Исходя из п. 2, 4 ст. 822 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее — ГК) к договорам страхования риска невозврата (непогашения) и (или) просрочки возврата (погашения) кредита применяются правила страхования имущественных прав. Однако складывающиеся при данном виде страхования правоотношения имеют свои особенности, ввиду чего общие положения законодательства об имущественном страховании подлежат применению с учетом этого обстоятельства.
Вместе с тем в настоящее время специальных правовых норм, посвященных данному виду страхования, крайне мало, в связи с чем страховщики при наступлении страховых случаев пытаются избежать выплаты страхового возмещения, ссылаясь на недостаточность принятия страхователями мер по минимизации своего предпринимательского риска и другие обстоятельства, освобождающие их от выплаты страхового возмещения в целом либо в части, вплоть до заявления требований о расторжении договора страхования (п. 3 ст. 849 ГК) либо о признании его недействительным (ч. 1 п. 3 ст. 834 ГК).
Рассмотрим несколько примеров из судебной практики за последнее время.
Банк (страхователь по договору страхования риска непогашения кредита, предоставленного банком по кредитному договору ЗАО «М» (далее — договор страхования)) обратился в суд с исковым заявлением к СООО «Б» (страховщику) о взыскании суммы страхового возмещения в связи с невозвратом ЗАО «М» (кредитополучателем — третьим лицом) кредита и процентов по нему.
СООО «Б» не признало исковые требования, ссылаясь на несообщение банком при заключении договора страхования обстоятельств, имеющих существенное значение для определения страхового риска, отсутствие со стороны банка надлежащего контроля за выдачей и целевым использованием кредитных денежных средств, несообщение банком о значительных изменениях в обстоятельствах, влияющих на увеличение страхового риска, непринятие им мер по уменьшению размера убытков.
При рассмотрении дела судом было установлено следующее.
Между банком и СООО «Б» на условиях Правил N 16 добровольного страхования риска непогашения кредита (далее — Правила N 16) сроком на 2 года (с 23.04.2014 по 22.04.2016) был заключен договор страхования.
Объектом страхования являлись убытки банка вследствие нарушения ЗАО «М» своих обязательств по возврату кредита (суммы основного долга и процентов за пользование кредитом) в размерах и сроки, установленные кредитным договором.
На основании кредитного договора банк предоставил ЗАО «М» кредит на сумму 5 млрд.руб.
В соответствии с п. 3.10 кредитного договора уплата процентов по кредиту должна была производиться кредитополучателем ежемесячно не позднее чем за 2 банковских дня до окончания месяца, в котором закончился период начисления процентов, но не позднее срока окончательного возврата (погашения) кредита.
ЗАО «М» обязательства по кредитному договору нарушались, о чем банк в период действия договора страхования неоднократно информировал страховщика.
Так, письмом от 29.10.2014 банк уведомил страховщика о наличии у ЗАО «М» просроченной задолженности по основному долгу по кредитному договору, а письмом от 06.11.2014 информировал страховщика об ухудшении финансового состояния кредитополучателя.
Банк письмами от 31.10.2014 и от 26.11.2014 также информировал страховщика о наличии просроченной задолженности по данному кредитному договору как по основному долгу, так и по процентам за пользование кредитными денежными средствами.
На письмо банка от 29.10.2014 страховщик 10.11.2014 направил в его адрес письмо, содержащее просьбу о предоставлении ряда документов и указания страховщика страхователю, сообщив, что выплата страхового возмещения будет произведена только после принятия разумных и достаточных для обеспечения урегулирования конкретного убытка мер.
Банк в ответ на данное письмо страховщика письмом от 25.11.2014 предоставил ему истребуемые документы и сведения, касающиеся его взаимоотношений с ЗАО «М», а также информировал о предпринимаемых мерах.
Банк 28.11.2014 подал страховщику заявление о наступлении страхового случая, однако тот отказался выплачивать страховое возмещение, ссылаясь на вину банка в увеличении размера убытков и непринятие им разумных мер по их уменьшению ввиду отсутствия с его стороны надлежащего контроля за целевым использованием кредитных денежных средств.
