Уголовная ответственность: понятие, содержание, признаки в контексте законодательной регламентации

Понятие уголовной ответственности, установление ее сущности и содержания основываются на понятии юридической ответственности как общей правовой дефиниции, определение которой относится к одному из самых спорных вопросов теории права. Как вид юридической ответственности уголовная ответственность должна сочетать в себе общие признаки юридической ответственности и признаки, характерные только для нее.

15 лет назад автором настоящей статьи на страницах сборника научных трудов, посвященного юридической ответственности <1>, была предпринята попытка обозначить свое видение сути уголовной ответственности через призму терминов и понятий, содержавшихся в действовавшем в то время Уголовном кодексе Республики Беларусь от 29.12.1960. В статье обращалось внимание на сложность и многовекторность данной проблемы, отсутствие в науке единообразного понимания сущности уголовной ответственности, непоследовательность законодателя в использовании относящейся к ней терминологии. Уже в то время в Беларуси, как и в других бывших союзных республиках, шел процесс интенсивного реформирования уголовного законодательства и разработчики проекта нового Уголовного кодекса Республики Беларусь решили предложить законодательное определение уголовной ответственности, вычленив при этом одну из многих имеющихся в литературе точек зрения. И такое понятие после длительных обсуждений и корректировок вошло в Уголовный кодекс Республики Беларусь (далее — УК), принятый 9 июля 1999 г. и введенный в действие с 1 января 2001 г.

<1> Саркисова, Э.А. Уголовная ответственность в трактовке законодательства / Э.А.Саркисова // Юридическая ответственность: проблемы теории и практики: сб. науч. тр. / под ред. В.А.Кучинского и Э.А.Саркисовой. — Минск: Академия МВД Республики Беларусь, 1996. — С. 40 — 48.

Отметим также, что законодатели других государств Содружества Независимых Государств (СНГ) и стран Балтии не пошли по этому пути, оставив эту сложную проблему за пределами законодательной регламентации.

Что же можно констатировать по прошествии этих 15 лет?

Уголовная, как и вообще юридическая, ответственность остается и сегодня одним из проблематичных предметов научной теории. Все те же неоднозначные позиции, очередные попытки ученых обозначить истину в последней инстанции.

Юридическая ответственность определяется различными авторами по-разному, хотя главное ее содержание, заключающееся в ее принудительном воздействии на лицо как следствии совершенного им правонарушения, не оспаривается фактически никем.

В теории уголовного права также отсутствует однозначное понимание уголовной ответственности. При этом, как и прежде, можно выделить несколько подходов к определению ее понятия. Они заключаются в рассмотрении уголовной ответственности как:

1. обязанности лица претерпеть негативные последствия совершения им преступления;
2. меры государственного принуждения, применяемой к лицу, совершившему преступление;
3. уголовного правоотношения;
4. отрицательной оценки общественно опасного деяния и лица, его совершившего, выраженной в обвинительном приговоре суда;
5. реализации обязанности лица претерпеть лишения и ограничения, установленные законом за совершение преступления.

Сторонники позитивной уголовной ответственности основываются на общетеоретических подходах к оценке позитивной ответственности, считающих ее добровольной формой реализации юридической ответственности, представляющей собой юридическую обязанность действовать в соответствии с требованиями правовых норм <2>. В таком понимании уголовная ответственность выступает как ответственность в процессе деятельности, добровольное соблюдение всех требований уголовного закона, т.е., по сути, ненарушение лицом уголовно-правовых запретов. На наш взгляд, смысл позитивной ответственности весьма отдален от сущности уголовной ответственности как ретроспективного явления.

<2> Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И.Коробеева. — СПб.: Изд-во Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. — Т. 1: Преступление и наказание. — С. 515.

Но есть и новые оттенки указанных позиций. Например, российские ученые М.Журавлев и Е.Журавлева определяют уголовную ответственность как реализацию прав и обязанностей субъектов уголовного правоотношения, т.е. государства в лице его органов, с одной стороны, и лица, совершившего преступление, — с другой <3>.

<3> Журавлев, М., Журавлева, Е. Понятие уголовной ответственности и форм ее реализации / М.Журавлев // Уголовное право. — 2005. — N 3. — С. 28.

Белорусский ученый В.М.Хомич определяет уголовную ответственность как основанное на государственном принуждении применение предусмотренной уголовным законом осуждающе штрафной санкции в отношении преступника за совершенное им преступление <4>.

