью поддельного официального документа либо частично переделанного;
- в) составление и выдача заведомо ложных официальных документов <5> (изготовление полностью подложного документа и его передача заинтересованному лицу). В этой части вносятся заведомо ложные сведения и записи (например, запись в подлинный бланк, имеющий оттиск печати и подпись, содержащая ложные сведения о фактическом использовании имущества), данный документ удостоверяется <6> должностным лицом как подлинный и передается заинтересованному лицу. Причем служебный подлог в этом случае будет иметь место при совершении обоих действий (составление и выдача).
<4> В этой части необходимо обратить внимание на неудачное изложение формулировки УК с точки зрения законодательной техники. Получается, что преступление имеет место, если вносятся заведомо ложные сведения и записи. То есть недостаточно внести в официальный документ только заведомо ложные сведения, необходимо еще внести ложные записи, о чем свидетельствует союз «и». Полагаем, что такая формулировка не совсем корректна.
<5> В.В.Лосев полагает, что составление и выдача официальных документов — это два самостоятельных способа служебного подлога (Лосев, В.В. Преступления против интересов службы: юридический анализ и правила квалификации / В.В.Лосев. — Минск, 2010. — С. 101). Однако такое утверждение не является правильным, так как законодатель говорит об одном способе — «составление и выдача», о чем говорит союз «и», а не «или». С другой стороны, выдача подложных документов явно выходит за рамки классического определения служебного подлога.
<6> Ряд исследователей указывают на то, что действия по согласованию и утверждению официального документа, содержащего недостоверные сведения, недопустимо рассматривать как служебный подлог. Связывают они это с тем, что утверждение и согласование уполномоченным лицом конкретного документа, даже при осознании им подложности такого документа, не могут являться служебным подлогом, поскольку данным лицом вносится в документ достоверная информация — собственноручная подпись. Действия такого лица в этой ситуации могут быть квалифицированы как соучастие в служебном подлоге (см.: Ильяшенко, А.Н. Объективная сторона служебного подлога / А.Н.Ильяшенко, О.В.Чесноков // Общество и право. — 2011. — N 3. — С. 172).
Так, Б., являясь должностным лицом — директором ОАО «Д», из корыстной заинтересованности, выразившейся в получении кредита в иностранной валюте на потребительские нужды в филиале АСБ «Беларусбанк», внес заведомо ложные сведения и записи в официальные документы, которые были необходимы для получения кредита, а именно в справку, выданную Я., внес заведомо ложные сведения о его работе в ОАО «Д», а также о его среднемесячном доходе за последние три месяца. Указанные документы подписал как руководитель, поставил в них подпись вместо главного бухгалтера ОАО «Д». По приговору суда Б. был признан виновным в служебном подлоге (ч. 1 ст. 427 УК).
Служебный подлог является оконченным преступлением с момента совершения общественно опасного деяния независимо от времени наступления последствий. Такой вывод следует из того, что в ч. 1 ст. 427 УК не указывается на необходимость наступления каких-либо общественно опасных последствий для констатации наличия рассматриваемого состава преступления.
4. Обязательным условием признания содеянного именно служебным подлогом является совершение соответствующих действий по отношению к официальным документам должностным лицом или иным уполномоченным лицом в связи с исполнением ими своих служебных обязанностей (в рамках или с превышением <7> служебной компетенции). Если субъект, в принципе являющийся должностным лицом, подделывает документ и не использует при подделке те возможности, которыми он обладает в силу своего служебного положения, состава служебного подлога нет. В соответствующих случаях эти действия могут быть квалифицированы по ст. 380 УК как подделка удостоверения или иного официального документа.
<7> В.Борков полагает, что служебный подлог, если он совершается должностным лицом, следует рассматривать как частный случай превышения должностных полномочий. Внесение виновным в официальные документы заведомо ложных сведений, а равно исправлений, становится возможным благодаря его должностному или служебному положению. При этом преступник совершает такие действия, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершить (см.: Борков, В. Актуальные вопросы применения нормы о служебном подлоге / В.Борков // Уголовное право. — 2008. — N 5).
5. В отличие от большинства составов преступлений против интересов службы субъектом служебного подлога может быть не только должностное лицо, но и иное уполномоченное лицо. Им может быть, в частности, лицо, которое в силу своих служебных обязанностей либо по специальному поручению должностного лица непосредственно осуществляет подготовку или выдачу официального документа. В данном случае речь идет о служащих и работниках, которые по занимаемой ими должности не выполняют обязанностей организационно-распорядительного и административно-хозяйственного характера, но в силу своих служебных обязанностей либо по специальному поручению непосредственно осуществляют подготовку официального документа для представления его на удостоверение (подпись) соответствующему должностному лицу (референты, консультанты, советники, отраслевые специалисты и т.д.) <8>.
