Точное установление основания или оснований уголовной ответственности за преступление, совершенное в соучастии, для института соучастия имеет фундаментальное значение. Без определения оснований уголовной ответственности за соучастие в преступлении невозможно ответить на вопросы о том, кто, когда и за что должен отвечать при совместном совершении преступления, т.е. очертить круг подлежащих уголовному наказанию деяний всех так или иначе причастных к преступлению лиц, причем деяний, не указанных в нормах Особенной части Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК) в качестве преступлений. Основания уголовной ответственности предопределяют и решение таких вопросов, как виды соучастников, формы соучастия, соотношение соучастия со стадиями преступления, эксцесс исполнителя, освобождение от уголовной ответственности соучастников при их добровольном отказе от продолжения преступления и т.д.
Не менее естественным видится и то, что наиболее целесообразно рассматривать вопросы об основаниях и пределах уголовной ответственности соучастников одновременно.
Однако такая логика изложения материала нарушена нами намеренно.
Проблемы оснований уголовной ответственности за преступление, в том числе и совершенное в соучастии, рассмотрены в отдельном исследовании проблем учения о соучастии (см.: «Об акцессорности соучастия, о составе соучастия и основаниях уголовной ответственности соучастников» (в кн.: Бабий, Н.А. Множественность лиц в преступлении и проблемы учения о соучастии. — С. 297 — 413)). Выявить правовую природу соучастия как явления социальной действительности, определить содержание и сущность самого института соучастия, а также его место в структуре категориально-понятийного аппарата множественности лиц в преступлении практически невозможно без определения оснований уголовной ответственности за преступление, совершенное в соучастии. Все это и предопределило рассмотрение вопроса об основаниях уголовной ответственности за соучастие в ряду общих проблем учения о соучастии одновременно с анализом теории акцессорности соучастия.
Вначале озвучим законодательные определения пределов ответственности соучастников и предписания о подлежащих применению нормах.
В Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК Российской Федерации) содержится специальная статья 34, в которой изложены вопросы ответственности соучастников преступления. В части первой этой статьи установлено, что ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. В практическом преломлении характер участия означает функциональную роль конкретного соучастника или вид участия в совершении преступления в соучастии: исполнительство, организаторство, подстрекательство, пособничество. Сообразно указанным ролям определяются и виды соучастников: исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник. В том же преломлении степень участия определяется размером вклада конкретного соучастника в общее для них дело — совершение преступления.
Юридическое назначение указанных показателей (характера и степени соучастия) — повышать или понижать ответственность в рамках санкции статьи или части статьи, по которой соучастники привлекаются к ответственности.
О том, по какой статье или по каким статьям привлекать к ответственности соучастников, говорится в ч. 2 и 3 ст. 34 УК Российской Федерации:
«2. Соисполнители отвечают по статье Особенной части настоящего Кодекса за преступление, совершенное ими совместно, без ссылки на ст. 33 настоящего Кодекса.
3. Уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 настоящего Кодекса, за исключением случаев, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления».
Даже при беглом ознакомлении с содержанием указанных норм нельзя не отметить ряд проблем, нерешенность которых на законодательном уровне порождает разночтения не только в научной среде, но и в правоприменительной практике:
- отсутствует общее предписание о выборе статьи для всех соучастников;
- нет критерия выбора единой для соучастников статьи;
- не определена ответственность исполнителя;
- указание «ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление» не дает ответа на вопрос о том, кем совершенное преступление — исполнителем (соисполнителями) или самим иным соучастником;
- означает ли ответственность всех соучастников по одной статье недопустимость привлечения их к ответственности по различным статьям;
- какие юридически значимые признаки на стороне каких соучастников влияют на ответственность, на каких иных соучастников и как влияют.
Белорусский законодатель не только не предусмотрел в УК отдельные главу о соучастии и статью об ответственности соучастников, но и вовсе ограничился одной нормой — ч. 7 ст. 16 УК: «7. Ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по той же статье Особенной части настоящего Кодекса, что и исполнителя, со ссылкой на данную статью». Подобная экономия правового материала, полагаем, больше походит на скаредность, нежели на оптимальное нормативное регулирование.
