Когда заходит речь об уголовно-правовых отношениях, у многих создается впечатление, что это некие теоретические изыски, не имеющие никакой связи с суровыми буднями борьбы с преступностью. Между тем уголовно-правовые отношения образуют собой предмет уголовного права. Уяснение их содержания и сущности позволяет понять направленность уголовно-правовых средств, используемых уголовной юстицией, осознать значение конкретных уголовно-правовых норм, выяснить права и обязанности органов, ведущих уголовный процесс, при осуществлении уголовного преследования или рассмотрении уголовного дела в суде.
Анализ научной литературы показывает, что проблема уголовно-правового отношения является одной из самых сложных в уголовном праве. В рамках советской правовой доктрины к исследованию вопросов, касающихся понятия и содержания уголовного правоотношения, обращались многие правоведы <1>.
<1> См., например: Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права / П.С.Элькинд. — Л., 1963; Мельникова Ю.Б. О понятии и сущности уголовно-правовых отношений / Ю.Б.Мельникова // Сов. государство и право. — 1970. — N 6. — С. 90 — 94; Даньшин И.Н. Уголовно-правовая охрана общественного порядка / И.Н.Даньшин. — М., 1973; Огурцов Н.А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве: учеб. пособие / Н.А.Огурцов. — Рязань, 1976; Барков А.В. К вопросу о сущности уголовных правоотношений // Проблемы уголовного права: сб. ст.; под ред. И.С.Тишкевича. — Минск, 1976. — С. 3 — 17; Прохоров В.С. Механизм уголовно-правового регулирования: норма, правоотношение, ответственность / В.С.Прохоров, Н.М.Кропачев, А.Н.Тарбагаев. — Красноярск, 1989; Хомич В.М. Содержание уголовно-правового регулирования (теоретический аспект) / В.М.Хомич // Право и демократия. — 1990. — Вып. 3. — С. 99 — 114; др.
Научные исследования об уголовно-правовом отношении, проведенные в последнее десятилетие, в частности российскими учеными, показывают, что эти вопросы сохраняет свою актуальность и в настоящее время <2>.
<2> См., например: Петрова Г.О. Уголовно-правовое регулирование и его средства: норма и правоотношение: автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08 / Г.О.Петрова. — Н.Новгород, 2003; Филимонов В.Д. Правоотношения. Уголовные правоотношения. Уголовно-исполнительные правоотношения / В.Д.Филимонов, О.В.Филимонов. — М., 2007; Долотов Р.О. Механизм уголовно-правового регулирования в сфере преступных посягательств на объекты интеллектуальной собственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Р.О.Долотов. — Саратов, 2009; др.
Объяснению сущности уголовно-правового отношения во многом препятствует терминологический хаос, который наблюдается в науке уголовного права применительно к определению видов уголовно-правовых отношений. В настоящее время в уголовно-правовой литературе доминирует мнение о том, что есть основания выделять два вида таких отношений. Первый вид называют по-разному: «табуальные отношения» <3>, «регулятивные уголовно-правовые отношения» <4>, «общерегулятивные уголовные правоотношения» <5>, «общие охранительные уголовно-правовые отношения» <6>, «регулятивно-охранительные правоотношения» <7>, «предупредительные правоотношения» <8>, «охранительно-предупредительные правоотношения» <9>, «правоотношения в широком смысле слова» <10>.
<3> Санталов А.И. Теоретические вопросы уголовной ответственности / А.И.Санталов. — Л., 1982. — С. 38 — 44.
<4> Прохоров В.С. Механизм уголовно-правового регулирования: норма, правоотношение, ответственность / В.С.Прохоров, Н.М.Кропачев, А.Н.Тарбагаев. — Красноярск, 1989. — С. 58 — 94.
<5> Номоконов В.А. Ответственность в уголовном праве и ее основание / В.А.Номоконов // Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И.Коробеева. — Т. I: Преступление и наказание. Гл. 12. — СПб., 2008. — С. 122.
<6> Хомич В.М. Содержание уголовно-правового регулирования (теоретический аспект) / В.М.Хомич // Право и демократия. — 1990. — Вып. 3. — С. 99 — 114.
<7> Астемиров З.А. Проблемы теории уголовной ответственности и наказания / З.А.Астемиров. — Махачкала, 2000. — С. 18.
<8> Филимонов В.Д. Правоотношения. Уголовные правоотношения. Уголовно-исполнительные правоотношения / В.Д.Филимонов, О.В.Филимонов. — М., 2007. — С. 120.
<9> Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика / Н.А.Лопашенко. — СПб., 2004. — С. 25 — 29.
<10> Кузнецова Н.Ф. Понятие, предмет, метод, система, задачи уголовного права / Н.Ф.Кузнецова // Курс уголовного права. Общая часть / под ред. Н.Ф.Кузнецовой, И.Тяжковой. — Т. I: Учение о преступлении. — М., 1999. — С. 3.
Наличие этих отношений в уголовно-правовой доктрине объясняют обычно в контексте позитивного уголовно-правового регулирования. Эти правоотношения возникают с момента вступления в силу уголовно-правовой нормы и касаются соблюдения гражданами уголовно-правового запрета под угрозой применения наказания в случае нарушения этого запрета. Следует заметить, что некоторые авторы обосновывали мнение о том, что выделять этот вид уголовно-правового отношения нет оснований <11>.
<11> См., например: Разгильдиев Б.Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация / Б.Т.Разгильдиев. — Саратов, 1993. — С. 4 — 5.