<8> См.: Уголовное право Республики Беларусь. Особенная часть / под ред. Н.А.Бабия, И.О.Грунтова. — Минск, 2002. — С. 825; Уголовное право. Особенная часть / под ред. В.А.Кашевского. — Минск, 2012. — С. 679.
Так, судом за преступления, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 433 и ч. 1 ст. 427 УК, осужден Е., работавший психиатром-наркологом в лечебно-консультативной поликлинике. Являясь работником государственного учреждения здравоохранения (УЗ), работая в должности психиатра-нарколога дневного стационара УЗ, Е. получал незаконные денежные вознаграждения от пациентов, которые присваивал и которыми распоряжался по своему усмотрению. Кроме того, Е. по просьбе своей знакомой составил заведомо подложную выписку из медицинских документов на имя неизвестного ему гражданина о том, что последний находился на амбулаторном лечении в наркологическом диспансере, в то время как в действительности тот в указанное время лечение в медицинском учреждении не проходил. Подложный документ предоставил гражданину возможность избежать ответственности за совершение прогулов, поскольку в табель учета рабочего времени на предприятии прогулы внесены не были. Таким образом, осужденный совершил служебный подлог.
6. Субъективная сторона служебного подлога характеризуется прямым умыслом. Виновный достоверно знает, что он вносит в официальные документы ложные сведения, и столь же сознательно совершает иные действия, составляющие сущность подлога. При этом он должен руководствоваться корыстными или иными личными побуждениями. Наличие какого-либо другого мотива при совершении действий, предусмотренных ст. 427 УК, исключает ответственность за служебный подлог. Более того, если служебный подлог совершается при отсутствии корыстной или иной личной заинтересованности, то речь может идти только о дисциплинарной, но не уголовной ответственности.
Вышестоящий суд отменил за отсутствием состава преступления приговор, которым заведующий аптекой К. был осужден за должностной подлог. По материалам дела было установлено, что К. оформил Д. на должность фасовщицы и фактически выплачивал ей 0,5 ставки при условии работы через день, а вторые 0,5 ставки доплачивал бухгалтеру Л., выполняющей обязанности фасовщицы в дни, когда Д. не работала. Корысть или иные личные побуждения в действиях К. отсутствовали, поэтому дело в отношении его по факту должностного подлога было прекращено <9>.
<9> См.: Постановления и определения по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1981 — 1988. — М., 1989.
Внесение искаженных данных в документы, неверное их оформление по небрежности, невнимательности и в иных подобных случаях при отсутствии корыстной или иной личной заинтересованности не образуют состава служебного подлога.
По приговору суда П. осужден по ч. 2 ст. 424 и ч. 1 ст. 427 УК. Он признан виновным в умышленном вопреки интересам службы совершении должностным лицом действий с использованием своих служебных полномочий, повлекших причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан, из корыстной заинтересованности и во внесении заведомо ложных записей в официальные документы, совершенных из иной личной заинтересованности. Кассационной инстанцией приговор оставлен без изменения. С выводами суда о виновности П. в совершении указанных преступлений согласился президиум областного суда и судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь. Заместитель Генерального прокурора Республики Беларусь в своем протесте поставил вопрос об отмене приговора и последующих судебных постановлений и передаче дела на новое судебное разбирательство в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона и несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Постановлением Президиума Верховного Суда Республики Беларусь протест заместителя Генерального прокурора Республики Беларусь удовлетворен по следующим основаниям. В соответствии со ст. 360 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления. В приговоре приводятся доказательства, на которых основаны выводы суда о виновности обвиняемого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства. По данному делу эти требования уголовно-процессуального закона судом не выполнены. В приговоре не указаны место и время совершения преступлений, их мотивы и последствия, а в описании служебного подлога не нашел отражения обязательный признак субъективной стороны данного преступления — совершение его из иной личной заинтересованности. Суд не мотивировал выводы в части квалификации действий П., ограничившись лишь формальным изложением диспозиции уголовного закона и перечислением квалифицирующих признаков преступлений, в совершении которых признал П. виновным. В приговоре не указано, по каким основаниям по эпизоду злоупотребления служебными полномочиями суд квалифицирует действия осужденного по признаку причинения существенного вреда правам и законным интересам граждан. Не содержит приговор и мотивировки личной заинтересованности П. в совершении служебного подлога. Вывод о виновности осужденного суд обосновал ссылками на материалы служебной проверки, протокол осмотра вещественных доказательств, заключение эксперта. Однако их содержание в приговоре не раскрыто и по судебному постановлению нельзя сделать вывод, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, указанные доказательства устанавливают. Оценка им с точки зрения относимости, допустимости, достоверности судом не дана.