Достаточно указать на отсутствие регламентации ответственности соисполнителей. Очевидно, законодатель поддался влиянию одинаковости именования таких соучастников: каждый исполнитель части единого преступления исполняет одно и то же преступление, а потому и подлежит ответственности по одной и той же статье, как и единоличный исполнитель преступления.
Между тем отсутствие прямого указания на квалификацию действий соисполнителей следует признать недостатком действующего УК. И дело не только в обманчивости очевидности соответствующих правил. Применение общих положений о квалификации к оценке действий соисполнителей может привести к нелогичным выводам. Если деяния каждого соисполнителя оценивать, как и деяния самостоятельного исполнителя, то обнаруживается, что каждый из соисполнителей может совершать только часть действий, образующих объективную сторону состава преступления, что указывает на отсутствие в действиях каждого конкретного соисполнителя всех признаков состава преступления, а отсутствие в содеянном исполнителем всех признаков состава преступления указывает на наличие только покушения на преступление. В итоге, следуя общим положениям, можем получить квалификацию действий таких соисполнителей как неоконченного преступления при полном его окончании их совместными усилиями. Кроме того, действия соисполнителей могут образовывать разные преступления, квалифицируемые не только по разным частям одной статьи, но и по разным статьям УК. Но поскольку согласно ч. 7 ст. 16 УК действия соучастников должны квалифицироваться «по той же статье Особенной части настоящего Кодекса, что и исполнителя», то возникают вопросы: можно ли в таком случае квалифицировать действия соисполнителей по разным статьям УК; по статье об ответственности какого из соисполнителей должна наступать ответственность других соисполнителей?
Однако обратим внимание на главный вопрос: кто из соучастников и по какой статье отвечает?
Белорусский законодатель прямо указал, что «ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по той же статье Особенной части настоящего Кодекса, что и исполнителя, со ссылкой на данную статью». При столь категоричном предписании закона с неизбежностью приходим к заключению, что соучастники не могут быть привлечены к уголовной ответственности по разным статьям Особенной части УК.
Если это так, то может ли быть привлечен к ответственности за убийство малолетнего беспомощного лица по ч. 2 ст. 139 УК (ч. 2 ст. 105 УК Российской Федерации) соучастник убийства матерью новорожденного ребенка? Закон говорит, что не может. Такой соучастник должен отвечать по той же статье, что и мать новорожденного ребенка, которая выступила в роли исполнителя убийства, т.е. по ст. 140 УК (ст. 106 УК Российской Федерации). Так ли это?
Должен ли быть привлечен к ответственности за преступление с простым составом соучастник, имеющий квалифицирующую судимость, если исполнитель не имеет данного квалифицирующего признака? Должен, если следовать буквально законодательному предписанию.
Полагаем, наблюдается явное противоречие.
Российский законодатель в значительной мере избежал отмеченного недостатка, поскольку не стал связывать совершенное соучастниками преступление ни с одним из соучастников. Организатор, подстрекатель и пособник отвечают «по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление». Однако, избежав привязки квалификации действий соучастников к статье, по которой квалифицированы действия исполнителя, законодатель усилил неопределенность. Совершенное преступление может означать: 1) совершенное всеми соучастниками совместно; 2) совершенное исполнителем преступление; 3) совершенное самим конкретным соучастником преступление. Усугубляет ситуацию отсутствие четкого указания в законе на то, что же все-таки делают соучастники: они совершают преступление или только участвуют в совершении преступления исполнителем. Отразился этот недостаток и на описании ответственности соучастников: соисполнители отвечают за совершенное ими преступление, а иные соучастники отвечают за просто совершенное преступление. Означает ли это, что не ими совершенное преступление?
Слова «в значительной мере избежал отмеченного недостатка» употреблены постольку, поскольку при описании ответственности соисполнителей в ч. 2 ст. 34 УК Российской Федерации законодатель закрепил, что они отвечают «за преступление, совершенное ими совместно», т.е. за одно и то же совместно совершенное преступление. Во всяком случае такой вариант толкования не исключен. Ведь преступление всегда включает в себя правовую оценку деяния посредством ссылки на конкретную статью особенной части уголовного кодекса, а т.к. совершено одно преступление, то и оценка его должна быть одна.