Рассматривая дело, суд с целью проверки доводов страховщика о ненадлежащем контроле со стороны банка за целевым использованием кредитных денежных средств назначил проведение проверки соблюдения истцом требований законодательства и локальных нормативных правовых актов при предоставлении и дальнейшем сопровождении кредитов, выделенных ЗАО «М», поручив ее проведение Национальному банку Республики Беларусь. Согласно представленной в суд справке проверки нарушений не выявлено. Доводы страховщика о том, что банком не была использована возможность по списанию в бесспорном порядке денежных средств со счетов кредитополучателя в счет погашения образовавшейся задолженности, опровергались представленными банком копиями платежных требований.
Таким образом, доводы страховщика об отсутствии со стороны банка надлежащего контроля за выдачей и целевым использованием ЗАО «М» кредита и непринятии им мер по уменьшению размера убытков были опровергнуты проведенной Национальным банком Республики Беларусь проверкой и представленными доказательствами в совокупности.
При таких обстоятельствах суд посчитал, что материалами дела подтверждено наступление страхового случая в виде возникновения у истца убытков вследствие нарушения ЗАО «М» обязательств по возврату кредита и процентов за пользование им и не усмотрел оснований для отказа в выплате страхового возмещения либо для его уменьшения.
Относительно доводов страховщика о несообщении банком при заключении договора страхования обстоятельств, имеющих существенное значение для определения страхового риска (о наличии у кредитополучателя обязательств по договорам поручительства), а также несообщении банком о значительных изменениях в обстоятельствах, влияющих на увеличение страхового риска в период действия договора страхования (возникновении просроченной задолженности по кредиту) суд указал, что данные обстоятельства не могут быть основанием для отказа в выплате страхового возмещения, но могут быть предметом рассмотрения при разрешении вопроса о расторжении договора страхования или признания его недействительным.
В связи с вышеизложенным в последующем страховщик (СООО «Б») обратился в суд с иском к банку о расторжении договора страхования, ссылаясь на нарушение страхователем (банком) требований п. 1 ст. 849 ГК и подп. 6.10 п. 6 Правил N 16.
В качестве оснований для расторжения договора страхования страховщик, в частности, указал на наличие у ЗАО «М» обязательств по договорам поручительства, о которых банк не сообщил страховщику, допущенную банком просрочку в уведомлении страховщика о наличии у ЗАО «М» просроченной задолженности по процентам, а также о ликвидации кредитополучателя, отсутствие со стороны банка должного контроля за целевым использованием ЗАО «М» кредитных денежных средств, непринятие им мер по уменьшению размера убытков.
Отказывая страховщику в иске, суд сослался на следующее.
В силу ч. 1 п. 1 ст. 849 ГК в период действия договора имущественного страхования или страхования ответственности страхователь (выгодоприобретатель) обязан незамедлительно сообщать страховщику о ставших ему известными значительных изменениях в обстоятельствах, сообщенных страховщику при заключении договора, если эти изменения могут существенно повлиять на увеличение страхового риска.
Аналогичные требования содержатся в подп. 6.10 п. 6 Правил N 16, в котором конкретизировано, что такие сведения должны быть сообщены страхователем не позднее 3 рабочих дней, а значительными изменениями являются те, которые оговорены в договоре страхования или страховом полисе (свидетельстве, сертификате) и в переданных страхователю правилах страхования, а также в числе иных — сведения о неуплате кредитополучателем начисленных процентов по кредиту и об изменении финансового состояния кредитополучателя.
Правовые последствия значительных изменений в обстоятельствах, сообщенных страховщику при заключении договора страхования, закреплены в ч. 1 п. 2 ст. 849 ГК, согласно которой страховщик в таком случае вправе потребовать изменения условий договора страхования или уплаты дополнительного страхового взноса (страховой премии) соразмерно увеличению риска.