<4> Уголовное право. Общая часть: учебник / Н.А.Бабий, А.В.Барков, И.О.Грунтов и др.; под ред. В.М.Хомича. — Минск: Тесей, 2002. — С. 271.

Поскольку понятие уголовной ответственности должно основываться на общем понятии юридической ответственности или, по крайней мере, вытекать из него, полагаем необходимым провести сопоставление указанных понятий в общетеоретическом и уголовно-правовом аспектах. При этом за основу рассуждений примем позицию известного белорусского ученого-теоретика В.А.Кучинского, упорно отстаивающего фактически сложившийся в литературе (традиционный) взгляд на юридическую ответственность как обязанность претерпеть неблагоприятные последствия совершенного деяния <5>. В частности, автор определяет юридическую ответственность как особую (связанную с правонарушением) субъективную обязанность правонарушителя претерпеть предусмотренные законодательством неблагоприятные, карающие его последствия совершенного им противоправного виновного деяния <6>.

<5> Вишневский, А.Ф. Общая теория государства и права: учебник / А.Ф.Вишневский, Н.А.Горбаток, В.А.Кучинский; под общ. ред. В.А.Кучинского. — Минск: Интегралполиграф, 2009. — С. 416.

<6> Там же.

На основе данного определения автор формулирует признаки юридической ответственности, к которым относит следующие:

1. юридическая ответственность лица — это субъективная, то есть личная, обязанность конкретного правонарушителя отвечать за содеянное (автор выделяет и статутную юридическую ответственность, зафиксированную в законе в виде запрета на совершение какого-либо деяния);
2. юридическим фактом возникновения юридической ответственности является правонарушение;
3. юридическая ответственность заключается в необходимости претерпеть карающие правонарушителя правовые санкции;
4. меры юридической ответственности предполагают доказанность вины правонарушителя;
5. юридическая ответственность при всех обстоятельствах предполагает государственное и общественное осуждение правонарушителей;
6. меры юридической ответственности, будучи средством принудительного карательного воздействия, одновременно выполняют роль частной и общей превенции <7>.

<7> Там же. — С. 416 — 419.

Можно, конечно, по некоторым приведенным признакам юридической ответственности и поспорить с автором. Например, вряд ли следует все меры юридической ответственности возводить в ранг карающих мер. Однако данный признак вытекает из неоднозначной оценки в теории права как самого понятия «наказание», так и такого его свойства, как кара.

Вместе с тем указанные признаки дают системное представление о юридической ответственности, понимаемой именно как обязанность лица ответить за содеянное.

Подобный подход можно проследить и в теории уголовного права, в которой указанная точка зрения занимает, пожалуй, приоритетное место.

Так, В.А.Номоконов указывает, что уголовная ответственность представляет собой обязанность лица, виновного в совершении преступления, подвергнуться за это наказанию или иным мерам уголовно-правового воздействия. При этом автор стоит на позиции, согласно которой уголовная ответственность — это должное, а не сущее, и что указанное понятие должно определяться не как чья-либо деятельность по «наказанию» преступника, т.е. не как поведение, а как правовое состояние, элемент правового статуса, правовой взаимосвязи преступника и государства <8>.

<8> Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И.Коробеева. — СПб.: Изд-во Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. — Т. 1: Преступление и наказание. — С. 519.

Однако поскольку теперь (впервые) в УК как бы дано законодательное ее определение, то сущность и признаки уголовной ответственности следует оценивать не только с позиций, высказанных в литературе, но и с точки зрения подходов законодателя к определению ее сущности.

Согласно ч. 1 ст. 44 УК уголовная ответственность выражается в осуждении от имени государства по приговору суда лица, совершившего преступление, и применении на основе осуждения наказания или иных мер уголовной ответственности в соответствии с УК.

В данном положении закреплена одна из позиций относительно сущности уголовной ответственности как отрицательной оценки содеянного судом. В нем также закреплен подход к уголовной ответственности как ответственности негативной (ретроспективной), следующей после совершения лицом преступления и имеющей место только в связи с совершением преступления.

Но сочетается ли приведенное положение уголовного закона с вышеуказанной позицией относительно того, что уголовная ответственность — это обязанность лица, совершившего преступление?