Следует отметить, что предложения многих ученых об изложении нормы о вменении соучастникам «общей» статьи остаются в рамках указания действующего законодательства.
Так, в автореферате докторской диссертации А.И.Ситникова предлагает новые редакции всех статей о соучастии и в ст. 39 УК Российской Федерации «Ответственность соучастников преступления» предлагает закрепить следующее положение: «Уголовная ответственность организатора, руководителя, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное исполнителем преступление, со ссылкой на ст. 33 настоящего Кодекса, за исключением случаев, когда эти лица одновременно являлись соисполнителями преступления» <1>.
<1> Ситникова, А.И. Законодательная текстология уголовного права: автореф. дис. … д-а юрид. наук: 12.00.08 / Моск. гос. лингвистический ун-т. — М., 2013. — С. 31.
Обратимся к тому, в каких научных спорах рождаются такие предложения.
Одним из наиболее сложных из числа вопросов о пределах уголовной ответственности является вопрос о вменении соучастникам признаков совместно совершенного преступления, если обладателями этих признаков являются лишь некоторые из соучастников.
Сложность порождена, как представляется, следующими обстоятельствами.
Прежде всего, многозначностью признаков состава преступления, порождающей множественность соотношений значений этих признаков и усложняющей установление их единообразного влияния на квалификацию действий соучастников.
В составах преступлений квалификационные признаки могут выступать в качестве признаков основных составов, в качестве основания выделения привилегированных составов, в качестве основания выделения квалифицированных составов, в качестве основания выделения специальных составов преступлений (специальные или специализирующие признаки). При этом одни и те же признаки могут использоваться как в качестве привилегирующих или квалифицирующих, так и в качестве специальных признаков. С точки зрения принадлежности элементам состава преступления признаки могут характеризовать объект, объективную сторону, субъекта или субъективную сторону. И эти признаки могут пересекаться между собой, например, признаки, характеризующие субъекта, могут одновременно характеризовать объект преступления, а та же объективная сторона может быть выполнена либо только одним соучастником, либо несколькими соучастниками. Одновременно признаки элементов состава преступления могут выполнять одну из указанных квалификационных ролей. Существует еще разделение признаков на две группы: объективные признаки и субъективные признаки. Признаки субъекта подразделяются в литературе на определяющие степень общественной опасности преступления и «сугубо личные», т.е. определяющие степень общественной опасности только личности субъекта. По-разному определяется влияние всех этих признаков на ответственность других соучастников в зависимости от принадлежности признаков исполнителю или соучастникам иных видов. Ситуацию окончательно запутывает возможное сочетание в одном преступлении общих и специальных (особо специальных) субъектов, особенно если часть объективной стороны преступления со специальным субъектом может выполнить и общий субъект.
Далее. Проблемным обстоятельством в науке является использование одних и тех же терминов в различном значении, выявить которое только на основе контекста не всегда возможно. Так, широко применяются термины «обстоятельства, влияющие на ответственность», «обстоятельства, отягчающие ответственность» и «обстоятельства, смягчающие ответственность». Однако в одних случаях эти термины используются в значении влияющих только на наказание обстоятельств, в других — в качестве влияющих на квалификацию, в третьих — в обоих значениях. Например, существует следующее утверждение: «Самостоятельный (а не абсолютно зависимый от ответственности и наказания исполнителя) характер ответственности соучастников проявляется и в том, что, как определено в ч. 2 ст. 67 УК Российской Федерации, смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. Например, в соответствии с п. «б» ч. 2 ст. 162 УК Российской Федерации разбой признается совершенным при отягчающих (квалифицирующих) обстоятельствах, если он совершен лицом неоднократно. Поэтому если, допустим, пособник в разбое ранее не участвовал в таком преступлении, то его действия не могут быть квалифицированы по п. «б» ч. 2 ст. 162 УК Российской Федерации (хотя бы и со ссылкой на ст. 33)» <2>. Очевидно, что назначение наказания (ч. 2 ст. 67 УК Российской Федерации) и квалификация преступлений (п. «б» ч. 2 ст. 162 УК Российской Федерации) — это не одно и то же.
