Возвратимся к интересующей нас проблеме с точки зрения буквального толкования законодательных норм Республики Беларусь, т.е. к признанию или непризнанию изменения курса национальной валюты обстоятельством непреодолимой силы так, как его понимает п. 3 ст. 372 ГК. Прежде всего отметим, что для признания в качестве обстоятельства непреодолимой силы по праву Республики Беларусь необходимо, чтобы обстоятельство отвечало одновременно следующим условиям:
- было чрезвычайным;
- было непредотвратимым;
- чрезвычайность и непредотвратимость проявлялись в конкретных условиях.
Чрезвычайность. Анализируя изменение курса национальной валюты по отношению к иностранным с точки зрения указанных трех условий, необходимо отметить, что интересующее нас обстоятельство, с одной стороны, может подпадать под понятие чрезвычайного, если речь идет не о поступательном изменении, а о значительном курсовом колебании, так как оно действительно не является общим правилом функционирования экономики соответствующего государства. Значительное изменение курса валюты, как правило, экстраординарное событие, а кроме того, оно не вызвано непосредственно стороной договора. Мало того, сторона договора не только не порождает изменения курса валюты, но и никоим образом не может контролировать и оказывать на него влияние. Иными словами, не соприкасается с данным обстоятельством.
С другой стороны, вопрос о чрезвычайности в конкретных условиях изменения курса валюты (т.е. если к критерию чрезвычайности добавить еще и критерий конкретных условий существования обстоятельства) неоднозначен. Чрезвычайное обстоятельство — это обстоятельство, которое должно быть настолько неординарным, что его возникновение должно поражать, т.е. создавать такую ситуацию, которую обычно не представляют. Однако колебания курсов валют представляют собой обычное экономическое явление. Правда, несколько иная ситуация, когда изменение курса валюты значительно. Но и в этом случае, если экономика определенного государства уже испытывала подобное на себе и если исходя из анализа экономической ситуации такое изменение хотя и не ожидалось немедленно, но могло прогнозироваться разумным участником имущественного оборота, то его нельзя назвать чрезвычайным событием. Иными словами, если, исходя из статистики и экономических прогнозов, состояния рынков, какой-либо аналитической информации, разумное лицо может предполагать значительное изменение курса национальной валюты, то ни о какой чрезвычайности такого события речь идти не может.
В подтверждение сказанного приведем пример из практики Международного арбитражного суда при Международной торговой палате (Париж) (далее — МТП).
Суд в деле N 8486 предусмотрел, что резкое падение цен на продукцию, а также колебания валютных курсов не считаются непредвиденными обстоятельствами. Наряду с этим, отказывая в удовлетворении требования о признании соответствующего обстоятельства затруднениями (hardship), арбитры сочли, что нестабильность турецкого рынка товаров, подлежащих производству, относится именно к экономическим рамкам турецкого рынка, а следовательно, является рисками ответчика. Иными словами, если турецкий рынок постоянно демонстрирует значительные колебания валютных курсов, то для субъектов, связанных с ним, указанные колебания не являются не только форс-мажорными обстоятельствами, но и затруднениями.
Применительно к экономике Республики Беларусь (до последних событий на валютном рынке) признать ее тождественность турецкому рынку, по нашему мнению, нельзя. Кроме того, даже разумному участнику имущественного оборота предположить значительное изменение курса белорусского рубля к иностранным валютам в феврале 2011 года (когда возникли проблемы на валютном рынке Республики Беларусь) было сложно. Правда, можно возразить, что девальвация национальной валюты в белорусской экономике была ранее и на очередной девальвации настаивали международные финансовые организации, а значит, у разумного среднестатистического участника имущественного оборота все-таки должны были появиться определенные сомнения в стабильности курса национальной валюты.
Но несмотря на возможность разных оценок ситуации на валютном рынке Республики Беларусь в феврале 2011 года, мы скорее склонны признать последующие события и девальвацию национальной валюты в качестве чрезвычайного обстоятельства, что, на наш взгляд, влияет еще и на возможность определения интересующих нас событий в качестве затруднений по белорусскому законодательству.