Разъясняя указанное положение, Н.А.Бабий пишет: «С момента совершения преступления у виновного возникает обязанность ответить перед государством за содеянное. Однако обязанность держать ответ еще не есть ответственность. Применение к виновному определенных правоограничений в ходе расследования уголовного дела (например, задержание, содержание под стражей, ограничение свободы передвижения и т.д.) осуществляется в рамках уголовно-процессуальных отношений и уголовной ответственностью также не является. Только непосредственно в суде виновный отвечает перед лицом государства за свое поведение» <9>. Автор в целом придерживается понятия уголовной ответственности, вытекающего из формулировки закона.

<9> Бабий, Н.А. Уголовное право Республики Беларусь. Общая часть: учебник / Н.А.Бабий. — Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. — С. 425.

Вместе с тем содержащееся в ч. 1 ст. 44 УК положение в правовой теории не получило однозначной оценки.

Следует отметить, что сразу после принятия УК известным российским ученым Н.Ф.Кузнецовой, давшей весьма лестную оценку всему УК, высказана критика в его адрес именно в связи с нормативным определением уголовной ответственности: «По меньшей мере, пять точек зрения изложено в теории уголовного права относительно понятия уголовной ответственности. УК попытался законодательно изложить одну из них, понимая под уголовной ответственностью осуждение и применение наказания либо иных мер уголовной ответственности. Данная точка зрения спорна, и потому вряд ли нуждалась в нормативном закреплении. Позиция российского законодателя в этом отношении более правильная: теоретически дискуссионные дефиниции не становились законодательными» <10>.

<10> Кузнецова, Н.Ф. Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь / Н.Ф.Кузнецова // Вестник Московского ун-та. Сер. 11. Право. — 2000. — N 3. — С. 13 — 14.

Не одобрено это определение и белорусским ученым В.А.Кучинским, считающим, что не может быть признано безупречным определение уголовной ответственности, содержащееся в ст. 44 УК, «ведь за пределами такой оценки ответственности остается правовое положение правонарушителя со времени совершения им преступления и до момента вынесения судом приговора». По сути дела, данное определение, по мнению В.А.Кучинского, сводится к ее реализации и фактически противоречит содержанию ст. 10 УК, в которой в качестве основания возникновения уголовной ответственности признается совершение лицом виновно запрещенного УК деяния <11>.

<11> Вишневский, А.Ф. Общая теория государства и права: учебник / А.Ф.Вишневский, Н.А.Горбаток, В.А.Кучинский; под общ. ред. В.А.Кучинского. — Минск: Интегралполиграф, 2009. — С. 419 — 420.

О том, что это определение не является безупречным, поскольку за рамками правовой оценки уголовной ответственности остается состояние лица, совершившего преступление, до момента вынесения в отношении его обвинительного приговора, то есть до момента отрицательной оценки судом его поведения, было высказано еще раньше мнение и автором данной статьи <12>.

<12> Саркисова, Э.А. Уголовное право. Общая часть: учеб. пособие / Э.А.Саркисова. — Минск: Тесей, 2005. — С. 337.

В связи с этим хотелось бы несколько «реабилитировать» подход законодателя. Исходя из буквального толкования положения ч. 1 ст. 44 УК можно предположить, что в нем содержится вовсе не определение понятия уголовной ответственности, а лишь указание на форму ее выражения. На эту мысль автора натолкнул белорусский ученый В.В.Мороз, который обратил внимание на используемое в данном положении слово «выражается». И действительно, если бы здесь предполагалось сформулировать понятие уголовной ответственности, то требовалось бы слово «заключается», а не слово «выражается».

Таким образом, можно сделать вывод, что в ст. 44 УК, по сути, речь идет о форме выражения уголовной ответственности, которая облекается в осуждение виновного лица и применение к нему соответствующих мер, предусмотренных в уголовном законе. Что касается реализации уголовной ответственности, то все ее формы четко обозначены в ст. 46 УК, согласно которой уголовная ответственность реализуется в осуждении:

1. с применением назначенного наказания;
2. с отсрочкой исполнения назначенного наказания;
3. с условным неприменением назначенного наказания;
4. без назначения наказания;
5. с применением в отношении несовершеннолетних принудительных мер воспитательного характера.

Подводя итог вышеизложенному, отметим, что мы склонны согласиться с теоретической концепцией, согласно которой уголовная ответственность рассматривается как обязанность лица, совершившего преступление, претерпеть соответствующие ограничения и лишения. Эта обязанность возникает с момента совершения лицом преступления. Реализация же этой обязанности наступает с момента вступления в законную силу обвинительного приговора, вынесенного судом в отношении виновного лица.