<2> Наумов, А.В. Российское уголовное право. Общая часть: курс лекций / А.В.Наумов. — М.: БЕК, 1996. — С. 312.
Аналогичным образом термин «субъективные признаки» используется для обозначения как признаков только субъекта или только субъективной стороны, так и одновременно тех и других.
Итогом такой многозначности является нарушение соотношения понятий по объему, подмена тезиса и формулирование частично верных или вовсе не верных выводов.
Отсутствует в науке единообразное определение соотношения между различными видами составов преступлений: между составами, разделенными на основной, квалифицированный, привилегированный, и составами, разделенными по видам на общий и специальный (родовой — видовой), что не добавляет простоты и своеобразия законодательной технике при формулировании составов преступлений одного вида. Так, если в первой части статьи ответственность установлена для общего субъекта, а во второй — для специального, то во второй части не обязательно изложен квалифицированный состав преступления, это может быть и состав с двумя самостоятельными основаниями криминализации для общего субъекта (общий отвечает при наличии такого-то условия) и для субъекта специального (вторым условием криминализации является наличие признаков специального субъекта).
Проблемным местом является применение к соучастию отдельных правил квалификации преступлений. Например, правило о разрешении конкуренции между квалифицированным и привилегированным составами преступлений предполагает первенство привилегированного состава. Однако это правило применимо только в отношении одного и того же субъекта и не работает применительно к соучастию, когда различные обстоятельства имеются на стороне различных субъектов, ярким примером чему является соучастие в убийстве матерью новорожденного ребенка.
Ситуацию усложняет продуцирование множества течений научной мысли, направленных на «обоснование» потребностей практики в ужесточении уголовной ответственности, достаточно упомянуть внедрение группового способа совершения преступления вместо группы лиц и использование учения о специальных составах преступлений для усиления ответственности специальных и общих субъектов.
Впрочем, в научной среде по вопросам вменения соучастникам тех или иных признаков преступления выделяется еще больше проблемных мест, свидетельством чему является приводимый ниже краткий обзор литературных источников.
Вначале оговоримся о вменении всем соучастникам одной статьи. Вслед за законодателем некоторые авторы дублируют положение о решающей роли исполнителя. Так, Н.Г.Иванов высказал буквально следующее мнение: «Единое основание уголовной ответственности означает, что все соучастники отвечают в рамках той статьи, которая вменяется исполнителю» <3>. Поскольку возможные различия в правовой оценке содеянного применительно к различным соучастникам детально рассмотрены выше, постольку ограничимся констатацией неточности подобного утверждения.
<3> Иванов, Н.Г. Уголовное право России. Общая и Особенная части: учеб. для вузов / Н.Г.Иванов. — М.: Экзамен, 2003. — С. 274.
Наиболее употребительной в настоящее время можно признать позицию, изложенную ранее А.А.Пионтковским в его курсе советского уголовного права «Учение о преступлении» <4>.
<4> Пионтковский, А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. Курс советского уголовного права: Общая часть / А.А.Пионтковский. — М.: Госюриздат. — С. 583 — 584.
Исходным посылом для ученого служило положение о том, что «организаторы, подстрекатели и пособники являются ответственными за то преступление, которое совершено исполнителем». При этом автор определял влияние признаков состава преступления в зависимости от их принадлежности самому преступлению либо личности самого исполнителя.
Отношение к привилегирующим и квалифицирующим обстоятельствам, по мнению А.А.Пионтковского, должно быть единообразным: «Поэтому все те объективные обстоятельства, относящиеся к условиям совершения исполнителем преступления, которые делают его более опасным или менее опасным, подлежат вменению в уголовную ответственность всем остальным соучастникам, конечно, при условии, что эти обстоятельства охватывались их предвидением как элементы прямого или эвентуального умысла».
