В настоящее время угроза криминализации общественных отношений, складывающихся в процессе реформирования социально-политического устройства и экономической деятельности приобретает особую остроту. Так уж сложилось, что основная цель любого, в том числе и противоправного, бизнеса — получение максимальной прибыли. Возможность использования в этих условиях «грязных» денег не только способствует формированию теневой экономики, но и наносит колоссальный ущерб государственным и общественным интересам.
Проблема легализации преступных доходов в современных условиях является одной из наиболее актуальных. Исторически она возникла тогда, когда доходы, полученные в результате криминальных операций, настолько превысили запросы личного потребления, что возникла острая потребность их вложения в законное дело (предприятие) <1>. Такая потребность объективно связана с мотивацией участия лица в легальной экономической деятельности.
<1> Илько, Ю.Д. Противодействие легализации доходов, полученных преступным путем: криминологические и уголовно-правовые аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08. — Омск, 2003. — С. 7 — 8.
Принято считать, что сам термин «отмывание денег» появился в конце 20-х годов прошлого века в США. А.Капоне, одним из лидеров организованной преступности, была открыта сеть прачечных, в кассы которых под видом платы за стирку вносились деньги, вырученные от продажи алкоголя, эксплуатации проституции, рэкета и иных видов преступлений, что решало проблему уплаты налога с этих доходов и обеспечивало открытое использование их в дальнейшем <2>. По сути, отмывание денег создавало видимость существования мнимых легальных источников доходов, что позволяло уплатить налог и избежать ответственности за уклонение от его уплаты. Таким образом, факты американской истории прямо свидетельствуют: легализация преступных доходов возникла на фундаменте двух потребностей преступных сообществ того периода — скрыть доходы от налогообложения и не подвергнуться уголовному наказанию.
<2> См.: Клепицкий, И.А. «Отмывание денег» в современном уголовном праве // Государство и право. — 2002. — N 8. — С. 33 — 34.
Глобализация мировой экономики и растущая эффективность рынков капитала позволяют физическим и юридическим лицам перемещать огромные суммы денег как на внутренних финансовых рынках, так и из одной страны в другую. Подобная эффективность и относительная бесконтрольность движения денежных средств предоставляют криминальным элементам возможность безнаказанно отмывать деньги <3>, и, фактически, сегодня легализация доходов, приобретенных преступным путем, приобрела характер международных финансовых операций. Возникновение рассматриваемой проблемы напрямую связано с деятельностью организованной преступности, когда доходам, полученным преступным путем, придается «респектабельный» вид законных средств, с тем чтобы в дальнейшем внедрить их в экономические и финансовые структуры государства. В большинстве своем под отмыванием понимается процесс, при котором деньги, полученные противоправным путем, пропускаются через банковскую и финансовую системы и получают видимость законных доходов, незаконный характер изначального получения которых оказывается в конечном счете скрытым.
<3> Банкаўскi веснiк. — 2006. — N 8. — С. 43.
Легализация денежных средств или иного имущества, полученных в результате совершения преступлений, — это социальный феномен, имеющий определенные причины возникновения и дальнейшего развития, характеризующийся высокой степенью общественной опасности: проникновением преступно нажитых капиталов в легальную экономику, криминализацией национальной экономической системы, преобладанием потребления над производством, утечкой капитала за рубеж, стабильно высоким уровнем инфляции, ростом монополизации секторов и сфер экономики, централизацией экономической, политической и культурно-социальной власти в руках преступных сообществ и т.д. <4>. Легализация имущества, приобретенного преступным путем, является составной частью организованной преступности и способствует росту коррупции. Более того, легализация преступных доходов не только нарушает установленный порядок осуществления экономической деятельности, но и способствует распространению наиболее опасных форм нелегального предпринимательства <5>. Как правило, легализация связана с проведением финансовых операций с наличными деньгами без оформления соответствующих документов, а это не позволяет учитывать количество денежных средств, находящихся в обороте, правильно и своевременно собирать налоги, формировать государственный бюджет. Все это не может не дезориентировать естественные структурные изменения в экономике, т.к. денежные средства направлены на извлечение сверхприбыли посредством уголовно наказуемой деятельности, а не на создание социально полезных объектов.
<4> Кузахметов, Д.Р. Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем: вопросы теории, законодательного регулирования и практики: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08. — Казань, 2006. — С. 9 — 10.