Полагаем также, что в целях исключения неоднозначного толкования положения ч. 1 ст. 44 УК требуется соответствующая его корректировка.

Изложенное позволяет выделить характерные черты уголовной ответственности, которая получает свою реализацию.

Они состоят в том, что уголовная ответственность:

1. это ретроспективная ответственность лица, которая является следствием совершения им преступления;
2. связана с отрицательной оценкой от имени государства общественно опасного деяния и лица, его совершившего, которая выражена в осуждении лица от имени государства и отражена в обвинительном приговоре суда;
3. сочетает в себе осуждение со стороны государства и применение на его основе мер уголовно-правового воздействия (наказания или иных мер уголовной ответственности);
4. связана с претерпеванием лицом, совершившим преступление, определенных лишений или ограничений, установленных уголовным законом;
5. влечет возникновение для осужденного лица правового состояния судимости и пребывание в этом состоянии в течение определенного законом времени.

Но поскольку уголовная ответственность может оказаться по каким-либо причинам нереализованной (не выявлен факт совершения преступления, не установлено лицо, его совершившее, лицо, совершившее преступление, было освобождено от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным, в частности, статьями 83, 86 — 89, 95 УК), то необходимо определить черты, характерные для нее, независимо от факта реализации.

По нашему мнению, к таким чертам уголовной ответственности (по аналогии с юридической ответственностью) необходимо отнести следующие:

1. уголовная ответственность лица — это обязанность конкретного лица, нарушившего уголовно-правовой запрет, ответить перед государством в рамках соответствующей статьи УК, которая может сопрягаться с применением к нему принудительных мер процессуального характера;
2. юридическим фактом возникновения уголовной ответственности является совершение общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом и признанного преступлением;
3. состояние лица, обязанного ответить перед государством, продолжается до момента истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности;
4. уголовная ответственность заключается в необходимости претерпеть ограничения и лишения, соответствующие общественной опасности совершенного деяния.

С определением сущности уголовной ответственности неизбежно связано определение моментов ее начала и окончания.

Уголовная ответственность является длящимся явлением. Как обязанность претерпеть определенные ограничения и лишения она возникает с момента нарушения лицом уголовно-правового запрета. Моментом же начала реализации такой обязанности исходя из конституционного принципа презумпции невиновности следует считать день вступления в законную силу обвинительного приговора суда. Моментом окончания уголовной ответственности является момент погашения или снятия судимости.

Изложенное видение сущности уголовной ответственности вписывается в общетеоретическую концепцию понятия юридической ответственности, предлагаемую учеными-теоретиками, озабоченными в том числе и задачей обеспечения единых подходов к этой проблеме в процессе преподавания как общей теории права, так и отраслевых правовых учебных дисциплин. Но, к сожалению, и оно не гарантирует оптимальных ответов по целому ряду возникающих в связи с рассматриваемой проблемой вопросов.

К таким вопросам, в частности, следует отнести вопросы о том, что есть привлечение к уголовной ответственности; как сопрягается уголовная ответственность с институтом освобождения от уголовной ответственности; каково содержание принципа неотвратимости уголовной ответственности, закрепленного в ч. 4 ст. 3 УК, в контексте понимания уголовной ответственности как обязанности лица, совершившего преступление, держать ответ перед государством.

Надо отметить, что нормы УК, регламентирующие указанный принцип неотвратимости ответственности и применение видов освобождения от уголовной ответственности, выстроены достаточно системно и в целом основываются на положении ч. 1 ст. 44 УК. Так, согласно ч. 4 ст. 3 УК суть принципа неотвратимости ответственности сводится к тому, что каждое лицо, признанное виновным в совершении преступления, подлежит наказанию или иным мерам уголовной ответственности. Освобождение от уголовной ответственности или наказания допускается лишь в случаях, предусмотренных УК.

Освобождению от уголовной ответственности посвящены статьи 83, 86 — 89 УК, и ни в одной из них в качестве основания или условия применения не значится какая-либо мера, которая бы напрямую ограничивала лицо, совершившее преступление, в его правах или свободах и свидетельствовала бы о том, что лицо держало ответ перед государством. Следовательно, можно полагать, что при освобождении лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности оно освобождается не только от осуждения и применения к нему наказания или иной меры уголовной ответственности, но и вообще от обязанности держать ответ перед государством.

