Часть седьмая статьи 103 Закона Республики Беларусь от 09.12.1992 N 2020-XII «О хозяйственных обществах» (далее — Закон о хозяйственных обществах) предусматривает возможность уменьшения уставного фонда общества с ограниченной ответственностью (ООО) (общества с дополнительной ответственностью (ОДО)) в связи с выходом участника из состава участников общества.
Указанная возможность (а точнее, необходимость) наблюдается в случае, если разницы между стоимостью чистых активов ООО (ОДО) и размером его уставного фонда недостаточно для выплаты действительной стоимости доли в уставном фонде вышедшему участнику. В этом случае законодатель обязывает ООО (ОДО) уменьшить свой уставной фонд на недостающую сумму.
При этом законодатель в статье 103 Закона о хозяйственных обществах не предусматривает какого-либо особого порядка уменьшения уставного фонда ООО (ОДО) в интересующей нас ситуации. А раз так, то действует общее правило по порядку уменьшения уставного фонда ООО (ОДО).
В связи с этим необходимо отметить, что пункт 5 статьи 89 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее — ГК) и часть четвертая статьи 106 Закона о хозяйственных обществах предусматривают, что уменьшение уставного фонда общества допускается исключительно после уведомления всех кредиторов общества.
При этом часть пятая статьи 28 Закона о хозяйственных обществах предусматривает, что в случае принятия решения об уменьшении уставного фонда общества общество обязано в течение 30 дней с даты принятия указанного решения:
— либо письменно уведомить кредиторов общества об уменьшении уставного фонда общества и о его новом размере;
— либо разместить в глобальной компьютерной сети Интернет на официальном сайте юридического научно-практического журнала «Юстиция Беларуси» с последующим опубликованием в приложении к указанному журналу сообщение о принятом решении.
Подобный подход законодателя (в том числе и в интересующем нас случае) объясняется тем, что уменьшение уставного фонда общества затрагивает имущественные интересы его кредиторов, так как из имущества общества изымается определенная часть, что, безусловно, может повлиять как на финансовую устойчивость общества, так и на возможность последнего исполнять взятые на себя перед кредиторами обязательства по поставке товара, выполнению работ, оказанию услуг. А раз так, то кредиторы общества должны быть поставлены обществом в известность о происходящих с ним процессах.
В связи с этим белорусский законодатель допускает, чтобы общество избрало любой из предложенных ему двух вариантов уведомления своих кредиторов (общество вправе использовать и оба варианта одновременно).
При этом в отношении письменного уведомления, по нашему мнению, необходимо помнить, что белорусский гражданский законодатель, определяя пути совершения договора в простой письменной форме, указывает на возможность передачи документов посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору (пункт 2 статьи 404 ГК). На наш взгляд, применительно к письменному уведомлению кредиторов по аналогии следует использовать вышеуказанные типы связи, так как только они позволяют надлежащим образом идентифицировать волю общества и, следовательно, считать соответствующее уведомление надлежащим.
При этом, если речь идет о направлении уведомления посредством почтовой связи, то лучше всего использовать заказное письмо с уведомлением о вручении и с описанием вложения, так как именно оно позволит гарантированно знать, что кредитор общества действительно был уведомлен об уменьшении его уставного фонда, так как независимый почтовый служащий сможет подтвердить, что в соответствующий конверт вложена не поздравительная открытка, а надлежащее уведомление. То же самое относится и к использованию услуг так называемых курьерских или ускоренных почт, которые в обязательном порядке отчитываются, какое послание они приняли для доставки и каким образом они его доставили. При этом соответствующее уведомление должно быть собственноручно подписано уполномоченными на то должностными лицами общества.
Применительно к направлению уведомления с помощью телеграфной связи необходимо указать, что телеграмма должна быть подписана (то есть факт отправления телеграммы уполномоченным лицом также будет подвержен соответствующим почтовым служащим).
Что же касается направления уведомления с помощью телетайпной связи, то необходимо отметить, что сам факт направления такого уведомления будет подтвержден с помощью соответствующего аппарата, отправляющего телеграмму.