В свою очередь, отношение к обстоятельствам, характеризующим личность самого исполнителя, должно быть двояким:
— «в тех случаях, когда обстоятельства, относящиеся к личности исполнителя, все же характеризуют большую или меньшую степень социальной опасности совершенного им преступления, они подлежат вменению в уголовную ответственность и остальным соучастникам, поскольку они охватывались их предвидением»;
— «те личные обстоятельства, которые характеризуют лишь исключительно повышенную степень социальной опасности данного конкретного преступника, не могут быть вменены в уголовную ответственность остальным соучастникам».
Иное отношение к личным обстоятельствам, имеющимся на стороне отдельных организаторов, подстрекателей или пособников: «они оказывают влияние лишь на меру наказания того соучастника, к которому непосредственно относятся».
Хотя отмеченная позиция А.А.Пионтковского в основе своей воспринята учеными положительно, однако при анализе конкретных проблем соучастия исследователи с неизбежностью вносили в нее изменения и дополнения, превращая ее из общеутвердительной в частноутвердительную.
Вменение иным соучастникам личностных признаков исполнителя преступления должно ставиться в зависимость только от факта их осознания, такое утверждение находим в работах М.И.Блум: «В то же самое время во всех случаях, когда законодателем предусмотрен специальный субъект преступления для того, чтобы отразить большую степень общественной опасности деяния, соисполнители могут быть привлечены к ответственности за совместно совершенное преступление по той же статье или той же части статьи, если им было известно, что в действиях исполнителя имеется квалифицированный состав преступления» <5>.
<5> Блум, М.И. Некоторые вопросы квалификации действий соучастников // Вопросы борьбы с преступностью на современном этапе / М.И.Блум; Латв. гос. ун-т им. П.Стучки. — Рига, 1978. — С. 36.
Настаивая на усилении ответственности соучастников в преступлениях с исполнителями — носителями особо опасных признаков, М.И.Блум категорически не допускала смягчения ответственности соучастников при наличии на стороне исполнителя личных качеств специального субъекта: «Следует иметь в виду, что если законодатель считает преступление, совершенное специальным субъектом, менее опасным по сравнению с совершенным другими лицами ввиду личных качеств специального субъекта, то действия остальных соисполнителей квалифицируются по другой статье или части статьи УК, в которой предусмотрено совершенное ими деяние» <6>.
<6> Там же.
Объяснения повышенной ответственности соучастников преступлений, совершаемых особо социально запущенными субъектами, приводились в научной литературе с различной степенью обоснования.
Так, необходимость вменения иным соучастникам любых обстоятельств, относящихся к личности специального субъекта — исполнителя (включая повторность, судимость и рецидив), обстоятельно аргументируя, отстаивал, например, С.Я.Улицкий: «По смыслу закона любые обстоятельства, относящиеся к личности исполнителя, включенные в качестве признака состава преступления, не только характеризуют общественную опасность специального субъекта, но и влияют на степень общественной опасности совершенного преступления…
Мы полагаем, что если подстрекатель знал о личностных свойствах субъекта, делающих состав квалифицированным, то он должен отвечать на общих основаниях.
Иными словами, субъект, склонивший к изнасилованию лицо, ранее судимое за это преступление, или склонивший особо опасного рецидивиста к убийству на почве мести, должен отвечать соответственно по ст. 17 и ч. 2 ст. 117 УК РСФСР или по ст. 17 и ст. 102 п. «л» УК РСФСР.
Квалификация по специальной норме деяния лица, совершившего определенное повторное преступление, ранее судимого за такое же или сходное преступление (а тем более особо опасного рецидивиста), на наш взгляд, во многом определяется тем, что оно совершает такое деяние (при прочих равных условиях) с большим профессионализмом. Нередко это затрудняет раскрытие преступления и расследование уголовного дела, что вызывает нарекания граждан и снижает авторитет правоохранительных органов в глазах населения. Преступления, совершаемые такими лицами, более рецидивоопасны. Кроме того, подстрекатель потому и выбирает названных лиц, что их, как правило, легче склонить к совершению преступления. Представляется, что общественная опасность подстрекателей в подобных случаях возрастает и потому, что они сознательно игнорируют прежнее осуждение исполнителя и применение к нему карательно-воспитательных мер, ослабляя тем самым эффективность проводимой государством профилактики рецидивной преступности. Не учитывать этих моментов, на наш взгляд, было бы ошибочно. Да и иное решение вопроса, по нашему мнению, противоречит союзному закону, не допускающему каких-либо изъятий из требований ст. 17 Основ уголовного законодательства для случаев, когда исполнитель — специальный субъект» <7>.