Второй вид уголовно-правового отношения связан с фактом совершения деяния, запрещенного уголовным законом. Обычно этот вид в литературе обозначают термином «охранительное уголовное правоотношение» <12>. Некоторые авторы конкретизируют этот вид через понятие конфликтного правоотношения <13>. Встречаются и иные названия: «уголовно-правовое отношение в узком смысле слова» <14>, «уголовно-регулятивное правоотношение» <15>, «охранительно-карательное уголовно-правовое отношение» <16>, «восстановительное уголовно-правовое правоотношение» <17>.
<12> См., например: Номоконов В.А. Ответственность в уголовном праве и ее основание / В.А.Номоконов // Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И.Коробеева. — Т. I: Преступление и наказание. Гл. 12. — СПб., 2008. — С. 123.
<13> См., например: Галиакбаров Р.Р. Уголовное право и общественные отношения конфликтного характера / Р.Р.Галиакбаров // Проблемы советского уголовного права и криминологии. — М., 1973. — Вып. 2. — С. 63 — 74.
<14> Кузнецова Н.Ф. Понятие, предмет, метод, система, задачи уголовного права / Н.Ф.Кузнецова // Курс уголовного права. Общая часть / под ред. Н.Ф.Кузнецовой, И.Тяжковой. — Т. I: Учение о преступлении. — М., 1999. — С. 3.
<15> Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика / Н.А.Лопашенко. — СПб., 2004. — С. 29 — 30.
<16> Астемиров З.А. Проблемы теории уголовной ответственности и наказания / З.А.Астемиров. — Махачкала, 2000. — С. 18.
<17> Филимонов В.Д. Правоотношения. Уголовные правоотношения. Уголовно-исполнительные правоотношения / В.Д.Филимонов, О.В.Филимонов. — М., 2007. — С. 120.
Необходимо отметить, что рядом авторов выделяется три разновидности уголовно-правовых отношений. Так, А.В.Наумов в предмете уголовно-правового регулирования выделяет отношения, связанные с удержанием лица от совершения преступления посредством угрозы наказания, содержащейся в уголовно-правовых нормах; охранительные уголовно-правовые отношения (возникающие в связи с совершением преступления); регулятивные уголовно-правовые отношения (при необходимой обороне и т.п.) <18>.
<18> Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: в 3 т. / А.В.Наумов — 4-е изд., перераб. и доп. — М., 2007. — Т. 1: Общая часть. — С. 6 — 12.
Некоторые ученые обозначают в механизме уголовно-правового регулирования общерегулятивные (общие), охранительные и конкретные регулятивные уголовные правоотношения <19>.
<19> См., например: Васильченко А.А. Взаимосвязь уголовно-правовых и уголовно-процессуальных правовых отношений: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / А.А.Васильченко. — Волгоград, 2005. — С. 5.
Различные терминологические обозначения вносят путаницу в понимание природы и содержания уголовно-правового отношения, дезориентируют правоприменителя в восприятии категориального аппарата уголовного права. Например, Н.М.Кропачев называет регулятивными те уголовно-правовые отношения, которые основаны на уголовном законе и обусловлены предупредительной функцией уголовного права <20> (т.е. правоотношения в широком смысле этого слова; те отношения, которые обусловлены позитивным уголовно-правовым регулированием).
<20> Кропачев Н.М. Уголовная ответственность, ее основание и механизм уголовно-правового регулирования / Н.М.Кропачев // Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н.М.Кропачева, Б.В.Волженкина, В.В.Орехова. — СПб., 2006. — Гл. 5. — С. 204 — 205.
Однако Н.А.Лопашенко, обозначив условность названия «уголовно-регулятивные отношения», в целом считает, что регулятивные отношения возникают с момента нарушения лицом уголовно-правового запрета и длятся до момента назначения судом виновному наказания или применения иных мер уголовно-правового воздействия <21>.
<21> Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика / Н.А.Лопашенко. — СПб., 2004. — С. 26 — 29.
Особым функциональным содержанием в предмете уголовно-правового регулирования наполняет регулятивные уголовно-правовые отношения А.В.Наумов. В предложенной им трехчленной классификации уголовно-правовых отношений регулятивным уголовно-правовым отношениям придается специфическая роль, которая, по мнению автора, обусловлена регулирующей функцией уголовно-правовых норм, наделяющих граждан правом на причинение вреда при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния <22>. Придание одному и тому же термину разного смыслового значения усложняет понимание содержания и объекта уголовно-правового отношения.
<22> Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: в 3 т. / А.В.Наумов. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Волрерс Клувер, 2007. — Т. 1: Общая часть. — С. 11 — 12.
В некоторых современных исследованиях, посвященных механизму уголовно-правового регулирования, предпринимается попытка раскрыть специфику уголовно-правового отношения в несколько ином ракурсе. Так, Р.О.Долотов, рассматривая сквозь призму коммуникативного подхода механизм уголовно-правового регулирования в сфере преступных посягательств на интеллектуальную собственность, трактует регулятивные и охранительные правоотношения в социопсихическом аспекте. Ценностно-психиконормативный (социопсихический) аспект уголовно-правового регулирования этих правоотношений раскрывается автором посредством введения понятий когнитивного и актуального правоотношения. При этом когнитивные и актуальные правоотношения проявляются как в регулятивных, так и в охранительных уголовно-правовых отношениях <23>. Есть основания согласиться с мнением Р.О.Долотова в том, что охранительное уголовно-правовое отношение имеет когнитивный характер. Однако в предлагаемом автором коммуникативном анализе механизма уголовно-правового регулирования понимание когнитивного охранительного правоотношения базируется на осознанном нарушении лицом прав, охраняемых уголовным законом <24>.