7. Служебный подлог квалифицируется по статье 427 УК при отсутствии более тяжкого преступления. Поэтому, например, если в результате служебного подлога как формы служебного злоупотребления наступили общественно опасные последствия, указанные в ст. 424 УК (причинен материальный ущерб в крупном размере или существенный вред правам и законным интересам граждан либо государственным или общественным интересам), содеянное при наличии корыстной или иной личной заинтересованности должно квалифицироваться по ч. 2 ст. 424 УК.
8. При совершении подлога процессуального документа с целью повлиять на принятие решения по гражданскому или уголовному делу действия виновного лица следует квалифицировать по ст. 395 УК. При отграничении служебного подлога от фальсификации доказательств (ст. 395 УК) следует ориентироваться на различие объекта посягательства, возможность фальсификации официального документа как доказательства только в рамках уголовно-процессуальных отношений, а также на более узкий круг субъектов. Официальный документ может стать предметом фальсификации в смысле ч. 2, 3 ст. 395 УК лишь в том случае, если он обладает признаками, необходимыми для признания его вещественным доказательством в рамках уголовно-процессуальных правоотношений.
9. Цель фальсификации должностным лицом или иным уполномоченным лицом официальных документов закон не оговаривает. Однако в тех случаях, когда подлог совершается с целью последующего использования ложных документов для совершения другого преступления, содеянное должно быть квалифицировано по совокупности как служебный подлог и приготовление к менее тяжкому, тяжкому или особо тяжкому преступлению.
Использование должностным лицом изготовленных им заведомо фиктивных документов при совершении хищения чужого имущества путем мошенничества, присвоения или растраты надлежит квалифицировать по совокупности как хищение и служебный подлог. Вместе с тем суды в ряде случаев не квалифицируют содеянное по совокупности преступлений, исходя из того что хищение совершается путем злоупотребления служебными полномочиями.
По приговору суда М., М-о и А. признаны виновными в том, что, работая соответственно главным бухгалтером, заместителем главного бухгалтера и бухгалтером-кассиром, в составе организованной группы совершили путем злоупотребления служебными полномочиями хищение денежных средств в особо крупном размере. При этом для совершения хищения использовались изготовленные ими же фиктивные документы (платежные поручения и ведомости). Преступные действия обвиняемых квалифицированы судом по ч. 4 ст. 210 и по ст. 427 УК. Суд кассационной инстанции оставил приговор без изменения. Однако согласно разъяснению, содержащемуся в п. 34 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21.12.2001 N 15 «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества», при использовании должностным лицом фиктивных документов при совершении хищения дополнительной квалификации его действий по ст. 427 УК не требуется. Президиум Минского областного суда по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь судебные постановления по делу изменил, исключив указание об осуждении каждого по ст. 427 УК.
Считаем, что должностной подлог не может быть ни формой, ни видом должностного хищения, т.к. он не представляет собой самостоятельного способа совершения хищения. Во всех случаях совершения должностным лицом хищения и связанного с ним подлога документов должностной подлог всегда представляет собой отдельное самостоятельное преступление. Согласно общим положениям науки уголовного права при фактическом совершении виновным двух самостоятельных преступлений, каждое из которых предусмотрено различными статьями Особенной части УК, в действиях виновного будет совокупность этих преступлений, должностной подлог не является конститутивным признаком состава хищения, поэтому исключение из правил квалификации по совокупности преступлений не наступает <10>.
<10> См.: Румянцева, Т.Б. Уголовно-правовой анализ и квалификация должностного подлога как способа совершения корыстных преступлений: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Т.Б.Румянцева. — М., 1994. — С. 22; Чащина, Л.Г. Подлог как признак объективной стороны состава преступления: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Л.Г.Чащина. — М., 1999. — С. 24.
Точно так же по совокупности преступлений квалифицируются действия должностного лица или служащего, которые используют подделанные ими официальные документы для совершения или сокрытия любого другого преступления. Подлог не требует самостоятельной квалификации лишь тогда, когда он является конструктивным признаком другого преступления (например, контрабанды).
