Вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение является одним из компонентов комплексной системы преступных посягательств, установление ответственности за которые в уголовных кодексах как Российской Федерации, так и Республики Беларусь направлено на обеспечение охранительной функции уголовного права в отношении ребенка, нуждающегося, как это признано на международно-правовом уровне, в особой защите.
Уголовное право как России, так и Беларуси издавна основывалось на гуманном подходе к несовершеннолетним преступникам, изыскивая различные способы смягчения их ответственности, придавая приоритетное значение воспитательным мерам, способным без больших издержек вернуть ребенка в нормальное русло человеческой жизни. Одновременно с этим направлением внедрялась в законодательство и практику идея всемерной охраны прав и интересов ребенка, в том числе и охраны его от преступных посягательств со стороны взрослых лиц. В качестве реализации данной идеи законодатели предусматривают целый круг преступлений, объектом которых является ребенок, в числе которых и вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение.
Оценка этого деяния как уголовно-правового сложилась исторически, но законодательная регламентация его признаков далеко не всегда была однозначной. Прежде всего, следует отметить, что в досоветском уголовном законодательстве вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение как уголовно-правовой запрет стало предусматриваться лишь в Уголовном уложении 1903 года, которым было криминализировано обращение детей, не достигших 17 лет, к нищенству или иному безнравственному занятию или отдача их для этой цели [1, ст. 420]. Однако за указанное деяние, как и за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, подлежали ответственности лишь специальные субъекты: родители, опекуны, попечители, лица, осуществляющие надзор за несовершеннолетними.
Советский законодатель подобный состав преступления предусмотрел лишь в 1935 году, когда на основании постановления Центрального Исполнительного Комитета СССР N 3 и Совета Народных Комиссаров СССР от 07.04.1935 N 598 «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» в уголовные кодексы были введены статьи, предусматривающие ответственность за подстрекательство или привлечение несовершеннолетних к участию в различных преступлениях, а также за их понуждение к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством. В оценке общественной опасности посягательств на детей он пошел по пути Уголовного уложения 1903 года, признав преступлением вовлечение не только в совершение преступления, но и в антиобщественное поведение (проституцию, нищенство и т.п.) [2]. Более того, по сравнению с досоветским законодательством произошло расширение признаков данного состава и за счет перехода от специального к общему субъекту преступления.
Введение указанного запрета было обусловлено общественной опасностью подобных деяний, причиняющих существенный вред нравственному и физическому развитию несовершеннолетних.
В Уголовном кодексе РСФСР 1960 года (далее — УК РСФСР) и Уголовном кодексе БССР 1960 года (далее — УК БССР) сохранился подход, согласно которому было единое правовое регулирование ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность и за вовлечение его в антиобщественное поведение: в пьянство, в занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми. Наказуемо также было использование несовершеннолетних для целей паразитического существования. Несколько позже (в 1987 году) была установлена ответственность за вовлечение несовершеннолетних в немедицинское потребление лекарственных и других средств, влекущих одурманивание (ст. 210.2 УК РСФСР и ст. 205-2 УК БССР). Что касается наказуемости данных действий, то она была существенно смягчена. В санкциях ст. 210 и 210.1 УК РСФСР, ст. 205 и 205-1 УК БССР хотя и предусматривалось единственное (без альтернативы) наказание в виде лишения свободы, пределы его были существенно снижены: теперь оно предусматривалось на срок до 5 лет (а не менее 5 лет, как было ранее).
В современном законодательстве обеих стран произошло существенное совершенствование уголовно-правовой оценки рассматриваемого преступления. Прежде всего, следует отметить дифференциацию ответственности в зависимости от направленности усилий виновного по вовлечению в совершение преступления или в антиобщественное поведение посредством введения в уголовные кодексы самостоятельных статей, которые теперь размещены в обособленных главах: главе 20 «Преступления против семьи и несовершеннолетних» Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК России) и главе 21 «Преступления против уклада семейных отношений и интересов несовершеннолетних» Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК Беларуси).
Не касаясь совершенствования запретов в части вовлечения несовершеннолетнего в совершение именно преступления как предмета самостоятельного исследования, рассмотрим эволюцию законодательной регламентации ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий, причем в обоих уголовных кодексах.