<5> Захаров, Г.С. Криминологическая обусловленность легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и предупреждение преступлений, составляющих ее источник: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08. — М., 2007. — С. 8.
Вместе с тем нельзя не отметить, что когда мы говорим о таких, например, традиционных корыстных преступлениях, как кража, грабеж, мошенничество, присвоение либо растрата и т.п., то данные преступления причиняют очевидный вред (ущерб), поддающийся подсчету — материальному измерению, в случае же легализации доходов, полученных преступным путем, такой вред, наносимый общественным отношениям, не всегда очевиден. Безусловно, здесь отсутствует очевидный материальный ущерб, нанесенный физическим или юридическим лицам <6>, и, как следствие этого, высока латентность данного вида преступлений. Можно сказать и иначе: распространенность случаев легализации есть не что иное, как индикатор наличия разветвленной системы иных преступлений в экономической сфере. Таким образом, деяния по преступному приобретению материальных ценностей, с одной стороны, должны отграничиваться от процесса их легализации, с другой стороны, они должны рассматриваться в совокупности как многостадийные и последовательные преступные действия <7>.
<6> Егоров, В.С., Кужиков, В.Н. Квалификация преступлений, связанных с незаконным оборотом имущества. — Москва — Воронеж, 2002. — С. 9 — 10.
<7> См.: Подушкин, А.А. Легализация (отмывание) преступных доходов (криминологический аспект): автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08. — М., 2007. — С. 10 — 11.
Следовательно, с криминологической точки зрения легализация криминальных доходов представляет собой сопутствующее деяние, выступающее звеном в цепи противоправной деятельности. Его общественную опасность следует оценивать в плане соподчиненности другим опасным проявлениям преступности и установления того, в какой степени легализация способствует существованию и развитию специфических форм и видов организованной преступной деятельности. В этом и заключается технологичность легализации криминальных доходов, воздействуя на которую, можно влиять и на те общественные опасные явления, с которыми она тесно связана <8>.
<8> Илько, Ю.Д. Противодействие легализации доходов, полученных преступным путем: криминологические и уголовно-правовые аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08. — Омск, 2003. — С. 8 — 9.
Вместе с тем виновное лицо в процессе отмывания приобретает возможность свободно пользоваться и распоряжаться доходами от преступной деятельности, включая возможности для легального приращения капитала и последующего его использования посредством проведения преступных схем легализации, которые в общем плане можно свести к следующему:
- на первом этапе лицо пытается разместить добытые преступным путем имущественные ценности в легальные финансовые системы с целью придания доходам обезличенного и мобильного характера;
- на втором этапе происходит смешивание преступных и легально приобретенных имущественных ценностей, т.е. на данной стадии имущественные ценности меняют свое «агрегатное» состояние;
- на третьем этапе лицо преследует цель различными способами отмытые имущественные ценности снова ввести в легальный экономический оборот, прибегая к инвестированию или покупке недвижимости <9>.
<9> См.: Отмывание денег. Банковский мониторинг. — Вена, 2006. — С. 28 — 29.
Итак, цель любой операции по отмыванию материальных ценностей, добытых преступным путем, заключается в том, чтобы выдать наживу, т.е. преступный доход от противоправной деятельности, за легальный источник происхождения и, следовательно, получить возможность использовать эти материальные ценности (деньги, ценные бумаги, иное имущество) в законной экономической деятельности, не раскрывая подлинного источника их происхождения и не вызывая на сей счет никаких подозрений у работников правоохранительный органов.
В настоящее время для легализации «грязных» денег используются различные финансовые операции, которые постоянно совершенствуются по своей сложности и масштабам распространенности. Изначально преступники для своих целей использовали традиционные банковские финансовые институты, но в связи с усилением контрмер, применяемых правоохранительными органами, акцент в отмывании денег сместился в сторону небанковских финансовых институтов, систем электронной и почтовой связи <10>. В то же время львиная доля преступлений, связанных с легализацией преступных доходов, все еще имеет непосредственное отношение к деятельности кредитно-финансовых организаций. Именно через банковские учреждения осуществляются разные схемы, с помощью которых совершается отмывание денег. Разница состоит лишь в способе и виде участия банков в данных операциях.
<10> См.: Корчагин, А.Г., Кушниренко, А.В. Правовые основы борьбы с «отмыванием» преступных доходов // Правоведение. — 1999. — N 4. — С. 205 — 214.