Таким образом, требования ч. 1 п. 1 ст. 849 ГК направлены на обеспечение права страховщика на получение страхового взноса (страховой премии) соразмерно страховому риску.
В силу п. 3 ст. 849 ГК при неисполнении страхователем либо выгодоприобретателем обязанности, предусмотренной в п. 1 указанной статьи, страховщик вправе потребовать расторжения договора страхования.
В то же время согласно п. 4 ст. 849 ГК страховщик не вправе требовать расторжения договора страхования, если обстоятельства, влекущие увеличение страхового риска, уже отпали.
Страховщик также не вправе требовать расторжения договора страхования либо признания его недействительным в случае, если договор страхования был им заключен при отсутствии ответов страхователя на какие-либо вопросы страховщика (п. 2 ст. 834 ГК и подп. 6.9 п. 6 Правил N 16).
С учетом изложенного закрепленное в п. 3 ст. 849 ГК право страховщика требовать расторжения договора страхования не может рассматриваться как безусловное его право, как полагает истец, данную правовую норму необходимо рассматривать в совокупности с общими положениями гражданского законодательства об изменении и расторжении договора (глава 29 ГК), поскольку в противном случае это ведет к злоупотреблению правом, что в силу ч. 1 п. 1 ст. 9 ГК является недопустимым.
Так, согласно п. 2 ст. 420 ГК по требованию одной из сторон договор может быть изменен или расторгнут по решению суда только:
- при существенном нарушении договора другой стороной;
- в иных случаях, предусмотренных ГК и иными актами законодательства или договором.
При этом существенным признается нарушение договора одной из сторон, влекущее для другой стороны такой ущерб, в результате которого она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.
Суд пришел к выводу о том, что из комплексного толкования общих положений ГК и ст. 849 ГК следует, что для возникновения у страховщика права требовать изменения или расторжения договора страхования по основаниям, предусмотренным п. 3 названной статьи, возникает в том случае, если он лишается в какой-либо причитающейся ему части страхового взноса (страховой премии), а не тогда, когда ему стало известно о наступлении страхового случая.
Из материалов дела усматривалось, что банком в заявлении на страхование были сообщены все известные ему обстоятельства, о которых следовало указать исходя из установленной истцом формы заявления. Так, в частности, банком как страхователем были заполнены графы заявления на страхование о наличии у кредитополучателя иных кредитных договоров, а также о наличии просроченной задолженности перед банком или иной небанковской кредитно-финансовой организацией. К заявлению на страхование также прилагалась заявка кредитополучателя (третьего лица), в которой содержались сведения о его кредитной истории.
Доводы истца о том, что при заключении договора страхования страхователь не указал о наличии у кредитополучателя обязательств по договорам поручительства, не были приняты судом во внимание как основание расторжения договора страхования, поскольку таких вопросов утвержденная страховщиком форма заявления на страхование не содержала, об этих фактах страхователь сам не был осведомлен, что следует из заявки третьего лица на кредитование.
Будучи допрошенным в судебном заседании бывший руководитель кредитополучателя Ш. путался в сведениях относительно даты уведомления банка о наличии у ЗАО «М» обязательств по договорам поручительства и не смог достоверно указать дату такого уведомления, а представители банка утверждали, что об этом стало известно лишь в ноябре 2014 г., что подтверждалось протоколом рабочей встречи представителей банка с представителями ЗАО «М», копия которого была направлена в адрес страховщика в числе приложений к письму от 25.11.2014.
Кроме того, как указывалось ранее, проведенной Национальным банком Республики Беларусь по поручению суда проверкой не было установлено нарушений банком порядка предоставления ЗАО «М» кредита и контроля за его целевым использованием.
Допущенная банком просрочка в информировании страховщика о ставших ему известных обстоятельствах, связанных с кредитованием третьего лица, являлась незначительной (до 19 рабочих дней), не влияла и не могла повлиять на взаимоотношения сторон по договору страхования.