Рассматривая направление уведомления в виде электронного документа, необходимо отметить, что в соответствии с Законом Республики Беларусь от 28.12.2009 N 113-З «»Об электронном документе и электронной цифровой «подписи» (статья 17) электронный документ состоит из двух неотъемлемых частей — общей и особенной; общая часть электронного документа состоит из информации, составляющей содержание документа; особенная часть электронного документа состоит из одной или нескольких электронных цифровых подписей, а также может содержать дополнительные данные, необходимые для проверки электронной цифровой подписи (электронных цифровых подписей) и идентификации электронного документа, которые устанавливаются техническими нормативными правовыми актами.
Таким образом, электронный документ действителен лишь при наличии на нем электронной цифровой подписи, под которой понимается последовательность символов, являющаяся реквизитом электронного документа и предназначенная для подтверждения его целостности и подлинности.
Тем самым для направления уведомления в виде электронного документа требуется наличие и у общества, и у его кредитора соответствующей информационной системы, обеспечивающей идентификацию волеизъявления данных лиц, при этом простой обмен информацией с одного электронного адреса на другой, по нашему мнению, не будет соответствовать требованиям, предъявляемым белорусским законодательством к надлежащей форме уведомления.
Необходимо указать, что, рассматривая способы уведомления кредиторов об уменьшении уставного фонда общества, следует обратить внимание на факс.
В связи с этим отмечаем, что применительно к заключению договора в простой письменной форме посредством обмена документами законодатель не предусмотрел обмен документами напрямую в виде факсов (посредством телефонной связи).
При этом в пункте 2 статьи 404 ГК перечень видов связи, с помощью которых осуществляется обмен документами, не является закрытым, то есть законодатель указывает и на «иную связь, позволяющую достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору». Но, на наш взгляд, обмен документами посредством факсов не может рассматриваться как надлежащая письменная форма сделки в силу того, что указанное «расширение» не распространяется на факсы, так как факс не позволяет достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору. Это объясняется тем, что, несмотря на то что в факсе как документе есть «бегущая строка», которая позволяет идентифицировать номер телефонного аппарата, с которого был отправлен факс, ни один реквизит факса как документа не позволяет с надлежащей достоверностью указать, что он подписан уполномоченным лицом, так как подпись под факсом по причине ее прохождения через соответствующий аппарат связи не передает всех нюансов подписи конкретного физического лица, а раз так, то она надлежащим образом не может быть идентифицирована (то есть ни одна из экспертиз не может подтвердить либо опровергнуть указание на то, что подпись выполнена именно тем должностным лицом, которое указано в договоре).
В силу изложенного, если документ, отправленный с помощью телефонной связи (факс), подписанный каждой из сторон договора, отвергается какой-либо стороной впоследствии, то такой документ нельзя признать надлежаще совершенным в силу того, что нельзя доказать действительность подписи соответствующей стороны на документе.
Правда, ситуацию можно попробовать изменить (хотя однозначности по данному вопросу нет), если в договоре (документе) с собственноручными подписями уполномоченных лиц сторон договора предусмотреть, что договор может изменяться и дополняться путем обмена документами с использованием факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования. В этом случае можно признать наличие договоренности сторон по применению факсимиле, как это предусмотрено в пункте 2 статьи 161 ГК. Однако однозначности по данному вопросу нет, так как нет однозначности в том, что представляет собой факсимиле и можно ли признать, что факсимиле — это и есть та подпись, которая передана по факсу.
(В отличие от права Республики Беларусь право Российской Федерации напрямую предусматривает возможность обмена документами посредством факсов для совершения договора в простой письменной форме, а именно часть первая пункта 2 статьи 434 Гражданского кодекса Российской Федерации указывает на то, что договор в письменной форме может быть заключен в том числе путем обмена документами посредством телефонной связи, что и является обменом документами с использованием факса.)
Исходя из изложенного, мы делаем вывод о том, что факсовая форма непригодна и для направления уведомления кредитору общества об уменьшении размера его уставного фонда (в том числе и потому, что предварительная договоренность о проставлении факсимиле в виде передачи подписи по факсу в данном случае будет отсутствовать).