Указанные деяния предусмотрены в ст. 151 УК России <1> и ст. 173 УК Беларуси. Если в статьях 210 и 210.1 УК РСФСР и ст. 205 и 205-2 УК БССР преступлением признавалось вовлечение в такие формы антиобщественного поведения, как пьянство, занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми, немедицинское потребление лекарственных и других средств, влекущих одурманивание, использование несовершеннолетнего для целей паразитического существования, то в действующих уголовных кодексах виды антиобщественных действий, вовлечение в которые признается преступлением, несколько изменены. Например, в первоначальных редакциях ст. 151 УК России и ст. 173 УК Беларуси к ним относились систематическое употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, занятие проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством, а также действия, связанные с изготовлением материалов или предметов порнографического характера. В последующие годы в связи с тем, что вовлечение несовершеннолетнего в проституцию было выделено в самостоятельную норму, этот вид антиобщественного поведения был исключен как из ст. 151 УК России [3], так и с 28.05.2005 из ч. 1 ст. 173 УК Беларуси [4]. С 05.12.2008 из текста ч. 1 ст. 173 УК Беларуси удалено упоминание о вовлечении несовершеннолетних в совершение действий, связанных с изготовлением материалов или предметов порнографического характера [5].
<1> В УК России это преступление именуется «вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий».
Таким образом, в действующих редакциях указанных статей сохранилась ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в такие виды антиобщественных действий, как систематическое употребление (распитие) алкогольной и спиртосодержащей продукции, одурманивающих веществ, занятие бродяжничеством или попрошайничеством (УК России); систематическое употребление спиртных напитков, систематическое немедицинское употребление сильнодействующих или других одурманивающих веществ, бродяжничество или попрошайничество (УК Беларуси).
По сравнению с уголовными кодексами стран образца 1960 года в действующем законе перечень антиобщественных действий конкретизирован. Это выразилось в легальном дефинировании терминов «пьянство» и «паразитическое существование». Одновременно из данного перечня исчезло указание на вовлечение в азартные игры.
В рассматриваемых статьях предусмотрены и квалифицированные составы преступлений. При этом, если УК России осуществил дифференцированный подход к оценке таких квалифицирующих признаков, как совершение данного деяния родителем, педагогическим работником либо иным лицом, на которое законом возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетнего (с одной стороны) и совершение вовлечения с применением насилия или с угрозой его применения (с другой стороны), то в УК Беларуси такая дифференциация неоправданно отсутствует.
Отметим также, что юридическая оценка рассматриваемого преступления была и остается актуальной темой научных исследований. При этом, как правило, акцент делается на вовлечение несовершеннолетнего в совершение именно преступления. Особенно это характерно для российской уголовно-правовой науки [6]. Вместе с тем остается немало неоднозначных позиций по основным признакам этих составов преступлений. Более того, фактически не получил достаточно полного раскрытия в законе и науке сам термин «вовлечение», что непосредственно отразилось и на решении вопроса о том, когда данные преступления считать оконченными. И если в отношении вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления в последние годы наука пришла в целом к однозначному пониманию этого вопроса, то в отношении вовлечения несовершеннолетнего в антиобщественное поведение разногласия еще остаются.
Данный изъян легко проследить по тому, как данный вопрос решается пленумами высших судов государств. Так, в ч. 2 п. 18 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.06.2002 N 3 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» указывается, что преступление, предусмотренное ст. 172 УК Беларуси, считается оконченным с момента, когда несовершеннолетний в результате воздействия взрослого начал приготовление к совершению преступления [7]. Таким образом, заявлена официальная позиция, согласно которой вовлечение в совершение преступления есть результативные действия: не только инициирование участия в совершении преступления, но уже и реализация намерения приобщить ребенка к совершению преступления. Аналогичную позицию (правда, значительно позднее) занял и Пленум Верховного Суда Российской Федерации в принятом им постановлении от 01.02.2011 N 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» [8].
