На практике все чаще встречаются случаи, когда гражданин не проживает в жилом помещении, но остается там зарегистрированным. Этот факт затрагивает права собственника жилого помещения и проживающих с ним членов семьи. Бремя оплаты ряда коммунальных услуг за непроживающего гражданина ложится на собственника, и данный факт также ограничивает право на вселение в жилое помещение иных лиц вследствие недостаточности размера площади жилого помещения.
Согласно п. 6 ст. 157 Жилищного кодекса Республики Беларусь (далее — ЖК) в случае выбытия в другое место жительства члены семьи собственника жилого помещения, не имеющие доли в праве общей собственности на это жилое помещение, в судебном порядке могут быть признаны утратившими право владения и пользования жилым помещением.
Абзацем 6 п. 37 Положения о регистрации граждан по месту жительства и месту пребывания, утвержденного Указом Президента Республики Беларусь от 07.09.2007 N 413 «О совершенствовании системы учета граждан по месту жительства и месту пребывания» (далее — Положение), закреплено, что снятие гражданина с регистрационного учета по месту жительства производится органом регистрации в случаях признания утратившим право пользования жилым помещением — на основании копии (выписки из) вступившего в законную силу решения суда, поэтому в соответствующих исковых заявлениях в суд указывать требование о снятии граждан с регистрационного учета не требуется.
Необходимым условием для принятия решения о признании утратившим право владения и пользования жилым помещением является выбытие в другое место жительства. Согласно подп. 4.5 п. 4 Положения под местом жительства подразумевается местонахождение (адрес) жилого помещения, право владения, распоряжения и (или) пользования которым возникло у гражданина по основаниям, установленным законодательными актами, и в котором он постоянно либо преимущественно проживает.
Рассмотрим пример из судебной практики.
В 1999 году гражданин А. построил в составе жилищно-строительного кооператива квартиру. В период строительства квартиры гражданин А. заключил брак с гражданкой В. и включил последнюю в состав семьи при строительстве квартиры. После постройки квартиры брак был расторгнут, и гражданка В. ушла проживать по другому месту жительства, в квартиру своего нового супруга. Право собственности на квартиру было зарегистрировано в 2014 году, после выплаты гражданином А. кредита, полученного на строительство квартиры.
Гражданин А. обратился в суд с иском о признании гражданки В. утратившей право владения и пользования квартирой, указав на то, что гражданка В. более 10 лет уклонялась от исполнения обязательств по оплате кредита, полученного на приобретение квартиры, иных средств в приобретение квартиры она не вносила.
Гражданка В. в свою очередь обратилась к гражданину А. со встречным иском о признании права собственности на долю в квартире.
Решением суда первой инстанции был удовлетворен иск гражданки В. и за ней было признано право собственности на 43/100 доли в праве собственности на квартиру. Гражданину А. было отказано в иске о признании гражданки В. утратившей право владения и пользования указанной квартирой.
Свое решение суд мотивировал тем, что в действиях гражданки В. не усматривалось уклонение от исполнения обязательств по кредитному договору на строительство квартиры.
Гражданин А., не согласившись с решением суда, обжаловал его в кассационном порядке.
В обоснование доводов гражданин А. в жалобе указывал, что между ним и гражданкой В. было подписано обоюдное обязательство супругов по погашению льготного кредита, полученного на приобретение спорной квартиры. Наличие своей подписи на данном обязательстве не отрицала в судебном заседании гражданка В. В соответствии с п. 2 данного обязательства стороны как супруги должны погашать долг по кредиту и начисленным процентам ежемесячно равными частями. Также указанным обязательством гражданка В. была ознакомлена со сроком окончательного расчета по кредитным обязательствам — 2036 год.
Ввиду тяжелого финансового положения, которое имело место в период выплаты кредита, гражданин А. неоднократно обращался к гражданке В. с просьбой об ее участии в выплате кредита, несмотря на это выплат с ее стороны не было.
Из-за просрочек по кредитному договору банк обратился к поручителям с требованием погашения задолженности, которые в свою очередь обращались к гражданину А. и гражданке В. с требованием исполнения своих обязательств по кредитному договору.
Таким образом, по мнению гражданина А., выводы суда о том, что гражданка В. не знала о необходимости оплаты кредита, полученного на приобретение квартиры, являются необоснованными.
Гражданка В. в судебном заседании не отрицала факта обращения к ней гражданина А. с просьбой оплаты кредита, при этом погашение кредита она не производила. Следовательно, гражданка В. была осведомлена о необходимости погашения кредита.