Исключение составляет лишь ст. 86 УК, предусматривающая освобождение от уголовной ответственности с привлечением лица к административной ответственности. В данном случае лицо не освобождается от обязанности вообще держать ответ перед государством, поскольку уголовным законом четко предписываются правовые последствия подобного освобождения. Согласно ч. 2 ст. 86 УК к лицам, освобождаемым от уголовной ответственности в соответствии с ч. 1 ст. 86 УК, могут быть применены следующие меры административного взыскания:

1. штраф в пределах от пяти до тридцати базовых величин;
2. исправительные работы на срок от одного до двух месяцев с удержанием двадцати процентов из заработка;
3. административный арест на срок до пятнадцати суток.

Вместе с тем несколько подрывает обязательность таких правовых последствий установленная в законе лишь возможность применения вышеуказанных мер административного взыскания («могут быть применены»), из чего следует, что виновные в совершении преступления лица вообще могут остаться безнаказанными.

В рассматриваемом контексте возникает и другой вопрос: может ли само освобождение от уголовной ответственности являться формой ее реализации? Если следовать вышеприведенным нормам УК, в том числе и ч. 1 ст. 44, то ответ на этот вопрос не может быть положительным. Однако среди ученых есть иное мнение. Так, вышеупомянутые российские ученые М.Журавлев и Е.Журавлева убедительно доказывают, что уголовная ответственность может быть реализована и посредством применения любого из видов освобождения от таковой, а также при применении освобождения от наказания <13>. При этом они поддерживают подобные позиции, высказанные ранее другими учеными (Р.И.Михеевым, М.Тащилиным и Н.Годило). И с ними можно было бы согласиться, либо имея в уголовном законе иное определение понятия уголовной ответственности, либо вообще при его отсутствии. На сегодняшний день вполне вероятно, что оно может служить некоторым препятствием для дальнейшего совершенствования системы мер, применяемых в рамках уголовного права к лицам, совершившим преступления, поскольку сама уголовная ответственность в соответствии с законом сводится к осуждению виновного лица по приговору суда, следовательно, освобождение от уголовной ответственности должно рассматриваться как освобождение от осуждения, но не от обязанности держать ответ перед государством.

<13> Журавлев, М., Журавлева, Е. Понятие уголовной ответственности и форм ее реализации / М.Журавлев // Уголовное право. — 2005. — N 3. — С. 30.

В связи с этим нельзя не упомянуть о требованиях, заложенных в Концепцию совершенствования системы мер уголовной ответственности и порядка их исполнения, утвержденной Указом Президента Республики Беларусь от 23.12.2010 N 672 (далее — Концепция) <14>. В Концепции в числе ее мероприятий значится и введение института социальной компенсации как условия освобождения от уголовной ответственности, осуждения с условным неприменением наказания, осуждения без назначения наказания при совершении преступлений, не относящихся к тяжким и особо тяжким. Данному институту уготован статус действенной меры ответственности, замещающей ее карательные элементы, обеспечивающей восстановление социальной справедливости, достижение целей исправительного воздействия и оперативное устранение вредных последствий преступлений.

<14> Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. — 2011. — N 1. — 1/12207.

В связи с этим возникает вопрос, не противоречит ли планируемое законодательное нововведение положению ч. 1 ст. 44 УК. И, вероятно, следует признать наличие такого противоречия, поскольку в закон изначально заложено требование применять к лицу, виновному в совершении преступления, меры ответственности лишь на основе осуждения его судом от имени государства. И если следовать этому положению, то при освобождении лица от уголовной ответственности к лицу не может быть применена никакая мера, подвергающая его каким- либо ограничениям (в данном случае — ограничениям материального характера).

При понимании же уголовной ответственности как обязанности претерпеть ограничения или лишения в связи с содеянным применение указанной меры было бы вполне допустимо. В таких случаях можно было бы признавать, что при применении того или иного вида освобождения от уголовной ответственности лицо освобождается лишь от судебного осуждения плюс применения меры уголовной ответственности, то есть от реализации уголовной ответственности, а не от самой обязанности понести ответ перед государством. Иными словами, освобождение от уголовной ответственности могло бы сочетаться с применением каких-либо мер воздействия на лицо, совершившее преступление, не являющихся формами реализации уголовной ответственности.