<7> Улицкий, С.Я. Некоторые спорные вопросы учения о соучастии / С.Я.Улицкий // Совершенствование правовых мер борьбы с преступностью: межвуз. сб.; отв. ред. Р.И.Михеев. — Владивосток: Изд-во Дальневосточ. гос. ун-та, 1986. — С. 48 — 49.
Б.А.Куринов придерживался такой же позиции, различая, тем не менее, обстоятельства на стороне исполнителя и на стороне иных соучастников: «Некоторую сложность представляет вопрос о возможности вменения в вину организатору, подстрекателю, пособнику тех преступных целей и мотивов, которыми руководствовался при совершении преступления исполнитель, а также вопрос о личностных особенностях субъекта преступления (специальный субъект и т.д.). Мы полагаем, что субъективные обстоятельства во многом характеризуют не только личность преступника, но и характер и степень общественной опасности совершенного преступления. Например, специальный субъект — это не только характеристика личности, но и отражение того обстоятельства, что преступление совершено в определенной сфере общественных отношений (в сфере транспортной деятельности или в области работы государственного, общественного аппарата, при несении воинской службы и т.д.). Поэтому не случайно советский закон рассматривает специальный субъект в качестве одного из элементов состава преступления. Он имеет существенное правовое значение, определяет характер и степень общественной опасности совершенного преступного деяния. Эту особенность личности преступника законодатель обязывает учитывать при решении вопроса об уголовной ответственности виновных на стадии квалификации преступления. Таким образом, те особенности субъекта преступления, которые выделены в законе в качестве основных или квалифицирующих признаков состава преступления, подлежат вменению остальным соучастникам, если эти обстоятельства охватывались их умыслом» <8>.
<8> Куринов, Б.А. Квалификация преступлений, совершенных в соучастии / Б.А.Куринов // Советское государство и право. — 1984. — N 11. — С. 93.
Сторонников вменения иным соучастникам личных признаков исполнителя совместного преступления можно встретить и среди современных ученых.
Так, Л.В.Иногамова полагает правильным вменять иным соучастникам личностные свойства исполнителя, если соответствующие признаки являются конструктивными либо квалифицирующими признаками состава преступления: «Обоснованной, по нашему мнению, является позиция, согласно которой личностные свойства исполнителя преступления, охватываемые умыслом соучастника и предусмотренные как конститутивный либо квалифицирующий признак состава преступления, должны учитываться при квалификации действий соучастников. Такой учет соответствует принципу субъективного вменения, действия соучастника квалифицируются в соответствии с направленностью и содержанием его умысла» <9>. В силу такого подхода автор считает целесообразным указанные признаки исполнителя преступления учитывать и при назначении наказания соучастникам: «Отстаивая позицию обязательного учета личностных свойств исполнителя преступления при квалификации действий других соучастников, выскажем несогласие с предусмотренным ч. 2 ст. 67 УК Российской Федерации порядком учета при назначении наказания отягчающих и смягчающих обстоятельств, относящихся к личности соучастника. Полагаем, что личностные особенности исполнителя преступления, охватываемые умыслом соучастника, совместно совершающего с исполнителем деяние, должны учитываться при назначении наказания этому соучастнику» <10>.
<9> Иногамова, Л.В. Вопросы соучастия в преступлении со специальным субъектом / Л.В.Иногамова // Труды Моск. гос. юрид. акад. — М., 1999. — N 4. — С. 151.
<10> Там же. — С. 153.
Мысль о вменении в ответственность иным соучастникам личных признаков исполнителя в изложении С.В.Бородина воспроизведена в «Энциклопедии уголовного права»: «При совершении убийства в соучастии могут учитываться данные, относящиеся также и к характеристике личности исполнителя.