<23> Долотов Р.О. Механизм уголовно-правового регулирования в сфере преступных посягательств на объекты интеллектуальной собственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Р.О.Долотов. — Саратов, 2009. — С. 19 — 21.
<24> Там же. — С. 19 — 20.
Между тем в философии лексическое значение слова «когниция» акцентировано в большей степени на познании, чем на осознании. Когниция — знание, познание, когнитивный — соответствующий когниции, или познанию, познаваемый <25>. При этом в современной философии процесс познания в настоящее время стал рассматриваться не как отражение характеристик реальности, а как ее репрезентирование, то есть построение некоторой модели реальности, модели, которая фиксирует наиболее важные с точки зрения приспособления субъекта к окружающей среде факты, связи и закономерности последней <26>.
<25> Философский энциклопедический словарь. — М., 2005. — С. 214.
<26> Баксанский О.Е., Кучер Е.Н. Когнитивный образ мира / О.Е.Баксанский, Е.Н.Кучер. — М., 2010. — С. 58.
Практический интерес представляет понимание сущности и содержания уголовно-правового отношения, возникающего в связи с совершением общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом. Проведенные исследования свидетельствуют о том, что по данному вопросу до настоящего времени не выработано единого подхода.
Факт совершения преступления порождает уголовно-правовое отношение, участниками которого, с одной стороны, являются должностные лица соответствующих правоприменительных органов, а с другой — лицо, совершившее общественно опасное деяние, которое запрещено нормой уголовного закона. Содержание этого уголовно-правового отношения имеет когнитивный характер. Должностные лица правоприменительных органов в рамках данного правоотношения должны в первую очередь произвести когнитивную репрезентацию, то есть выстроить на основе собранных фактических данных ту уголовно-правовую конструкцию, которая характеризует произошедшее событие как преступление определенного вида.
Как показывают проведенные исследования, наиболее сложным в структуре уголовно-правового отношения является вопрос о понимании его объекта. К сожалению, по данному вопросу в науке уголовного права до настоящего времени не выработано единого подхода.
Проблема объекта уголовно-правового отношения уходит корнями в зыбкую почву общетеоретического учения о правоотношении. Общие представления об объекте правоотношения, сложившиеся к настоящему моменту в теории права, увы, не отличаются однозначностью. В учебной литературе по теории права объект правоотношения обычно определяют как реальное благо, на использование или охрану которого направлены субъективные права и юридические обязанности <27>.
<27> Учебник для вузов / отв. ред. В.Д.Перевалов. — 3-е изд., перераб. и доп. — М., 2006. — С. 228.
Однако научные работы показывают наличие множества точек зрения относительно понятия и содержания объекта правоотношения. Позиции теоретиков права по этому вопросу изложены в соответствующих научных источниках. Нет необходимости рассматривать данные точки зрения, поскольку имеется достаточно обширная литература по этой проблематике. Для получения представления об этой дискуссии можно обратиться к обобщению, которое провела Е.В.Ермолаева <28>.
<28> Ермолаева Е.В. Объект правоотношения: историко-теоретическое исследование / Е.В.Ермолаева: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.01 / Е.В.Ермолаева. — Казань, 2004. — 21 с.
Вместе с тем следует обратить внимание на несколько моментов. Позиции теоретиков права по вопросу об объекте правоотношения в основном аккумулируются в рамках двух концептуальных подходов: монистического (теория единого объекта) и плюралистического (теория множественности объектов). Кроме того, в общей теории правоотношения существует позиция о том, что объект правоотношения не входит в структуру правоотношения, не является его элементом. Например, Р.О.Халфина в своем монографическом исследовании о правоотношении делает следующий вывод: «Объект правоотношения имеет значение для возникновения и развития многих видов правоотношений и для их структуры, не являясь вместе с тем элементом структуры» <29>. Здесь следует заметить, что если объект правоотношения рассматривать вне структуры правоотношения, то тогда не будут понятны не только направленность и смысл поведения участников этого правоотношения, но и сущность правового регулирования в целом.
<29> Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении / Р.О.Халфина. — М., 1974. — С. 217.
С позиции правоприменения практический интерес представляет вопрос о понимании природы и объекта уголовно-правового отношения, которое возникает в связи с совершением общественно опасного деяния, подпадающего под признаки соответствующей статьи Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК). В отличие от гражданско-правовых отношений юридическое содержание субъективных прав и обязанностей участников уголовно-правового отношения имеет свою специфику. Некоторые авторы облекают уголовно-правовые отношения в правовую форму «властеотношений» <30>. Но несомненным является тот факт, что содержание и объем правосубъектности участников уголовно-правового отношения, которое порождено совершением деяния, запрещенного уголовным законом, существенно отличаются, имеют свою специфику. Активная позиция в данном виде правоотношения принадлежит государству в лице его уполномоченных органов.
<30> См., например: Огурцов Н.А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве: учеб. пособие / Н.А.Огурцов. — Рязань, 1976. — С. 27 — 37.