Таким образом, по нашему мнению, лишь направление уведомления с использованием типов связи, указанных в пункте 2 статьи 402 ГК, представляется надлежащим для общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью), т.к. только они позволяют соответствующему кредитору действительно получить уведомление об уменьшении уставного фонда общества.
Однако в связи с указанным нельзя не отметить, что если белорусский законодатель напрямую не регламентирует форму, в которой должно быть направлено соответствующее уведомление кредитору общества об уменьшении его уставного фонда, то вполне возможен и второй подход к рассматриваемой проблеме, в силу которого надлежащим уведомлением будет являться любое объективированное доведение информации до кредитора общества об уменьшении его уставного фонда.
Но в такой ситуации важным будет являться не только факт направления соответствующего уведомления, но и доказательство того, что оно действительно было сделано. И даже если в случае направления реального уведомления подтвердить сам факт направления соответствующего послания кредитору общества не удастся, то будет считаться, что общество не исполнило возложенную на него законодательством обязанность.
Что же касается второго варианта уведомления, предложенного законодателем, то он реализуется, как отмечено выше, через размещение в глобальной компьютерной сети Интернет на официальном сайте юридического научно-практического журнала «Юстиция Беларуси» с последующим опубликованием в приложении к указанному журналу сообщения о принятом решении.
Из изложенного видно, что законодатель приравнивает к письменному уведомлению кредиторов об уменьшении уставного фонда ООО (ОДО) два описанных выше действия. Причем речь идет именно о двух действиях, так как сначала сообщение об уменьшении уставного фонда ООО (ОДО) размещается именно в Интернете (первое действие) и лишь затем публикуется в приложении к журналу «Юстиция Беларуси» (второе действие).
Таким образом, белорусский законодатель обязывает всех участников имущественного оборота чуть ли не ежедневно посещать сайт журнала «Юстиция Беларуси», а кроме того, выписывать и читать сам журнал «Юстиция Беларуси». Последнее объясняется тем, что никто из участников имущественного оборота не может быть уверен в том, что кто-либо из его контрагентов не собирается уменьшить размер своего уставного фонда.
При этом мы, безусловно, считаем указанный вариант направления уведомления наименее отражающим интересы кредиторов (по сравнению с личным письменным уведомлением), но раз белорусский законодатель разрешил использование одновременно двух вариантов уведомления, то, безусловно, и размещение интересующего нас сообщения на сайте журнала «Юстиция Беларуси», и публикация соответствующего сообщения в приложении к указанному журналу будут являться надлежащим исполнением со стороны общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью) возложенной на него обязанности по уведомлению кредиторов.
Рассматривая отношения по уменьшению размера уставного фонда ООО (ОДО) в связи с выходом участника из состава участников общества, нельзя не отметить, что кредитор ООО (ОДО), получив указанное выше уведомление общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью), в соответствии с пунктом 5 статьи 89 ГК и частью пятой статьи 28 Закона о хозяйственных обществах вправе в течение 30 дней с даты направления ему уведомления или в течение 30 дней с даты размещения сообщения о принятом решении письменно потребовать:
— досрочного прекращения или исполнения соответствующего обязательства этого общества;
— возмещения ему убытков.
В связи с указанным нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что белорусский законодатель предоставляет кредитору 30-дневный срок для принятия решения не с даты получения им соответствующего уведомления от общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью), а с даты направления указанным обществом соответствующего уведомления; и в случае если уведомление будет идти достаточно большой период времени (например, почтовое сообщение задержится), то у кредитора может не быть времени для принятия соответствующего решения.
Патовая ситуация может возникнуть в том случае, если уведомление соответствующего кредитора придет к нему уже после истечения 30-дневного срока с момента направления такого уведомления. По нашему мнению, если буквально толковать законодателя, то кредитор не будет вправе предъявить вышеуказанное требование к обществу. Однако если исходить из смысла соответствующей нормы, то интересы кредитора не должны пострадать от неудовлетворительной работы почтовой организации, следовательно, у кредитора должна быть возможность восстановить соответствующий срок и в указанный срок предъявить свои требования к обществу с ограниченной ответственностью (обществу с дополнительной ответственностью).