Так, если соучастнику известно, что исполнитель в прошлом был уже судим за убийство или не был судим, но ранее совершил такое преступление, соучастник несет ответственность за соучастие в убийстве, отягченном этими обстоятельствами. Наоборот, при отсутствии у него таких сведений он отвечает за соучастие в убийстве без учета данных обстоятельств, отягчающих ответственность исполнителя» <11>.
<11> Энциклопедия уголовного права: в 35 т. Т. 13: Преступления против жизни и здоровья. — СПб.: Изд. проф. Малинина — МИЭП при МПА ЕврАзЭС, 2013. — С. 150.
Однонаправленное влияние личных обстоятельств в зависимости от их носителя отстаивает М.И.Ковалев, который считает необходимым различать конструктивные признаки объективного характера и конструктивные признаки субъективного характера, а также конструктивные элементы на стороне исполнителя и конструктивные элементы на стороне других соучастников <12>.
<12> Уголовное право. Общая часть: учеб. / отв. ред. И.Я.Козаченко. — 5-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. — С. 307 — 308.
Противоположное мнение высказывали В.И.Ткаченко и А.М.Царегородцев, которые не усматривали оснований для усиления ответственности соучастников за совершение преступления совместно с исполнителем, носителем специфических личных признаков: «Лицо, не обладающее сугубо личными признаками в виде повторного совершения некоторых преступлений, не имеет повышенной степени общественной опасности. Последняя не увеличивается и в том случае, когда оно участвует в преступлении со специальным субъектом и выполняет в нем роль организатора, подстрекателя, пособника. По этой причине повышение ответственности для такого лица путем квалификации деяния по норме, предусматривающей ответственность за преступление с отягчающим обстоятельством, было бы несправедливым и неоправданным» <13>.
<13> Ткаченко, В.И. Правовые последствия соучастия в преступлениях со специальным субъектом: тр. / В.И.Ткаченко, А.М.Царегородцев // Проблемы борьбы с преступностью / Ом. высш. шк. милиции, Иркут. гос. ун-т им. А.А.Жданова. — Иркутск, 1976. — Вып. 6. — С. 36 — 37.
П.Ф.Тельнов отстаивал следующие правила квалификации действий соучастников:
1) признаки объективной стороны деяний исполнителя влияют на квалификацию преступлений других соучастников, если они указаны в диспозиции более строгой нормы особенной части уголовного кодекса и если применение их входило в сознание данного соучастника. В таком же порядке вменяются остальным соучастникам квалифицирующие признаки, характеризующие субъективную сторону преступления;
2) квалифицирующие обстоятельства, относящиеся к личности исполнителя, имеют двоякое значение для оценки деяний остальных соучастников:
- а) в случаях, указанных в статьях особенной части уголовного кодекса, такие обстоятельства повышают общественную опасность всего совместно совершенного преступления. В таких случаях эти обстоятельства, если они охватывались сознанием других соучастников, вменяются им;
- б) обстоятельства, повышающие опасность только личности самого исполнителя и одним им совершенного деяния, не могут влиять на квалификацию действий других соучастников. Такими обстоятельствами являются, например, повторность действий исполнителя, прежняя судимость и т.п. <14>.
<14> Тельнов, П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении / П.Ф.Тельнов. — М.: Юрид. лит., 1974. — С. 143.
Законодательно закрепить регламентацию ответственности соучастников в зависимости от объективных и субъективных обстоятельств на стороне одного из них предлагал Ф.Г.Бурчак: «При этом, на наш взгляд, было бы целесообразно последовательно провести в законе, а также осуществить на практике принцип, в соответствии с которым все отягчающие и смягчающие обстоятельства, относящиеся к совершенному в соучастии деянию, вменялись бы тем соучастникам, сознанием которых они охватывались. Что же касается отягчающих и смягчающих обстоятельств, которые относятся к личности отдельных соучастников, то они подлежат вменению только им. Думается, что закрепление в законе этого принципа более полно отвечало бы гуманистической сущности советского уголовного права и соответствовало природе соучастия как института общей части уголовного права, основанного на самостоятельной ответственности соучастников» <15>.
<15> Бурчак, Ф.Г. Соучастие: социологические, криминологические и правовые проблемы / Ф.Г.Бурчак. — Киев: Вища шк., 1986. — С. 189.