Объект уголовно-правовых отношений, порождаемых фактом совершения преступления, в литературе определяется по-разному. Первоначально в науке стала формироваться позиция, в соответствии с которой объектом уголовно-правового отношения признавалось наказание. П.С.Элькинд назвала объектом уголовно-правового отношения «наказание (в установленных законом пределах) и тем самым воспитание и перевоспитание лиц, совершивших преступление» <31>. Ю.Б.Мельникова, исходя из посылки о том, что конкретное уголовно-правовое отношение имеет свой специальный объект, определила в качестве такового конкретное уголовное наказание за преступное деяние <32>.
<31> Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права / П.С.Элькинд. — Л.: ЛГУ, 1963. — С. 14.
<32> Мельникова Ю.Б. О понятии и сущности уголовно-правовых отношений / Ю.Б Мельникова // Сов. государство и право. — 1970. — N 6. — С. 94.
Позднее (в 1970-х годах) многие авторы стали трактовать объект уголовно-правового отношения шире, чем наказание, утверждая, что объектом является уголовная ответственность <33>. Эта идея стала достаточно распространенной в науке уголовного права и находит поддержку в некоторых последних научных изданиях <34>.
<33> См., например: Даньшин И.Н. Уголовно-правовая охрана общественного порядка / И.Н.Даньшин. — М., 1973. — С. 176.
<34> См., например: Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. — СПб., 2005. — С. 173.
Есть мнение, что объект уголовно-правового отношения проявляется на последних стадиях развития уголовно-правового отношения — в конечных результатах уголовно-правового регулирования. Так, А.В.Наумов отмечает, что предметом охранительных уголовно-правовых отношений является реализация уголовной ответственности и наказания, включая, в частности, не только назначение наказания, но и освобождение от уголовной ответственности и наказания (в том числе и применение принудительных мер медицинского и воспитательного характера) <35>. М.Н.Белов усматривает объекты уголовно-правового отношения в целях наказания: «Именно цели наказания как результат направленной деятельности субъектов являются объектами уголовно-правовых отношений. Признанные в обществе ценности — жизнь, честь, здоровье, собственность охраняются путем установления в сознании людей их социальной значимости, недопустимости на них преступных посягательств. Поэтому мы и выделяем среди объектов уголовно-правовую превенцию преступлений как результата, итога, развития уголовно-правового отношения… Вторым объектом уголовно-правового отношения является исправление преступника, третьим — восстановление социальной справедливости» <36>. Указанные позиции, особенно о том, что объектами уголовно-правового отношения являются наказание или уголовная ответственность, были подвержены обстоятельной критике на страницах юридической печати.
<35> Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: в 3 т. / А.В.Наумов. — 4-е изд., перераб. и доп. — М., 2007. — Т. 1: Общая часть. — С. 7.
<36> Белов М.Н. Правоотношения в уголовном праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / М.Н.Белов. — Н.Новгород, 2002. — С. 10 — 11.
Значительное влияние на формирование научных представлений об объекте правоотношения в уголовном праве оказала теория «объект-действие», которая нашла свое обоснование, в частности, в работах О.С.Иоффе. По мнению О.С.Иоффе, объект правоотношения должен обладать способностью к реагированию на правовое воздействие, а поскольку только человеческое поведение способно к тому, то его и следует признать единственным объектом правоотношения <37>. Позднее научные взгляды О.С.Иоффе по этому вопросу претерпели некоторые изменения. В работе, написанной им совместно с М.Д.Шаргородским, уже было обозначено тройственное содержание объекта правоотношения: юридическое, волевое и материальное <38>. Правда, в отношении публичных отраслей права, в том числе уголовного, эти авторы отрицали материальное содержание объекта. Однако юридическое его содержание по-прежнему определялось поведением обязанного лица. В уголовном праве теорию «объект-действие» первым использовал В.Г.Смирнов. Он писал, что объектом уголовно-правового отношения являются «предписанные законом действия участников этого отношения», «действия, способные привести к достижению целей наказания» <39>. В процессе формирования концепции уголовно-правового отношения теория «объект-действие» находила своих последователей <40>.
<37> Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву / О.С.Иоффе. — Л., 1949. — С. 74 — 96.
<38> Иоффе О.С. Вопросы теории права / О.С.Иоффе, М.Д.Шаргородский. — М., 1961. — С. 230 — 233.
<39> Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права (предмет, задачи и способы уголовно-правового регулирования) / В.Г.Смирнов. — Л., 1965. — С. 164, 166.
<40> Багрий-Шахматов Л.В. Уголовная ответственность и наказание / Л.В.Багрий-Шахматов. — Минск, 1976. — С. 44, 62; Миронов А.Н. Уголовные правоотношения / А.Н.Миронов // Рос. следователь. — 1999. — N 2. — С. 18; Мальцев В.В. Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности. — СПб., 2004. — С. 313 — 314; др.
Следует полагать, что на базе этой теории сформулировали свое видение объекта уголовно-правового отношения и российские авторы недавно изданной монографической работы, посвященной правоотношениям. Рассматривая правоотношение сквозь призму функций уголовного права, с учетом направленности его воздействия, В.Д.Филимонов и О.В.Филимонов сделали вывод о том, что объектом уголовно-правового отношения, возникающего в результате совершения преступления, являются, во-первых, поведение лица, совершившего преступление, и, во-вторых, деятельность правоохранительных органов <41>.
<41> Филимонов В.Д. Правоотношения. Уголовные правоотношения. Уголовно-исполнительные правоотношения / В.Д.Филимонов, О.В.Филимонов. — М.: «ЮрИнфоР-Пресс», 2007. — С. 127 — 129.