На наш взгляд, указанная трактовка должна коррелироваться с позицией относительно момента окончания усилий субъектов по вовлечению несовершеннолетних в антиобщественное поведение. Однако если Пленум Верховного Суда Российской Федерации выработал единую позицию по этому вопросу, указав, что преступления, ответственность за которые предусмотрена ст. 150 и 151 УК России, являются оконченными с момента совершения несовершеннолетними преступления, приготовления к преступлению, покушения на преступление или после совершения хотя бы одного из антиобщественных действий, предусмотренных диспозицией ч. 1 ст. 151 УК России <2>, то Пленум Верховного Суда Республики Беларусь обозначил ее без согласования с собственным решением вопроса о моменте окончания вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, рекомендовав преступление, предусмотренное ст. 173 УК, считать оконченным с момента вовлечения несовершеннолетнего в антиобщественное действие, указанное в названной статье, независимо от того, совершил ли несовершеннолетний какое-либо из этих противоправных действий [7].
<2> Позиция Пленума Верховного Суда Российской Федерации относительно того, что рассматриваемое преступление считается оконченным независимо от того, совершил ли он какое-либо преступление или антиобщественное действие, фиксировалась и ранее, например в его постановлении от 14.02.2000 N 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних».
Вместе с тем вполне очевидно, что сходство обоих видов вовлечения требует единого подхода к определению их понятий и моментов окончания. Иными словами, вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение (ст. 173 УК Беларуси) — это тоже результативные действия, вызвавшие у несовершеннолетнего решимость систематически употреблять спиртные напитки либо сильнодействующие или другие одурманивающие вещества либо заниматься бродяжничеством или попрошайничеством. Такие действия виновного должны рассматриваться как оконченное преступление, если несовершеннолетний три и более раз употребил под влиянием взрослого спиртные напитки либо сильнодействующие или другие одурманивающие вещества либо стал заниматься бродяжничеством или попрошайничеством.
Оценка объективной стороны рассматриваемого преступления предполагает установление вида его состава по законодательной конструкции. Исходя из понятия вовлечения несовершеннолетнего в антиобщественное поведение (в совершение антиобщественных действий) как конкретизированного деяния, имеющего своим результатом совершение антиобщественного действия, указанного в законе, следует, по нашему мнению, вид данного состава преступления признавать материальным. Имеется в виду, что приобщение ребенка к употреблению спиртных напитков, одурманивающих веществ, бродяжничеству, попрошайничеству, а речь идет уже о системном антиобщественном поведении, — это уже и есть вред, причиняемый нравственному и физическому развитию ребенка. При этом не имеет значения, каков его объем. Главное то, что произошло нарушение процесса нормального развития несовершеннолетнего.
Конструкция данного состава преступления как материального позволяет внести уточнение в его субъективную сторону. В преступлениях с материальным составом умышленная вина может выражаться в виде как прямого, так и косвенного умысла. Применительно к оцениваемому преступлению субъективная сторона должна рассматриваться и в другом аспекте: осознания виновным несовершеннолетнего возраста вовлекаемого в совершение преступления или антиобщественное поведение лица. Позиции ученых на этот счет в большинстве однозначны. Они полагают, что виновный может твердо знать о несовершеннолетнем возрасте вовлекаемого лица, но может и допускать, что данное лицо не достигло 18 лет. Расширительное толкование субъективной стороны, на наш взгляд, вполне оправдано важностью охраны объекта рассматриваемых преступлений.
В контексте данной темы представляется важным и вопрос о необходимости адекватного санкционного обеспечения ответственности за вовлечение ребенка в антиобщественное поведение. Как указывалось, ст. 151 УК России и ст. 173 УК Беларуси неоднократно корректировались, в том числе и посредством выделения усилий по вовлечению несовершеннолетнего в отдельные антиобщественные действия в самостоятельные (квалифицированные) составы. Это произошло сначала в отношении проституции, когда в УК России появилась новая редакция ст. 240 «Вовлечение в занятие проституцией», в части третьей которой предусматривается такой квалифицированный состав, как вовлечение в проституцию несовершеннолетнего (Федеральный закон Российской Федерации от 08.12.2003 N 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»), а в УК Беларуси появилась новая ст. 171-1 «Вовлечение в занятие проституцией либо принуждение к продолжению занятия проституцией». Часть третья указанной статьи предусматривает повышенную ответственность за это деяние, в том числе совершенное в отношении несовершеннолетнего [4]. Характерным для указанной инновации явилось резкое усиление наказуемости вовлечения несовершеннолетнего в проституцию. В настоящее время за него предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 7 до 10 лет (ч. 3 ст. 171-1 УК Беларуси) и на срок от 3 до 8 лет (ч. 3 ст. 240 УК России).