Что же касается ситуации, связанной с заключаемыми договорами, в том числе внешнеэкономическими, с участием субъектов Республики Беларусь, после февраля 2011 года (и, безусловно, после 16 марта 2011 г. — даты, с которой увеличен до 30 дней срок резервирования в ОАО «Белорусская валютно-фондовая биржа» денежных средств в белорусских рублях на покупку иностранной валюты), то на первый взгляд изменение курсов валют все-таки не должно рассматриваться в качестве чрезвычайного события, т.е. его вроде можно было предполагать. Правда, по данному поводу можно занять и противоположную позицию, указав, что разумный среднестатистический участник имущественного оборота мог в этих условиях предположить изменение курса национальной валюты, но не в таком размере. Следовательно, для указанного субъекта изменение курса валюты, которое произошло 23 мая 2011 г., все-таки чрезвычайное событие.
Выбирая из двух изложенных позиций, необходимо отметить, что, если базироваться на оценках форс-мажора доктриной международного права и на подходах международных арбитражных судов, первая позиция скорее должна превалировать над второй (но об однозначности в этом вопросе, в том числе для белорусских правоприменительных органов, говорить сложно).
Непредотвратимость. Относительно применения этого критерия обстоятельства непреодолимой силы по праву Республики Беларусь к изменению курса валюты прежде всего необходимо отметить, что, с одной стороны, по общему правилу изменение курса валюты не является непредотвратимым. Это значит, даже если его можно признавать в условиях экономики Республики Беларусь в феврале 2011 года в качестве обстоятельства, находящегося вне контроля стороны договора, и обстоятельства, которого нельзя было разумно ожидать в момент заключения договора (иначе изменение курса валюты можно оценить в качестве чрезвычайного обстоятельства), то все-таки с точки зрения природы и существа отношений его последствия в экономической действительности можно преодолеть.
Для признания обстоятельством непреодолимой силы необходимо, чтобы с точки зрения объективного подхода любое разумное лицо в рамках соответствующей экономической ситуации не могло такое обстоятельство преодолеть. Иначе говоря, непредотвратимость должна быть связана не столько с конкретным лицом, сколько с конкретной ситуацией, т.е. невозможность исполнения должна быть связана не только с личностью, но и с любым иным лицом, которое в схожей ситуации пыталось бы исполнить обязательство.
Применительно к изменению курсов валют можно указать, что если валюту все-таки можно приобрести, хотя и по иному курсу, то в этом случае препятствие, порождаемое изменением курсов, преодолимо, т.е. договорное обязательство можно исполнить (хотя и с определенными экономическими потерями). А следовательно, исходя из необходимости соблюдения договорных обязательств и потребности в стабильности имущественного оборота при измененном курсе валюты субъект, который должен исполнить взятое на себя обязательство, при наличии возможности приобрести валюту по новому курсу должен это сделать и не может быть освобожден от ответственности, если этого не сделает.
Подчеркнем, что с точки зрения толкования понятия «непредотвратимость» препятствие не должно быть просто неудобным или обременительным для должника, тем более оно не должно просто уменьшать ценность исполнения (встречного удовлетворения), на которое должник рассчитывал.
Однако, признавая верность описанного выше подхода к анализу второго критерия обстоятельства непреодолимой силы по праву Республики Беларусь, укажем на публикацию МТП N 421 (Е) «Форс-мажорные обстоятельства и затруднения»: для признания в качестве обстоятельства непреодолимой силы нет необходимости, чтобы исполнение было абсолютно невозможным. По мнению МТП, занявшей в данном документе так называемую среднюю позицию, необходимо, чтобы препятствие (которое рассматривается в качестве обстоятельства форс-мажора) затрудняло нормально предусмотренное исполнение. Но если буквально подойти к приведенному подходу, то тогда на первый взгляд можно наблюдать нестыковку с позицией МТП, согласно которой для наличия форс-мажорного обстоятельства недостаточно просто уменьшения ценности исполнения.