Элементы теории «объект-действие» использовал белорусский ученый В.М.Хомич, исследующий проблемы уголовной ответственности. Он отметил: «Объектом охранительно-конфликтного правоотношения является социально-правовая оценка объективно-запрещенного уголовным законом деяния на предмет того, является ли оно преступлением, влекущим уголовную ответственность, или деянием, влекущим иные меры уголовно-правового принуждения … и собственно сама уголовная ответственность». Рассматривая уголовно-правовое отношение в его динамике, профессор В.М.Хомич связывает объект правоотношения с предметно-познавательной деятельностью субъектов уголовного правоотношения: «В процессе указанной деятельности устанавливается наличие в содеянном соответствующего преступления либо его отсутствие, разрешается вопрос об уголовной ответственности в случае подтверждения факта совершения преступления. Разрешение вопроса о наличии или отсутствии в содеянном признаков преступления, а также уголовная ответственность как возможное правовое последствие преступления и составляют в основном содержательную сторону объекта охранительно-конфликтного отношения» <42>. Таким образом, В.М.Хомич в понимании объекта уголовного правоотношения первоочередное значение придает деятельности по выяснению вопроса об общественно опасном деянии как фактическом основании уголовной ответственности.
<42> Хомич В.М. Содержание уголовно-правового регулирования (теоретический аспект) / В.М.Хомич // Право и демократия. — 1990. — Вып. 3. — С. 84.
Представляется, что поведение или деятельность обязанного лица в структуре уголовно-правового отношения ближе по своей сути к иному структурному элементу правоотношения — его содержанию. Принято выделять два аспекта в содержании правоотношения: юридическое содержание и материальное содержание. Юридическое содержание составляют субъективные права и обязанности участников правоотношения, а материальное — фактическое поведение участников.
В литературе были высказаны и иные мнения о понятии объекта уголовно-правового отношения. А.В.Барков отметил, что «объектом конкретного уголовного правоотношения является охрана тех общественных отношений, которые могли быть или были непосредственным объектом посягательства» <43>. В.А.Номоконов в нескольких своих публикациях на уровне констатации заявил о том, что объектом охранительного уголовно-правового отношения является «общественное отношение, объективно требующее определения правового положения лица, совершившего преступление» <44>. О.Г.Петрова практически отождествляет понятия «объект уголовно-правового отношения» и «объект преступления»: признает объектом уголовно-правового отношения «общественные отношения, охраняемые уголовным законом, которые нарушаются или поставлены под угрозу нарушения в результате совершения преступления» <45>.
<43> Барков А.В. К вопросу о сущности уголовных правоотношений / А.В.Барков // Проблемы уголовного права: сб. ст. / под ред. И.С.Тишкевича. — Минск, 1976. — С. 15.
<44> Номоконов В.А. Преступное поведение: детерминизм и ответственность / В.А.Номоконов. — Владивосток, 1989. — С. 123.
<45> Петрова Г.О. Уголовно-правовое регулирование и его средства: норма и правоотношение: автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08 / Г.О.Петрова. — Н.Новгород, 2003. — С. 41.
Научно-практический интерес представляют мнения А.И.Санталова и Н.А.Огурцова по объекту уголовно-правового отношения. А.И.Санталов, присоединяясь к мнению болгарского правоведа П.Бояджиева, считает, что объектом уголовно-правового отношения является преступник <46>. Н.А.Огурцов пишет, что объектом правоотношения в уголовном праве является совершенное конкретное (персонифицированное) общественно опасное деяние (действие или бездействие), причинившее общественным отношениям существенный ущерб или создавшее реальную опасность его причинения, объективно содержащее признаки предусмотренного уголовным законом состава какого-либо преступления <47>.
<46> Санталов А.И. Теоретические вопросы уголовной ответственности / А.И.Санталов. — Л., 1982. — С. 57 — 58.
<47> Огурцов Н.А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве: учеб. пособие / Н.А.Огурцов. — Рязань, 1976. — С. 71.
Позиция Н.А.Огурцова была подвергнута критике в научной литературе. В качестве одного из аргументов критики позиции Н.А.Огурцова выдвигался тезис о том, что признание объектом правоотношения преступления ведет к отождествлению объекта уголовно-правового отношения и юридического факта, его порождающего. Но здесь критики допускают одну неточность. Н.А.Огурцов в своем монографическом исследовании не заявлял о том, что объектом правоотношения является преступление. Автор писал, что таким объектом является общественно опасное деяние (действие или бездействие), объективно содержащее признаки предусмотренного уголовным законом состава какого-либо преступления. При этом исследователь придавал разное значение общественно опасному деянию и юридическому факту <48>.
<48> Огурцов Н.А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве: учеб. пособие / Н.А.Огурцов. — Рязань, 1976. — С. 71 — 72.
Совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом, далеко не всегда признается преступлением. Например, формально имеет место совершение деяния, запрещенного уголовным законом, но есть обстоятельство, исключающее преступность этого деяния. Некоторые авторы не без оснований утверждают, что при совершении общественно опасного деяния лицом, находящимся в состоянии невменяемости, это лицо следует признавать субъектом правоотношения <49>. Таким образом, уголовно-правовое отношение могут порождать явления, которые не соответствуют основаниям и условиям уголовной ответственности, но выполняют, тем не менее, роль юридического факта.