В частности, судом отмечено, что страховщик никак не прореагировал на первое такое письмо банка, которое было направлено в срок, установленный Правилами N 16, и не заявил никаких требований относительно увеличения размера страхового взноса в связи с произошедшими изменениями обстоятельств, сообщенных при заключении договора страхования.
Страховщиком также не было представлено суду доказательств того, что допущенная банком просрочка в направлении уведомлений о наличии у ЗАО «М» просроченной задолженности по кредитам, о его ликвидации и при направлении в адрес ликвидатора требований кредитора каким-либо образом лишила его того, на что он рассчитывал при заключении договора страхования, ввиду чего его доводы в данной части суд посчитал также не имеющими правового значения для решения вопроса о расторжении договора страхования.
Не приняты во внимание и доводы страховщика о наличии оснований для расторжения договора страхования по основанию, предусмотренному ч. 1 п. 1 ст. 421 ГК, в связи с существенным изменением обстоятельств, под которыми страховщик понимал возникновение у ЗАО «М» просроченной задолженности по начисленным процентам за пользование кредитными денежными средствами, так как из существа договора страхования прямо вытекает, что страховщик несет риск наступления таких обстоятельств, т.е. не выполняется условие, указанное в подп. 4 п. 2 названной статьи.
С учетом изложенного суд пришел к выводу, что единственной целью подачи СООО «Б» иска в суд является его желание избежать обязанности по выплате страхового возмещения, лишив ответчика его прав страхователя по договору страхования, и в удовлетворении требований о расторжении договора страхования отказал.
При рассмотрении судом еще одного иска банка к СООО «Б» о взыскании 367555456 руб. страхового возмещения по договору страхования риска непогашения кредита (далее — договор страхования риска) ответчиком (страховщиком по договору страхования риска) подано встречное исковое заявление о признании договора страхования риска недействительным.
Встречный иск принят судом к рассмотрению совместно с первоначальным иском.
В своем встречном иске страховщик (СООО «Б») указал, что банк при заключении договора страхования риска ввел его в заблуждение относительно цели кредитования ЗАО «М» (третьего лица).
В ходе рассмотрения дела судом было установлено следующее.
Между сторонами на условиях Правил N 16 был заключен договор страхования риска сроком на 1 год — с 13.02.2014 по 12.02.2015.
Объектом страхования являлись имущественные интересы банка, связанные с возникновением у него убытков, вызванных нарушением кредитодателем — ЗАО «М» обязательств по заключенному между истцом и третьим лицом кредитному договору в части невозврата (непогашения) и (или) просрочки возврата (погашения) полученной по кредитному договору денежной суммы (суммы основного долга).
Договор страхования риска заключался на основании заявления банка (страхователя) от 13.02.2014, в котором тот указал, что кредитные денежные средства предоставляются ЗАО «М» в текущую деятельность. Согласно условиям кредитного договора кредитные средства также предоставлялись ЗАО «М» в текущую деятельность. Фактически выделенные кредитные денежные средства потрачены ЗАО «М» на погашение облигаций, выпущенных им же, что в соответствии с абз. 7 ч. 1 п. 2 Инструкции по бухгалтерскому учету доходов и расходов, утвержденной постановлением Министерства финансов Республики Беларусь от 30.09.2011 N 102 «Об утверждении Инструкции по бухгалтерскому учету доходов и расходов и признании утратившими силу некоторых постановлений Министерства финансов Республики Беларусь и их отдельных структурных элементов», относится к финансовой деятельности.
ЗАО «М» обязательства по кредитному договору в период действия договора страхования риска нарушены, о чем банк информировал страховщика и подал ему заявления о наступлении страхового случая с просьбой произвести выплату страхового возмещения (письма от 29.01.2015, от 06.02.2015, от 03.03.2015, от 09.03.2015, от 16.03.2015, от 02.04.2015, от 06.04.2015). Общий размер убытков истца, вызванных нарушением ЗАО «М» обязательств по кредитному договору, составил 367555456 руб., что не оспаривается ответчиком.