Причем, конечно же, указанная ситуация не возникла бы, если бы законодатель отсчитывал 30-дневный срок не с даты направления уведомления, а с даты его получения кредитором (хотя это, в свою очередь, уже ставило бы общество в затруднительное положение).
В существующей же ситуации, по нашему мнению, лишь судебная практика может точно указать на наличие либо отсутствие возможности восстановления соответствующего срока в случае, если уведомление придет к кредитору уже после истечения 30-дневного срока.
В ситуации же, когда уведомление будет получено кредитором в пределах 30-дневного срока, пусть и за 1 или 2 дня до его истечения, по нашему мнению, законодательных предпосылок для полного восстановления 30-дневного срока нет, так как законодатель изначально не предполагал, что у кредитора будет такой срок на раздумье, а исходил из того, что в указанный срок включается также период, в течение которого уведомление «двигалось по направлению к кредитору».
Что же касается второго варианта интересующего нас направления уведомления, то необходимо обратить внимание на то, что, несмотря на то обстоятельство, что указанный вариант состоит, как мы отметили выше, из двух действий, рассматриваемый нами тридцатидневный срок начинает течь исключительно после совершения лишь первого действия, то есть с момента размещения сообщения об уменьшении уставного фонда ООО (ОДО) на сайте журнала «Юстиция Беларуси».
Указанный в предыдущем абзаце вывод базируется на том обстоятельстве, что законодатель в части пятой статьи 28 Закона о хозяйственных обществах исчисляет интересующий нас срок именно с даты размещения сообщения о принятом решении об уменьшении уставного фонда.
Несмотря на то что законодатель не конкретизирует место размещения, исходя из контекста части пятой статьи 28 Закона о хозяйственных обществах (а точнее, исходя из использованных в этой части слов и выражений), мы должны признать действительность приведенного нами вывода: с точки зрения юридической техники одно и то же правоотношение должно описываться одними и теми же словами, если же используются разные слова, то речь идет о разных правоотношениях. В силу указанного, раз законодатель описывал размещение интересующего нас решения в глобальной компьютерной сети Интернет на сайте журнала «Юстиция Беларуси» именно через термин «размещение», а размещение этого же решения в приложении к журналу «Юстиция Беларуси» через термин «опубликование», то и в интересующей нас ситуации термин «размещение» относится именно к размещению соответствующей информации на сайте в Интернете.
Описывая интересующие нас отношения, нельзя не отметить и то обстоятельство, что белорусский законодатель не указывает, должно ли уже требование со стороны кредитора быть получено обществом с ограниченной ответственностью (обществом с дополнительной ответственностью) в течение того же 30-дневного срока с даты направления уведомления кредитору, или кредитор вправе в указанный 30-дневный срок направить свое требование, а когда оно будет получено обществом — непринципиально.
По данному поводу также необходимо отметить, что если буквально толковать часть пятую статьи 28 Закона о хозяйственных обществах, то получается, что в указанный 30-дневный срок кредитор должен именно направить свое требование (письменно потребовать), а само требование общество может получить и по истечении указанного 30-дневного срока.
Однако однозначности в данном вопросе также нет.
Что же касается подхода законодателя к правам кредиторов в связи с получением ими соответствующего уведомления, то наличие у них таких прав объясняется защитой интересов кредиторов общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью), так как если соответствующее общество значительно уменьшит свой уставный фонд (в том числе и в рамках интересующей нас ситуации выхода участника из состава участников ООО (ОДО)), то может возникнуть ситуация, при которой кредиторы не получат соответствующего удовлетворения своих требований со стороны общества.
Однако нельзя не отметить, что указанное, в свою очередь, может поставить общество с ограниченной ответственностью (общество с дополнительной ответственностью) в достаточно затруднительную ситуацию и в том случае, когда определенное общество никоим образом в связи с уменьшением своего уставного фонда не желает затронуть интересы своих кредиторов.