Таким образом, если выкристаллизовать подход МТП к анализируемым нами отношениям, то препятствие, для того чтобы быть признанным форс-мажорным, должно значительно осложнять исполнение соответствующей стороной (что переводит анализируемые нами обстоятельства исключительно в оценочную плоскость).
Правда, для прояснения подхода МТП к сути препятствия, которое является форс-мажорным обстоятельством, необходимо отметить, что МТП применительно к его преодолению или непреодолению вводит еще и критерий коммерческой разумности. Суть указанного критерия заключается в действительной коммерческой возможности стороны преодолеть возникшее препятствие. Иными словами, если преодоление препятствия коммерчески неразумно, то даже при наличии объективной возможности его преодолеть для этой стороны должно быть, по мнению МТП, признано наличие обстоятельства форс-мажора. И излишние затраты для избежания или преодоления препятствия означают, что данное препятствие для стороны непреодолимо, хотя гипотетически это не так.
Таким образом, если взять за основу толкования наличия или отсутствия обстоятельства непреодолимой силы подходы публикации МТП N 421 (Е), то для признания обстоятельства в качестве форс-мажорного нет необходимости в том, чтобы его избежание или преодоление было в принципе невозможно. Вполне достаточно, чтобы конкретное лицо, действуя как разумный предприниматель, не могло в создавшихся обстоятельствах без гигантских экономических потерь для себя преодолеть указанное препятствие.
Полагаем, ст. 372 ГК можно толковать так, как это делает МТП, поскольку законодатель Республики Беларусь не разъясняет, что понимается под термином «непредотвратимое обстоятельство», а следовательно, это может быть и обстоятельство, которое предотвратимо, но не в конкретных условиях. Напомним, для наличия обстоятельства непреодолимой силы по праву Республики Беларусь необходимы все три фактора, отмеченные выше. И невозможность преодоления препятствия (для его признания в качестве обстоятельства непреодолимой силы) не конкретным, а любым лицом, которое в схожей ситуации пыталось бы исполнить свои обязательства, не входит в противоречие с описанным выше подходом, так как речь идет о том, что в ситуации, в которой находится конкретное лицо, любое другое имело бы подобные проблемы с надлежащим исполнением взятого на себя обязательства.
Итак, по нашему мнению, никаких законодательных препятствий к применению в белорусском праве подхода МТП к оценке непредотвратимости нет. Кроме того, нам кажется, что подход МТП к данному вопросу является не только допустимым в рамках белорусской правовой системы, но и разумным, и целесообразным (правда, возможно, что в системе хозяйственных судов Республики Беларусь он не будет воспринят).
Экстраполируя подход МТП к изменению курса валюты на белорусскую ситуацию, необходимо отметить, что в некоторых случаях действительно для определенных субъектов (речь идет прежде всего о субъектах Республики Беларусь) подобная ситуация может привести не просто к уменьшению ценности исполнения по договору, а к значительным убыткам для стороны, которая будет исполнять обязательства, исходя из нового курса белорусского рубля к иностранным валютам. Мало того, вполне можно допустить, что надлежащее исполнение обязательств в связи с изменением курса национальной валюты после заключения договора поставит субъекта на грань экономической несостоятельности (банкротства).
Систематизируя сказанное, мы вынуждены признать, что, несмотря на всеобщее непризнание изменения курса валюты в качестве обстоятельства непреодолимой силы и подтверждение этого подхода в рамках национальной белорусской правовой системы, в определенных ситуациях с точки зрения белорусского права изменение курса валюты можно рассматривать в качестве чрезвычайного обстоятельства, а также разумно непредотвратимого, а следовательно, считать обстоятельством непреодолимой силы.
При этом, правда, отмеченная возможность отнюдь не означает, что сторона по договору (в частности, белорусский субъект) сможет, признав изменение курса национальной валюты в качестве обстоятельства непреодолимой силы, оставить полученное от контрагента себе без встречного предоставления.