<49> Михеев Р.И. Правоотношения, порождаемые деяниями невменяемого / Р.И.Михеев, Б.А.Протченко // Сов. государство и право. — 1984. — N 11. — С. 84 — 90.
Следует также заметить, что в последних исследованиях в понятие «юридический факт» вкладывают довольно сложное содержание. А.Н.Миронов относит к юридическому факту явления материального и правового характера: реальное явление действительности (материальный момент) и факт, предусмотренный в нормах уголовного права <50>. С.В.Бажанов по этому поводу отмечает: «Обнаружение признаков преступления (объективного факта) предполагает не скоропалительную реализацию, а применение (на уровне предположения) диспозиции и гипотезы нормы уголовного права. Юридическим объективным факт становится только после его надлежащей правовой оценки со стороны органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда» <51>.
<50> Миронов А.Н. Уголовные правоотношения / А.Н.Миронов // Рос. следователь. — 1999. — N 2. — С. 15.
<51> Бажанов С.В. Стоимость уголовного процесса: дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.09 / С.В.Бажанов. — Н.Новгород, 2002. — Режим доступа: http://kalinovsky-k.narod.ru/b/bazanov2002/2-3.htm. — Дата доступа: 05.05.2010.
Критики позиции Н.А.Огурцова выдвигали еще один аргумент: преступление не может быть объектом предметно-практической деятельности, поскольку оно имело место в прошлом и в отношении совершенного преступления ни у кого не может быть ни прав, ни обязанностей.
Здесь мы подошли к решению очень важного вопроса о философских подходах в понимании термина «объект». В философии понятия «объект» и «субъект» рассматриваются с давних пор как парные категории. В гносеологическом смысле под объектом понимают то, на что направлена активность субъекта. В советский период авторы, использовавшие в объяснении природы объекта правоотношения философскую категорию «объект», в рамках существовавшей тогда единственно верной философии вынуждены были использовать трактовку объекта только как объективной реальности. При этом познание объективной реальности объяснялось на основе господствующей в то время теории отражения. Однако в XXI веке категорию «объект» в философии стали рассматривать во множественности ее значений. В современных философских источниках обозначаются разные типы объектов и соответственно разные типы субъектно-объектных отношений. К объекту относят в настоящее время не только вещь, реально существующую в мире, но и объективно-реальные ситуации, проявившиеся ранее во времени и пространстве. В качестве объекта могут выступать другие люди, их сознание, а также предметы культуры (включая тексты) и присущие им смыслы <52>. Некоторые философы, придавая объекту когнитивный характер, относят к нему «все, что воспринимается, воображается, представляется или мыслится» <53>.
<52> Новая философская энциклопедия: в 4 т. / Ин-т философии РАН; научн.-ред. совет В.С.Степин [и др.]. — М., 2001. — Т. 3. — С. 136.
<53> Философия: Энциклопедический словарь / под. ред. А.А.Ивина. — М., 2004. — С. 596.
В философии имеется и более узкая трактовка: объект рассматривают как содержание нашей мысли, что противоположно мыслящему субъекту. Д.Жюлиа пишет: «В этом отношении объект может означать (что происходит у Декарта) ощущение или чувство, о котором я думаю, или образ в моем уме, а не обязательно объект, реально существующий в мире» <54>. Именно в этом смысле современная феноменология говорит об интенциональном объекте. Так, Э.Гуссерль приписывал феноменам сознания имманентную предметность, в соответствии с которой мир конструируется в нашем сознании. Человеческое бытие есть бытие осознанное, всегда осмысленное, проинтерпретированное <55>. Следует заметить, что философская трактовка объекта как фрагмента реальности, конструируемой познающим субъектом в ходе познавательной деятельности, является в последнее время достаточно распространенной <56>. При этом познание рассматривается как процесс интерпретации и реконструирования (репрезентации), а не отражения как снятия отпечатков реальности <57>.
<54> Жюлиа Д. Философский словарь: пер. с франц. / Д.Жюлиа. — М., 2000. — С. 296.
<55> Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философии. Философия как строгая наука. — Минск, 2000. — С. 626 — 743.
<56> Словарь философских терминов / научн. ред. В.Г.Кузнецова. — М., 2005. — С. 385.
<57> Баксанский О.Е. Когнитивный образ мира / О.Е.Баксанский, Е.Н.Кучер. — М., 2010. — С. 71.
Понимание субъектно-объектных отношений с позиции когнитивного подхода позволяет в ином ракурсе посмотреть на проблему объекта в теории уголовно-правового отношения. С учетом содержания и направленности поведения соответствующего участника правоотношения есть основания говорить о множественности объектов уголовно-правового отношения.
В когнитивном дискурсе предметно-практическая, познавательная и оценочная деятельность должностного лица органа, ведущего уголовный процесс, направлена на два объекта:
- проявившееся во времени и конкретном месте общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом;
- лицо, совершившее это общественно опасное деяние.
Совершенное общественно опасное деяние, как правильно отметил Н.А.Огурцов, «выполняет функцию «ядра» или «узла» непосредственно причинно вызываемого им к жизни уголовного правоотношения — выступает в качестве внутреннего объекта этого правового отношения, находящегося не только в пределах отношений между его субъектами — преступником и государством, но и в самом центре этого отношения, поскольку последнее само «завязывается» именно в этом же объекте» <58>. Однако нельзя согласиться с позицией Н.А.Огурцова в том, что только общественно опасное деяние является объектом уголовно-правового отношения <59>.