10. Если служебный подлог учиняется с целью оказания содействия другому лицу в совершении преступления, виновный привлекается к ответственности по ст. 427 УК и за пособничество совершению другого преступления. Так, если должностное лицо совершает подлог и выдает подложный документ, понимая, что этот документ будет использоваться для совершения хищения чужого имущества, виновный будет отвечать и за подлог, и за соучастие в хищении. Действия должностных лиц, дающих указание подчиненным им работникам о выдаче заведомо ложных документов, надлежит квалифицировать как соучастие в служебном подлоге.
Председатель правления сельскохозяйственного производственного кооператива Д. дал указание инженеру отдела кадров СПК подготовить на имя своего знакомого К. справку и выписку из трудовой книжки о том, что он работал в хозяйстве в качестве тракториста-машиниста, хотя в действительности этого не было. Суд признал Д. виновным в организации должностным лицом составления и выдачи заведомо ложных документов, что совершено из иной личной заинтересованности при отсутствии признаков более тяжкого преступления, и квалифицировал его действия по ч. 4 ст. 16 и ч. 1 ст. 427 УК.
При соучастии в служебном подлоге лица, не обладающего признаками специального субъекта преступления, но оказавшего содействие должностному или иному уполномоченному лицу в составлении (изготовлении) подложного официального документа, деяние следует квалифицировать по ст. 427 УК со ссылкой на ст. 16 УК.
11. Квалифицированным составом служебного подлога (ч. 2 ст. 427 УК) является совершение рассматриваемых действий с целью искажения данных государственной статистической отчетности. В данном случае реального искажения государственной статистической отчетности не требуется, достаточно установить и доказать наличие такой цели. Поэтому для уголовно-правовой квалификации не имеет значения, была искажена статистическая отчетность или нет.
В.В.Лосев полагает, что служебный подлог, совершенный с целью искажения данных государственной статистической отчетности, может быть совершен не только из корыстной или иной личной заинтересованности, но и из ложно понятых интересов службы <11>. Считаем такой взгляд неприемлемым, потому как уголовный закон в данном случае говорит «те же действия». Расширительно толковать в данном случае субъективную сторону квалифицированного состава служебного подлога нет оснований.
<11> См.: Лосев, В.В. Преступления против интересов службы: юридический анализ и правила квалификации / В.В.Лосев. — Минск, 2010. — С. 103.
12. Применительно к составу служебного подлога следует обращать внимание и на срок давности привлечения лица к уголовной ответственности. По общему правилу срок давности исчисляется со дня совершения преступления до дня вступления в законную силу приговора суда и не прерывается возбуждением уголовного дела.
По приговору суда, с которым согласилась кассационная инстанция, Д. осужден по ч. 3 и 4 ст. 210, ч. 4 ст. 211, ч. 2 ст. 243 и ч. 1 ст. 427 УК. Он признан виновным в хищении в крупном и особо крупном размере путем злоупотребления служебными полномочиями, присвоении и растрате имущества в особо крупном размере, уклонении от уплаты налогов, повлекшем причинение ущерба в особо крупном размере. По протесту заместителя Председателя Верховного Суда Республики Беларусь президиум областного суда своим постановлением приговор и кассационное определение в части осуждения Д. по ч. 1 ст. 427 УК отменил и дело прекратил по следующим основаниям. Преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 427 УК, относится к преступлениям, не представляющим большой общественной опасности. Согласно п. 1 ч. 1 ст. 83 УК лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления, не представляющего большой общественной опасности, истекло два года. В соответствии с ч. 2 ст. 83 УК срок давности исчисляется со дня совершения преступления до дня вступления в законную силу приговора суда и не прерывается возбуждением уголовного дела. Судом установлено, что в июне и ноябре 2002 г. Д. совершил служебный подлог. После этого им до 28 декабря 2002 г. совершены другие умышленные преступления. В силу ч. 3 ст. 83 УК течение срока давности прерывается, если до истечения указанных в ч. 1 ст. 83 УК сроков лицо совершит новое умышленное преступление. Исчисление срока давности в этом случае начинается со дня совершения нового преступления по каждому преступлению в отдельности. Таким образом, на день рассмотрения дела в кассационной инстанции истек срок давности привлечения Д. к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 427 УК. При таких обстоятельствах принятые по делу судебные постановления в части осуждения Д. по ч. 1 ст. 427 УК подлежат отмене, а дело — прекращению вследствие истечения срока давности.