В международном уголовном праве рекомендовано к легализации (отмыванию) преступных доходов относить такие умышленные противоправные действия, как:
- конверсия или передача материальных ценностей, о которых тот, кто этим занимается, знает, что данные материальные ценности составляют доход от преступления, с целью скрыть незаконное происхождение материальных ценностей или помочь любому лицу, замешанному в совершении основного правонарушения, избежать юридических последствий этих деяний;
- утаивание или искажение природы, происхождения, размещения, движения или действительной принадлежности материальных ценностей или соотносимых с ними прав, когда нарушителю известно, что эти материальные ценности представляют собой доход, полученный преступным путем;
- приобретение, владение или использование материальных ценностей, о которых тот, кто их приобретает, или владеет, или пользуется, знает в момент их получения, что они являются доходами, добытыми преступным путем.
Однако, сколько долго мы бы ни говорили об отмывании «грязных» денег, в настоящее время пока еще не созданы эффективные механизмы выявления преступлений, указывающих на источник происхождения легализуемых денежных средств; не сложилась система единого понимания сути легализации и конструктивных признаков состава данного преступления как на международном, так и на национальном уровне. К сожалению, мы четко не определили, с чем мы боремся и каким образом. Сегодня бывает крайне трудно действия по отмыванию денег отличить от вполне законных массовых операций (сделок). Например, работники правоохранительных органов зачастую ошибочно к легализации материальных ценностей относят следующие действия обвиняемого: использование полученного имущества от незаконной предпринимательской деятельности в дальнейшей незаконной преступной (экономической) деятельности виновного; продажа (сбыт) с целью получения прибыли ранее приобретенного преступным путем имущества; привлечение к уголовной ответственности лиц, непосредственно совершивших первичные преступления или легализующих «бестелесные вещи», и др. Отсутствие надлежащей фиксации следов движения отмываемых денежных средств со стороны правоохранительных органов приводит к тому, что в большинстве своем уголовные дела возбуждаются не по факту легализации материальных ценностей, приобретенных преступным путем, а по фактам совершения иных преступлений.
В такой ситуации очень важно избежать перегибов и не допустить превращения уголовно-правовой нормы о легализации преступных доходов из «острого меча в борьбе против терроризма» в большое улавливающее корыто для проблемных случаев <11>, где зачастую доказательства виновности в совершении преступления никак не связаны с предикатным правонарушением. Стремление законодателя и правоприменителя вести эффективную борьбу с организованной и экономической преступностью может иметь успех на уровне первичных преступлений и лишь дополнительно на уровне легализации преступных доходов. Что и говорить, в Республике Беларусь, например, количество выявленных преступлений по ст. 235 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК) крайне невелико. Наличие в УК нормы, предусматривающей ответственность за легализацию (отмывание) материальных ценностей, приобретенных преступным путем, само по себе еще не означает решения всех проблем предупреждения экономических преступлений данного вида и не гарантирует успешную борьбу с криминальными проявлениями преступности.
<11> Отмывание денег. Банковский мониторинг. — Вена, 2006. — С. 203.
Действительно, многим сегодня просто неясна сущность преступления, с которым так активно борются на Западе и которое там именуют «отмывание денег». Общественная опасность легализации доходов обусловлена не столько степенью противоправности их происхождения, сколько характером указанных в законе (ст. 235 УК) действий по использованию легальных механизмов осуществления экономической деятельности для придания вводимым в оборот денежным средствам или иному имуществу видимости законных <12>. В конце концов, суть отмывания денег состоит не в том, что вор на нажитые преступным путем средства отремонтировал коровник, а в том, что он представил доходы, полученные от преступления, в качестве таких, которые якобы им правомерно получены от ведения сельского хозяйства <13>. Следовательно, говорить об уголовной ответственности мы должны тогда, когда различные по сути и содержанию преступные действия способствуют включению добытого преступным путем имущества в легальный экономический оборот, а не связаны с использованием указанных средств для финансирования или имущественного обеспечения преступной деятельности.
<12> См.: Зимин, О.В. Актуальность проблемы признания преступлением легализации доходов, приобретенных в результате уклонения от уплаты налогов // Адвокат. — 2007. — N 7. — С. 24.
<13> Клепицкий, И.А. «Отмывание денег» в современном уголовном праве // Государство и право. — 2002. — N 8. — С. 44.