При таком подходе меняется смысл принципа неотвратимости уголовной ответственности.

Отметим, что некоторые ученые-теоретики указанный термин не приемлют. Сошлемся вновь на В.А.Кучинского, который пишет, что к принципам юридической ответственности относится неотвратимость наказания за правонарушение, считая неточным и даже ошибочным утверждение о неотвратимости ответственности, а не наказания. «Неотвратимым может и должно быть привлечение к ответственности и наказание правонарушителя. Именно неотвратимость наказания зависит более всего от налаженности работы правоохранительных органов, от подготовленности, компетентности и добросовестности работников, уполномоченных привлекать к ответственности и применять санкции правовых норм», — указывает автор <15>.

<15> Вишневский, А.Ф. Общая теория государства и права: учебник / А.Ф.Вишневский, Н.А.Горбаток, В.А.Кучинский; под общ. ред. В.А.Кучинского. — Минск: Интегралполиграф, 2009. — С. 427.

Действительно, изначально и традиционно в указанный принцип именно вкладывался тот смысл, что виновное в преступлении лицо должно подлежать наказанию. Едва ли найдется в наше время юрист, который не был бы знаком с именем итальянского философа и просветителя Чезаре Беккариа и его словами относительно уголовного наказания о том, что не в его жестокости, а в его неизбежности заключается один из наиболее эффективных способов предупредить преступления <16>.

<16> Беккариа, Ч. О преступлениях и наказаниях / Ч.Беккариа. — М.: Фирма «Стелс», 1995. — С. 162 — 163.

В последующем эти слова, отражающие идею неотвратимости наказания, которая витала в умах просветителей и юристов и в более ранние периоды развития права, были возведены в правовой принцип, который использовался и развивался доктриной не только уголовного, но и других отраслей права.

Придавали большое значение неотвратимости наказания (ответственности) как принципу уголовного права и советские ученые. Более того, было мнение и о его всеобъемлющем характере, распространяемом и на другие правовые отрасли. Характерно, что в то время он получил законодательное закрепление в уголовно-процессуальном законодательстве, а именно в ст. 2 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года, в которой быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию, были зафиксированы в числе задач советского уголовного судопроизводства. Однако С.Г.Келина и В.Н.Кудрявцев настаивали на том, что принцип неотвратимости ответственности является не уголовно-процессуальным, а уголовно-правовым принципом, выражающим идею о том, что всякое лицо, совершившее преступление, должно нести за него ответственность <17>. В своих аргументах они ссылались на известного ученого в области уголовного процесса М.С.Строговича, также не признающего необходимости рассматривать этот принцип как принцип уголовно-процессуального права.

<17> Келина, С.Г., Кудрявцев, В.Н. Принципы советского уголовного права / С.Г.Келина. — М.: Наука, 1988. — С. 122.

В национальном законодательстве указанный принцип впервые получил закрепление в УК. При этом если раньше в теории уголовного права говорилось о принципе неотвратимости наказания, то теперь он стал называться принципом неотвратимости ответственности. Это и понятно, с учетом того что уголовный закон кроме наказания теперь предусматривает иные меры уголовной ответственности как достаточно значимые формы ее реализации: отсрочку исполнения наказания, осуждение с условным неприменением наказания, осуждение без назначения наказания. При этом они, в отличие от наказания, не предусмотрены в санкциях уголовно-правовых норм.

Идея о законодательном закреплении данного принципа появилась еще задолго до реформы советского уголовного законодательства, начавшейся в 90-х годах прошлого века. В конце 80-х годов известные советские (они же российские) ученые разработали теоретическую модель нового уголовного закона, в которой значились и статьи, предусматривающие принципы уголовного закона и уголовной ответственности, в том числе и принцип неотвратимости уголовной ответственности. Он звучал так: «Всякое лицо, в действиях или бездействии которого установлен состав преступления, подлежит наказанию или иным мерам воздействия, предусмотренным уголовным законом. Никто не может дважды нести уголовную ответственность за одно и то же преступление» <18>.

<18> Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / отв. ред. В.Н.Кудрявцев и С.Г.Келина. — М.: Наука, 1987. — С. 25.