<58> Огурцов Н.А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве: учеб. пособие / Н.А.Огурцов. — Рязань, 1976. — С. 68.
<59> Там же. — С. 65 — 72.
Познавательная деятельность органа, осуществляющего уголовное преследование, как участника правоотношения направлена не только на общественно опасное деяние, но и на лицо, его совершившее. И в этом коренное отличие уголовно-правового отношения от гражданско-правового отношения.
В рассматриваемом аспекте заслуживает внимания позиция известного русского ученого Н.С.Таганцева. В своих лекциях по уголовному праву патриарх уголовно-правовой мысли не выделял каких-либо особых юридических отношений в области уголовного права. Вместе с тем, обозначая объект карательной деятельности, профессор Н.С.Таганцев еще в начале XX века отметил следующее: «Преступное деяние является основанием возникновения и осуществления карательной власти; только при доказанности учиненного данным лицом преступного деяния оно может быть признано уголовно виновным и подлежащим наказанию. Но тем не менее было бы и теоретически неверно, и практически крайне вредно считать объектом карательной деятельности только преступное деяние как абстрактное понятие, забывая лицо, его учинившее» <60>.
<60> Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 2. — Тула, 2001. — С. 97 — 98.
При собирании доказательств о виновности соответствующего лица важное значение имеет выяснение состояния сознания преступника. В этом аспекте состояние сознания преступника в посткриминальный период может быть объектом познавательной и оценочной деятельности органа, осуществляющего уголовное преследование, или суда. Выяснение состояния сознания этого лица является одной из тех составляющих, которая в совокупности с другими обстоятельствами дела позволяет сформулировать вывод о вменяемости или невменяемости лица в момент совершения общественно опасного деяния.
Если мы будем отрицать лицо, совершившее преступление, в качестве объекта уголовно-правового отношения, тогда не будет понятна направленность правового воздействия в рамках уголовно-исполнительного правового отношения.
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что лицо, совершившее общественно опасное деяние, может выступать как в качестве участника уголовно-правового отношения, так и в качестве объекта этого отношения. И в этом нет никакого противоречия. В философском плане понятия «субъект» и «объект» содержат момент относительности: «Если что-то в одном отношении выступает как объект, то в другом отношении оно может быть субъектом» <61>. На эту особенность при анализе структуры уголовного правоотношения обращал внимание А.И.Санталов: «Если субъект и объект — соотносительные понятия, то преступник в одном отношении может быть субъектом (его отношение к государству), а в другом — объектом (отношение государства к нему)» <62>. Вместе с тем нельзя согласиться с А.И.Санталовым в том, что с позиции преступника как участника уголовного правоотношения «государство является объектом» <63>.
<61> Алексеев П.В. Философия: учебник / П.В.Алексеев, А.В.Панин. — 4-е изд., перераб. и доп. — М., 2007. — С. 243.
<62> Санталов А.И. Теоретические вопросы уголовной ответственности / А.И.Санталов. — Л., 1982. — С. 57.
<63> Там же. — С. 58.
Внимание лица, совершившего общественно опасное деяние, как участника уголовно-правового отношения сосредоточено на иных объектах. С одной стороны, объектом уголовно-правового отношения, равно как и у его процессуального визави, является общественно опасное деяние. Иным является лишь направленность поведения данного лица в контексте содержательного элемента уголовно-правового отношения. Данное лицо в рамках предоставленных ему прав вправе оспаривать и требовать в уголовном процессе верность уголовно-правовой оценки совершенному деянию, а в дальнейшем — справедливость примененной к нему меры уголовной ответственности. С другой стороны, объектом уголовно-правового отношения являются осмысление, осознание лицом, совершившим преступление, своего собственного «я», осмысление отрицательного воздействия совершенного им поступка в системе социальных ценностей. Это достаточно сложный психологический процесс, который корреспондирует с задачами правоприменительных органов при достижении целей уголовной ответственности.
Рассмотрение уголовно-правового отношения, порожденного совершением общественно опасного деяния, в когнитивном дискурсе позволяет вести речь и о наличии между участниками этого отношения особых когнитивных связей. Содержание уголовно-правового отношения выражается в субъективных правах и юридических обязанностях субъектов правоотношения. К полномочиям органов правосудия в рамках разворачивающегося уголовно-правового отношения на первоначальном этапе следует отнести право и обязанность органов уголовного преследования и суда дать уголовно-правовую оценку совершенному деянию (квалифицировать преступление). Здесь предполагается решение целой совокупности вопросов: установление нормы УК, распространяющей свое действие на соответствующее событие, выяснение момента юридического окончания преступления, возможное решение вопросов о соучастии в преступлении, неоконченном преступлении, множественности преступлений и т.д. К числу субъективных прав лица, совершившего общественно опасное деяние, как субъекта уголовно-правового отношения следует отнести: право возражать против выдвинутого обвинения относительно квалификации содеянного, настаивать на том, чтобы к нему была применена иная статья уголовного закона, в которой предусмотрена ответственность за совершенное им деяние; право заявлять об обстоятельствах, характеризующих общественную опасность деяния и личности, а также обстоятельствах, смягчающих уголовную ответственность.
Когнитивный характер деятельности должностных лиц правоприменительных органов проявляется и на последующих этапах развития уголовно-правового отношения. Для того чтобы назначить соответствующую тяжести совершенного преступления меру уголовной ответственности, суд должен познать социально-правовую сущность личности преступника, уяснить мотивы и цели совершенного преступления, узнать восприятие потерпевшего по делам частного обвинения и др. В динамике развивающегося уголовно-правового отношения суд обязан определить меру уголовной ответственности в соответствии с тяжестью совершенного преступления, при наличии соответствующих оснований и условий решить вопрос об освобождении от уголовной ответственности или наказания и т.д.