Проблема ответственности за легализацию (отмывание) преступных доходов в последние годы привлекает к себе все большее внимание как ученых-юристов, экономистов, так и практических работников правоохранительных органов. Прежде всего, это объясняется высокой степенью общественной опасности указанных деяний, а также рядом проблем, связанных с применением действующего уголовного законодательства на практике.
Рассмотрим наиболее очевидную из них в плане не только борьбы с «грязными» деньгами, но и привлечения виновных лиц к ответственности. Так, ст. 235 УК под легализацией («отмыванием») материальных ценностей, приобретенных преступным путем, понимает «совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами, ценными бумагами или иным имуществом, приобретенными заведомо преступным путем, использование указанных материальных ценностей для осуществления предпринимательской и иной хозяйственной деятельности с целью утаивания или искажения природы, происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности указанных материальных ценностей или соотносимых с ними прав».
Теперь же обратим внимание на то, что указанные в тексте вышеупомянутой статьи УК денежные средства, ценные бумаги и иное имущество становятся предметом легализации при условии, если они приобретены заведомо преступным путем. Что же означает данная формулировка?
Практически все отечественные ученые-юристы, комментируя ст. 235 УК, указывают, что привлечение лица к уголовной ответственности за легализацию материальных ценностей, приобретенных преступным путем, может иметь место только при условии, что приговором суда по другому уголовному делу признано, что указанное имущество (денежные средства, ценные бумаги и иное имущество) приобретено преступным путем. Только после судебного признания приобретения такого имущества преступным путем появляется предмет преступления, предусмотренный ст. 235 УК <14>.
<14> См.: Лукашов, А.И. Преступления против порядка осуществления экономической деятельности: уголовно-правовая характеристика и вопросы квалификации. — Минск, 2002. — С. 191; Маркова, О. Характеристика объекта и предмета легализации («отмывания») преступных доходов // Судовы веснiк. — 2003. — N 2. — С. 60 — 61.
При таком толковании применение рассматриваемой статьи становится возможным только с уголовной преюдицией, т.е. предварительным признанием вступившим в законную силу приговором суда факта совершения преступления, посредством которого приобретены материальные ценности, ставшие предметом легализации. Если следовать такому толкованию, то получается, что законодатель сконструировал практически «мертвую» норму права: когда отмываются «грязные» деньги осужденного лица, причем такое имущество получено в результате совершения преступления, за которое оно уже было осуждено. Однако тем же приговором суда должен быть разрешен вопрос и о судьбе имущества, полученного в результате совершения предшествующего преступления. Таким образом, мы искусственно создаем ситуацию, которая с юридической точки зрения объективно препятствует применению ст. 235 УК. Достаточно только взглянуть на статистику применения статьи о легализации и количество привлеченных к уголовной ответственности лиц (единицы) — и все станет ясно.
Так, с чем же мы имеем дело? С очередной «мертворожденной» нормой права или неправильной практикой толкования статьи о легализации преступных доходов. Скорее, со вторым явлением, нежели с первым.
Действительно, легализация преступных доходов является «вторичным» преступлением: прежде надо доказать факт первичного преступления, в результате которого приобретены отмываемые материальные ценности. Денежные средства, ценные бумаги и иное имущество выступают предметом легализации при условии, что их получение состоялось заранее и было соединено с нарушением норм только уголовного законодательства. Такое имущество может быть легализовано в результате совершения хищений, взяточничества, преступлений в сфере экономической деятельности, незаконной охоты, незаконного оборота наркотических веществ и т.д.
Однако указание уголовного закона на исключительно преступный характер происхождения материальных ценностей, указанных в диспозиции ст. 235 УК, еще не означает, что применение статьи о легализации требует предварительного вынесения обвинительного приговора за предикатное преступление (преступление, в результате которого приобретено имущество). Полагаем, что достаточно осознания виновным лицом того, что оно совершает действия с такими материальными ценностями, которые добыты преступным путем.
Если для вменения состава о легализации (отмывании) материальных ценностей, приобретенных преступным путем, потребовалось бы обязательное вынесение обвинительного приговора в отношении лица, совершившего предикатное (первичное) преступление, то привлечение виновного лица к ответственности по ст. 235 УК исключалось бы в случаях, когда лицо, совершившее первичные преступления, не установлено, скрылось, умерло и судебное решение (приговор) по делу о предикатном преступлении, устанавливающее данный факт, не было по указанным или иным причинам вынесено к моменту рассмотрения дела в суде по ст. 235 УК <15>.