В выплате страхового возмещения страховщик отказал, указав на отсутствие страхового случая по причине наличия вины банка в причиненных ему убытках, а также сославшись на выдачу банком кредитных денежных средств ЗАО «М» на погашение облигаций с указанием цели кредитования — в текущую деятельность, что не соответствует действующему законодательству.
При вынесении решения по делу суд руководствовался следующим.
В силу п. 1 ст. 834 ГК при заключении договора страхования страхователь обязан сообщить страховщику известные страхователю обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления (страхового риска), если эти обстоятельства не известны и не должны быть известны страховщику. При этом существенными признаются во всяком случае обстоятельства, предусмотренные в договоре страхования или страховом полисе (свидетельстве, сертификате) на основании письменного или устного заявления страхователя.
Аналогичные положения содержатся и в подп. 6.7 п. 6 Правил N 16.
Если после заключения договора будет установлено, что страхователь сообщил страховщику заведомо ложные сведения о вышеназванных обстоятельствах, страховщик на основании ч. 1 п. 3 ст. 834 ГК вправе потребовать признания договора недействительным и применения последствий, предусмотренных п. 2 ст. 180 ГК.
В то же время в соответствии с п. 2 ст. 834 ГК, если договор страхования заключен при отсутствии ответов страхователя на какие-либо вопросы страховщика, страховщик не может впоследствии требовать расторжения договора либо признания его недействительным на том основании, что соответствующие обстоятельства не были сообщены страхователем.
Анализируя Правила N 16, суд пришел к выводу, что перечень существенных обстоятельств определен в приложении 1 к Правилам N 16 и типовой формой заявления на страхование (приложение 2 к Правилам N 16), которые корреспондируют между собой.
Из материалов дела усматривалось, что банком в поданном им заявлении на страхование были сообщены все известные ему обстоятельства, о которых следовало указать, исходя из установленной истцом типовой формы заявления, в т.ч. заполнены сведения о цели кредитования. При этом банк изменил содержание типовой формы заявления на страхование в части сведений о цели кредитования, самостоятельно указав цель кредитования — в текущую деятельность. Такая цель кредитования не была предусмотрена ни в типовой форме заявления, ни в приложении 1 к Правилам N 16, однако принята в данной формулировке страховщиком.
Кредитная заявка, в которой также указывается цель получения кредита, банком вместе с заявлением на страхование представлена не была, в то время как в силу подп. 6.2 п. 6 Правил N 16 представление страхователем страховщику с заявлением на страхование кредитной заявки кредитополучателя являлось обязательным, т.е. в момент заключения договора страхования риска страховщик относился к данному обстоятельству безразлично.
Судом признаны надуманными доводы страховщика о том, что он бы не стал заключать договор страхования риска, зная истинную цель кредитования, поскольку вышеназванные обстоятельства в совокупности указывают на его безразличное отношение к цели кредитования в момент заключения договора страхования риска.
В судебном заседании представители страховщика подтвердили, что при изменении цели кредитования с указанной истцом в заявлении на страхование (в текущую деятельность) на фактическую (в финансовую деятельности) размер страхового тарифа не изменился бы, так как это не предусмотрено приложением 1 к Правилам N 16, где приведены поправочные коэффициенты к базовым тарифам страховой премии.
При таких обстоятельствах суд пришел к выводу, что единственной целью подачи ответчиком встречного иска в суд является его желание избежать обязанности по выплате страхового возмещения, в связи с чем суд отказал в удовлетворении встречных исковых требований страховщика о признании договора страхования риска недействительным, удовлетворив исковые требования банка о взыскании суммы страхового возмещения.
Как видно из описанных выше примеров, страховщику, несмотря на все предпринятые им способы защиты, не удалось избежать выплаты страхового возмещения. Тем не менее страхователям надлежит быть крайне внимательными как при заключении договора страхования, так и при исполнении своих обязанностей в период действия договора страхования, чтобы не давать страховщикам даже малейшего повода заявить свои возражения относительно выплаты страхового возмещения.