По нашему мнению, в указанной ситуации ущемление интересов общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью) наблюдается в гораздо большей мере и степени, чем ущемление интересов его кредиторов.
Изложенное объясняется тем, что уставный фонд общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью) никогда не являлся гарантом интересов кредиторов так, как его определяет белорусское законодательство; это связано с тем, что вклады, внесенные в уставный фонд, не являются тем имуществом, которое общество не вправе использовать в своей предпринимательской деятельности, а раз так, то сегодня соответствующие вклады внесены, а уже завтра они израсходованы определенным обществом на свои цели и, следовательно, кредиторы общества не смогут обратить взыскание на имущество, внесенное в качестве вкладов.
Таким образом, общество с ограниченной ответственностью (общество с дополнительной ответственностью) при любом, даже очень незначительном, уменьшении своего уставного фонда ставится в затруднительное положение, которое при определенных условиях даже может обернуться возбуждением процедуры экономической несостоятельности (банкротства) соответствующего общества, если все или большая часть кредиторов данного общества, воспользовавшись предоставленным им законодательством правом, потребуют досрочного исполнения соответствующих обязательств и возмещения причиненных этим убытков.
Последнее объясняется тем, что, по нашему мнению, законодатель занял слишком одностороннюю позицию в данном вопросе, а именно предоставил кредитору (причем любому кредитору) общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью) возможность досрочно прекратить обязательство и потребовать возмещения при этом убытков со стороны общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью) в связи с досрочным прекращением обязательства или его досрочным исполнением. Указанное может привести, с одной стороны, к практической невозможности уменьшения обществом с ограниченной ответственностью (обществом с дополнительной ответственностью) своего уставного фонда, так как оно не сможет удовлетворить все требования своих кредиторов; с другой стороны, с учетом и последнего изложенного фактора это может привести в интересующем нас случае, когда уменьшение уставного фонда неизбежно, к одновременному банкротству общества с ограниченной ответственностью (общества с дополнительной ответственностью).
Изложенное можно проиллюстрировать следующим примером. Строительная организация в форме общества с ограниченной ответственностью вынуждена уменьшить свой уставный фонд в связи с выходом одного из своих участников, чья доля в уставном фонде составляла 75%. При этом она имеет значительное количество кредиторов, чьи дома она должна построить через год, два или три. Однако в связи с изложенным законодательным подходом строительная организация будет вынуждена сдать дома фактически по истечении максимум шестидесяти дней с момента принятия решения об уменьшении уставного фонда, так как каждый из ее кредиторов, получив уведомление об уменьшении уставного фонда, тут же вправе потребовать досрочного исполнения обязательства перед ним, т.е. предоставления ему соответствующего дома, что строительная организация априори сделать не сможет. В этом случае она вынуждена будет оплачивать убытки в связи с ненадлежащим исполнением взятых на себя обязательств, а такие убытки могут выражаться, например, в виде платы за проживание в дорогой гостинице кредитора строительной организации, так как ему негде жить в надлежащих условиях, т.е. в условиях, приближенных к комфортности непостроенного дома. Это же, в свою очередь, скорее всего, приведет к экономической несостоятельности (банкротству) строительной организации.
(Кстати, рассматривая указанную проблему, нельзя не отметить, что законодатель, говоря о возмещении убытков применительно к уменьшению уставного фонда, не связал их напрямую с досрочным неисполнением обязательств, так как, по нашему мнению, в случае надлежащего досрочного исполнения обязательств, безусловно, ни о каком возмещении убытков речь вести нельзя, а указал лишь на то, что при досрочном прекращении или исполнении обязательств с ООО (ОДО) одновременно можно и взыскать убытки. Однако, по нашему мнению, в случае если обязательство перед кредитором досрочно будет исполнено надлежаще, то убытков возникнуть не должно; иное присутствует при досрочном прекращении обязательств, когда даже исполнение их части еще не говорит о том, что убытки отсутствуют.)
Таковы проблемы возможного уменьшения уставного фонда ООО (ОДО) в связи с выходом участника из состава участников общества.