Комментируя приведенное положение, С.Г.Келина отметила, что оно выражает идею о том, что всякое лицо, совершившее преступление, должно нести за него ответственность; соблюдение этого принципа имеет большое воспитательное и предупредительное значение. Было также отмечено, что закрепление указанного принципа в теоретической модели Уголовного кодекса потребовало пересмотра системы освобождения от уголовной ответственности, принятой действующим правом, с тем чтобы включить в теоретическую модель только те виды освобождения, которые связаны с той или иной формой принудительного воздействия на лицо, совершившее преступление. Исключение составляют только давность, амнистия и помилование.

Наработки ученых по данному вопросу нашли отражение в Модельном Уголовном кодексе для государств — участников Содружества Независимых Государств, принятом 17.02.1996 (далее — Модельный Уголовный кодекс). В ст. 7 Модельного Уголовного кодекса, посвященной принципу неотвратимости ответственности, содержалось положение, аналогичное вышеприведенному. Однако во второй части этой статьи говорилось уже о другом: освобождение от уголовной ответственности и наказания возможно только при наличии оснований и условий, предусмотренных законом. Этот принцип, как и другие принципы, назывался принципом уголовного кодекса и уголовной ответственности.

Указанные положения были целиком воспроизведены в УК с той только разницей, что речь шла не об иных мерах воздействия, а об иных мерах уголовной ответственности, что отвечало концепции белорусского УК относительно форм реализации уголовной ответственности.

В контексте подходов белорусского законодателя этот принцип означает, что каждое лицо, признанное виновным в совершении преступления, должно подлежать наказанию или иным мерам уголовной ответственности (ч. 4 ст. 3 УК). А с учетом положения ч. 1 ст. 44 УК в смысл неотвратимости уголовной ответственности необходимо вкладывать необходимость осуждения судом каждого, признанного виновным в совершении преступления.

В связи с этим, трактуя действующие нормы УК, можно было бы признавать, что допущение освобождения от уголовной ответственности виновного в совершении преступления лица, которое еще не подверглось осуждению со стороны суда и от имени государства, в определенной мере колеблет данный принцип. Он еще более как бы подвергается ущемлению в процессе постоянного расширения сферы применения видов освобождения от уголовной ответственности, когда законодатель допускает их в случаях не только совершения преступлений, не представляющих большой общественной опасности, как было в первоначальной редакции УК, но уже и в случаях совершения менее тяжких, тяжких и особо тяжких преступлений, о чем свидетельствуют новые редакции ст. 88 и 89 УК, а также введенная в УК в 2005 году ст. 88-1, предусматривающая возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с добровольным возмещением причиненного ущерба (вреда). В последнем случае о реализации принципа неотвратимости ответственности вообще говорить не приходится.

Но содержание рассматриваемого принципа следует оценивать в контексте процесса усиления восстановительно-компенсационной функции уголовного права, расширения сферы использования компромисса как средства урегулирования конфликтных отношений. Такой вектор уголовно-правовой политики неизбежно предполагает и отказ в целом ряде случаев от применения мер уголовной ответственности, что неизбежно приведет к расширению сферы действия норм УК, предусматривающих различные виды освобождения от уголовной ответственности, что и предполагается осуществить в развитие положений Концепции.

Реформированию уголовного законодательства в указанных в ней направлениях как раз будет способствовать понимание уголовной ответственности как обязанности лица держать ответ перед государством.

В связи с этим потребует соответствующей корректировки и законодательное определение понятия принципа неотвратимости уголовной ответственности.

Что касается привлечения к уголовной ответственности, то ответ и на этот вопрос можно найти у представителей общей теории права, являющихся сторонниками постадийного исследования юридической ответственности, для которого «существенное значение имеет установление момента возникновения ее у конкретного лица, то есть превращения из статутного состояния (предусмотренности в правовой норме) в субъективное (в личную обязанность претерпеть неблагоприятные, вытекающие из санкции правовой нормы последствия)» <19>. В таком случае привлечение к уголовной ответственности как процессуальный акт следовало бы рассматривать как одну из стадий таковой, когда материальное правоотношение приобретает процессуальную форму. Однако, на наш взгляд, вопрос о том, в каком соотношении находится акт привлечения к уголовной ответственности с ее реализацией, является предметом науки уголовно-процессуального права, так что разбираться в том, что следует вкладывать в смысл этого понятия, предстоит в том числе и представителям этой науки.

<19> Кучинский, В.А. Современное учение о правовых отношениях / В.А.Кучинский. — Минск: Интегралполиграф, 2008. — С. 303.