Гражданка В. не участвовала в оплате кредита с 2003 года, уплаченные гражданином А. денежные средства, в т.ч. часть средств, которые согласно обоюдному обязательству супругов должна была погасить гражданка В., она не компенсировала и не предлагала сделать этого. Столь длительный период (более 10 лет) также свидетельствует о самоустранении гражданки В. от исполнения своих обязательств по погашению кредита.
Ввиду указанных обстоятельств доли сторон в праве собственности на квартиру не будут равными.
В период совместного проживания сторон и ведения ими общего хозяйства была уплачена в счет погашения основанного долга по кредитному договору сумма, равная 6/100 долей фактической стоимости квартиры. Таким образом, доля гражданки В. в праве собственности на квартиру составляет 3/100, а не 43/100 долей, как решил суд.
В судебном заседании гражданка В. не отрицала факта своего проживания по иному месту жительства около 10 лет, создания новой семьи, неоплаты коммунальных услуг в спорной квартире.
В кассационной жалобе гражданин А. указал, что до момента государственной регистрации спорной квартиры, т.е. до 2014 года, гражданка В. могла претендовать только на свою долю пая, внесенного в жилищно-строительный кооператив.
Суд кассационной инстанции согласился с доводами, указанными в кассационной жалобе, и указал, что в силу ч. 1 ст. 23 Кодекса о браке и семье Республики Беларусь (далее — КоБС) имущество, нажитое супругами в период брака, независимо от того, на кого из супругов оно приобретено либо на кого или кем из супругов внесены денежные средства, является их общей совместной собственностью.
Согласно ч. 3 ст. 41 КоБС, если после фактического прекращения семейных отношений и ведения общего хозяйства супруги совместно имущество не приобретали, суд производит раздел лишь того имущества, которое является их общей совместной собственностью до прекращения ведения общего хозяйства.
В соответствии с п. 6 ст. 157 ЖК в случае выбытия в другое место жительства члены семьи собственника жилого помещения, не имеющие доли в праве общей собственности на это жилое помещение, в судебном порядке могут быть признаны утратившими право владения и пользования жилым помещением.
В 2014 году гражданин А. досрочно погасил кредит. После этого по его заявлению произведена государственная регистрация создания эксплуатируемого изолированного помещения и возникновения на него права собственности.
Удовлетворяя встречные исковые требования гражданки В. о признании в праве собственности на квартиру 43/100 доли, суд первой инстанции исходил из того, что спорная квартира является совместно нажитым имуществом сторон (за исключением доли, приходящейся на уплаченные гражданином А. собственные средства до вступления в брак), поскольку построена за счет средств, полученных ими в кредит в период совместного проживания и ведения общего хозяйства.
Поскольку гражданка В. имеет долю в праве собственности на квартиру, то, как указал суд первой инстанции, она не может быть признана утратившей право владения и пользования жилым помещением.
Однако суд первой инстанции не учел, что право собственности на спорную квартиру возникло с даты государственной регистрации такого права — с 3 сентября 2014 г. На указанную дату брак между сторонами был расторгнут. До прекращения ведения ими общего хозяйства спорная квартира их общей совместной собственностью не являлась. Общей совместной собственностью мог являться лишь пай.
Кроме того, изначально спорная однокомнатная квартира строилась на одного гражданина А. После заключения им брака продолжалось строительство того же жилого помещения (с увеличением состава семьи строящееся жилое помещение не увеличивалось). После прекращения ведения общего хозяйства гражданка В. участия в погашении кредита не принимала.
Поэтому с выводом суда первой инстанции о том, что гражданка В. приобрела долю в праве собственности на спорное жилое помещение, суд кассационной инстанции не согласился. Ее участие в оплате пая может явиться лишь основанием предъявления требований о взыскании денежной компенсации.
Как в суде первой инстанции, так и в суде кассационной инстанции гражданка В. поясняла, что она не намерена проживать в спорной квартире.
Поскольку гражданка В. не приобрела доли в праве собственности на спорную квартиру, выбыла в другое место жительства, то требования гражданина А. о признании ее утратившей право владения и пользования жилым помещением подлежали удовлетворению.
Суд кассационной инстанции вынес новое решение, удовлетворив иск гражданина А., признав гражданку В. утратившей право владения и пользования жилым помещением, в иске гражданке В. о признании права собственности на долю в квартире было отказано.