Следует также обратить внимание на взаимосвязь элементов уголовно-правового отношения и структуры уголовно-правовой нормы. Известно, что уголовно-правовая норма может быть реализована только в рамках уголовно-правового отношения. Под структурой правовой нормы в теории права принято понимать ее внутреннее строение, способ связи составляющих ее содержание элементов. В отечественной учебной литературе по уголовному праву вопрос о структуре уголовно-правовой нормы рассматривается относительно нормативных положений Особенной части УК. При этом в структуре уголовно-правовой нормы выделяют только два ее элемента: диспозицию и санкцию. Такой подход был сформирован советской школой уголовного права и воспринят в качестве типового в современных учебных изданиях по уголовному праву Республики Беларусь. Вместе с тем специальные исследования структуры уголовно-правовой нормы показывают, что этот вопрос является одним из самых дискуссионных в теории уголовного права <64>.
<64> Подробнее см.: Марчук В.В. Структура уголовно-правовой нормы / В.В.Марчук // Право и демократия: сб. науч. тр. / редкол.: В.Н.Бибило (гл. ред.) [и др.]. — Минск, 2006. — Вып. 17. — С. 162 — 175.
Вступление в законную силу уголовно-правовой нормы детерминирует общее уголовно-правовое отношение предупредительного характера. В свою очередь, уголовно-правовая норма входит в совокупность юридических фактов, порождающих конкретное уголовно-правовое отношение. Однако как проявляется связь между уголовно-правовой нормой и уголовно-правовым отношением в контексте структуры уголовно-правовой нормы? Как соответствующие элементы структуры уголовно-правовой нормы влияют на содержание уголовно-правового отношения?
Если рассматривать эти вопросы с позиции двухэлементной структуры уголовно-правовой нормы, то создается впечатление, что уголовно-правовая норма и уголовно-правовые отношения существуют как некие автономные правовые образования. Согласно учению о двухэлементной структуре уголовно-правовой нормы диспозиция представляет собой часть нормы, называющей преступление и определяющей его признаки, а санкция — часть нормы, которая предусматривает вид и размер наказания. При таком подходе непонятно, каким образом диспозиция уголовно-правовой нормы связана с уголовно-правовым отношением.
Изучение последних зарубежных публикаций, посвященных исследованию вопроса о структуре уголовно-правовой нормы, позволяет констатировать наличие в теории уголовного права устойчивой позиции о трехэлементной структуре уголовно-правовой нормы <65>.
<65> См., например: Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. — СПб., 2005. — С. 188.
Сторонники трехэлементной структуры уголовно-правовой нормы определяют гипотезу нормы как ее самостоятельный структурный элемент, который указывает на фактические обстоятельства, при наступлении которых следует руководствоваться установленным ею правилом. Это правило предусмотрено диспозицией нормы. При этом диспозиция в рамках трехэлементной структуры уголовно-правовой нормы трактуется не только как правило поведения. Содержание этого правила поведения обязательно связывают с взаимными правами и обязанностями участников уголовно-правового отношения. Санкцию нормы в таком случае рассматривают практически как ответственность, которую несет субъект уголовного правоотношения при невыполнении правила поведения, закрепленного диспозицией.
Трехэлементная структура уголовно-правовой нормы предопределяет и содержание соответствующего вида уголовно-правового отношения. При вступлении в силу уголовно-правовой нормы гипотеза нормы, описывая соответствующие фактические обстоятельства, практически очерчивает сферу действия уголовно-правовой нормы и указывает на участников общего уголовно-правового отношения, которых диспозиция нормы связывает взаимными правами и обязанностями. В аспекте позитивного правового регулирования государство, используя угрозу применения наказания, предусмотренного санкцией нормы, вправе требовать от граждан не совершать деяния, описанного в гипотезе нормы, а граждане обязаны воздерживаться от такого рода поведения.
Совершение деяния, описанного в гипотезе уголовно-правовой нормы, видоизменяет содержательную часть уголовно-правового отношения. На этом уровне участники уголовно-правового отношения приобретают иные права и обязанности. Первоначально государство в лице его уполномоченных органов обязано дать уголовно-правовую оценку содеянному, то есть установить, имеются ли в совершенном деянии признаки того вида преступления, который описан в гипотезе уголовно-правовой нормы. Второй участник уголовно-правового отношения — лицо, совершившее соответствующе деяние, вправе в таком случае требовать правильной квалификации в соответствии с принципами уголовного закона.
Признание соответствующего общественно опасного деяния преступлением создает предпосылки для дальнейшего развития уголовно-правового отношения, в котором активизируется санкция уголовно-правовой нормы.
Таким образом, выделение в структуре уголовно-правовой нормы гипотезы в качестве самостоятельной ее части, а также трактовка диспозиции в контексте содержательной части уголовно-правового отношения согласовываются с общетеоретическим учением о структуре правовой нормы, упраздняют существующую в теории уголовного права терминологическую неразбериху по этому вопросу, позволяют определить совокупность юридически значимых обстоятельств, необходимых для реализации уголовно-правовой нормы, вносят ясность в решение вопроса о соотношении уголовно-правовой нормы и соответствующего вида уголовно-правового отношения.