Например, белорусский субъект, получив от западного контрагента товар со встречным обязательством в виде оплаты в евро, в связи с изменением курса национальной валюты и отказом белорусских потребителей приобретать его по новым ценам в белорусских рублях не может отказаться от оплаты, исходя из цены договора именно в евро, в случае если он не возвращает товар.
В силу п. 1 ст. 386 ГК при невозможности исполнения одной стороной взятого обязательства вследствие обстоятельств, за которые ни одна из сторон не отвечает, она не вправе требовать от другой стороны удовлетворения по договору; при этом вторая сторона вправе требовать от контрагента возврата всего, что она исполнила.
На основании указанного, но лишь при условии признания для белорусского субъекта изменения курса национальной валюты в качестве обстоятельства, делающего невозможным исполнение, такой субъект должен либо вернуть товар, либо уплатить цену договора в евро.
При этом необходимо подчеркнуть, что рассмотренный пример не имеет отношения к обстоятельствам непреодолимой силы. Описываемый нами институт предназначен исключительно для освобождения от ответственности за неисполнение взятых на себя обязательств и никоим образом не решает вопросов удовлетворения по договору и возврата полученного.
Иными словами, п. 3 ст. 372 ГК лишь указывает на возможность неприменения при наличии обстоятельств непреодолимой силы возмещения убытков, взыскания неустойки, процентов за пользование чужими денежными средствами.
Последствия же невозможности исполнения обязательства и его прекращения в связи с этим, в частности возврат полученного без встречного удовлетворения, это иное гражданско-правовое явление, регламентируемое п. 1 ст. 386 ГК.
Завершая анализ изменения курса национальной белорусской валюты в качестве обстоятельства непреодолимой силы или обстоятельства, которое таковым не является, нельзя не отметить, что если договор совершался после 16 марта 2011 г., то применительно к данному договору говорить об изменении курса национальной валюты в качестве обстоятельства непреодолимой силы не приходится, несмотря на то что само изменение осуществлено позже. Все экономические условия белорусского рынка указывали разумному предпринимателю, что такое изменение не просто возможно, а необходимо. Поэтому вести речь о какой-либо чрезвычайности изменения курса как одного из факторов, необходимых для наличия обстоятельства непреодолимой силы, не приходится. Следовательно, нет и признаков обстоятельства непреодолимой силы по праву Республики Беларусь. Правда, делать обобщающие выводы применительно к обстоятельствам непреодолимой силы достаточно тяжело в силу их оценочности. В качестве подтверждения укажем, что с 16 марта 2011 г. до 23 мая 2011 г. можно было утверждать, что изменение курса действительно ожидалось, но знать насколько разумный усредненный участник предпринимательского оборота не мог, а следовательно, именно величина изменения курса и явилась для него чрезвычайным обстоятельством.
И наконец, если в конкретном договоре изменение курса валюты рассматривается в качестве обстоятельства непреодолимой силы (форс-мажора), то с точки зрения белорусского права и так называемой позиции широкого толкования диспозитивности п. 3 ст. 372 ГК изменение курса валюты нужно признать в качестве обстоятельства непреодолимой силы.
Если же занять позицию узкого толкования, то даже при наличии в договоре такого указания необходимо, исходя из приведенных выше факторов и оценок, либо не признать изменение курса валюты в качестве обстоятельства непреодолимой силы, либо сделать это.
Обратим внимание, что п. 3 ст. 372 ГК начинается с изложения диспозитивной позиции, согласно которой положения данного пункта применяются, если иное не предусмотрено законодательством или договором. В связи с этим возможны два подхода: распространить диспозитивность либо только на возможность предусмотреть в договоре неосвобождение от ответственности при наступлении обстоятельств непреодолимой силы (узкое толкование), либо и на условия применения освобождения от ответственности в связи с обстоятельствами непреодолимой силы (широкое толкование).