<15> См.: Яни, П.С. Незаконное предпринимательство и легализация преступно приобретенного имущества // Законность. — 2005. — N 4. — С. 14.
Факт получения лицом денежных средств, ценных бумаг или иного имущества, заведомо добытых преступным путем, не обязательно должен быть установлен приговором суда в отношении лица, совершившего первичное (предикатное) преступление. В данном случае имеется в виду приговор, предшествующий рассмотрению дела по обвинению лица в совершении первичных преступлений, в результате которых приобретено имущество (хищения, взяточничество, незаконная предпринимательская деятельность и т.д.). В такой ситуации важно, чтобы суд в приговоре по делу о легализации сделал вывод о преступном приобретении легализуемых материальных ценностей.
По такому же пути недавно пошла судебная практика России и Украины, а также ряда европейских стран <16>. Так, в подпункте «а» п. 2 ст. 6 Конвенции Совета Европы «Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности» (заключена в г. Страсбурге 08.11.1990) говорится о том, что не имеет значения, попадало ли основное правонарушение в сферу уголовной юрисдикции или нет.
<16> См.: Научно-практический комментарий Уголовного кодекса Украины от 5 апреля 2001 года / под ред. Н.И.Мельника, Н.И.Хавронюка. — Киев, 2002. — С. 593; Камынин, И. Противодействие легализации преступных доходов с учетом рекомендаций ФАТФ // Законность. — 2005. — N 4. — С. 18 — 22.
В связи с этим будет уместно провести аналогию ст. 235 УК со ст. 236 («Приобретение либо сбыт материальных ценностей, заведомо добытых преступным путем») УК. Статьей 236 УК установлена уголовная ответственность за заранее не обещанные приобретение, хранение или сбыт материальных ценностей, заведомо добытых преступным путем. Однако суды при рассмотрении дела для постановления обвинительного приговора не требуют, чтобы лицо, совершившее первичное преступление, было осуждено за такое деяние. Достаточно того, чтобы виновный осознавал тот факт, что он совершает действия с имуществом, добытым преступным путем.
Таким образом, сделаем первый, весьма важный вывод: уголовная ответственность по ст. 235 УК должна наступать не за наличие у лица имущества, добытого преступным путем, а за легализацию такого имущества, т.е. за нарушение предусмотренного статьей уголовно-правового запрета на введение такого имущества в легальный оборот.
Теперь необходимо выяснить вопрос о степени осведомленности лица о совершаемых им финансовых операциях и других сделках с имуществом, которое добыто преступным путем. Другими словами, должна ли такая осведомленность быть предположительной или абсолютно достоверной.
Ни для кого не является секретом тот факт, что большинство денежных средств отмывается через банковские учреждения. По словам банкиров, пожелавших остаться неизвестными, маленькие банки, не имеющие достаточной клиентуры, вынуждены зарабатывать на легализации денежных средств. Как правило, ведет такие операции кто-либо из руководителей банка. Разумеется, он не знает, в результате какого конкретного преступления (и преступления ли вообще) получены отмываемые деньги <17>. Ведь такие «грязные» деньги могут быть получены и посредством совершения правонарушений, что не может являться предметом ст. 235 УК.
<17> Колб, Б. «Отмывание» денег // Законность. — 2004. — N 1. — С. 43.
Считаем, что если в тексте ст. 235 УК указана (1) «заведомость» приобретаемых ценностей преступным путем, а также (2) цель утаивания или искажения природы, происхождения, местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности материальных ценностей, то в этой ситуации можно вести речь только о достоверно известных фактах и обстоятельствах, свидетельствующих о том, что легализуемое имущество приобретено преступным путем. Однако знание о преступном происхождении «грязных» денег еще не означает и не требует того, чтобы легализующее это имущество лицо достоверно знало все обстоятельства его преступного происхождения (например, каким способом добыто имущество: в результате совершения кражи, мошенничества, убийства и т.п.). Важно только, чтобы лицо понимало, что это имущество добыто преступным путем.
Следовательно, в процессе судебного следствия необходимо доказать, что лицо, виновное в совершении отмывания денег, заведомо знало (а не предполагало), что легализуемые им материальные ценности добыты исключительно преступным путем.
К сожалению, на этом проблемы применения статьи о легализации (отмывании) материальных ценностей, добытых преступным путем, не исчерпываются, однако будем надеяться, что оставшиеся также найдут свое разрешение.