Обратим внимание на различные подходы к оценке общественной опасности данного деяния в обоих государствах, во-первых, и отсутствие системности в такой оценке применительно к вовлечению в иные виды антиобщественного поведения, во-вторых. За вовлечение несовершеннолетнего, например, в систематическое употребление спиртных напитков либо одурманивающих веществ (а это не менее опасное по своим последствиям деяние) в УК России максимально строгое наказание установлено в виде лишения свободы на срок до 4 лет. При этом альтернативная санкция позволяет применять и более мягкие наказания (обязательные работы, исправительные работы, арест). Сравнительно мягкое наказание за указанное вовлечение предусмотрено и в ч. 1 ст. 173 УК Беларуси: арест или лишение свободы на срок до трех лет.
Отсутствие системного подхода к охране ребенка можно проследить и по санкциям обоих уголовных кодексов, установленным за вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, связанных с изготовлением материалов порнографического характера. Несоответствие санкций становится очевидным при сопоставлении вовлечения несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий со склонением его к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов (ч. 2 ст. 331 УК Беларуси и ч. 3 ст. 230 УК России). В УК Беларуси за это преступление установлено наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 10 лет, а в УК России — такое же наказание на срок от 10 до 15 лет. Вовлечение же в систематическое потребление спиртных напитков или одурманивающих веществ наказывается намного мягче.
Указанное свидетельствует о достаточно большом резерве для унификации уголовно-правовой оценки рассматриваемого преступления в российском и белорусском законодательстве, что будет способствовать обеспечению единообразия и оптимизации использования средств охраны и защиты ребенка и в других государствах. К этому парламенты обоих государств обязывают соответствующие международные документы.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Уголовное уложение 22 марта 1903 г. — СПб.: Изд-е Н.С.Таганцева, 1911. — 628 с.
2. О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних [Электронный ресурс]: постановление ЦИК СССР N 3, СНК СССР от 07.04.1935 N 598 // КонсультантПлюс. Россия / ЗАО «КонсультантПлюс». — М., 2016.
3. О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федеральный закон, 8 дек. 2003 г., N 162-ФЗ: в ред. от 07.12.2011 // КонсультантПлюс. Россия / ЗАО «КонсультантПлюс». — М., 2016.
4. О внесении изменений и дополнений в некоторые кодексы Республики Беларусь по вопросам усиления ответственности за торговлю людьми и иные связанные с ней правонарушения: Закон Респ. Беларусь, 4 мая 2005 г., N 15-З // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. — 2005. — N 74. — 2/1112.
5. О внесении дополнений и изменений в некоторые законы Республики Беларусь по вопросам противодействия нелегальной миграции, распространению рабского труда, детской порнографии и проституции [Электронный ресурс]: Закон Респ. Беларусь, 10 нояб. 2008 г., N 451-З // КонсультантПлюс. Беларусь / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2016.
6. См., например: Сперанский, К.К. Уголовно-правовая борьба с преступлениями несовершеннолетних и против несовершеннолетних / К.К.Сперанский. — Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1991. — 178 с.; Палий, В.В. Вовлечение в совершение преступления и склонение к совершению преступления или антиобщественных действий / В.В.Палий. — Владимир, 2006; Ермолаев, А.В. Роль уголовного закона в охране семьи / А.В.Ермолаев. — М.: Изд-во «Юрлитинформ», 2009. — 179 с.; Пудовочкин, Ю.Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних / Ю.Е.Пудовочкин. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. — 320 с.; Чучаев, А.И. Вовлечение в совершение преступления: спорные вопросы трактовки / А.И.Чучаев, В.В.Палий // Российский следователь. — 2006. — N 9. — С. 20 — 23 и др.
7. О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних: постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь, 28 июня 2002 г., N 3 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. — 2002. — N 83. — 6/331.
8. О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, 1 февр. 2011 г., N 1 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 2011. — N 4. — С. 2 — 10.